Текст бизнес-книги "Неудачная книга"

Автор книги: Анна Князева

Раздел: О бизнесе популярно, Бизнес-книги

Андрей продолжал покидать Москву. Они шли вдоль реки и предстояло ещё два дня пешком. Василиса наконец накопала на проезд и они, найдя такси, заплатили и водитель с холодным лицом, даже не спросив, зачем им за город вывез до трассы, по окраинам которой был виден вход в лес, если пойти в верном направлении. Они поблагодарили водителя и, не желая больше видеть мёртвых соотечественников, отправились туда.

Василиса и Андрей отправились туда далеко не с счастливыми сердцами: их сердца были полны траура понимания, что ы столице же кучи инвалидов и умирающих людей на пенсии, что просят милостыню и не могут, в отличии от них, даже уйти в лес под этим истязанием заживо. Они заранее смиряются с исчезновением от общества в относительности, так как просто в лоне презрения к своей слабости никому больше и не нужны. Чем бы не заболел в России человек его презирают, поедая так заживо ради наследства, даже его родные. А если наследства нет, то есть то, что описывал ещё Пушкин: нафиг за умирающим ухаживать.

Это в нашей стране просто отношение человека к человеку, что формирует массовый гнёт и, кто бы не был у власти, он это не исправит в одиночку.

Для исправления с позиции власти нужно учредить массовую тенденцию поведения и культуры хотя бы из тех, что описаны уже давно в обязательном исполнении не детьми, а вообще всеми и без убийств хотя бы. Насилие они сами друг у другу прекрасно проявят – тоже не нужно. Даже наоборот – людям бы бесплатные ринги с медиками сделать и разрешить так драться – будет меньше убийств, так как у них выплеска из-за этого своей озлобленности нет, а боль копится и человек понять не может что с ним. А так они хоть физически в драке поймут на инстинкте, так как нет другого способа. Им всё запретили – они по воле Божьей живут вообще с запретом на мышление. Если же они хоть так будут драться, то пойдёт интеллектуально-физическое развитие и слетит «воля Божья». К тому же процесс драки можно будет вовремя остановить, а состояние человека выправится и не будет убийства. При этом агрессия постепенно будет у всех снижаться, так как человек в драке что-то решит. То есть людям даже морально жить не даёт этот Бог. Не властвовать – жить.

И эти сожаления, что закончился очередной день, очередная вера в лучшее, надежды, мечты – всё пролетело крахом, когда Василиса и Андрей прошли в лес.

Андрей по дороге болтал с Василисой:

– Ты кем по образованию работала?

– Я не работала, но училась на экономическом.

– Понятно. И что ты знаешь о нашей стране?

– Ну что я знаю? По факту у нас людей убивают тем, чем должны обеспечивать их жизнь и работу. А вообще учёные экономисты разработали им давно 2 рыночные основные модели, которые основаны на разных базисах управления капиталами государства: товарное преобладание распределения благ и денежное преобладание распределения благ. Эти модели обе несовершенны и должны использоваться для ситуативного регулирования общественного положения при распределении ресурсов разного рода, так как капитализм несовершенен, а значит, ошибка определяется смертями людей от голода, как минимум. Они должны постоянно просматривать в конкретике историю человеческих смертей и обращать внимание с подробным анализом информации от людей. Но они это перепоручили и вообще людей в своей стране брезгуют, считая себя высшими существами. Это всё обуславливает их отказ от ответственности за жизнь людей при принятии власти. У нас в стране невозможен даже капитализм.

– …

– Что? – улыбнулась Василиса.

– Я удивлён тем, на сколько ты туго соображаешь. Капитализм – это жестокая система, которая предполагает жертву бедных Богу, понятно?

– Да. Всё правильно. Они так и сделали. Нищий еда Богу, а богатый его закуска. Но это ложь. Это всё просто убийство всех.

– Согласен. Но что можно сделать?

– Для начала давай реку поищем или источник воды тут. Москва грязная.

Небольшая река, которую знали местные была в этом лесу недалеко, и они отправились туда. Но читатель этой книги круче этих неудачников, так как у него выше уровень благополучия. Он бы отправился к президенту требовать новое жильё и его бы послали в лес вопреки воле Божьей.

Каждый в нашей стране считает себя самым крутым, так что кто пережил этот тупик крутости, просто им говорите: «Да, ты крутой и что? Делай что-нибудь. Что дальше-то? Я буду только рад, если ты сможешь убедить президента правильно распределять капитал между гражданами и поспособствуешь развитию страны». И знаете, что? Ничего не поменяется. Человек только вернётся к реальности или скажет: «А ты что это можешь?» Если вы писали обращение к ним хоть раз, то вы можете обоснованно ответить, что пытались хотя бы, но вас не стали слушать. Тем не менее вы не испугались облажаться и обосновать то, что они сделали, а он нет. Это должен сделать каждый гражданин нашей прекрасной страны, чтобы они были в курсе происходящего. Организуйте им туда журнал «Наша Россия». Обязательно пишите кто умер и от какого вида нищеты. Пусть будут в курсе. Пусть считают это бредом – всё равно им отправите ваши впечатления о жизни, которую они нам обеспечили в условиях ограничения всем социального взаимодействия текущим менталитетом. Надо общаться со своим правительством, но, понимая правду: они всех кинули и толку не будет. Вы им просто отправляете факты и себе оставляете об этом память. Ничего у них не просите в обращении: вы тоже человек и сдохнете по воле Божьей. Но они сдохнут в реальности, понятно? Они типо от Бога не страдают и гнёта у них нет. Это враньё: им тоже плохо. Деньги прибавляют труд, но состояние человека они не улучшают. Это бумажки и проблема не в них. Проблема в том, что люди не задумываются о том, что у них коллективная реакция на страдания своего вида. Это и есть гнёт: можно предположить сколько умирает в нищете и всё – легче станет. Гнёт – это природный показатель уровня текущей смертности и боли людей. Это не только из-за бедности: инвалиды, травмированные, люди под «карой Божьей», бесноватые, прокажённые, имбицилы и т. д. – это всё составляет гнёт. В составе этого гнёта издевательство людей друг над другом. Почему? Потому что все бояться умереть от голода без денег в потенциале или ближе, каждый мечтая, что жизнь станет лучше сама по себе. Но все работают с нарушенным механизмом спроса «выживающих», что в итоге не отпускают в паразитизме презрение к умирающим. Никто не выживет в условиях такого отношения к больным людям. Они е видят условий их жизни, а значит они не выживают в таких же даже обстоятельствах, а не то что условиях.

Люди могли бы создать костыли тем, кому нужно – дать имбицилам ПК, чтобы в играх развивались и учились общаться, учитывая, что там многое достаточно просто, бесплатно с травмами давать костыли и т. д. Но нет – людей кидают. Медицина тоже становится платной и формирует рычаг усиления бедности, так как если была травма ты неработоспособен.

Это просто факт отношения ко всем. Выживающие и успешные заболеют и тоже это поедят. Нет причины у остальных к ним так не отнестись в борьбе за превосходство над ними уже. Это цикл – добро пожаловать сразу в конец.

Плач о прошлом

Андрей и Василиса шли среди живых деревьев, отвивавших их будущей, но относительно спокойной смертью.

А что может быть ужасного в лесу? Ну съедят звери твои останки и что? Лучше они, чем те, кого ты любил.

Синее ночное небо излучало сапфировый свет, и природа спала в это время суток. Лишь ночные хищники всё искали, кого убить, чтобы съесть, а не издеваться, в отличии от людей.

Ведь только человеку свойственно съесть и сердце, и половые органы своего супруга или супруги, сменив потом это наслаждение насилием, так как вообще насмерть надо, а нельзя по закону в состояниях, когда потерял от боли последние остатки в себе желания продолжать жить.

Андрей и Василиса шли во тьме и им не было даже страшно. Представив агрессивных москвичей с холодными глазами, они здесь чувствовали себя просто в естественном покое, хоть и им предстояло здесь умереть, как они тогда считали.

Бог посмеялся бы над ними, если бы знал их ощущения сейчас: иногда чем ты дальше ушёл от общества, тем обидней ему становится из-за твоего отсутствия и, когда ты искренне уходишь, они очень часто решают тебя вернуть, чтобы тебе не было вдали от них так замечательно. И здесь проблема: они до искренности и доводят этого решения, так что, если ты искренне от них смылся, они тебя силой даже вернут.

Но Андрея никто не стал искать, как он считал. Василису никто не искал, как она считала. Они говорили о своём прошлом проститутки и рабочего в Москве и просто наслаждались звуками природы и свежим воздухом безлюдья вокруг.

Это блаженство отсутствия агрессивных бестолочей, что паразитируют на сердце и солнечном сплетении, мозге, даже иногда более важных точках твоего эмоционального мышления, их зачаровало. Они бегали среди деревьев и наслаждались свободой в этом относительном одиночестве, словно играя в этой темноте в прятки и совсем не боясь диких зверей. Они здесь умирать, так как их кинули – и им и зверям безразлично друг на друга.

Замечательное времяпровождение длилось с попутными поисками воды, так как зверей они видели много, но природа гордилась своими послушными пёсиками в городе, что лижут попку далёкому Богу. Она не могла позволить людям долго жить спокойно.

Смех смерти подкрадывался к их обыденности, хоть вода уже для них была в обилии, как и прочие хоть какие-то условия. Лучше уж на траве поспать, чем на асфальте города, где каждый прохожий плюёт тебе в лицо.

Но этот плач о прошлом. О том прошлом, где и Андрей, и Василиса были хоть долю секунды, но счастливы и любимы своими родными не оставлял их душу в травле жажды туда вернуться. Они всю ночь это обсуждали, а там, где Бог, казнённый в изоляционном коробе от боли обмочился кровью и мочой.

Государственный аппарат на следующий день работал на износ различными органами государственной власти, что напоминало медленную смерть живого организма в страшной агонии частичного паралича этих самый внутренних органов, что желали управлять целым организмом непосредственно, будучи лишь его частью с определённым функционалом. Определённо это более жестоко, чем распятие спасителя: страх этого процесса смерти не передать. Это словно предательство собственной ноги, но более болезненно и страшно. Просто страшно – там человека бы уже ничто не беспокоило от нагнетающего немного ужаса неизбежной и медленной смерти.

Именно так в безвестности относительно президента страны и описанных ощущениях умирал один из членов исполнительного правительства Москвы в этот день. Это случилось с ним прямо на заседании и уже в больнице врачи могли лишь разводить руками. Когда его внутренности переставали работать, и он начинал умирать, он истерически кричал в страхе. Ему было просто страшно. Однако это было бы ошибкой считать, что при таких смертях человек к человеку сможет проявить сочувствие. Человек это сделает только, если он или суицидник прямо искренне, или просто сам переживал похожее, тоже самое, но остался жив, чтобы делиться опытом тоже не сдохнуть по естественным законам. Чем более жестоким является сочувствие – тем выше вероятность результата в положительном направлении. Именно так колдун, навещая свою бабку в больнице увидел его сопливую морду, поняв, что опять последствия работы всем известных Богов дают свои плоды. Он подошёл к нему и холодно сказал:

– Если кишечник и половые органы откажут, то ты не можешь оставаться живым, понятно?

Мужчина взвыл, как маленький ребёнок, видя голубоглазого мужчину с жестоким лицом.

– Я серьёзно. Учти это, пожалуйста. Рассудок не надо терять.

И спокойно пошёл к бабке.

Политик неожиданно стал спокойнее, но его разум всё ещё боялся это понять. Он боялся понять, что описанного колдуном парадокса быть в реальности не может, но у людей присутствует страх подобных состояний. Откуда эти состояния, если они не возможны в реальности? Именно эти мысли отвлекли политика от мучившего его ужаса.

Девушка, что как обычно в небольшом городе проводила относительно спокойно своё время была учёным без официального статуса. Он не был ей нужен, просто потому что её тошнило от подвохов в экзаменационных вопросах, совершенно не соответствующих частым практическим ситуациям. Это с её точки зрения просто говорила о том, что сама наука в России не состоятельна, так как даже на экзаменах этот фактор частоты события не учитывается в сопоставлении с реальностью, а только выставляется некоей постоянной. Она изучала собственными относительно методами то, что её интересовало просто для своего хотя бы интереса, так как чем больше известно, тем точнее получается спланировать конкретные действия своей жизни. Однако общество, если бы она им рассказала о своём хобби, её бы не поняли: они предпочитали искать всю жизнь смысл своих жизней для наслаждения процессом этих поисков, остерегаясь достижения своей цели. И каждый раз у них смерть с порывом бесконечности поиска среди трёх сосен того, чего там просто нет. И как ей было смешно иногда зреть прогулки прохожих. Человек думал: «смысл жизни в Боге», что являлось коллективной мыслью, так как в этот же момент об этом думали, как минимум, половина земного шара. И ей, как интуиция, природа всё стремиться объяснить: «Бога нет. Бога нету, дура. Бога нет». Это действительно отражение иронии жизни человека уже в потенциале моделирования процесса мышления, происходящего хотя бы у описанной женщины в реальности.

Весь город Москва жил именно по этой схеме: моя вера и в конце крах этой вере там и в тех условиях, в которых я буду умирать по воле Божьей. Ирония. Ирония. Ирония.

Кто уже был близок это понять начинали осуждать других за ошибки, которых по факту нет: ошибкой люди всегда считали свои состояния дискомфорта, строя логику: «Если мне дискомфортно от его результатов и слов, значит он не прав, потому что мне от этого плохо». Поэтому она привыкла к тому, что явление вполне часто наблюдается вокруг, но люди в страхе это игнорируют. Они будут верить в призраки, чудовищ, олицетворение дьявола, как бесчеловечное чудовище, но реальный фактор опасности будут продолжать игнорировать, списывая всё на «естественный отбор». Она даже оценивала: они сравнила с животными и увидела, что большинства болезней, которыми люди болеют в естественных условиях природы без участия фактора людей же не может проявиться. Но как ей надоело понимать, что именно этот Бог здесь совершил ошибку и только он в поколениях его рода там, на небесах! Она бы с радостью об этом забыла. Но никак реальный фактор не учитывать при анализе происходящего она не могла, потому логика процесса проявления бы нарушилась. Она продолжала изучать своё общество и систему его жизни и часто ощущала ужас от результатов своих исследований, особенно познавая человеческие смерти, что вполне ярко описаны медициной. Не все болезни являются последствиями действий Бога, но как их много лишних из-за этого!

При анализе экономической и социальной сторон общества России она строила модели происходящего, не отрицая фактор события и само событие и получалась полная картина, иногда прямо как в реальности почти. Однако она знала – как не изучай, это всё при точности не дополнено и дополнять можно почти бесконечно.

Вымирание людей, скрываемое лишь отсутствием интерпретации текущих обстоятельств, становилось всё очевидней, но она тоже продолжала молчать: этого не примут сами люди, продолжая бежать от реальности в попытке просто это игнорировать.

А ночные купола Москвы являли красоту архитектурных шедевров, реставрированных со времён Российской империи. Москвичи всё молились и пели ангелу хранителю святые песни в мольбах не оставлять их погибающими, но не знали о они не того, о чём молятся, не того, чему молятся, не о самой причине своей молитвы и почему им говорят священники это делать постоянно. Никто ничего так и не знал.

В этом незнании обстоятельств люди продолжали умирать каждый день достаточно большими объёмами, но считая это естественным, так как естественную смерть вид уже благополучно забывал. И в стране ничего в сторону обеспечения жизни людей не менялось: словно исполняя планы своего Бога люди совершали медленный и мучительный коллективный суицид в искусственном обеднении: это понимал каждый нищий, когда умирал от голода рядом с полным портящейся еды магазином, который стоял символом просто чьего-то богатства.

Именно эту картину она увидела: всё было рассчитано на его сожаления и мучения о своей несостоятельности, чтобы подпитать своей кровью чужие ощущения превосходства над собственным видом, что всегда потом перерастает в смерти дальше: и святые и не очень. И лишь единицы, принимая опыт чужих страданий продолжали жить, принимая уже смерть просто от того, что не выживают в одиночку без остальных людей. Однако естественная смерть всё равно спасение, так как нет такого вида, который был бы живым вообще бесконечно вечно. Всё равно, как минимум, такой вид в гипотезе бы эволюционировал и претерпел смерть в своём физическом изменении – ничто не вечно.

А среди людей продолжались эти проклятья: только природа начинала попытку восстановления генетического естественного обмена человечества по принципу хотя бы растений, как начинались конфликты и убийства: люди не могли даже свою естественную боль принять и вытерпеть, которая в ходе регенерации состава внутренних тканей и обмена веществ становится первым этапом этого обмена во всех процессах жизни, включая общения. Они предпочитали травиться в комфорте неосуществимых надежд, веруя в Бога и светлый конец, миг своей Судьбы, которого никогда не будет. Только этот предрассудок развеивался реальностью в их мышлении, как они бежали и совершали суицид, считая, что потеряли в жизни последнее. Никто не хотел принять настоящее своё состояние и попытаться это хоть в участии исправить: поверить в то, что ты далеко не здоров в условиях коршунов, ждущих твою слабость на самом деле непросто.

Тем не менее, все продолжали жить, а девушка продолжала изучение процесса, так как всем остальным было вообще без разницы: они рожали детей и занимались мерзким частым сексом в похоти не видя, что в будущем их дети уже в потенциале должны пережить.

Естественно, девушку, знающую о происходящем столь много Небеса, решили убрать, чтобы текущий цирк просто продолжался, и она об этом была в курсе, но, пока они готовятся, так как расстояние до Земли большое, она была спокойна.

В одном из Московских зданий, реставрированных после пожара во времена русско-французской войны:

– Всё ищешь свою славу? – спросил он младшего, перебирая за толом документы с холодным глазами.

– Я скорее шлюху свою ищу, чем славу в этой пропащей стране. Ха-ха-ха, – отозвался младший, накинув пиджак.

– Потерял кого? – уточнил он.

– Илья Александрович, я найду, – испугался младший.

– Ну да, славу искать нужно, да, а шлюха сама вернётся, – пошутил Илья.

– Ищут наши уже. Но, говорят, она город покинула и одна или с кем-то пока не выяснили, – отчитался младший.

– Они в лесу за Подмосковьем, – угадал Илья Александрович, проявляя свой проницательный ум, – им бы было больше некуда бежать, а цель была явно отсюда сбежать. Могу понять. Давай тоже сбежим, совершив последнее ограбление?

– Что вы такое говорите, Илья Александрович? – начал отпираться младший, – нам ещё в этом городе делать и делать!

– Да, – вздохнул авторитет, – твоя правда. Кстати, моего товарища убрали.

– Кого?

– Забывального.

– Николая Валерьевича?

– Да, – подтвердил Илья, – он повесился, не оставив даже записки. То есть его намеренно кто-то довёл до спонтанного самоубийства. Я не поверил в то, что это случайное стечение обстоятельств.

– Люди говорят, а всё воля уж Божья, – с трепетом сказал младший.

– Твоею логикой и Путина Богом можно считать, – иронизировал Илья Александрович, – найди шлюху и сюда. Надо выяснить что её побудило к побегу помимо желания свободы.

– Инстинкт самосохранения, – предположил младший, – ладно. Я отправляюсь.

– Удачи, – попрощался с младшим Илья.

Дверь захлопнулась, и он остался в кабинете один, начав размышлять: «чтобы он совершил самоубийство? Это не случайность… Сначала седой от паралича умирает, теперь Николай совершил самоубийство… Нет. Это точно не простое совпадение. Да и текущая политика: зачем правительство скрывает факт вымирания населения? Для кого? Для американцев? Нет. Они определённо останутся в выгоде, но не они это организовали. Значит ли это, что здесь прямо намеренные действия во имя некоего Бога, что явно совпадает с текущим мировоззренческим укладом? Это вполне вероятно, учитывая, что они точно верят в защиту с его стороны своих задниц в этом случае. Однако часто человек не может защитить человека, а их Бог-то явно человек. Занятно…»

Младший с группой прочёсывали леса в поисках Василисы и ей спутника. Андрей заметил, что в лесу неспокойно и они тихо продолжили сидеть в местных кустарниках в надежде, что пронесёт. Василиса про себя молилась. Обыденность жизни без чего-либо необычного – всё так обыденно и скучно в этой ситуации бы было, если бы одно из людей младшего, что носил распространённую кличку Малой не прошиб холодный пот от того, что перед ним предстал призрак женщины с длинными чёрными волосами в чёрном одеянии. Он вскрикнул, но женщина, проявляя физическое тело подходила всё ближе и ближе к нему. Андрей встал из-за куста с открытым ртом, а Василиса заплакала. Она направила свою руку с длинными ногтями в сторону Малого и раскроило ему на шее все артерии, словно чудовище, а Малой в оцепенении даже дёрнуться не смог, проявив последнее издыхание.

Женщина спокойно повернула голову в сторону Андрея и Василисы и, если Василиса продолжала свой плач, то Андрею страшно даже и не было: ему после этого предательства разницы как его убьют уже не было. Он ехидно у неё спросил:

– Творишь воли Божьей повеление?

– Скорее творю за него грехов отдание, – ответила она.

– Ты жива или мертва? – спросил Андрей.

– А не без разницы ли? – рассеялась девушка.

– Исчезла, – удивился Андрей.

Василиса продолжала плакать, а потом сказала:

– Это же смерть была! Это смерть была!

К ним подбежала группа младшего и сам младший непосредственно, преисполненные ненависти к убийцам своего товарища:

– Ты гад! Гнида! – кричали они, избивая Андрея до потери сознания. Когда его били, он мог лишь чествовать удары в голову и отдачу тяги – больше ничего сделать он не смог. И плач Василисы раздавался по лесу, когда их силой возвращали в этот проклятый город – Москва.

Лес заплакал дождём вслед везунчикам, что не остались здесь едой для животных и червей…

Доставка беглых обратно сопровождалась кровью молитвы верующих в этот день, что не знали даже о своих смертях, пока они молятся в вере в пощаду их перед Адом и агонией.

Сексуальное уродство всё больше поглощало людей, что унижались, в страхе и жажде омерзительного похотливого удовольствия это делая просто для оргазма, что разносился откликом воя естественного в них, загрязняя этими выделениями чистоту их крови. Скот уже превосходил их в своей культуре размножения, так как корова из страха перед Богом, считая его олицетворением природы не рожает телят и даже на убой человека она это делает без страха, так как человек вынужден оставить живыми хотя бы основную их часть. То есть у коровы на ферме политика жить совершенней, чем у человека. Фермеры же это в большинстве видят, так как волей-неволей у коров учатся этой мудрости. Их презрение к людям за это часто не могло быть ими сдержано. У них в труде даже времени на такие вещи не оставалось – коровы им спасали жизнь.

Кстати, рога коров и быков как радары – считается, что это только чтобы бодаться, но они также их используют, чтобы ориентироваться на большом обилии местности. Поэтому они не теряются на чистом поле – они с этим природным рычагом всегда знают, где пастись безопасно.

И в религии главное природа всем на чёрта постоянно намекала, но никто себя будучи чёртом уже чёртом не принял, потому что рога и копыта не выросли.

Девушка как раз писала про этот мутационный феномен людей в своих личных записях: никто бы ей не поверил, так как им сравнить не с чем и не с кем. Они не видели друг друга и боялись даже смотреть друг на друга, считая каждый себя самым лучшим и так в одиночестве и умирали, либо остальные в слабости их морально добивали, изображая превосходство, которого нет. Ведь превосходство нужно, чтобы жить и, если оно убивает человека, то это не превосходство, а проявление болезни вида. К тому же. Если превосходство настоящее оно собой представляет только отличие большое или не очень в положительную сторону развития, а у них получалось, что если человек превосходство не доказал, то он ничем от другого не отличается и они даже с фактом своё мышление не сравнивали: их это устраивало.

Она не выдержала и рассмеялась смехом отчаяния, искренне проклиная этого Бога, который и себя. Судя по всему, и здесь всех изуродовал до такой степени. Просто кого-то в потенциале, сформировав ряд естественных искушений, которые агонией ещё нужно обживать, чтобы не стать уродом, а кто-то вообще по его воле так и жил, считая себя очень успешным в блеянии психиатрических законов Фрейда, который, вероятно, скорее пошутил от отчаяния своего знания и презрения к ним, чем сделал для них что-то. Фрейд явно их презирал даже посмертно просто за то, что они хотя бы стали так относиться к людям с психическими нарушениями и случайно им проклятье оставил, чтобы приятно было в самоомерзении. Вроде ерунда, а они даже не знали, что возможно состояние, когда тебе свои органы мерзкими не кажется только из-за того, что ты их используешь по нужде, а не как развязные остатки плоти бежит по «зову» искать с кем и как. А если бы они ещё и перетерпели у них бы яды выходить начали, и они бы это Божьей карой посчитали или проклятьем. Никто не задумался, что у масс подобных человеческих реакций не может не быть причины и естественной она быть не может, а то у животных бы так было. Но животных в условиях отсутствия условий размножаться нет таких реакций. Они могут звать самца или самку и – нет, так нет. Значит и не надо. У них же аж что-то выходить начинает и идёт изменение гормонального состава, так как это, судя по всему они или искусственно поддерживают в «слабости», или это организм вообще непосредственно отторгает. И как не доказывай, но факт фактом: что у нормальных людей может отторгаться в половом покое, если это их естественный цикл размножения? Почему у них вообще Бог лишает человека разума? Как? Даже у слабоумного разум есть! Как Бог у них лишает человека разума? Это цирк всё. Это грамотно поставленный цирк с их жизнями, и они этого предпочли не замечать.

Девушка закончила со злостью в сердце запись и пошла прогуляться, а где-то где она не могла предположить умер вновь какой-то Бог в агонии феномена отторжения реальности (смотрите: Комар нашей настоящей жизни).

Тем не менее на следующий день по Москве реке плавали корабли и жизнь шла своим чередом сквозь агонию иллюзии общественного незнания: каждый в сердце это зная делал сумасшедшим каждого, кто, по его мнению, был грешным. Распятие каждого во имя личного счастья, своего счастья. Всё только ради счастья на плоти мёртвого. Только ради блаженства на боли и агонии умирающих.

В том же самом здании с несколькими этажами и большим количеством помещений криминалисты поливали водой Андрея, чтобы очухался, а с Василисой разговаривал малой. Эти криминалисты ничем не отличались от народных масс, что в страхе мучений Ада при жизни проявляли к людям, которых считали злыми ненависть, считая их чудовищами даже, если человек им ничего и не делал. Он плохой, значит Бог разрешил его убить, понятно? И своего рычага пощады человека. как своего вида у них не было: можно убить, я убью, а что? Он же плохой. Он же зло! Он мир захватит, сука. Обилие космоса всё заберёт и мне не оставит, сука. В этом страхе, считая всех вокруг «охуевшими», включая Андрея, который жаждал уже только от них в лес назад вернуться, они всё продолжали стремиться обеспечить без бедное будущее друг друга. Коллектив, понимаешь. Секс, наркотики и жажда славы, которой никогда не будет у криминалов. Другой механизм травли, другие мечты, а суть та же самая: все ждут Ада и вечности, которой никогда не будет в красоте их подвигов. И смеялось над НИМИ оно, аж желая для них сделать это. А что? Интересно же: сдох и мёртвым в Аду погулял. Оно уж не может как написано сделать, чтобы вообще там нельзя было гулять: люди на Небесах это уже сделали же…

И в параллели этих событий девушка прочитала проклятье вечной смерти и об Аде в Новом Завете и ей было смешно. Мало Богу того, что он так убивает людей, ему ещё и вечно это надо. Эти страдания люди описали в постижении боли там людей под казнью в трансляторах, которые представляли собой стеклянные коробы со специальными устройствами, вызывающими боль до абстрагированности, словно на костре сожгли приблизительно, но ещё и с парадоксом нарастающей перегрузки мозга, которая другим приборчиком скидывается и получается этот цирк с Адом и Райем. Ей было до истерики смешно: столько доказательств написали своими руками, а в правду всё равно не верят.

Отчаяние росло по стране отливая синим светом, где-то проливающейся голубой и синей кровью на фоне медленно умирающих миллионов инвалидов, что терпели к себе отношение слабоумных. Всё население с помутнением рассудка, головной болью, сексуальной озабоченностью в страхе это скрывая из-за того, что все с такими же или хуже идиотствами их будут считать или обзывать уродами до дикой боли нервной системы, как минимум, опять шли на работу, завидуя войне где-то далеко. Им казалось, что они самые сильные и на войне непременно бы всех свергли, переубивали, перерезали и прославились бы в почестях и цветах других людей со светлым сердцем ожидая Божьего Рая и благодати.

Однако Андрей, общаясь с криминальными людьми не был столь оптимистичен, так как в своём текущем положении он знал свою беспомощность. Их разговор отдавал припевом кровь, в которой он был грязным исполнителем. А для чего им ещё использовать бомжа? Для убийства, которое от отказался совершить.

– Может передумаешь? «Нам за бомжа даже правительство ничего не сделает», – сказал ему один из людей Ильи.

Солнце светило злой иронией в окно кабинета, похожего по дизайну на какую-то лабораторию. Андрей ответил:

– Пожалуйста, помилуйте! У меня итак ничего нет! Пожалуйста…