Книги по бизнесу и учебники по экономике. 8 000 книг, 4 000 авторов

» » Читать книгу по бизнесу Либертарианство. История, принципы, политика Дэвида Боуза : онлайн чтение - страница 3

Либертарианство. История, принципы, политика

Правообладателям!

Представленный фрагмент книги размещен по согласованию с распространителем легального контента ООО "ЛитРес" (не более 20% исходного текста). Если вы считаете, что размещение материала нарушает ваши или чьи-либо права, то сообщите нам об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?

  • Текст добавлен: 13 марта 2021, 14:44

Текст бизнес-книги "Либертарианство. История, принципы, политика"


Автор книги: Дэвид Боуз


Раздел: Экономика, Бизнес-книги


Возрастные ограничения: +16

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Левые или правые?

В современном американском политическом дискурсе на каждого наклеивается определенный ярлык: левый/правый, либеральный/консервативный. Соответственно возникает вопрос, к какой части политического спектра – левой или правой – относится либертарианство. Давайте посмотрим, что означают эти термины. В словаре «American Heritage Dictionary» мы читаем, что либералы выступают за «прогресс и реформы», а консерваторы являются сторонниками «сохранения существующего порядка и подозрительно относятся к предложениям об изменениях». В словаре «Random House Dictionary» мы читаем, что левые защищают «либеральные реформы… обычно в поддержку большей личной свободы или улучшения социальных условий», тогда как правые «защищают сохранение существующего социального, политического или экономического порядка, иногда авторитарными средствами». Итак, если бы мне пришлось выбирать, я бы выбрал «левых». Но если ориентироваться на эти стандарты, можно ли назвать консерваторами, скажем, Рональда Рейгана и Ньюта Гингрича? Разве они не поддерживали серьезные изменения в американском правительстве, которые, по их мнению, являлись «реформой» и были направлены на «улучшение социальных условий»? Данные определения мало что говорят о современной американской политике. В некоторых учебниках по политологии на основе дихотомии левые/правые политические идеологии ранжируются в виде континуума:



Но действительно ли либерализм – это умеренная форма коммунизма, а консерватизм – умеренная форма фашизма? Как фашизм, так и коммунизм являются тоталитарными идеологиями, и не имеют ли они поэтому больше общего друг с другом, чем со своими соседями по спектру левые/правые?

Политический комментатор Чарльз Краутхаммер, пытаясь придать словам «либеральный» и «консервативный» такой смысл, чтобы их можно было применять в любой стране мира, предложил следующее определение: «правое» означает «меньше правительства», а «левое» – «больше правительства». Его схема выглядела бы так:



Однако в реальном мире люди не всегда последовательны в отношении размеров правительства. Где на схеме Краутхаммера вы поместили бы консерваторов, которые хотят сократить налоги и ограничить порнографию в Интернете? Или либералов, выступающих за усиление государственного регулирования и одновременно за отмену законов, направленных против гомосексуалистов?

В целом, если посмотреть на тех, кто называет себя либералами или консерваторами, можно заметить некую закономерность. Либералы, как правило, выступают за усиление вмешательства государства в экономическую жизнь – налоги и регулирование – и уменьшение вмешательства государства в свободу слова и личных решений. Консерваторы, как правило, выступают за уменьшение вмешательства государства в экономическую жизнь и усиление вмешательства государства в вопросы свободы слова и личной свободы. Некоторые политологи считают, что эта классификация лучше описывает политический спектр современной Америки; того, кто не вписывается в эту классификацию, называют «запутавшимся». Политологи Уильям Мэддокс и Стюарт Лили в книге «Beyond Liberal and Conservative» задают простой вопрос: «Поскольку этот подход имеет два измерения – экономические вопросы и личные свободы, – каждый из которых имеет два значения, не стоит ли исходить из четырех возможных комбинаций?» Они предложили схему, приведенную ниже.



Либертарианцы считают, что история цивилизации – это движение к свободе. И, кроме того, позиции либертарианцев и «популистов» (возможно, более подходящее определение – «этатисты») в действительности более последовательны и однородны, чем позиции либералов и консерваторов. Поэтому почему бы не повернуть схему так, чтобы показать, что последовательная приверженность свободе – это не просто одна из четырех альтернатив, а фактически кульминация политической мысли? В результате мы получаем следующую схему:



Теперь мы можем ответить на вопрос, сформулированный выше. В современном американском спектре, основанном на дихотомии левые/правые, либертарианцы не могут быть ни левыми, ни правыми. В отличие как от современных либералов, так и от современных консерваторов либертарианцы последовательны в своей вере в свободу личности и ограниченное правительство. Некоторые журналисты пишут, что либертарианцы являются консерваторами в экономических вопросах и либералами в социальных, но логичнее было бы сказать, что современные либералы являются либертарианцами по (некоторым) социальным вопросам, но этатистами по экономическим, тогда как современные консерваторы – либертарианцы по (некоторым) экономическим вопросам, но этатисты по вопросам социальным.

Примечание о ярлыках: почему «либертарианцы»?

Некоторые говорят, что им не нравятся ярлыки. В конце концов, каждый из нас слишком сложен, чтобы его можно было классифицировать как белого или черного, гомосексуалиста или натурала, богатого или, бедного или, по идеологическим параметрам, как социалиста, фашиста, либерала, консерватора или либертарианца. Однако ярлыки в некотором смысле полезны; они помогают концептуализировать опыт, экономят слова. И, если наши убеждения логичны и последовательны, возможно, для их описания существует определенный ярлык. В любом случае, если вы сами не придумаете определение для своей философии или движения, его придумает кто-нибудь другой. (Именно так система человеческого творчества и прогресса в условиях свободного рынка получила название «капитализм» – термин, который подразумевает накопление денег, что имеет место в любой экономике. Это название придумал заклятый враг капитализма Карл Маркс.) Поэтому для описания своей политической философии и движения, способствующего ее распространению, я использую термин «либертарианство».

Почему для названия политической философии выбран такой неуклюжий термин, как либертарианство? Этот неологизм слишком громоздок. Возможно, выбор не самый удачный. Однако на то есть определенные исторические причины.

Элементы либертарианства можно обнаружить у древнекитайского философа Лао-Цзы, а также в концепции высшего закона древних греков и израильтян. Современную форму либертарианские идеи начали приобретать в Англии XVII в. в произведениях левеллеров[6]6
  левеллеры (уравнители) – радикальная политическая партия в период Английской революции XVII в., активно действовала в 1645–1649 гг. Во время гражданской войны некоторые английские радикалы начали публиковать и распространять памфлеты в защиту прав солдат. Они обращали внимание на то, что, проливая кровь за парламент, подавляющее большинство солдат не имеют права избирать его, и требовали, чтобы право голоса было предоставлено всем взрослым мужчинам, а выборы проводились каждый год.
  В 1645 г. Джон Лилберн (ок. 1614–1657), Джон Уалдман (1621–1693), Ричард Овертон (1625–1663) и Уильям Уолвин (1600–1680) создали новую политическую партию левеллеров. Их политическая программа включала: избирательные права для всех взрослых мужчин, ежегодные выборы в палату общин, полную свободу религии, отмену цензуры книг и газет, упразднение монархии и палаты лордов, суд присяжных, освобождение от уплаты налогов тех, чьи доходы не превышают 30 фунтов стерлингов в год, и ограничение максимального уровня процентной ставки 6 %.
  Вдохновленные Петицией о правах 1628 г., под предводительством Джона Лилберна, в то время служившего в чине лейтенанта в армии Кромвеля, левеллеры поначалу поддержали протекторат, однако позже выступили против Кромвеля, который не стал проводить требуемые ими реформы. В ответ некоторые лидеры партии были казнены, а другие брошены в тюрьму.
  Идеи левеллеров оказали влияние на их современника Томаса Гоббса и таких философов, как Джеймс Харрингтон и Джон Локк. Их предложения обрели вторую жизнь во время Славной революции 1688 г. и были закреплены в английском Билле о правах 1689 г. Левеллеры провозгласили многие идеи, которые впоследствии вошли в текст Конституции США, прежде всего в Билль о правах.


[Закрыть]
и Джона Локка. В середине того столетия противников королевской власти начали именовать вигами, или иногда просто оппозицией, или деревенскими (т. е. писавшими в поместьях в отличие от придворных) писателями.

В 1820-х годах представители среднего класса в испанских кортесах, или парламенте, стали называть себя liberales (свободными). Они боролись с serviles (рабами), которые представляли знать и абсолютную монархию. К сожалению, для обозначения тех, кто защищает власть государства над людьми, термин «serviles» не закрепился. А вот слово «либерал» для обозначения защитников свободы и власти закона распространилось быстро. Партия вигов в Англии стала называться либеральной партией. Сегодня философия Джона Локка, Адама Смита, Томаса Джефферсона и Джона Стюарта Милля именуется либерализмом.

Но где-то в 1900 г. смысл термина «либерал» изменился. Называть себя либералами стали люди, поддерживавшие большое правительство и желавшие поставить под контроль и ограничить свободный рынок. Экономист Йозеф Шумпетер заметил: «В качестве высшего, хотя и непреднамеренного комплимента враги системы частного предпринимательства сочли разумным присвоить его имя». Поэтому сегодня мы называем философию личных прав, свободных рынков и ограниченного правительства – философию Локка, Смита и Джефферсона – классическим либерализмом.

Однако для современной политической философии классический либерализм не совсем подходящее название. «Классический» звучит как старый, устаревший, окаменевший. (А кроме того, если в нашу эпоху исторического невежества вы назовете себя классическим либералом, большинство будет думать, что вы поклонник Тедди Кеннеди!) Некоторые сторонники ограниченного правительства стали пользоваться названием своих старых противников – «консерваторы». Но правильно понимаемый консерватизм означает если не защиту абсолютной монархии и старого порядка, то по крайней мере нелюбовь к переменам и желание сохранить существующее положение вещей. Было бы странно именовать консерватизмом капитализм свободного рынка – самую прогрессивную, динамичную и постоянно меняющуюся систему из всех известных в мире. Эдвард Крейн предложил, чтобы современные преемники Локка и Смита называли себя «рыночными либералами», сохранив слово «либерал» с его этимологической связью со свободой, но заново подтвердив либеральную приверженность рынкам. Этот термин был хорошо встречен рыночно-либеральными интеллектуалами, но, по-видимому, не был воспринят журналистами и общественностью.

Социалист – вот, без сомнения, наиболее подходящий термин для обозначения защитников гражданского общества и свободных рынков. Томас Пейн проводит различие между обществом и правительством, а либертарианский автор Альберт Джей Нок называет все, что люди делают добровольно – из любви, в благотворительных целях или ради прибыли, – «социальной властью», которой всегда угрожает агрессия со стороны государственной власти. Поэтому можно сказать, что те, кто защищает социальную власть, являются социалистами, а те, кто поддерживает государственную власть, являются этатистами. Но, увы, в США и слово «социалист», и слово «либерал» закрепили за собой те, кто не отстаивает ни гражданское общество, ни свободу.

Во всем остальном мире, как правило, защитников свободы всё еще называют либералами. В Южной Африке либералы, такие как Хелен Сузман, отвергли систему расизма и экономических привилегий, известную как апартеид, в пользу прав человека, нерасовой политики и свободных рынков. В Иране либералы противостоят теократическому государству и стремятся к «демократическому капитализму» западного стиля. В Китае и России либералы – это те, кто хочет заменить тоталитаризм во всех его аспектах классической либеральной системой свободных рынков и конституционным правительством. Даже в Западной Европе «либерал» все еще воспринимается как сторонник несколько размытой версии классического либерализма. Германские либералы, которых можно обнаружить, например, в Свободной демократической партии, противостоят социализму социал-демократов, корпоративизму христианских демократов и патернализму тех и других. За пределами США даже американские журналисты понимают традиционное значение слова «либерал». В 1992 г. газета «Washington Post» в репортаже из Москвы сообщала, что «либеральные экономисты критикуют правительство за недостаточно быстрое осуществление структурных реформ, что позволяет неэффективным государственным предприятиям продолжать штамповать никому не нужные товары». Либеральные экономисты, такие, как Милтон Фридмен, выступают с аналогичной критикой в США, однако «Washington Post» называет их консервативными экономистами.

К 1940-м годам в США слово «либерал» было полностью отдано на откуп сторонникам большого правительства. Некоторые классические либералы одно время сопротивлялись, упрямо настаивая, что именно они были истинными либералами, а так называемые либералы в Вашингтоне фактически воссоздали старый порядок государственной власти, который в свое время был свергнут благодаря борьбе либералов. Однако остальные смирились с новым словоупотреблением. В 1950-х годах Леонард Рид, основатель Фонда экономического образования, начал называть себя либертарианцем. Это слово уже длительное время использовалось для обозначения защитников свободной воли (в противоположность детерминизму) и, подобно слову «либерал», происходило от латинского liber (свободный). В 1960–1970-е годы оно постепенно было воспринято растущей группой либертарианцев в качестве самоназвания. В 1972 г. была образована либертарианская партия. В то время некоторые из величайших либертарианцев XX в. еще отвергали этот термин, как, например, Айн Рэнд, именовавшая себя «радикалом за капитализм», или Фридрих Хайек, продолжавший называть себя классическим либералом или старым вигом.

В этой книге я принимаю современную терминологию. Я называю идеи, которые защищаю, и движение, которое стремится их распространить, либертарианством. Либертарианство можно рассматривать как политическую философию, последовательно применяющую идеи классического либерализма, доводя либеральную аргументацию до выводов, ограничивающих роль правительства более строго и защищающих свободу отдельного человека в большей степени, чем любые другие классические либералы. В большинстве случаев я использую слово «либерал» в его традиционном смысле; сегодняшних либералов, именуемых так по недоразумению, я называю либералами государства всеобщего благосостояния или социал-демократами. И должен отметить, что либертарианские идеи и либертарианское движение гораздо шире любой политической партии, в том числе либертарианской. Упоминание либертарианства не следует воспринимать как указание на либертарианскую партию, если об этом не говорится прямо.

Старые идеологии не прошли проверку временем. Повсюду – от посткоммунистического мира до военных диктатур Африки и слабеющих обанкротившихся государств всеобщего благосостояния Европы и Северной и Южной Америки – мы наблюдаем последствия провала принуждения и этатизма. В то же время мы видим подвижки в направлении либертарианских решений: конституционное правительство в Восточной Европе и Южной Африке, приватизация в Британии и Латинской Америке, демократия и власть закона в Корее и на Тайване и повсеместные требования о снижении налогов. Мы даже видим, что люди во многих частях мира – в Квебеке, Хорватии, Боснии, на севере Италии, в Шотландии и в большей части Африки, не говоря уже о пятнадцати новых республиках бывшего СССР, – бросают вызов своим большим, назойливым и закосневшим национальным государствам и требуют автономии. Либертарианство предлагает альтернативу принуждающему государству, что должно повсеместно найти отклик у миролюбивых людей, занимающихся производительной деятельностью.

Нет, либертарианский мир не станет идеальным. Все равно будут существовать неравенство, бедность, преступность, коррупция, негуманное отношение человека к человеку. Но в отличие от теократических пророков, фантазеров-утопистов социалистического толка или мечтательных патерналистов Нового курса и Великого общества[7]7
  Новый курс – система мероприятий администрации президента Ф. Рузвельта в 1933–1939 гг., направленная на смягчение депрессии посредством государственного вмешательства в экономику, но фактически только усугубившая ее. Сочетала меры по усилению государственного регулирования экономики с реформами в социальной области. Новый курс в корне изменил принципы социальной политики и отношение общественности к роли федерального правительства.
  В 1933 г. были приняты Закон о восстановлении национальной промышленности (National Industrial Recovery Act – NIRA) и Закон о регулировании сельского хозяйства (Agricultural Adjustment Act – AAA). NIRA предусматривал введение в различных отраслях «правил честной конкуренции», которые фиксировали цены на продукцию, объем производства, распределяли рынки сбыта и т. д. ААА предусматривал подъем цен на сельскохозяйственные продукты и выдачу с этой целью фермерам премий за сокращение посевной площади и поголовья скота. В 1935 г. были приняты Национальный закон о трудовых отношениях (National Labor Relation Act), закреплявший первоначально зафиксированное в п. 7а NIRA право рабочих на объединение в профсоюзы, первый в истории США Закон о социальном страховании (Social Security Act), Закон о справедливых условиях труда (Fair Labor Standards Act), установивший минимальную заработную плату и ограничивший максимальную продолжительность рабочего дня для некоторых категорий занятых. Позже Верховный суд США признал неконституционными два основных закона Нового курса – NIRA (1935) и ААА (1936).
  Великое общество – политическая программа президента Линдона Джонсона (1908–1973; презид. 1963–1969); включала в себя войну с бедностью, развитие социального законодательства, программу «Медикэр», федеральную помощь образованию и культуре, создание Министерства жилищного строительства и городского развития.


[Закрыть]
либертарианцы и не обещают райских кущ. Карл Поппер однажды сказал, что попытки создать рай на земле неизбежно приводят к созданию преисподней. Либертарианство стремится не к идеальному обществу, а к более совершенному и более свободному обществу. Оно обещает мир, в котором больше решений будет приниматься правильным образом правильными людьми – вами. Это не приведет к полному исчезновению преступности, бедности и неравенства, но в значительной степени снимет остроту этих проблем.

2
Корни либертарианства

В известном смысле можно утверждать, что история знает только две политические философии: свобода и власть. Либо люди свободны жить своей жизнью, так, как считают нужным, если они уважают равные права других, либо одни люди будут иметь возможность заставлять других поступать так, как в противном случае те бы не поступили. Нет ничего удивительного в том, что власть имущих всегда больше привлекала философия власти. У нее было много названий: цезаризм, восточный деспотизм, теократия, социализм, фашизм, коммунизм, монархия, уджамаа[8]8
  уджамаа – кооперативная экономика, африканский социализм – соединение понятия модернизации и развития в русле немарксистского социалистического учения с преобладанием элементов крестьянского утопического социализма.


[Закрыть]
, государство всеобщего благосостояния, – и аргументы в пользу каждой из этих систем были достаточно разнообразными, чтобы скрыть схожесть сути. Философия свободы также появлялась под разными названиями, но ее защитников связывала общая нить: уважение к отдельному человеку, уверенность в способности простых людей принимать мудрые решения относительно собственной жизни и неприятие тех, кто готов прибегнуть к насилию, чтобы получить желаемое.

Возможно, первым известным либертарианцем был живший примерно в VI в. до н. э. китайский философ Лао-Цзы, известный как автор сочинения «Дао Дэ Цзин. Книга о Пути и Силе». Лао-Цзы учил: «Народ, не получив ни от кого приказа, сам меж собою уравняется». Дао – классическая формулировка духовного спокойствия, связанного с восточной философией. Дао состоит из инь и ян, т. е. представляет собой единство противоположностей. Это понятие предвосхищает теорию стихийного порядка, подразумевая, что гармония может быть достигнута в результате конкуренции. Оно также рекомендует правителю не вмешиваться в жизнь людей.

И все же мы говорим, что либертарианство возникло на Западе. Делает ли это его исключительно западной идеей? Я так не думаю. Принципы свободы и прав личности столь же универсальны, как законы природы, большинство которых было открыто на Западе.

Предыстория либертарианства

Существуют две основные традиции западной мысли – греческая и иудейско-христианская, и обе они внесли свой вклад в развитие свободы. Согласно Ветхому Завету, народ Израиля жил без царя или какой-либо иной принудительной власти, руководство осуществлялось не насилием, а всеобщей приверженностью людей договору с Богом. Затем, как записано в Первой книге Царств, евреи пришли к Самуилу и сказали: «Поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов». Но когда Самуил попросил Бога исполнить их просьбу, Бог ответил: «Вот какие будут права царя, который будет царствовать над вами: сыновей ваших он возьмет и приставит к колесницам своим… и дочерей ваших возьмет, чтобы они составляли масти, варили кушанье и пекли хлебы; и поля ваши и виноградники и масличные сады ваши лучшие возьмет и отдаст слугам своим… и от посевов ваших и из виноградных садов ваших возьмет десятую часть… от мелкого скота вашего возьмет десятую часть, и сами вы будете ему рабами; и восстенаете тогда от царя вашего, которого вы избрали себе; и не будет Господь отвечать вам тогда».

Хотя народ Израиля проигнорировал это страшное предупреждение и создал монархию, эта история служит постоянным напоминанием о том, что истоки государства ни в коем случае не имеют божественного происхождения. Предупреждение Бога относилось не только к древнему Израилю, оно сохраняет свое значение и в наши дни. Томас Пейн привел его в работе «Здравый смысл», чтобы напомнить американцам, что «характер немногих добрых царей», правивших за 3000 лет со времен Самуила, «не способен освятить это звание и загладить греховность… происхождения» монархии. Великий историк свободы лорд Актон иногда ссылался на «принципиально важное возражение» Самуила, предполагая, что всем британским читателям XIX в. понятно, о чем идет речь.

Хотя евреи и получили царя, они, возможно, были первым народом, развившим идею о том, что царь подчиняется высшему закону. В других цивилизациях законом был сам царь, как правило, ввиду приписываемой ему божественной природы. Однако евреи говорили египетскому фараону и своим собственным царям, что царь тем не менее всего лишь человек, а все люди подсудны Божьему закону.

Естественное право

Аналогичная концепция высшего закона развивалась в Древней Греции. В V в. до новой эры драматург Софокл рассказал историю об Антигоне, чей брат Полиник напал на город Фивы и был убит в бою. За эту измену тиран Креонт приказал оставить его тело гнить за воротами, непогребенным и неоплаканным. Антигона бросила вызов Креонту и похоронила брата. Представ перед Креонтом, она заявила, что закон, установленный человеком, пусть даже он и царь, не может нарушать «закон богов, неписаный, но прочный»: «Ведь не вчера был создан тот закон. Когда явился он, никто не знает»[9]9
  Ни одна трагедия Софокла не встречала со стороны афинской публики такого восторженного приема, как «Антигона»; за нее соотечественники почтили автора беспримерной наградой, назначив его полководцем в самосской войне вместе с Периклом. Про «Антигону» не раз говорили, что в поэзии она играет ту же роль, что Сократ – в прозе: он в истории изображает тот же тип мученика за правду, как она в вымысле. Вина обоих заключалась в том, что законы божьи они чтили выше человеческих. Приказы земных властей, приговоры земных судей они считали ниже законов неписаных, не провозглашенных публично, но начертанных в сердце каждого.


[Закрыть]
.

Идея закона, которому подсудны даже правители, выдержала испытание временем и развивалась на протяжении всей европейской цивилизации. В Древнем Риме она получила развитие в философии стоиков, которые утверждали, что даже если правителем считается народ, он все равно может делать только то, что считается справедливым согласно естественному праву. Тот факт, что эта идея стоиков была пронесена сквозь тысячелетия и сохранила свое влияние на умы европейцев, частично можно объяснить счастливой случайностью: один из представителей стоицизма, знаменитый римский оратор Цицерон, считался величайшим автором латинской прозы, поэтому на протяжении многих столетий образованные люди на Западе заучивали его тексты наизусть.

Спустя примерно семьдесят лет после смерти Цицерона в ответ на вопрос, нужно ли платить налоги, Иисус дал знаменитый ответ: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу». Сказав так, Он разделил мир на два царства, ясно давая понять, что не вся жизнь подконтрольна государству. Эта радикальная идея укоренилась в западном христианстве, но не в восточной церкви, полностью подконтрольной государству, что не оставляло места для общества, где могли развиться альтернативные источники власти.

Плюрализм

Независимость западной церкви, которая стала известна как римско-католическая, означала существование в Европе двух влиятельных институтов, соперничавших за власть. Ни государству, ни церкви сложившаяся ситуация особо не нравилась, но именно благодаря разделению власти между ними возникла возможность для развития свободы личности и гражданского общества. Папы и императоры часто свергали друг друга, что способствовало делегитимизации и тех и других. Этот конфликт между церковью и государством уникален в мировой истории, что помогает объяснить, почему принципы свободы впервые появились на Западе.

В IV в. н. э. императрица Юстина приказала епископу Милана св. Амвросию передать его кафедральный собор империи. Амвросий достойно возразил императрице: «По закону ни мы не можем передать его вам, ни Ваше Величество не может принять его. Ни один закон не позволяет вторгнуться в дом частного человека. Не полагаете ли вы, что можно отобрать дом Бога? Установлено, что для императора законно всё, что всё принадлежит ему. Но не обременяйте вашу совесть мыслью о том, что, как император, вы имеете какие-то права на святыни. Не возвышайте себя, но, раз уж правите, будьте покорны Богу. Написано: Божие Богу, кесарю кесарево».

Императрица была вынуждена пойти в храм Амвросия и просить прощения за свой поступок[10]10
  Императрица Юстина, мать Валентиниана Младшего, была убежденной и страстной арианкой. Она окружила себя арианским духовенством, арианскими министрами и арианскими телохранителями-готами. С крайним неудовольствием смотрела она на постепенное исчезновение арианства в Италии под влиянием учения великого епископа Медиоланского. При жизни Грациана, который любил Амвросия как отца, императрица не осмеливалась действовать в открытую. Но по смерти его, став регентшей при царственном мальчике, она сочла себя вправе потребовать для арианства некоторых привилегий.
  В 385 г. Юстина повелела, чтобы знаменитая привратная базилика, находившаяся вне городских стен Милана, была отдана арианам. Амвросий спокойно, но решительно отказал в этом требовании и отклонил даже обсуждение его в консистории. Между тем молва о велении императрицы породила сильные волнения в народе, для подавления которых потребовался весь авторитет архиепископа, так как народ считал церковь своей защитой против тирании гражданской власти. Это длилось на протяжении 385–386 гг. Сторонники императрицы понимали, что им не добиться своего, иначе как решительно расправившись с Амвросием. По пути в церковь и к гробницам мучеников он ежедневно проходил мимо дворца, но никто не осмелился поднять на него руку. Наконец Юстина передала архиепископу через своего посланника, чтобы он покинул город, прибавив, что он волен идти, куда пожелает. Амвросий отказался оставить свою паству.
  Конец этой истории положила угроза вторжения в Италию самозванца Максима, провозглашенного британскими солдатами императором. Однажды, еще до описываемых событий, Амвросий смог убедить узурпатора не нападать на Италию, и теперь Юстина вновь была вынуждена обратиться к архиепископу с просьбой выступить парламентером. Однако на этот раз Максим все же двинул свое войско к Альпам, и императрице с сыном Валентинианом пришлось бежать под защиту императора Феодосия в Фессалоники.
  Феодосий (ок. 346–395) ранее предостерегал Юстину касательно губительных последствий ее увлечения арианством и принимал провозглашенные Амвросием принципы: признание независимости церкви от государства в ее собственной сфере, признание роли церкви как блюстительницы нравственности и ее права на защиту со стороны государства.


[Закрыть]
.

Спустя столетия подобное повторилось в Англии. Архиепископ Кентерберийский Томас Бекет[11]11
  В правление английского короля Генриха II Бекет был государственным канцлером, верным слугой короля, а в 1162 г. Генрих сделал его архиепископом Кентерберийским, возглавляющим церковь королевства. На исходе года Бекет отослал королю канцлерские печати в знак отставки со светского поста. Это завершило то, что некоторые называли «обращением»: став главой Английской церкви, Бекет резко изменился. Раньше он был обходительным придворным, принимал участие в королевских охотах, теперь же начал умерщвлять плоть и подвергать себя бичеванию (это обнаружили лишь после его смерти). Бекет стал заниматься благотворительностью, чего прежде за ним не водилось, много молился и вел духовные беседы со своими образованными и ратовавшими за обновление церкви клириками. Вряд ли только назначение было этому причиной. Ведь Томас не был светским человеком: он учился богословию во Франции и Англии, носил титул архидиакона. Но если раньше он служил королю, то теперь – Отцу Небесному. Защищать права церкви Бекету пришлось на юридической почве. Генрих II пытался добиться его подписи под указами, которые превращали Английскую церковь в королевскую вотчину. Только с разрешения короля, к примеру, епископ мог съездить в Рим. Запрещалось отлучать от церкви членов королевской семьи, что бы они ни совершали. Бекет предложил компромиссное решение: пусть указы действуют, но подписывать их, закрепляя беззаконие, он не станет. В 1164 г. Бекет был осужден королевским судом. Ему удалось бежать во Францию благодаря помощи народа и священников. Епископы же предали Бекета, подписав все, что приказал им король, и были отлучены Бекетом от Церкви. В декабре 1170 г. Генриху II из политических соображений пришлось дать Бекету разрешение вернуться. Народ встретил его с триумфом. Епископы обжаловали свое отлучение папе и отказались принести Бекету присягу как митрополиту. Король повелел Бекету не покидать пределы его епископства и как-то публично обмолвился: «Неужели никто не избавит меня от этого несносного попа?» В полдень 29 декабря 1170 г. четверо рыцарей, приближенных Генриха, вошли во дворец архиепископа. Бекет беседовал с клириками. Придворные начали обвинять его в том, что он отлучил королевских советников без согласия короля, ссора продолжалась несколько часов. Настало время вечернего богослужения; Бекет пошел в собор, где собирались монахи, а рыцари отправились домой за оружием. Бекету посоветовали запереть двери, но он отказался. Архиепископ и его свита были в северном приделе у алтаря, посвященного святому Бенедикту, когда вернувшиеся рыцари попытались выгнать архиепископа из храма, явно не желая убивать его в священном месте. Бекет прислонился спиной к огромной колонне, поддерживавшей хоры. Рыцари вновь затеяли бесполезный спор о том, что Бекет напрасно отлучил архиереев и должен их простить. «Я смогу их простить, – ответил Томас, – если они покаятся». – «Тогда ты умрешь», – сказал кто-то из четверых. «Я готов умереть за моего Бога, если благодаря этому церкви вернут свободу и мир». При неверном свете факелов рыцари зарубили его и бежали. Только после этого монахи решились приблизиться. Они бережно собрали кровь Бекета и похоронили его в мраморной гробнице (Butler J. The Quest for Becket’s Bones: The Mystery of the Relicks of St. Toh mas Becket of Canterbury. New Haven: Yale UP, 1995. P. 180. www.krotov.org).


[Закрыть]
защищал права церкви от посягательств Генриха II. Король открыто объявил о своем желании избавиться от «этого назойливого попа», и четыре рыцаря отправились убить Бекета. Через четыре года Бекет был причислен к лику святых, а Генрих II в наказание за свое преступление должен был босым прийти в храм убитого по его приказу Бекета и поклясться впредь не посягать на права церкви.

Борьба между церковью и государством препятствовала возникновению абсолютной власти, что позволило развиться автономным институтам [гражданского общества], а отсутствие абсолютной власти у церкви способствовало бурному развитию диссидентских религиозных воззрений. Рынки и ассоциации, отношения, построенные на клятвах, гильдии, университеты и города с собственными уставами – все это помогло развитию плюрализма и гражданского общества.

Веротерпимость

Чаще всего либертарианство рассматривается как философия главным образом экономической свободы, но своими историческими корнями оно в большей степени связано с борьбой за религиозную терпимость. Ранние христиане начали развивать теории веротерпимости в ответ на преследования со стороны римского государства. Одним из первых был карфагенянин Тертуллиан, известный как «отец латинской теологии», который примерно в 200 г. н. э. писал: «Фундаментальное право человека, привилегия природы, чтобы каждый поклонялся согласно своим собственным убеждениям. Религия одного человека не может ни навредить, ни помочь другому человеку. Несомненно, что принуждение к религии не является частью религии, к которой нас должна вести добрая воля, а не сила».

Аргументы в пользу свободы уже здесь формулируются в виде фундаментальных или естественных прав.

Рост торговли, числа различных религиозных течений и гражданского общества означал, что внутри каждого общества существовало много источников влияния, и плюрализм требовал формального ограничения правительства. В течение одного замечательного десятилетия в трех отстоящих далеко друг от друга частях Европы были сделаны важные шаги к ограниченному представительному правительству. Наиболее известный, по крайней мере в США, шаг был сделан в Англии в 1215 г., когда на Руннимедском лугу восставшие бароны заставили короля Иоанна Безземельного подписать Великую хартию вольностей, которая гарантировала каждому свободному человеку защиту от незаконного посягательства на его личность или имущество и справедливость для каждого. Возможности короля по сбору податей ограничивались, для церкви устанавливалась свобода выборов на духовные должности, были подтверждены свободы городов.

Примерно в то же самое время, около 1220 г., в германском городе Магдебурге был разработан свод законов, основанный на свободе и самоуправлении. Магдебургское право признавалось столь широко, что его приняли сотни вновь образованных городов по всей Центральной Европе и судебные решения в некоторых городах Центральной и Восточной Европы ссылались на решения магдебургских судей. Наконец, в 1222 г. вассальное и мелкопоместное дворянство Венгрии – в то время во многом являвшееся частью европейского дворянства – заставило короля Эндре II подписать Золотую буллу, которая освобождала среднее и мелкое дворянство и духовенство от налогообложения, даровала им свободу распоряжаться собственностью по своему усмотрению, защищала от произвольного ареста и конфискаций, учреждала ежегодную ассамблею для представления жалоб и даже давала им Jus Resistendi – право оказывать сопротивление королю, если он нарушал свободы и привилегии, установленные в Золотой булле[12]12
  Начало своего правления Эндре II ознаменовал политикой, проводимой в отношении крупных феодалов и их владений, которую он сам называл «новым порядком». Со времени создания Венгерского государства материальную основу королевской власти составляли крупные землевладения, дававшие двору огромные доходы. Эндре II роздал часть этих владений своим верноподданным, главным образом свите жены, немки Гертруды, и ее родственникам. В результате доходы значительно сократились. Восполнить дефицит король попытался за счет других источников, в том числе сдачи в аренду права на торговлю солью и добычу цветных металлов. Успеха это не принесло. Эндре II постоянно приходилось бороться с нехваткой денег, тем более что огромные средства пожирали бесчисленные войны короля, особенно те, что велись с целью завоевания богатейшего Галицко-Волынского княжества на юге Древней Руси, и крестовые походы в Иерусалим. Войны эти стабильных результатов не имели, поэтому неудивительно, что в Венгрии не осталось ни одного слоя населения, интересы которого не были бы ущемлены. Вследствие новой политики Эндре II очень скоро сформировалась мощная оппозиция королю, о чем свидетельствует и совершенное под руководством Бано Банко в 1213 г. покушение на жизнь Гертруды, имевшей огромное влияние на мужа. Противники политики, проводимой Эндре II, сгруппировались вокруг наследника престола, князя Белого, не согласного с нововведениями отца. В 1222 г. был осуществлен настоящий заговор, чужеземцев изгнали, а король вынужден был издать Золотую буллу. Золотой буллой поначалу называлась печать, удостоверяющая королевскую грамоту. Позднее так стал именоваться сам документ. К этому времени в Венгрии сложился сильный многонациональный слой дворянства, которое в случае притеснения со стороны крупных магнатов, подчинивших себе отдельные территории, могло рассчитывать на поддержку короля. Это дворянство и потребовало узаконить его права, что король выполнил в Золотой булле. Прекрасно вооруженное дворянство, на которое ложилось основное бремя воинских повинностей, освобождалось от уплаты податей. За ним сохранялась единственная обязанность – защищать страну от внешних врагов. Получили дворяне и право на свободное волеизъявление перед кончиной, и прочие права. Остальные пункты документа были продиктованы горьким опытом правления Эндре II. Ограничивались права иноземцев в ношении определенных званий и титулов, а также право предоставления им земельных владений. Эти меры должны были предотвратить дальнейший упадок королевской власти. Привилегии дворян, сформулированные в Золотой булле, не имел права нарушать даже король. Особенно знаменитым стал 31-й параграф, так называемое Приложение о сопротивлении, дававший дворянам право выступать против короля, если он нарушит положения Золотой буллы. Документ оставался в силе вплоть до 1687 г.


[Закрыть]
.

Принципы, лежащие в основе этих документов, далеки от последовательного либертарианства: гарантируемая ими свобода не распространялась на большие группы людей, а Великая хартия вольностей и Золотая булла открыто дискриминировали евреев. Тем не менее эти документы стали важными вехами на пути неуклонного продвижения к свободе, к ограниченному правительству и распространению концепции личности на всех людей. Они продемонстрировали, что́ люди по всей Европе думали об идеях свободы, и создали классы людей, настроенных свои свободы защищать.

Позже, в XIII в., св. Фома Аквинский, возможно величайший католический теолог, и другие философы развили теологические доводы в пользу ограничения королевской власти. Аквинат писал: «Король, который злоупотребляет своими полномочиями, утрачивает право требовать повиновения. Это не мятеж, не призыв к его свержению, поскольку король сам является мятежником, которого народ имеет право усмирить. Однако лучше сократить его власть, дабы он не мог злоупотреблять ею». Тем самым идея, что тирана можно свергнуть, получила теологическое обоснование. Английский епископ Иоанн Солсберийский, бывший свидетелем расправы над Бекетом в XII в., и Роджер Бэкон, ученый XIII в., которого лорд Актон назвал самым выдающимся английским автором той эпохи, даже отстаивали право убивать тирана, чего в других частях мира невозможно представить.

Испанские схоласты XVI в., объединяемые в так называемую Саламанкскую школу, развили учение Аквината в области теологии, естественного права и экономической науки. Они предвосхитили многие темы, которые позже можно будет обнаружить в трудах Адама Смита и австрийской школы. С кафедры университета города Саламанки Франциско де Виториа осудил порабощение испанцами индейцев в Новом Свете с точки зрения индивидуализма и естественных прав: «Каждый индеец – человек и, таким образом, способен обрести спасение или вечные муки… А поскольку он человек, каждый индеец имеет свободу воли и, следовательно, является хозяином своих действий. <…> Каждый человек имеет право на свою собственную жизнь, а также на физическую и духовную неприкосновенность». Виториа и его коллеги развили доктрину естественного права в таких областях, как частная собственность, прибыль, проценты и налогообложение; их труды оказали влияние на Гуго Гроция, Самуэля Пуфендорфа, а через них – на Адама Смита и его шотландских коллег.

Предыстория либертарианства достигла кульминации в период Ренессанса и протестантской Реформации. Повторное открытие классического учения и гуманизма в эпоху Ренессанса обычно считается приходом современного мира на смену Средневековью. Со всей страстью романиста Айн Рэнд высказалась о Ренессансе как о рационалистической, индивидуалистической и светской разновидности либерализма: «Средние века были эпохой мистицизма, слепой веры и покорности догме о превосходстве веры над разумом. Ренессанс стал возрождением разума, освобождением человеческого ума, победой рациональности над мистицизмом – нерешительной, неокончательной, но пылкой победой, которая привела к рождению науки, индивидуализма, свободы».

Историк Ральф Райко, однако, утверждает, что роль Ренессанса как прародины либерализма переоценивается; средневековые хартии о правах и независимые юридические институты давали больше простора для свободы, чем прометеевский индивидуализм Ренессанса.

Более значительна в истории развития либеральных идей роль Реформации. Протестантских реформаторов Мартина Лютера и Жана Кальвина никак нельзя назвать либералами. Однако, разрушив монополию католической церкви, они непреднамеренно способствовали распространению протестантских сект, некоторые из которых, например квакеры и баптисты[13]13
  квакеры – члены религиозной христианской общины, основанной в Англии в 1647 г. Дж. Фоксом, проповедовавшим мистическое учение о «внутреннем свете». Из-за преследований в 1760-х гг. многие квакеры эмигрировали в Америку.
  баптисты – христианская протестантская конфессия. Состоит из автономных конгрегаций. Баптисты считают, что истинная Церковь – это верующие, которым не нужна церковная иерархия, выступают с требованием отделения церкви от государства. Баптисты в целом не имеют религиозной догмы, идеологическую основу своего движения находят в Евангелии. Для них характерны строгие моральные принципы, запрет на курение табака и употребление спиртных напитков. США являются основным мировым центром распространения этой конфессии и ее второй родиной (после Англии).


[Закрыть]
, внесли важный вклад в развитие либеральной мысли. После религиозных войн люди стали сомневаться в том, что общество должно иметь только одну религию. Прежде считалось, что в отсутствие единой религиозной и моральной власти в обществе начнут бесконтрольно множиться моральные убеждения и оно в буквальном смысле распадется. Эта глубоко консервативная идея имеет долгую историю. Ее корни восходят по меньшей мере к Платону, утверждавшему, что в идеальном обществе необходимо регулировать даже музыку. В наше время эту идею поднял на щит социалист Роберт Хейлбронер, писавший, что социализм требует наличия сознательно принятой коллективной нравственной цели, «для которой каждый несогласный голос несет угрозу». Она также проглядывает в словах жителей городка Кэтлетт, штат Виргиния, поделившихся с «Washington Post» своими опасениями, когда в их небольшом городке был построен буддистский храм: «Мы верим в единого истинного Бога и боимся этой ложной религии, она может плохо повлиять на наших детей». К счастью, после Реформации большинство людей заметило, что наличие в обществе различных религиозных и нравственных взглядов не привело к его распаду. Напротив, разнообразие и конкуренция сделали общество сильнее.

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 | Следующая

Правообладателям!

Представленный фрагмент книги размещен по согласованию с распространителем легального контента ООО "ЛитРес" (не более 20% исходного текста). Если вы считаете, что размещение материала нарушает ваши или чьи-либо права, то сообщите нам об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Топ книг за месяц
Разделы







Книги по году издания