Книги по бизнесу и учебники по экономике. 8 000 книг, 4 000 авторов

» » Читать книгу по бизнесу Все грехи мира. Книга III Алексея Ракитина : онлайн чтение - страница 1

Все грехи мира. Книга III

Правообладателям!

Представленный фрагмент книги размещен по согласованию с распространителем легального контента ООО "ЛитРес" (не более 20% исходного текста). Если вы считаете, что размещение материала нарушает ваши или чьи-либо права, то сообщите нам об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?

  • Текст добавлен: 3 ноября 2021, 14:20

Текст бизнес-книги "Все грехи мира. Книга III"


Автор книги: Алексей Ракитин


Раздел: Документальная литература, Публицистика


Возрастные ограничения: +18

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Все грехи мира
Книга III
Алексей Ракитин

© Алексей Ракитин, 2021


ISBN 978-5-0055-5670-7 (т. 3)

ISBN 978-5-0051-2188-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть V. 1911 год – бессмысленный и беспощадный

9 июня 1911 г.

Предшествующая часть нашего повествования закончилась декабрём 1910 г. и чтобы продолжить её с указанного места, надлежит сделать важное отступление.

Дело заключается в том, что начиная с 1911 г. мы видим своеобразную логическую «вилку», то есть разделение сюжета на два различных повествования. Одно из них связано с убийствами белых семей с использованием топора и логично продолжает основную сюжетную линию этой книги. Второе же направление связано с серией убийств чернокожих семей, произошедших на территориях двух южных штатов – Техаса и Луизианы – в 1911—1912 гг. Общее число известных нападений за эти 2 года равняется 10, ещё одно преступление подобного рода произошло гораздо ранее – в ноябре 1909 г. и его связь с событиями 1911—1912 гг. вызывает определенные сомнения.

В книгах I и II мы неоднократно и притом не без критики упоминали работу американских писателей Билла Джеймса (Bill James) и его дочери Рашели МакКарти-Джеймс (Rachel McCarthy James) «Человек из поезда» («The Man from the Train»), посвященную той же криминальной загадке, что и наше повествование. Американские авторы явно дезориентированы появлением «второй серии» убийств топором [назовём её условно «убийства чернокожих семей»] и склонны допускать, что 2 или даже 4 эпизода из упомянутых выше 11 связаны с «основной» серией убийств. То есть совершены тем самым преступником, которого мы назвали «Американским Убийцей топором».

По мнению автора, авторы книги «Человек из поезда» допустили грубейшую методологическую ошибку, смешав воедино совершенно не связанные между собой «сериалы». Убийства белых совершали белые убийцы, а убийства чёрных – чёрные – в этом можно практически не сомневаться. Обосновать этот вывод можно по-разному и с разной степенью детализации, но то, что американские исследователи оказались неспособны осознать это довольно очевидное умозаключение, свидетельствует об их недостаточном понимании природы серийной преступности и попытке, извините за трюизм, ловить чёрную кошку в чёрной комнате.

В книге I и II автор не случайно неоднократно делал акцент на компактность и обособленность проживания в тогдашних США различных этнических групп. Даже белые районы делились промеж себя на кварталы ирландцев, немцев, евреев и пр., а уж о цветных и чернокожих и говорить не приходится! В стране иммигрантов у каждого имелось своё гетто. Проникнуть на чужую территорию и остаться незамеченным даже в ночное время было практически невозможно. То есть, наверное, один или два раза совершить такой партизанский рейд, может быть, преступнику и удалось бы, но никак не десять! Обязательно кто-то бы увидел белого парня на «чёрной» территории даже ночью и необходимые выводы были бы сделаны. Не надо думать, что в начале XX столетия все по ночам спали – напротив, в те годы у улиц было полно глаз, ибо не существовало телевидения, радио и интернета, многие люди страдали расстройством сна, во множестве существовали многодетные семьи [а семья с большим количеством детей – это бессонница для мамы]. Все эти аспекты – назовём их «бытовыми» – в той или иной форме уже затрагивались автором прежде, а потому вряд ли нужно их повторять снова.

Но помимо особенностей уклада жизни, крайне затруднявших действия преступника на «чужой» в этническом отношении территории, существовали ограничения иного рода. Их можно назвать назвать «психоэмоциональными». Механизм полового влечения устроен у человека так, что мы считаем привлекательными партнёров близких нам фенотипически. Обратите внимание, абсолютное большинство многоэпизодных сексуальных преступников совершает нападения на лиц одной с ними расы. Да, попадаются исключения – но это именно исключения, которым криминальная психология находит прекрасные объяснения! Так происходит потому, что у сексуальных преступников существует «диапазон приемлемости» жертвы, иными словами, им интересны лица с набором вполне определенных качеств, привлекательных в глазах преступника. Поэтому белый нападает преимущественно на белых, а чёрный – на чёрных.

В этом месте кто-то может указать автору на Джеффри Дамера, белого убийцу-гомосексуалиста, жертвами которого становились преимущественно представители этнически неблизких групп – филиппинцы, чернокожие и пр. Это даже породило своеобразную легенду о «сексуальном расизме» Дамера. Но никакого особого расизма не существовало и случай Дамера, как раз-таки, полностью подтверждает высказанную автором выше мысль. Дело в том, что Джеффри Дамер, совершенно опустившийся алкоголик и наркоман, жил на территории гетто и просто пользовался возможностями, которые предоставляло проживание в подобном месте. Он никогда не врывался в чужие дома силой и не убивал их жильцов! Он мягко и непринужденно приглашал потенциальную жертву к себе домой – почувствуйте разницу с тем, что и как делал «Американский Убийца топором»!

Имеется ещё один веский довод против того, что убийства чернокожих семей 1911—1912 годов находятся в связи с интересующей нас серией. Дело заключается в том, что многие поведенческие детали убийцы чернокожих не соответствуют тем, что мы выделили для «Американского Убийцы топором». Прежде всего, речь идёт о территориальной локализации мест нападений – 4 из 10 произошли в одном районе, причём, 2 из них разделены буквально 2 кварталами, т.е. сотней метров. Наш антигерой в период 1900—1910 гг. никогда не демонстрировал такую географическую плотность! Вспомним карту, которую мы получили в конце II книги – между местами нападений многие сотни и даже тысячи километров! Единственное исключение – это нападения 20 сентября 1909 года (убийство семьи фермера Джорджа Медоуса) и 31 октября 1909 г. (убийство членов семьи Худ), между ними «всего-то» 65 км.! Зато каких километров – в начале XX столетия это была территория сплошных лесов, малонаселенная и угрюмая, а самое главное – упомянутые места нападений находились на территориях разных штатов – Вирджинии и Западной Вирджинии. А различные штаты – это различные юрисдикции!

"Американский убийца топором" стремился совершать свои посягательства в различных штатах, для чего переезжал с места на место. На эту логику его поведения мы обращали внимание в конце II книги. Подобное поведение имело глубокий смысл и  было оправданно, поскольку объективно затрудняло расследование содеянных этим убийцей преступлений.

Но в случае убийств «чернокожих семей», как отмечено выше, мы видим совершенно иную картину, а именно – чёткую географическую локализацию на территории двух южных штатов.

Остаётся добавить, что в после одного из нападений [в апреле 1912 г.] остались выжившие – а это совершенно не соответствует поведенческой манере «убийцы-дестройера».

Да простит читатель автору это многословное вступление. Мне представляется необходимым сделать сейчас акцент на том, что убийства чернокожих семей в период 1911—1912 гг. не будут рассматриваться в этой книге и эту точку зрения автор посчитал необходимым обосновать. Хотя сама по себе история убийств в Техасе и Луизиане довольна интересна и запутанна; любителям криминальных загадок имеет смысл почитать о ней [если, конечно же, эта тема им неизвестна]. Хотя бы потому, что официально упомянутые преступления считаются раскрытыми и виновными в ней признана… да-да, молодая чернокожая женщина Клементина Барнабет (Clementine Barnabet). Убийства эти совершались якобы из побуждений религиозного фанатизма и Клементина действовала в сговоре с различными сообщниками. Сюжет там совершенно кафкианский, Клементина вместе с братом сначала оговорила отца, которого местные «законники» отправили за решётку после первого эпизода, но впоследствии выпустили.

История разоблачения Клементины Барнабет чрезвычайно занимательна и запутанна, она сама по себе заслуживает отдельного большого исследования, но по мнению автора, к основному повествованию настоящей книги произошедшее в Техасе и Луизиане в 1911—1912 гг. отношения не имеет. Поэтому мы выносим «за скобки» все случаи убийства «чернокожих семей» посредством топора в тот период и сосредотачиваемся на том, что действительно важно для нашего сюжета.


Район Арденвальд (Ardenwald), расположенный в 6—7 милях (~10—11 км.) юго-восточнее города Портленда, крупнейшего населенного пункта штата Орегон, в 1911 г. являлся местностью хотя и сельской, но уже активно заселяемой и застраиваемой. Случилось это благодаря тому, что в Арденвальд несколькими годами ранее провели трамвайную линию, что сразу же упростило связь с городом. Ну а обычная железная дорога была проложена в тех местах уже несколько десятилетий до того, так что появление трамвая резко повысило привлекательность данной локации в глазах городских жителей. Тогдашнее состояние Арденвальда можно уподобить дачному кооперативу в России, который начал было застраиваться, но толком ещё не обжился. Дома уже стояли, тропинки – протоптаны, дорожки – проложены, но вековые деревья никуда не делись. В общем, пленэр и романтика!

Уилльям Хилл купил домик в Арденвальде в апреле 1911 г. В конце августа предыдущего года 32-летний Хилл бракосочетался с женщиной, которую боготворил. Его избранницей стала Рут Ковин Ринтол-Хилл (Ruth Cowing Rintaul-Hill) и, как несложно догадаться по двойной фамилии, женщина уже побывала замужем за Филипом Ринтолом (Philip Rintaul), местной знаменитостью, в прошлом известным спортсменом, а ныне – не менее известным репортёром орегонской прессы. В браке Рут и Филипа были рождены двое детей – Дороти Ринтол (Dorothy Rintaul) и Филип (Philip Rintaul). На момент описываемых событий девочке исполнилось 8 лет, а мальчику – 6. Впрочем, если быть совсем точным, то можно упомянуть, что некоторые источники указывают немного иной возраст детей – 9 и 5 лет соответственно. Как видим, дети носили фамилию отца, Рут также сохранила фамилию первого мужа.

Отцом Рут являлся известный орегонский адвокат Томас Ковин (Thomas Cowin). В упоминавшейся выше книге Билла Джеймса «Человек из поезда» можно прочесть, будто Уилльям Хилл, работал слесарем в местной газовой компании «Portland Natural Gas Company», но это очевидная ошибка, Рут никак не могла выйти замуж за рядового рабочего, «синий воротничок» – это жених не её уровня. По-видимому, Уилльям являлся инженером, во всяком случае из сообщений прессы мы знаем, что Хилла помимо упомянутой выше фирмы пригласил на работу другой крупный оператор быстро развивавшихся тогда газовых сетей – компания «Sellwood Gas company». Подобное совмещение, согласитесь, скорее подходит инженеру, нежели обычному рабочему.


Газетные публикации той поры позволяют составить представление об облике членов семьи Хилл. Слева направо: Уилльям Хилл, Рут Ринтол-Хилл, её дети Филип и Дороти.


В общем, всё, что мы знаем о семье Хилла, указывает на определенную интеллигентность как Рут, так и Уилльяма. После свадьбы, которую Рут и Уилл справили в курортном городке Мэрисвилль, штат Вашингтон в 280 км. севернее Портленда, чета занялась поиском дома в сельской местности. Такой дом был необходим ввиду наличия двух подрастающих детей, кроме того, проживание в просторном отдельном доме являлось свидетельством определенной статусности и жизненного успеха.

Итак, в апреле 1911 г. новый дом в Арденвальде неподалёку от шоссе Эстакадо (Estacado) был куплен. Локация казалась довольно удобной – расстояние до трамвайной остановки не превышало полумили (~800 м.), а до станции железной дороги – 1 мили (~1,6 км.). Квартал, в котором находился дом Хиллов, был довольно уютным, можно даже сказать, интимным – на участке росли большие старые деревья, рядом, на удалении менее 300 м., начинался настоящий лес.

Весь день 8 июня, четверг, Рут с детьми провела в доме и на лужайке перед домом, где её видели некоторые соседи. Вечером из Портленда вернулся Уилльям, его появление также видели соседи. Он пребывал в хорошем настроении и до самого заката возился с Дороти и Филипом на лужайке, а потом вместе с детьми ушёл в дом.

Всё было как всегда, ничего подозрительного в тот вечер не происходило.

На следующее утро на участке Хиллов было необычно тихо. Никто не вышел из дома ни в девять часов, ни в половине десятого, ни в десять… Сосед Хиллов, Кристофер Мэттьюс (C. B. Matthews), занимавшийся покраской собственного дома и потому невольно следивший за окрестностями, предложил своей супруге сходить, узнать, всё ли у них в порядке? Женщина подошла к дому Хиллов и попыталась заглянуть внутрь через окна, но оказалось, что сделать это невозможно – обзор закрывали не только солнцезащитные деревянные жалюзи, но и какое-то тряпьё, развешенное перед окнами вместо штор и наглухо скрывавшее внутренности дома.

В полной тишине женщина обходила постройку, всё более убеждаясь в необычности происходившего, пока не дошла до окна, завешенного не очень плотно. В небольшую щель она увидела часть пола, на котором неподвижно лежала 8-летняя Дороти. Женщина не сомневалась, что девочка мертва, хотя в ту минуту не могла знать этого наверняка.

В ужасе она позвала мужа, ну а далее заработала народная инициатива. Мэттьюс сделал несколько выстрелов вверх, оповещая соседей о чрезвычайном происшествии и уже через 10 минут телефонным звонком из почтового офиса о случившемся был поставлен в известность шериф округа Клакамас (Clackamas county), на территории которого находится Арденвальд. От него информация о возможном «семейном убийстве» поступила шерифу соседнего округа Малтномах (Multnomah). Граница между округами проходила совсем неподалёку – буквально в 2,5 км. – и шерифы давно уже практиковали совместную работу в тех случаях, когда преступления происходили возле общей границы. Тем более что в данном случае лес, начинавшийся неподалёку от дома Хилла и упомянутый чуть ранее, обширным клином вдавался глубоко в территорию округа Малтномах. То есть преступник, уходящий лесом, вполне мог появиться на земле соседей.

Из округа Малтномах в Арденвальд выехал шериф Роберт Стивенс (Robert L. Stevens) с 20 сотрудниками. Мы не станем называть этого человека героем борьбы с преступностью или какими-то другими пафосными эпитетами, но его бесспорно следует признать одним из лучших окружных шерифов США той поры. Этот человек заслуживает того, чтобы о нём сейчас было сказано несколько слов.

В начале XX столетия американская правоохранительная система была весьма несовершенна и её несовершенство усугублялось широко распространенной коррупцией. Избрание Стивенса на должность окружного шерифа в июне 1906 г. сопровождалось большими скандалами и обвинениями в подтасовке результатов, подкупе избирателей и пр. злоупотреблениях, причём подкупающие избирателей лица даже были задержаны и впоследствии судимы. Из-за серьёзных обвинений был проведён пересчёт голосов, подтвердивший победу Стивенса. Причём после пересчёта его отрыв от конкурента резко увеличился, то есть нечестная игра велась против Стивенса.


Географическая локализация убийств с использованием топора в 1911 г. Цифрой «1» показано место убийства семьи Хилл в местечке Арденвальд рядом с Портлендом, штат Орегон, в ночь на 9 июня 1911 г.


Выбор жителей округа оказался в целом неплох. Стивенс, действовавший с полной самоотдачей и порой немалым риском для собственной жизни, оправдал ожидания сограждан. Вот маленький пример, прекрасно характеризующий работу шерифа. Вечером 29 марта 1912 г., т.е. спустя менее года после описываемого нами убийства семьи Хилл, неизвестный преступник расстрелял на территории Клакамаса автомобиль, в котором находились два человека. Оба были убиты и ограблены. Согласно показаниям случайных свидетелей, убийца дабы не быть опознанным, надел на голову мешок с прорезями для глаз. Шериф Стивенс прибыл на помощь коллеге в точности, как и летом 1911 года. Поначалу расследование результата не дало и 1 апреля Масс, шериф округа Клакамас, заявил газетчикам, что никаких утешительных результатов сообщить им не может. Шериф же Стивенс между тем шёл по следу убийцы. Буквально! С собаками-следопытами.

Сначала он вместе с помощниками отыскал «лёжку» преступника и догадался о том, что тот не являлся местным жителем и не останавливаться у них на постой. Затем шериф отыскал заброшенный лесной домик, в котором преступник некоторое время жил перед нападением. Там он нашёл ценные улики, в частности, приспособления для изготовления патронов [убийца кустарно изготовил патроны для ружья и отлил свинцовую дробь]. Но самое главное заключалось в том, что в этом домике шериф Стивенс отыскал личные вещи, имевшие запаховые следы разыскиваемого.

Далее дело пошло веселее… Пустив собак по следу, шериф прошагал по лесу более 40 км. и 3 апреля вышел к месту очередной «дневки» убийцы. Стивенс лично задержал преступника, который пребывал в твёрдой уверенности, что нигде не допустил ошибок и избежал погони. Убийцей оказался опасный рецидивист Говард Робертс (H. E. Roberts), также известный под кличками «Джек» Робертс («Jack» Roberts) и «Лесной Джек» («Jungling Jack»). Последняя кличка недвусмысленно свидетельствует об умении этого человека выживать в лесу и маскироваться, но эти навыки, как видим, не помогли ему супротив шерифа Стивенса.

Несколько позже – уже в 1918 г. – шериф Стивенс по личной просьбе губернатора штата возглавил Департамент исполнения наказаний. Назначение это оказалось до некоторой степени вынужденным, поскольку предыдущий начальник покинул пост внезапно и при обстоятельствах довольно неординарных [история, приключившаяся с ним сама по себе довольно любопытна, но пересказывать её здесь и сейчас нет никакой возможности]. Нам важно лишь отметить тот факт, что Роберт Стивенс оказался человеком, чья кандидатура во всех отношениях – как профессиональных, так и в силу личных качеств – оказалась вне конкуренции.

То, что шериф округа Малтномах Ричард Стивенс с самого начала принимал участие в расследовании массового убийства11
  Напомним, что по современной отечественной криминологической градации убийство 2 человек называется двойным, 3 человек – тройным, более 3 – массовым.


[Закрыть]
, разумеется, увеличивает наше доверие к проведенной тогда правоохранительными органами работе.

После этого отступления вернёмся к событиям 9 июня 1911 года. После того, как об убийстве 4-х человек в доме Хиллов стало широко известно, в Арденвальд стали съезжаться жители близлежащих населенных пунктов. Большинство из них были на лошадях и при оружии, некоторые вели своры охотничьих собак, обученных идти по следу. Все эти люди имели намерение принять участие в предполагавшейся погоне. К 2 часам пополудни к дому Хиллов прибыло до 200 человек – это были жители 9 ближайших к Арденвальду посёлков. Вечером появились прокурор и коронер округа Клакамас со своими сотрудниками.

Чтобы более не возвращаться к вопросу об облаве и её результативности, отметим, что преследователи далеко не ушли. В качестве эталонного запаха собакам дали понюхать некоторые предметы, к которым убийца без всяких сомнений прикасался – полотенце, часы и топор. Чуть ниже мы скажем несколько слов об этих предметах, пока же речь о собаках-ищейках. Собаки уверенно взяли след и повели преследователей от задней двери дома в сторону леса. Это было вполне ожидаемое направление для маршрута отхода преступника, так что тут никаких сюрпризов не возникло. А вот далее стало интереснее.

Пройдя по лесу некоторое расстояние, может быть, полмили, может, чуть более [800—1000 м.], собаки вышли из леса и приблизились к окраине Ардевальда. Там они стали хаотично двигаться между несколькими участками, принадлежавшими разным владельцам, после чего… вывели колонну к остановке трамвая. Затем собаки вернулись обратно… Затем опять повели людей к остановке… Всем стало ясно, что преследование закончилось.

Длительная погоня, которую ожидали все участники действа, не состоялась. Получалось, что убийца уехал из посёлка на трамвае. Это был странный и даже неожиданный результат, который был интерпретирован таким образом, что собаки потеряли след. Затем появилось другое объяснение, также вполне логичное.

На одном из участков, рядом с которыми собаки потеряли след, располагался крупный цветочный питомник. Соседи вспомнили, что в последние дни жизни Рут просила мужа купить там кое-какие саженцы и Уилльям Хилл, возвращаясь домой, мог сделать такую покупку. То есть собаки восстановили следовую дорожку убитого главы семейства.

Чтобы внести ясность в этот вопрос, спустя 3 суток эксперимент с собаками был повторен. В Арденвальд были привезены другие гончие, привлекавшиеся ранее к полицейской работе и хорошо себя показавшие. В качестве носителей эталонного запаха им дали понюхать другие, нежели в первый раз, предметы и… результат оказался тот же самый.

Опыт с определением маршрута отхода убийцы был признан неудачным и правоохранительные органы про него до времени позабыли.


Вечерние выпуски местных газет «Daily capital journal» и «East oregonian» 9 июня сообщили читателям о страшном убийстве семьи Хилл в Арденвальде.


Впрочем, всё рассказанное последует чуть позже, мы же вернёмся к дневным событиям 9 июня. Пока шерифы и толпа неравнодушных граждан были заняты организацией и проведением загонной охоты на преступника, несколько детективов и врач службы коронера провели осмотр дома.

Результат его оказался по-настоящему шокирующим. Все члены семьи Хилл были убиты, причём дети оказались к тому же обезглавлены. Тела Рут и Дороти преступник уложил напротив входной двери таким образом, чтобы вошедший буквально наступил на них, тела же Уилльяма и Филипа убийца оставил в их кроватях, где они, судя по всему, и находились во время нападения. Представлялось совершенно очевидным, что преступник намеревался подобной инсталляцией шокировать открывшего дверь. Тела Дороти и Рут были полностью обнажены и на их коже были заметны отпечатки окровавленных пальцев и ладоней, что свидетельствовало об интересе убийцы именно к лицам женского пола. Головы всех убитых были сильно деформированы мощными ударами некоего дробящего орудия.

Это орудие вскоре нашли – им оказался топор, аккуратно приставленный к кровати в главной спальне. Топор был весь покрыт брызгами крови, фрагментами кожи и мозга, а также прилипшими волосами. На рукояти топора хорошо просматривались протяженные мазки крови – это были следы скольжения рук убийцы. Не вызывало сомнений, что именно этот топор преступник использовал в качестве орудия убийства.

Быстро удалось выяснить происхождение топора – он принадлежал соседям, проживавшим между участком Хилла и упоминавшимся выше лесом. Накануне вечером топор находился на своём месте во дворе возле поленницы. Это означало, что злоумышленник приближался к дому Хилла со стороны леса, по пути он вооружился топором, который затем оставил на месте преступления.

Убийца затратил много времени на то, чтобы плотно завесить окна. Штор в современном понимании в доме Хиллов не было, насколько можно понять из бытописательных источников той поры, шторы являлись атрибутом городского жилья, окна же домов в сельской местности закрывались только жалюзи [т.е. штор и тюля не имели в принципе]. Чтобы плотно завесить окна преступник использовал подручный материал – в ход пошли постельное бельё, скатерти и предметы одежды, найденные в платяных шкафах. Эта была очень интересная деталь, свидетельствовавшая о том, что убийца намеревался провести на месте совершения преступления много времени и страховался от того, что кто-то увидит его, заглянув через окно.

От внимания осматривающих не ускользнуло то обстоятельство, что зеркало умывальника оказалось сплошь запачкано кровавыми брызгами, а на полу осталось лежать полотенце с кровавыми разводами. Из этого сотрудники служб шерифа и коронера сделали вполне оправданный вывод о том, что убийца затратил немало времени на приведение в порядок своей внешности – он не только тщательно умылся, но, судя по всему, вымыл голову и расчесался [брызги на зеркале могли явиться как раз следствием расчёсывания влажных волос].

Кстати, из того, что преступник уделил внимание своим волосам можно было сделать кое-какие неочевидные выводы, например, тот, что кровь на волосах этого человека была очень заметна (то есть, он имел либо седые волосы, либо являлся блондином). То обстоятельство, что кровь жертв в значительных количествах попала на волосы убийцы, косвенно свидетельствовало об отсутствии у него в момент нападения головного убора или платка-банданы.

Осматривавшие дом пришли к выводу, что Уилльям Хилл и Филип Ринтол были убиты первыми. На чём основана эта уверенность автор сказать не может – никаких свидетельств или документов, способных объяснить подобного рода вывод, увидеть не удалось. Другая важная деталь связана с выводом коронера о сексуальном мотиве нападения. Помимо того, что мама и дочь оказались полностью обнажены, на это указывали и некие специфические повреждения, во всяком случае, в газетах тех дней сообщалось, что Рут и Дороти были «атакованы» («had been attacked») и подобное словосочетание в прессе тех лет, употребленное в отношении лиц женского пола, несло в себе контекст именно «сексуально атакованы».

При осмотре дома был сделан ещё один важный вывод, о котором нельзя не упомянуть. Касался он присутствия на месте преступления ценных вещей. На виду остались некоторые довольно ценные женские украшения, а также кошелёк главы семьи. В нём даже находилась кое-какая мелочь, но именно это и насторожило правоохранителей. Уилльям Хилл должен был иметь при себе отнюдь не 30 центов, а скажем, 30$ или даже поболее. Через несколько дней выяснилось, что по месту работы Уилльям буквально за день до убийства получил значительную премию – 120$ – и деньги эти полностью исчезли. Никаких крупных платежей ни Рут, ни Уилльям в последние часы своей жизни не делали, а потому казалось непонятным куда же исчезла премия? Кроме того, не удалось найти деньги, которые семья должна была постоянно иметь при себе для ежедневных расходов. Отсутствие в доме и вещах убитых наличных денег заставило подозревать грабёж, хотя при поверхностном осмотре увиденное вроде бы свидетельствовало об обратном.

На прикроватной тумбочке в главной спальне дома были найдены золотые часы, принадлежавшие Уилльяму Хиллу. Часы остановились в 00:45. На корпусе часов остались кровавые мазки, оставленные как будто бы пальцами. Первоначально следствие склонялось к тому, что убийца брал часы в руки и рассматривал, но затем эта точка зрения несколько изменилась. После того, как часы показали мастеру, тот заявил, что они остановились не по причине окончания завода, а из-за падения. При падении слабая пружина соскакивала со своего места и корпус надлежало разбирать для того, чтобы поставить её обратно.

Эта деталь подтолкнула следствие к выводу, что 00:45 – это время совершения преступления. Подобное предположение подтверждалось тем, что в то же самое время без всякой видимой причины забеспокоилась собака соседей Хиллов. Своим рычанием она разбудила хозяев и тем пришлось взять её в дом, чтобы поутру не выслушивать раздраженные замечания живущих окрест соседей.

По-видимому, незадолго до 00:45 злоумышленник проник в дом, убил в главной спальне Уилльяма и Рут и, задев тумбочку, столкнул часы на пол. От падения они остановились. Преступник впоследствии поднял часы, осмотрел их и, убедившись в том, что они не идут, потерял к ним всякий интерес. Если подобный вывод был справедлив – а он кажется в целом довольно логичным – то время совершения преступления можно было считать установленным с точностью до минуты. Это открытие представлялось важным, из него следовало, что преступник проник в дом не перед рассветом, а гораздо раньше, после полуночи, и провёл в доме несколько часов.

На полу возле трупа Дороти Ринтол были обнаружены несколько чётких отпечатков части подошвы ботинка убийцы, который наступил в кровавый ручеёк и оставил несколько следов. Следы были фрагментарны, т.е. не позволяли точно определить размер обуви, но зато давали возможность точно установить ширину подошвы в самой широкой её части. Она составила 3,5 дюйма (8,9 см.), что соответствует 40,5 – 41 размеру обуви по европейской шкале. Данная улика имела бы большую ценность, если бы подозреваемого удалось схватить в скором времени после открытия преступления – в этом случае совпадение узора подошвы и кровавых отпечатков обвинение могло бы трактовать как доказательство пребывания на месте убийства. Понятно, что с течением же времени ценность улики должна была неуклонно снижаться ввиду того, что преступник мог избавиться от обуви.

Размер обуви можно считать ориентирующим признаком с важными оговорками. Дело в том, что бродяги, как и вообще люди малообеспеченные, отнюдь не всегда пользуются обувью своего размера. Скажем так, они обувают то, что у них имеется. Кроме того, человек, много передвигающийся пешком, обычно отдаёт предпочтение обуви большего размера, нежели ему нужен. Причины тому очевидны, вряд ли данное соображение следует долго обосновывать. Обувь размера 40,5-41 обычно носят мужчины, имеющие рост 175 см. и выше, но в случае бродяги это ничего не означает, рост его мог быть любым. То есть даже человек значительно ниже 175 см. мог обуть подобные туфли просто потому, что это избавляло его от угрозы натереть ноги при длительной ходьбе.

В силу сказанного, ценность данной улики преувеличивать не следует. Строго говоря, она вообще ничего не означает, что-то полезное для следствия из неё можно было бы извлечь лишь в случае задержания подозреваемого, но этого, увы, летом 1911 г. не произошло.

Убийца, уходя, запер за собой дверь. В книге «Человек из поезда» Билла Джеймса, которую мы периодически упоминаем здесь, содержится указание на то, что «Убийца топором» выводил из строя замки, закладывая в них щепу или опилки, а также блокировал двери при помощи клиньев. Автор должен признаться, что не понимает, откуда Билл Джеймс и его дочь почерпнули информацию о клиньях и щепах, поскольку в газетах тех лет нет свидетельств такого рода. Можно предположить, что службы шерифов не сообщали подобных деталей журналистам, но честно говоря, в сдержанность правоохранителей верится с трудом. В те годы они свободно общались с прессой и полицейская наука ещё не дошла до того, чтобы в интересах расследования ограничивать либо умышленно искажать информацию, передаваемую прессе.

Непонятно, что могло помешать убийце воспользоваться штатным ключом. Зачем городить огород с щепочками в замках и клиньями под дверью, если можно взять ключ, который находится в доме, быстро и беззвучно закрыть дверной замок, а затем выбросить ключ в кусты в ста метрах от дома, где его никто никогда не найдёт? В общем, мне непонятна та затейливая игра ума господина Билла Джеймса и его дочери, что проглядывает в написанной ими книге.

Страницы книги >> 1 2 3 4 | Следующая

Правообладателям!

Представленный фрагмент книги размещен по согласованию с распространителем легального контента ООО "ЛитРес" (не более 20% исходного текста). Если вы считаете, что размещение материала нарушает ваши или чьи-либо права, то сообщите нам об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Топ книг за месяц
Разделы







Книги по году издания