Текст бизнес-книги "Постскриптум. Поможет ли России Путин?"

Автор книги: Алексей Пушков

Раздел: Экономика, Бизнес-книги

АМЕРИКАНСКАЯ ПРО В ЕВРОПЕ: КАК РАСЦЕНИТЬ РЕШЕНИЕ ОБАМЫ?

Решение Барака Обамы отложить или даже совсем отказаться от размещения элементов американской системы противоракетной обороны в Чехии и Польше, принятое в сентябре 2009 года, – это серьезный поворот во внешней политике Соединенных Штатов, прежде всего по отношению к России, но и в целом в Европе. Это то, насчет чего Россия, несмотря на хорошие личные отношения между Путиным и Бушем, не могла договориться все предыдущие годы. Американская администрация в период правления Буша не просто лоббировала, а, как пишет американская печать, «агрессивно лоббировала» строительство системы противоракетной обороны в Восточной Европе. Так было вплоть до ухода республиканцев в январе 2009 года из Белого дома.

Несомненно, решение Обамы – это разрыв с политикой Буша. Вместе с тем шаг нуждается в серьезном осмыслении. В сентябре 2009 года, встречаясь с членами Валдайского клуба, на вопрос, как он относится к Бараку Обаме, Владимир Путин ответил, что американский президент во время своего июльского визита в Москву произнес хорошие слова, и теперь мы ждем действий. И вот действия последовали: Обама отказался от одного из решений предыдущей администрации, которое вызывало наибольшие противоречия между Россией и Соединенными Штатами. У этого решения Обамы есть несколько аспектов.

Первый аспект – его последствия для российско-американских отношений. Последствия, безусловно, были позитивными. Вспомним: главный вопрос, который вызвал в Москве приход Обамы к власти, состоял в следующем: «Нам будет лучше или хуже при Обаме?» Одни говорили, что будет лучше, поскольку хуже уже было некуда. Другие, что Обама не сумеет изменить американскую внешнюю политику и в целом сохранит преемственность на российском направлении. Скептицизм был вызван, в частности, тем, что Обама взял к себе в команду многих традиционных американских политиков, таких, как министр обороны Роберт Гейтс, госсекретарь Хиллари Клинтон и вице-президент Джозеф Байден. И иногда казалось, что разговоры о «перезагрузке» – не более, чем дымовая завеса, которая в очередной раз должна успокоить Москву и позволить американской администрации добиться поддержки по нужным для нее направлениям без всякой взаимности в отношении России.

В этой ситуации российская дипломатия показала Вашингтону, что Россия не испытывает заведомой враждебности к Обаме, готова его выслушивать, вести диалог, но никаких крупных шагов предпринимать не будет, пока не убедится в том, что он действительно изменил политику, а не только риторику. При этом, приехав в Москву в июле 2009 г., Обама не привез никаких приятных для нас решений. Наоборот, улетая, он увозил с собой приятные в основном для Америки договоренности относительно того, что Россия позволит использовать свое воздушное пространство для переброски военных грузов и различной боевой техники стран НАТО в Афганистан.

Это соглашение вызвало большой прилив энтузиазма у американской делегации. Я имел возможность общаться с ее членами во время их пребывания в Москве. Американские дипломаты и специалисты, которые занимались разработкой этого соглашения, были просто счастливы. Мне редко доводилось видеть таких радостных американских чиновников. Помощник Обамы по России Майкл Макфолл и помощник министра обороны Александр Вершбоу, в прошлом – посол США в Москве, источали безграничный оптимизм и говорили об «историческом успехе» визита Обамы. И, учитывая крайне сложное положение для войск США и НАТО, которое создалось в Афганистане, их радость была вполне объяснима.

Словом, это было важное решение для Америки. И когда Обама уехал, возник вопрос: а не используют ли нас, как обычно, в обмен на красивые слова? Мы настолько уже привыкли к такой формуле российско-американских отношений, что возникло подозрение, что мы опять пошли навстречу Америке в обмен на «неясные сигналы» из «туманного далека». После этого Москва заняла выжидательную позицию. Подписав соглашение по Афганистану, мы как бы сказали: «Все. Вы хотите нашей поддержки по Ирану и другим вопросам? Вы знаете, чего хотим мы. Думайте. Если вам нужна наша поддержка, то вы должны учесть российские интересы в серьезных вопросах, в частности по проблеме ПРО».

И вот в середине сентября Обама сделал встречный шаг, несмотря на предсказуемо истерическую реакцию, которую этот шаг вызвал в руководящих кругах Польши и Чехии. Это был первый серьезный практический шаг со стороны США навстречу России за последние двадцать лет.

Почему Обама пошел на такое решение? При том, что было ясно: за отказ от размещения системы ПРО в Восточной Европе его будут критиковать американские правые, идейные представители военно-промышленного комплекса США, а также восточноевропейские элиты, которые надеялись с помощью этой системы сцементировать свой военный союз с Америкой.

И действительно: сразу после телефонных звонков Обамы премьеру Польши и президенту Чехии, многие восточноевропейские эксперты и политики начали утверждать, что Обама таким образом «посылает сигнал России» о том, что она может вновь «поставить Восточную Европу под свое господство». Обаму также начали обвинять в том, что, отказавшись от системы ПРО в Восточной Европе, он «отдает ее на откуп России». Как будто Польша и Чехия не входят в НАТО и Евросоюз, как будто их безопасность не гарантирована Вашингтонским договором, как будто Россия имеет какие-то агрессивные намерения в отношении этого региона. С такого рода коллективным письмом выступили бывшие руководители стран Восточной Европы, типа Вацлава Гавела и Ландсбергиса.

Итак, почему же администрация Обамы, прекрасно понимая, как на это отреагируют в Восточной Европе, да и в самих США правоконсервативные круги, пошла на этот шаг?

Причин несколько. И главная из них – Иран. В начале 2009 года, в беседе со мной Том Фридман, один из ведущих американских обозревателей, сказал, что у администрации Обамы есть три главных приоритета: первый – это Иран, второй тоже Иран, и третий – опять-таки Иран.

Иранская ядерная программа для США – это колоссальный вызов. Если Иран создаст атомную бомбу, то под вопросом окажется доминирование Соединенных Штатов на Ближнем Востоке. Под вопросом окажется и безопасность Израиля, а также устойчивость всей той системы союзов, которые американцы выстроили на Ближнем и Среднем Востоке. Под вопросом окажется и весь ныне безъядерный мусульманский Ближний и Средний Восток.

В настоящее время ядерное оружие есть в этом регионе только у ближайшего союзника США – Израиля. Если же Иран разработает бомбу, то есть опасность, что по этому пути пойдут Саудовская Аравия и Египет – суннитские державы, очень настороженно, чтобы не сказать враждебно относящиеся к нарастанию мощи шиитского Ирана. В случае наихудшего сценария через некоторое время на Ближнем Востоке будут соседствовать четыре ядерные державы – Израиль, Иран, Саудовская Аравия и Египет, которые находятся между собой в крайне сложных отношениях. США могут оказаться в сложнейшем клубке противоречий в этом крайне взрывоопасном регионе. И в этом смысле мы также заинтересованы в том, чтобы Ближний и Средний Восток не стали ядерными. В этом наши и американские интересы в принципе совпадают. Однако для США задача предотвращения появления ядерного Ирана неизмеримо важнее, чем для России.

В этой ситуации американская администрация решила: что лучше – продолжать вызывать антагонизм России сомнительным планом размещения системы ПРО в Восточной Европе или же отказаться от него? Сомнительным по двум причинам.

Во-первых, потому что было неизвестно, будет ли работать запланированная система. Уверенности на этот счет в США не было. И у Барака Обамы возникли в связи с этим обоснованные сомнения в целесообразности ее создания.

Во-вторых, потому, что система, запланированная при Буше, должна была вступить в действие не раньше 2015 года. То есть эта система носила перспективный характер, тогда как решение иранской проблемы носило для администрации Обамы насущный характер.

Наконец, весь сыр-бор разгорелся из-за одного радара в Чехии и десяти ракет в Польше. Эти две системы сами по себе не могли обеспечить полноценную ПРО в Европе, но зато подрывали всю сумму возможного партнерства между Москвой и Вашингтоном. Взглянув на происходящее, Обама решил, что гораздо важнее получить поддержку Москвы по тем вопросам, которые жизненно важны для Америки, чем потакать антироссийским истерическим комплексам части американской и восточноевропейской элиты. Таковы главные причины принятого им решения.

Однако перспективы американской системы ПРО в Европе остаются неясными. Будет ли она создаваться в другом регионе на базе уже действующих систем вооружений, например, в районе Черного моря? Будет ли участвовать в ней Россия или же новая система также будет направлена против России? И является ли отказ от плана Буша принципиальным отказом от создания системы без участия Россия и против нее, или временным шагом, продиктованным тактическими соображениями? Ответов на эти вопроса Россия не получила.

ДВА ПРЕЗИДЕНТА: ОСОБЫЕ ОТНОШЕНИЯ

После того, как в середине сентября 2009 года Барак Обама принял решение об отказе от планов размещения системы противоракетной обороны в Европе, в Соединенных Штатах и вообще в западном мире, да и не только в западном, стали ждать, каким будет ответ Москвы. Москва сначала отреагировала весьма сдержанно. Сергей Лавров сказал, что администрация Обамы всего лишь исправляет ошибки администрации Буша и что Россия это не рассматривает как уступку. А Дмитрий Медведев заявил, что речь не идет о примитивных разменах, хотя Россия, безусловно, примет во внимание озабоченности США, поскольку США приняли во внимание озабоченности России. Хотя, напомним, объясняя свое решение, Обама отметил, что оно было принято не в виде уступки России, а потому, что планы администрации Буша были недостаточно продуманы и нуждались в пересмотре.

В ходе пребывания Медведева в Соединенных Штатах в ноябре 2009 года выяснилось, что фаза ожидания оказалась достаточно короткой. Находясь в Вашингтоне Медведев, со своей стороны, сделал шаг навстречу Бараку Обаме, заявив, что санкции в отношении Ирана могут стать неизбежными. Такую позицию Россия до той поры не занимала, и в мировой печати заявление Медведева было расценено как ясное указание на то, что Россия согласится на санкции в отношении Ирана, если дипломатия окажется бессильной. До тех пор Россия ставила вопрос по-другому: Москва подчеркивала, что только дипломатическим путем – путем переговоров – следует решать этот вопрос. Ужесточение санкций до конца 2009 года России вообще не рассматривала как приемлемый способ действий.

Таким образом, в позиции России произошел явный сдвиг – сдвиг навстречу Соединенным Штатам. Медведев также более не повторял своего предупреждения о возможности размещения ракет «Искандер» в Калининграде: поскольку администрация США отказалась от размещения в Польше противоракет, необходимость в таком шаге отпала. Однако насколько быстро надо было отвечать на ход Обамы? Некоторые эксперты и представители дипломатических кругов говорили, что Москва вполне могла взять паузу. Еще один вопрос – насколько далеко должна идти Россия в своем сдвиге навстречу Соединенным Штатам. Формулировка, которую Медведев использовал в Соединенных Штатах, была весьма обтекаемой. Он сказал, что наша задача – создать такую систему стимулов, которая позволит решить проблему мирного использования атомной энергии Ираном с одной стороны, но не допустит создания им ядерного оружия, с другой. И только если не удастся создать такую систему стимулов, то санкции могут стать неизбежными.

Однако, возможно, главное было в другом. Поддержав усилия Обамы, Медведев, как представляется, преследовал особо важную для себя цель. Российскому президенту явно хотелось установить личные, доверительные отношения с Бараком Обамой, точно так же как у Владимира Путина были особые отношения с Джорджем Бушем, и это поднимало вес Путина в глазах других зарубежных лидеров. Именно поэтому Медведев не стал делать длительную паузу, а сразу обозначил свою новую позицию по Ирану.

Насколько, однако, такие личные отношения способны повлиять на характер российско-американских отношений в целом?

Опыт «дружбы» Ельцина и Клинтона, а также Путина и Буша не дает оснований для чрезмерного оптимизма. Эта «дружба» облегчает контакты на высшем уровне, однако не предотвращает серьезного ухудшения отношений между двумя странами, что стало очевидным в 2007–2008 годах, когда ситуацию, возникшую между Россией и США, стали повсеместно называть «новой «холодной войной»».

Кроме того, в США нас по-прежнему рассматривают как потенциального противника. В докладе национальной разведки Соединенных Штатов за 2009 год ее руководитель Деннис Блэр писал, что Россия относится к числу тех стран, которые могут представлять угрозу национальным интересам Соединенных Штатов. Блэр говорил о необходимости проникновения американских спецслужб во враждебные спецслужбы – и российские спецслужбы, следуя этой логике, конечно, тоже.

Словом, личные отношения между президентами – это одно, а логика внешнеполитической стратегии США – это другое. Доверительные контакты на высшем уровне, безусловно, полезны и создают важные дополнительные возможности для согласования подходов сторон. Вместе с тем, как показывает история, в том числе самая недавняя, они не способны оказать решающее воздействие на ситуацию в случае глубинного столкновения национальных интересов сторон.

КОМПЛИМЕНТЫ И РЕАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА

Во время встречи президента Соединенных Штатов Барака Обамы и президента России Дмитрия Медведева на саммите АТЭС, который состоялся в Сингапуре в середине ноября 2009 года, Барак Обама заявил, что кнопка «перезагрузки» уже сработала. И выдал очередной комплимент Медведеву, заявив, что тот откровенен, вдумчив и конструктивен в подходе к российско-американским отношениям.

Медведев был весьма любезен с Обамой, но более осторожен в высказываниях. Он не оценивал, сработала ли в полной мере «перезагрузка» и состоялась ли она. Медведев сказал, что переговоры с Обамой прошли в «товарищеской обстановке» (что, кстати, достаточно высокая оценка, поскольку о товарищеской обстановке с американским руководством в период после 2004–2005 гг. говорить не приходилось), и просто поблагодарил Обаму за работу.

Итак, американская сторона вынесла суждение: «перезагрузка» состоялась. Российская сторона высоко оценила личный контакт с Обамой, но воздержалась от такого рода оценок. Почему? Дело в том, что если «перезагрузка» и состоялась, то условно. Можно сказать так: состоялась условная «перезагрузка». Почему условная? Потому что не был выполнен целый ряд очень важных условий для того, чтобы она стала подлинной.

Что было выполнено? Первое: налажен личный контакт между президентом Соединенных Штатов и президентом России, что немаловажно. Но подобный личный контакт был в 2001 году налажен и у Владимира Путина с Джорджем Бушем. Однако, как известно, это не помешало деградации отношений между Москвой и Вашингтоном.

Второе. Изменился стиль общения, изменилась атмосфера российско-американских отношений. Это можно было почувствовать и во время визита Барака Обамы в Москву в июле 2009 года, и во время общения с американскими дипломатами. Это тоже немаловажно. Но после того, как Владимир Путин позвонил Джорджу Бушу в Вашингтон после 11 сентября 2001 года и предложил ему помощь России, тоже возникла очень оптимистическая обстановка и очень позитивная атмосфера в российско-американских отношениях. Однако через 2–3 года конкретные разногласия «перекрыли» эту позитивную атмосферу, и от нее ничего не осталось.

Третье, что достигнуто, – устранены некоторые раздражители в двусторонних отношениях. Например, Барак Обама согласился отказаться от плана по размещению системы противоракетной обороны в Польше и Чехии – того плана, который вынашивала администрация Буша. Это был важный раздражитель в наших отношениях. Россия, со своей стороны, еще до этого, в июле 2009 г., согласилась на то, чтобы дать американцам возможность перебрасывать военные грузы транзитом через российское воздушное пространство в Афганистан. Таким образом, мы стали более активно сотрудничать по Афганистану. Кроме того, российская сторона сдвинулась в сторону Соединенных Штатов по Ирану, допустив возможность новых санкции против Ирана.

Достаточно ли это для того, чтобы сказать, что «перезагрузка» состоялась? Или разумнее сказать, что состоялся первый шаг к «перезагрузке»?

Для того, чтобы отношения между Россией и США претерпели качественные изменения, необходимо снять с негативной повестки дня самые крупные вопросы, вызывающие разногласия между двумя странами.

Первое – Соединенные Штаты должны отказаться от создания такой системы ПРО в Европе, которая может рассматриваться Россией как угрожающая ее безопасности.

Второе: Соединенные Штаты должны не просто перенести на будущее вопрос о принятии Украины в НАТО, но и вообще пересмотреть свой подход к возможному членству Украины в НАТО.

Третье: Соединенные Штаты должны пересмотреть свое военное сотрудничество с Грузией. Грузия отошла на третий план, но остается серьезной проблемой российской внешней политики. Если Америка будет вооружать и всячески усиливать военный потенциал враждебного к России государства (а Грузия останется нашим врагом, пока у власти находится Саакашвили), то это не будет способствовать «перезагрузке».

Почему же тогда Барак Обама сказал, что «перезагрузка» уже состоялась? Обаме был нужен внешнеполитический успех. Внутри Соединенных Штатов его внешняя политика не воспринималась как успешная. Отсюда – немалое раздражение, которое вызвала в США – особенно среди республиканцев – Нобелевская премия мира для Обамы: ведь нигде принципиальных успехов не было видно – ни на Ближнем Востоке, ни в Афганистане, ни в Ираке.

И «перезагрузка» с Россией – то направление, где Обама мог безболезненно утверждать: США успешно налаживают отношения с русскими. И хотя сотрудничество только началось, администрация Обамы, стремясь усилить свои позиции внутри страны, начала говорить о том, что уже одержала политический триумф на важном для Соединенных Штатов российском направлении.

ВИЗИТ АМЕРИКАНСКОЙ ДАМЫ: О ЧЕМ УМОЛЧАЛА ХИЛЛАРИ КЛИНТОН

Не успел Барак Обама в сентябре 2009 года известить Польшу и Чехию, что отказывается от плана Буша по размещению элементов ПРО на их территории, как его же администрация стала усиленно давать задний ход. Мол, система будет, но не такая, а другая – даже еще лучше, еще мощнее, еще эффективнее! В октябре – ноябре 2009 года создалось ощущение, что после заявления Обамы все ресурсы его администрации были брошены на то, чтобы чуть ли не опровергнуть его решение. «Гражданские и военные представители администрации Обамы наводнили регион, чтобы объяснить детали нового плана ПРО и успокоить возникшие здесь страхи», – писала в те дни газета «Интернэшнл геральд трибюн».

Главной из «наводнивших» восточно-европейских регион фигур был вице-президент Джозеф Байден, который в октябре 2009 года побывал в Польше, Румынии и Чехии. Как писала американская пресса, Байден отправился туда, чтобы «успокоить» эти страны, которые были разочарованы решением Обамы и расценили его как уступку России. Впрочем, чехов, например, успокаивать было не надо. Ведь почти 70 процентов населения страны были решительно настроены против размещения американского супер-радара под Прагой. Абсолютное большинство чехов вздохнуло спокойно, когда Обама решил отказаться от радара. Байден отправился в Прагу успокаивать проамериканскую элиту и небольшую часть общества, стоящую на таких же позициях.

В Польше за американское военное присутствие в виде противоракет и военных баз США выступало больше людей, чем в Чехии, но тоже меньше половины населения страны. Польские политологи отмечали: большинство поляков к этой теме вообще равнодушны, их волнуют другие вопросы. Словом, когда западная печать писала о встревоженной Польше и расстроенной Чехии, она искажала суть дела. Никакого общенационального движения в этих странах за американские базы не было. Эти страны и так уже входят в НАТО, которая гарантирует их безопасность. Военное присутствие США может иметь здесь лишь одну цель: быть направленным против России.

И когда Байден клялся полякам в решимости Америки «защитить Польшу», которой никто не угрожает и которая имеет гарантии безопасности как член НАТО, он на самом деле давал гарантии антироссийским кругам, что США продолжают видеть в лице России потенциального, а то и реального противника. Байден последователен: в июле того же года он вызвал скандал, когда в «Уолл-стрит джорнал» вышло его интервью под заголовком: «Байден заявляет, что ослабленная Россия подчинится Соединенным Штатам». И хотя из Белого дома сразу же последовали невнятные опровержения, стало ясно, через какие очки смотрят на нас и сам Байден, и многие другие – если не все – члены администрации Обамы. Это те же самые очки, которые американская элита носила в годы «холодной войны» и которые она никак не хочет снимать.

Бросилась в глаза и преемственность с политикой Буша. В Бухаресте Байден заявил, обращаясь к восточноевропейским союзникам США: «Вы способны помочь направить Молдавию, Грузию и Украину по пути прочной стабильности. Пришло время вам взять на себя роль лидера». Разве это не призыв к наращиванию усилий по отрыву Украины и Молдавии от России, усилий, за которые так ратовала Кондолиза Райс, да и вся администрация Буша?

Всю вторую половину 2009 года с американской стороны поступали сигналы насчет того, что отказ от ранее планировавшейся системы ПРО не является отказом вообще от создания системы американской ПРО в Европе. Звучали даже заявления, что, возможно, радары появятся на территории Украины. Об этом говорил помощник министра обороны США Александр Вершбоу, хотя позже в Вашингтоне заявили, что его «неправильно поняли». В любом случае, администрация не раз давала понять, что вместо той системы ПРО, которую планировал Джордж Буш, будет создана гораздо более эффективная и насыщенная система ПРО (включая системы, размещенные на морских платформах, причем с участием восточноевропейских государств).

Визит Хиллари Клинтон в Москву в декабре 2009 г. должен был прояснить, в чем именно будет состоять «перезагрузка» отношений между Россией и Соединенными Штатами, и что последует за отказом Барака Обамы разместить системы американской ПРО в Польше и Чехии. Однако большей ясности не возникло.

Во время визита госсекретаря США в Москву глава МИД РФ Сергей Лавров говорил о том, что те планы, которые сейчас обсуждаются в Соединенных Штатах о новой системе ПРО, никак не обсуждаются с Россией. Это – новые планы, по поводу которых Москва хотела бы знать больше.

Единственное, что ясно сказала Хиллари Клинтон, – это то, что система ПРО не будет размещена в Грузии. Это – правильное решение администрации США. Если бы она приняла решение разместить элементы системы ПРО в стране, которая еще год назад находилась с Россией в состоянии войны и руководство которой отдавало приказы об убийстве российских граждан, то это было бы расценено как откровенно враждебный шаг российским обществом и российским руководством. И тогда о «перезагрузке» можно было бы забыть. Поэтому отказ (по крайней мере, на обозримую перспективу) включать Грузию в возможную систему противоракетной обороны был разумным шагом администрации Обамы.

Но никаких других разъяснений мы не получили. Будут ли США сотрудничать с нами в области европейской ПРО а если будут, то в какой степени, насколько будут учитываться интересы нашей безопасности, – все это осталось неясным.

Вместе с тем в Соединенных Штатах раздаются такие заявления: «Раз мы отказались от прежней системы ПРО, то мы должны создать еще что-то более серьезное, даже если новая система и не будет устраивать Россию».

Настораживает и то, что Збигнев Бжезинский, всегда выступавший за гегемонию США и снижение влияния России, поддержал решение Обамы. На первый взгляд, это странно, потому что Бжезинский всегда поддерживал антироссийские решения. Но это только на первый взгляд. На самом деле Бжезинский и политики его типа рассчитывали, что Польша и восточно-европейские страны получат стратегическую компенсацию. И не только в виде зенитных комплексов «Пэтриот». Они надеются на то, что на территории Польши будут созданы американские военные базы, появятся американские военнослужащие, и что будут разработаны т. н. «планы возможной реакции на российское вторжение» в Восточную Европу. Логика здесь такова: вместо неработающей системы ПРО, которую предполагалось развернуть лишь в 2013–2015 годах, США уже в ближайшее время, в порядке компенсации, обеспечат свое военное присутствие в Польше, а то и в Болгарии и Румынии.

Визит Хиллари Клинтон сохраняющихся вопросов не прояснил. Вместе с тем госсекретарь подтвердила, что Соединенные Штаты не будут читать нам лекции по поводу внутренней политики, не будут вмешиваться в наши внутренние дела и не будут размещать ПРО на территории Грузии. Таким образом, администрация Обамы сняла с повестки дня те моменты, которые в наибольшей степени отравляли отношения между Москвой и Вашингтоном, и особенно раздражали российское руководство. За счет этого администрация сохранила позитивную динамику отношений, но не дала ответ на те серьезные вопросы, от которых зависит будущее российско-американских отношений.