Текст бизнес-книги "Конституционное право на объединение в Российской Федерации"

Автор книги: Денис Малый

Раздел: Юриспруденция и право, Наука и Образование

В зависимости от состава участников юридические лица могут быть рассмотрены в качестве прямого (участниками являются физические лица), опосредованного (участниками являются юридические лица) или смешанного (участниками являются и физические, и юридические лица) объединения физических лиц.

К особого рода ассоциациям из-за их общественного значения следует отнести политические объединения (политические партии). Очевидно, в силу сложившейся традиции под правом на объединение в учебной литературе понимается прежде всего право на политическое и иное объединение, а содержание ст. 30 Конституции РФ раскрывается сквозь призму порядка организации и деятельности политических организаций. Классифицируя конституционные права и свободы граждан, большинство авторов учебников относят право на объединение к числу политических прав и свобод,[33]33
  Баглай М. В. Конституционное право Российской Федерации: Учебник для юридических вузов и факультетов. М.: Издательская группа НОРМА—ИНФРА-М, 1998. С. 204; Козлова Е. И., Кутафин О. Е. Конституционное право России: Учебник. М.: Юристъ, 1998. С. 227.


[Закрыть] рассматривая его в контексте возможного использования закрепленных Конституцией РФ и соответствующими законами правомочий для создания политических партий и иных объединений, влияющих на политические процессы в стране.

Вместе с тем Конституция РФ содержит критерий отграничения личных и политических прав и свобод, подразумевая, что личные права принадлежат всем лицам, находящимся на территории государства вне зависимости от принадлежности к гражданству России. Политические права принадлежат только гражданам.

Тезис о том, что субъективные права на объединение – это прежде всего личные права, характеризующие гражданина как существо общественное, но не обязательно политическое, хотелось бы дополнить тем, что эти субъективные права характеризуют человека и как существо биологическое, которому в силу особенностей организма присущи способность и стремление объединяться с другими. Общественная характеристика личности не только не исчерпывается его политической деятельностью, но преимущественно складывается из социальных и экономических общественных отношений, в которых он участвует. Политическая составляющая в повседневной жизни человека может вообще отсутствовать. Политические объединения составляют хотя и важную, но лишь незначительную часть существующих объединений граждан. В историческом плане политические объединения также не были первыми, первоначально возникли религиозные и профессиональные (цеховые) объединения.

Изложенное позволяет сделать очевидный вывод о том, что право на объединение можно охарактеризовать и как личное, и как социальное, и как экономическое, и как политическое, и как экологическое или иное субъективное право в зависимости от сферы реализации или от того, реализации каких прав оно способствует. От соответствующей области общественных отношений, в которой реализуется право на объединение, и будет зависеть его материальное содержание.

Важно также подчеркнуть, что содержание ст. 30 Конституции РФ оценивается авторами, рассматривающими право на объединение исключительно в качестве политического права, не как субъективное право человека, а через понимание итогового результата реализации этого права – создание конкретного объединения.

Поэтому субъективное право на объединение в смысле содержания ст. 30 Конституции РФ необходимо рассматривать в целом, вне зависимости от целевого назначения конкретных объединений, создаваемых гражданами, лицами без гражданства, иностранцами, а также юридическими лицами.

Однако при распространении конституционных норм о праве на объединение, на создание, вступление и пребывание (участие) в объединениях любого рода и вида следует учитывать особенности содержания и реализации прав на конкретные виды объединений. Эти особенности обусловлены значением деятельности объединений определенного рода и вида, а также конкретных объединений для поддержания основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. В целях защиты и обеспечения последних федеральными законами могут вводиться ограничения прав на объединение и других субъективных прав в соответствии с ч. 3 ст. 55 и ч. 1 ст. 56 Конституции РФ. Такие ограничения введены, например, применительно к государственным служащим, иностранным гражданам, другим категориям лиц, а также в зависимости от характера объединения, его деятельности либо ситуации, в которой действует объединение. К рассмотрению ограничения прав на объединение мы обратимся в главе 3 настоящей работы.

Специального исследования требует вопрос распространения права на объединение на так называемые «публичные объединения», к которым отнесены, в частности, коллегии адвокатов[34]34
  Постановление Конституционного Суда РФ от 28.01.1997 г. № 2-П «По делу о проверке конституционности части четвертой статьи 47 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан Б. В. Антипова, Р. Л. Гитиса и С. В. Абрамова» // СЗ РФ. 1997. № 7. Ст. 871.


[Закрыть] и нотариальные палаты.[35]35
  Постановление Конституционного Суда РФ от 19.05.1998 г. № 15-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 2, 12, 17, 24 и 34 Основ Законодательства Российской Федерации о нотариате» // Там же. 1998. № 22. Ст. 2491.


[Закрыть] Общие моменты этой проблемы также будут затронуты нами в главе 3.

Каждое конституционное право человека и гражданина имеет свое содержание, которое подлежит рассмотрению через систему правомочий правообладателя и механизм их осуществления, закрепленные нормативно. Раскрытию содержания конституционных прав на объединение посвящена глава 2 данной работы.

Подробнее сущность субъективных прав, особенности конституционных субъективных прав, а также структура конституционного права на объединение будут рассмотрены нами в следующем параграфе настоящей главы.

1.2. Структура конституционного права на объединение

В российской юридической науке существует целое направление, изучающее в рамках теории права проблемы субъективного права. Использование результатов этих исследований применительно к рассматриваемой проблематике позволяет найти дополнительные аргументы предложенной конструкции раздельного закрепления норм, различных по своему содержанию и назначению, а также приближает к пониманию сущности конкретного конституционного права.

Право в объективном смысле и право в субъективном смысле представляют собой два самостоятельных понятия. Несмотря на этимологическое сходство, указанными терминами обозначаются совершенно разные явления правовой действительности. В первом случае речь идет о системе социальных норм, обеспечиваемых силой государственного принуждения. В этом смысле право – его формирование, существование, развитие и действие – не зависит от воли отдельного индивида (субъекта), будучи естественным продуктом функционирования (жизнедеятельности) государственно-организованного общества в целом.

Объективное право, или собственно право, – единое и неделимое средство и способ регулирования общественных отношений. Непосредственное правовое регулирование представляет собой упорядочивание общественных отношений через установление отдельных правовых норм – общеобязательных правил поведения, обеспечиваемых силой государственного принуждения. При этом конкретная правовая норма не есть, по точному замечанию С. С. Алексеева, «право в миниатюре».[36]36
  Алексеев С. С. Общая теория права: В 2 т. Т. 1. М.: Юрид. лит., 1982. С. 34.


[Закрыть] Отдельная норма права не способна самостоятельно регулировать общественные отношения в отрыве от других правовых норм. Только право как система правовых норм обладает указанным интегративным качеством, что и делает его системой, а не простой совокупностью норм.

Регулятивная функция правовой нормы осуществляется посредством наделения одних участников конкретного общественного отношения субъективными правами, а других – корреспондирующими данным правам юридическими обязанностями, которые составляют в своей взаимосвязи диспозицию правовой нормы. Субъективным правом, как и юридической обязанностью, обладает всегда конкретное лицо. Именно в этом смысле субъективное право и юридическая обязанность называется субъективным правом, в отличие от так называемого объективного. Субъективное в данном случае означает не то, что правомочие определяется самим субъектом или существует в его представлении, а то, что оно принадлежит и осуществляется конкретным субъектом.

Субъективное право как термин всегда употребляется с определяющим словом «субъективное» или с указанием на конкретного обладателя, на конкретное содержание либо на конкретный объект субъективного права, поскольку под собственно правом понимается, как отмечено выше, право в его объективном смысле.

Следует отметить, что рассматриваемая проблема всегда привлекала внимание ученых-юристов. Еще Н. М. Коркунов отмечал: «Выяснение понятия права в субъективном смысле составляет самый трудный и самый спорный вопрос во всем учении о правоотношениях. Влияние правовых норм на условия осуществления наших интересов представляется настолько разнообразным и имеет столько точек соприкосновения и перехода одной в другую, что разобраться в них и выделить с достаточной определенностью правомочие из других последствий правового регулирования – дело не легкое».[37]37
  Цит. по: Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия. Теоретические проблемы субъективного права. Саратов: Изд-во Саратов. ун-та, 1972. С. 93–94.


[Закрыть] Другой видный российский юрист Г. Ф. Шершеневич писал: «Проблема субъективного права в высшей степени трудная; к ее решению подходили со многих точек зрения, порой прямо противоположных».[38]38
  Цит. по: Там же. С. 94.


[Закрыть]

В советский период развития юридической науки полемика вокруг содержания и структуры субъективного права продолжалась, что свидетельствует как о сложности проблемы, так и о ее значимости в теории и практике юриспруденции. «Субъективное право по своему содержанию и структуре – сложное многоаспектное понятие. Оно соединяет в себе юридические, экономические, социальные, политические и этические черты. Именно этим прежде всего объясняются те споры и разногласия, которые существовали и существуют на этот счет в правоведении», – отмечает Н. И. Матузов.[39]39
  Там же. С. 97. – Подробнее о многообразии точек зрения на понятие субъективного права см. там же.


[Закрыть]

Сегодня о понятии субъективного права можно говорить как о выработанном в общих чертах. Советский исследователь С. Н. Братусь еще в 1947 г. писал, что «всякое субъективное право есть определенная мера поведения… юридическая возможность и обеспеченность известного поведения».[40]40
  Цит. по: Там же. С. 98.


[Закрыть] Н. Г. Александров дополнил это понятие указанием не только на меру, но и на вид возможного поведения.[41]41
  Цит. по: Там же. С. 99.


[Закрыть] Последующее развитие понимание субъективного права получило в работах С. С. Алексеева, Л. Д. Воеводина, Н. И. Матузова и др. Тем не менее следует отметить, что, несмотря на вычленение существенных признаков субъективного права как правового явления, многие авторы не всегда последовательны в расстановке акцентов в своих выводах и терминологии в тех случаях, когда дают определение субъективному праву в целом.

Обратимся для выяснения смысла и понятия субъективного права к анализу понятий нормы права и правового регулирования. Правовое регулирование осуществляется путем создания правил поведения субъектов общественных отношений, которые государство считает нормой (нормальными). Отсюда само понятие «норма права». Соответственно правовая норма (в общем виде) – само правило поведения. Оно излагается, как уже отмечалось выше, путем фиксации субъективных прав и корреспондирующих этим правам юридических обязанностей участников конкретных общественных отношений. Иными словами, установление правил поведения заключается в определении того, что и как могут и что и как должны делать или не делать участники общественных отношений. Можно сделать вывод, что и субъективное право, и юридическая обязанность – прежде всего конкретный масштаб поведения. Именно не само поведение, а его своеобразная модель, реализуемая в действительном поведении.

Для раскрытия термина «масштаб» предлагается использовать такие уже достаточно устоявшиеся термины, как вид и мера поведения, представляющие собой соответственно качественную (что могут, должны) и количественную (как могут, должны) его (поведения. – Д. М.) характеристики.

Таким образом, субъективное право и юридическая обязанность представляют собой конкретный вид и меру поведения субъекта общественного отношения. Точнее, их характеристика как конкретного вида и меры поведения раскрывает лишь содержательную сторону данных правовых явлений. Рассмотрение субъективного права и юридической обязанности в указанном аспекте отражает их сходство как средств (способов, приемов) изложения диспозиции правовой нормы. Различие заключается в сущности этих правовых явлений. Субъективное право означает возможность, а юридическая обязанность – необходимость определенного поведения. Отличаются они друг от друга значением воли субъекта общественного отношения в процессе реализации масштаба поведения, заложенного в правовой норме.

Субъективное право – это возможность для субъекта вести себя определенным правовой нормой образом. Возможность не в том смысле, что модель поведения может реализоваться или не реализоваться на практике в силу своей идеальности (физическая осуществимость), а в том, что субъект сам определяет, реализовать ему или не реализовать свое субъективное право (юридическая способность субъекта, которой он наделяется правовой нормой). При этом указанная возможность заданного поведения будет иметь место только при наступлении определенных условий (юридических фактов), указанных в гипотезе правовой нормы, а не по усмотрению самого субъекта.

В теории отечественного права при характеристике субъективного права в основном выделяют такие юридические способности субъекта-правообладателя, как возможность вести себя (действовать или бездействовать) определенным образом, возможность требовать соответствующего своему праву поведения от других лиц, возможность обращения за защитой своего права и возможность пользования социальным благом.[42]42
  Там же. С. 99–100.


[Закрыть]

При этом можно говорить, что мнения большинства исследователей свелись к тому, что под субъективным правом понимается прежде всего право на действия самого правообладателя.[43]43
  Алексеев С. С. Указ. соч. С. 117.


[Закрыть]

Уместным будет уточнение о том, что субъективное право в зависимости от юридической конструкции нормы предполагает возможность для субъекта как действовать определенным образом, так и воздерживаться от определенных действий: например, право вступать в объединение и право воздерживаться от вступления в него.

Разновидностью возможности для правообладателя действовать определенным образом является возможность обладать, пользоваться или распоряжаться определенным социальным благом,[44]44
  Там же. С. 121–124.


[Закрыть] но не самостоятельным правомочием правообладателя, как считают некоторые исследователи.[45]45
  Матузов Н. И. Указ. соч. С. 99–100, 115–124.


[Закрыть]

Суммируя вышеизложенное, можно сделать вывод, что субъективное право – это возможность именно вести себя определенным образом, а также возможность собственного поведения. Вместе с тем следует отметить, что речь идет о возможности поведения всегда конкретного вида и меры, которые установлены в диспозиции нормы права, а не о любом поведении по выбору субъекта, т. е. о возможности вести себя именно определенным правовой нормой образом.

Что касается таких юридических способностей субъекта-правообладателя, как возможность требовать соответствующего своему праву поведения от других лиц и возможность обращения за защитой своего права, представляется, что они так же, как и возможность пользования определенным социальным благом, являются разновидностью возможности вести себя определенным образом, поскольку требование соответствующего поведения от обязанного лица и обращение за защитой своего права – самостоятельные виды поведения правообладателя. При этом следует еще раз отметить, что субъективным правом является возможность поведения, вид и мера которого предусмотрены правовой нормой. Соответственно если нормой права предусмотрена возможность поведения определенного вида и меры, то правообладатель наделен правом поступать именно указанным в правовой норме образом, но не более того. Правообладатель не вправе устанавливать свои субъективные права, пусть даже и следующие логически из его уже существующих прав.

Возможность пользования (в широком смысле) определенным социальным благом (материальным или нематериальным), возможность требовать должного поведения от других лиц и возможность обращения за защитой своего права представляют собой не составляющие части одного субъективного права, а самостоятельные субъективные права, подразумевающие возможность различного по своему содержанию поведения управомоченного лица. Частое их объединение в одно целое, на наш взгляд, объясняется тем, что право требовать соответствующего своему нарушенному праву поведения от других лиц и право обращения за защитой своего нарушенного права являются производными от этого нарушенного права.

Указанные виды субъективных прав обеспечивают разные этапы механизма правового регулирования и только в своей совокупности и согласованности определяют эффективность последнего в целом. В качестве нарушенных субъективных прав, как правило, выступают субъективные права, предусмотренные нормами материального права (например, право пользования социальным благом), но можно привести примеры и процессуальных субъективных прав (права на обращение с иском (заявлением) в суд, на представление доказательств, на обеспечение иска и др.), которые также могут быть нарушены. В качестве юридической гарантии их реализации субъекты – обладатели нарушенных прав наделяются субъективными правами по их защите: в первую очередь – правом требовать соответствующего своему нарушенному праву поведения непосредственно от обязанных лиц (правом самозащиты), а при недостаточности такой гарантии – также правом обращения за защитой своего нарушенного права к специально уполномоченным органам, в том числе для защиты нарушенных процессуальных прав. Производность таких субъективных прав заключается в том, что они не могут возникнуть без нарушенного права, которое всегда присутствует в составе юридических фактов, необходимых для возникновения «производных» прав. В то же время наличия одного только нарушенного права еще недостаточно для возникновения прав на его защиту (права требовать должного поведения от других лиц (права самозащиты) или права обращаться за защитой нарушенного права к уполномоченным органам), необходимы также другие юридические факты, а именно нормативное закрепление соответствующего права на его защиту и нарушение исходного права со стороны других лиц.

Таким образом, в пользу точки зрения о раздельном существовании субъективных прав на пользование социальным благом, на требование должного поведения от обязанных лиц и на обращение за защитой своего нарушенного права к уполномоченным лицам или на самозащиту говорит и тот факт, что для возникновения каждого из них требуется различный состав юридических фактов. «Производными» чаще всего бывают субъективные права, предусмотренные нормами процессуального права, – по отношению к правам, предусмотренным нормами материального права. Однако, о чем уже было сказано выше, можно найти примеры отмеченного соотношения субъективных прав и среди только лишь процессуальных: право на обжалование процессуальных действий и др.

Итак, субъективное право можно определить как предусмотренную правовой нормой возможность осуществления поведения конкретного вида и меры. Данная формулировка определения не претендует на новизну выделяемых в ней существенных признаков субъективного права. Однако она позволяет акцентировать внимание на отличии субъективного права от однородного правового явления – юридической обязанности. Субъективное право, на наш взгляд, – это именно сама возможность вести себя определенным образом, а указание на определенный вид и меру поведения является лишь характеристикой этой возможности, содержанием, а не сутью субъективного права.

Приведенное определение подчеркивает в том числе такое основополагающее свойство каждого субъективного права, как добровольность его осуществления, следующее из самой сущности субъективного права и не требующее дополнительного юридического закрепления.

Если понятие субъективного права общепризнанно является выработанным, то вопрос соотношения субъективных и конституционных прав личности в литературе вызывает неоднозначный ответ.

Существуют две основные точки зрения на природу конституционных прав, имеющие не только теоретическое, но и практическое значение. Достаточно полный анализ этих взглядов приведен в работах Н. И. Матузова[46]46
  Матузов Н. И. Указ соч. С. 147–173.


[Закрыть] и Л. Д. Воеводина.[47]47
  Воеводин Л. Д. Юридический статус личности в России: Учебн. пособ. М.: Изд. МГУ, Изд. группа ИНФРА-М-НОРМА, 1997. С. 152–161.


[Закрыть]

В соответствии с одним из подходов отрицается субъективный характер конституционных прав, свобод и обязанностей. В его основе лежит мнение о том, что субъективные права могут существовать исключительно в рамках конкретных правоотношений, только участники которых реально обладают личными правами, свободами и обязанностями и осуществляют их в рамках указанного правоотношения. Сами по себе конституционные права в соответствии с данной точкой зрения – это «общие нормы», «пустые рамки», никому конкретно не принадлежащие («безличные» и «безадресные») абстрактные ценности, которым не корреспондирует чья-либо обязанность. В отличие от субъективных прав, существующих лишь в рамках конкретных правоотношений, конституционные права, как и правоспособность, лежат в сфере возможного, а не действительного.[48]48
  Там же. С. 153–155; Матузов Н. И. Указ. соч. С. 147–149.


[Закрыть] Субъективное право в соответствии с данной точкой зрения не может возникнуть непосредственно из норм, без наступления юридического факта. Конституционные же права, свободы и обязанности «возникают первоначально в качестве элементов правоспособности гражданина и лишь с наступлением предусмотренных законом юридических фактов переходят в состояние субъективных прав».[49]49
  Цит. по: Матузов Н. И. Указ. соч. С. 165.


[Закрыть] По сути конституционные права согласно данной концепции отождествляются с нормами объективного права или с правоспособностью.

Сторонники противоположного подхода к юридической природе конституционных прав обоснованно, на наш взгляд, критикуют изложенную позицию. «Тот факт, что общее конституционное субъективное право закреплено в норме, не превращает его в норму, то есть в объективное право. Нормой как таковой субъект не располагает, он располагает вытекающей из нее юридической возможностью действовать или пользоваться определенным социальным благом (т. е. располагает субъективным правом. – Д. М.)», – отмечает Н. И. Матузов.[50]50
  Там же. С. 150.


[Закрыть] Правоспособность же и субъективное право, в том числе субъективное конституционное право, по его верному замечанию, соотносятся как способность иметь субъективное право и само это право, как предпосылка (причина) и следствие.[51]51
  Там же. С. 150, 157.


[Закрыть]

Как считают сторонники субъективного характера конституционных прав, свобод и обязанностей, субъективное право не видовое, а родовое понятие, используемое правовой наукой, как было отмечено выше, для формального разграничения двух разных правовых явлений, обозначаемых в русском языке с использованием общего термина «право». Это разграничение производится по признаку принадлежности или непринадлежности права конкретному субъекту. В результате такого разграничения выделяют права личности и право в объективном смысле. Какому-либо иному «праву» помимо объективного и субъективного права в предложенной системе координат не остается места. В связи с этим нельзя не согласиться с Н. И. Матузовым, считающим, что деление прав, свобод и обязанностей на субъективные и «не субъективные» не имеет под собой реальных оснований и несостоятельно.[52]52
  Там же. С. 152, 156.


[Закрыть]

В свою очередь, конституционные права, свободы и обязанности сторонники данного подхода предлагают рассматривать в качестве разновидности субъективных прав,[53]53
  Там же. С. 153; Воеводин Л. Д. Указ. соч. С. 153–155, 159.


[Закрыть] обладающей определенной спецификой по сравнению, например, с правами, приобретенными в результате вступления в те или иные конкретные правоотношения. Данная специфика и объясняет существующие между этими однородными явлениями видовые различия, использовавшиеся другими учеными для обоснования несубъективной природы конституционных прав.

Для возникновения конституционных субъективных прав, свобод и обязанностей в отличие от прав, существующих в рамках конкретных правоотношений, необходимо и достаточно наличие лишь одного юридического факта – конституционной правовой нормы, предусматривающей соответствующие права, свободы и обязанности.[54]54
  Мы полагаем, что лицо отвечает всем предусмотренным правовой нормой признакам субъекта соответствующего права.


[Закрыть] «Конституционные права, свободы и обязанности граждан являются их наличным правами, которыми они обладают постоянно, до вступления в соответствующие конкретные правоотношения».[55]55
  Воеводин Л. Д. Указ. соч. С. 159.


[Закрыть] Действующая Конституция РФ специально впервые формально закрепила данную особенность конституционных прав и свобод человека и гражданина – их непосредственное действие.[56]56
  Статья 18 Конституции РФ.


[Закрыть]

Конституционные субъективные права, свободы и обязанности существуют не вне правоотношения, а в рамках особого правоотношения, которое С. С. Алексеев, например, называет общим (общерегулятивным), что «обозначает не безличность, не неперсонифицированность явления, а наоборот, строгую определенность, но такую определенность, при которой субъектами отношения выступают все субъекты в рамках данной правовой системы».[57]57
  Алексеев С. С. Указ. соч. С. 84, 102–104.


[Закрыть] В таком правоотношении субъективному праву, принадлежащему каждому из определенной правовой нормой категории лиц, корреспондирует обязанность всех остальных лиц не нарушать существующее у правообладателя субъективное право.

Сторонники раздельного существования конституционных и субъективных прав в качестве довода в пользу собственной позиции приводят также тезис о том, что если допустить, что конституционные права являются субъективными правами граждан, то неизбежным следствием должно быть признание их «неравенства», так как права, свободы и обязанности субъектов в конкретных правоотношениях могут быть и неравны. Отсюда, по их мнению, признание конституционных прав, свобод и обязанностей субъективными противоречит принципу равенства правового статуса человека и гражданина.[58]58
  Воеводин Л. Д. Указ соч. С. 155.


[Закрыть] Однако одной из особенностей конституционных субъективных прав как раз и является то, что они реализуются не в конкретных, а в общих правоотношениях.

В качестве других особенностей конституционных субъективных прав Л. Д. Воеводин выделяет, в частности, относительное постоянство их содержания и непогашаемость этих прав в процессе реализации. Первое свойство проявляется в том, что на наличие и содержание конституционных прав, свобод и обязанностей не влияет ни факт осуществления гражданином или неосуществления им этих прав (в том числе их содержание не зависит от того, какие конкретные права приобретает гражданин), ни то, в какой форме они осуществляются. Под непогашаемостью он понимает то, что конституционные права и свободы всегда сохраняются у граждан, независимо от факта их многократной или непрерывной реализации этим гражданином или другими гражданами.[59]59
  Там же. С. 160–161.


[Закрыть] С. С. Алексеев сформулировал последнюю особенность конституционных субъективных прав иным образом: «По сроку действия они соответствуют времени существования юридической нормы».[60]60
  Алексеев С. С. Указ. соч. С. 104.


[Закрыть]

Следует отметить, что указанными особенностями обладают не только конституционные субъективные прав, но и все остальные субъективные права, которыми субъект обладает в силу самого факта наделения его правовой нормой соответствующим субъективным правом, т. е. когда единственным юридическим фактом для возникновения у лица субъективного права служит правовая норма.[61]61
  При условии, что данное лицо отвечает критериям субъекта соответствующего субъективного права.


[Закрыть] Данные субъективные права могут предоставляться гражданам правовыми нормами, содержащимися как в Конституции РФ, так и в нормативных правовых актах иной юридической силы (законах и т. д.). В отличие от последних конституционным субъективным правам присущи также следующие особенности, вытекающие непосредственно из уровня нормативного закрепления конституционных субъективных прав, а именно:

– высшая юридическая сила, т. е. высшая степень их обязательности для субъектов права по сравнению с положениями иных правовых норм;[62]62
  Часть 1 ст.15 Конституции РФ. – См. также: Воеводин Л. Д. Указ. соч. С. 147, 149–151.


[Закрыть]

– наибольшая степень стабильности, которая выражается в том, что изменение или отмена конституционных субъективных прав возможны только в порядке пересмотра самой Конституции РФ;[63]63
  Статья 135 Конституции РФ; См. также: Воеводин Л. Д. Указ. соч. С. 147–149.


[Закрыть]

– изначальность (базовый характер) конституционных субъективных прав, заключающаяся в том, что они определяют смысл, содержание и применение законов, а также деятельность не только органов исполнительной, но и законодательной власти, органов местного самоуправления;[64]64
  Статья 18 Конституции РФ.


[Закрыть]

– с формальной стороны обладают наибольшей степенью абстрагированности (наиболее общим характером) своего содержания;

– с материальной стороны по своему содержанию являются основными (наиболее значимыми) для существующей общественной системы;[65]65
  См. также: Воеводин Л. Д. Указ. соч. С. 147–148.


[Закрыть]

– обладают повышенной защитой, выражающейся в наличии специальной процедуры и органа – Конституционного Суда РФ, уполномоченного принимать решения о неконституционности нормативных правовых актов, умаляющих конституционные субъективные права, в результате чего такие акты утрачивают силу, а также в наличии уголовной ответственности за преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина;[66]66
  Статья 125 Конституции РФ; статьи 136–149 Уголовного кодекса РФ от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ // СЗ РФ. 1996. № 25. – См. также: Воеводин Л. Д. Указ. соч. С. 147, 151–152.


[Закрыть]

– непосредственное действие конституционных субъективных прав, предусмотренное ст.18 Конституции РФ, проявляющееся помимо вышеуказанного смысла также в том, что они действуют независимо от принятия развивающих эти права законов, иных нормативных и индивидуальных правовых актов.

Рассматривая особенности конституционных прав, свобод и обязанностей, Л. Д. Воеводин также обращает внимание на своеобразие их содержания, заключающееся в «крайне общей форме» выражения этих прав. Содержание записанных в Конституции прав, свобод и обязанностей образует, по его мнению, не одна или несколько предусмотренных ими возможностей, а лежащая в их основе идея, получившая законодательное выражение в этих и других правовых возможностях.[67]67
  Воеводин Л. Д. Указ. соч. С. 159.


[Закрыть] Далее он продолжает, что содержание всех конституционных прав, свобод и обязанностей «было бы неправильно сводить к одному или нескольким конкретным правомочиям. Содержание каждого конституционного права заключается в том главном, на что прежде всего нацелено правообладание».[68]68
  Там же. С. 160.


[Закрыть]

В первом случае Л. Д. Воеводин подходит к конституционному субъективному праву скорее как к норме-принципу, нежели как к конкретным юридическим возможностям, характеризующим это право, во втором – по сути отождествляет разные понятия – «содержание» и «объект» субъективного права. Правовая идея – настолько неуловимое явление, что сомнительна ее регулятивная способность в силу отсутствия формальной определенности содержания идеи как правила поведения. Правовая идея, даже оформленная в виде нормы-принципа как основополагающего, исходного начала правового регулирования определенной группы общественных отношений, не сможет иметь самостоятельное значение для правового регулирования и может быть применена лишь в совокупности с иными правовыми нормами. Характеристика содержания конституционного права лишь как правовой идеи без указания на конкретный вид и меру поведения, возможность осуществления которого предусмотрена конституционной нормой, не позволяет рассматривать конституционное право в предлагаемом смысле в качестве субъективного. Конституционные права, свободы и обязанности такой трактовкой их содержания фактически исключаются из механизма правового регулирования, они в том числе лишаются непосредственности своего действия. С данной позицией нельзя согласиться по основаниям, использованным выше, в том числе самим Л. Д. Воеводиным, при критике концепции несубъективного характера конституционных прав.