Текст бизнес-книги "Думай как чемпион: как «Формула-1» может прокачать самоорганизацию, эффективность и мотивацию"

Автор книги: Дэвид Култхард

Раздел: Зарубежная деловая литература, Бизнес-книги

Разумеется, такое не дается даром. В конечном счете люди, работающие с такой концентрацией и целеустремленностью, проводят меньше времени со своими семьями, но Михаэль был готов прилагать еще больше усилий, чтобы только стать лучшим. Книги рекордов расскажут вам, чего он добился. Если хотите найти пример исключительной трудовой этики, без которой не стать пилотом «Формулы-1» мирового уровня, то остановите свои поиски на Михаэле.

Среди действующих пилотов тоже есть люди, олицетворяющие собой исключительную трудовую этику, и, возможно, некоторые циничные читатели будут удивлены, услышав в этом контексте имя многократного чемпиона мира Льюиса Хэмилтона. В 2017 году я возвращался с мексиканского Гран-при в компании партнера Льюиса по Mercedes Валтерри Боттаса, как раз после того, как Льюис выиграл свой четвертый чемпионский титул. Я спросил: «Каково это, работать с Льюисом?» – на что Валтерри ответил: «Мужик, я и не представлял, как много он работает». Когда смотришь на Льюиса со стороны, складывается впечатление, что он постоянно пропадает на вечеринках и модных показах, что он не сфокусирован должным образом – в газетах такого рода критику можно встретить повсеместно. Однако Валтерри сказал мне, что когда Льюис работает на треке или находится на базе, его концентрация и внимание к деталям и текущей работе не имеют себе равных. Этому не следует удивляться, ведь мы знаем, что результаты приходят благодаря приложенным усилиям. Невозможно добиться того, чего добился Льюис, не пытаясь лезть из кожи вон. Людям надо понять, что когда Льюис работает на гоночной трассе или на базе, он полностью включен в процесс, и под словом «полностью» я подразумеваю полностью. Нет никаких вечеринок и других отвлечений. За все то время, что Льюис выступает в гонках, начиная от подросткового возраста и до сегодняшнего дня, я не встречал ни одного инженера, который бы работал с ним и говорил: «У Льюиса есть талант, но он не работает так усердно, как надо». Что касается его жизни за пределами трассы, то могу сказать, что невозможно иметь такое тело, как у него, не проводя безумное количество часов в спортзале. Он обладает прекрасной способностью структурировать ту работу, которую ему необходимо проделывать с машиной и командой, и отделять ее от своей личной жизни. Одна из составляющих успеха пилота заключается в умении не быть зацикленным на работе все время, в жизни должно находиться место отдыху и восстановлению, и Льюису, как кажется, удается поддерживать этот баланс очень и очень успешно. Его навыки тайм-менеджмента восхищают, его усилия по поддержанию блестящей физической формы очевидны, а его концентрация на трассе – настоящий пример для подражания.

За себя могу сказать, что, на мой взгляд, главной причиной, по которой я задержался в McLaren на девять сезонов, было не то, что я был быстрее Мики Хаккинена или от природы талантливее его, а то, что я работал с невероятным усердием – неумолимо, постоянно, всегда. Я никогда не пропускал тестовые заезды, садился за руль так часто, как только мог, с энтузиазмом и в больших подробностях делился своими впечатлениями от машины с инженерами, являлся на спонсорские мероприятия и действительно старался; мне было не все равно. Не каждый гонщик выбирает такой подход. Кто-то, как Хуан Пабло Монтойя, например, был очень талантливым пилотом. Но при этом, как считали некоторые, он был несколько дерзким и грубоватым как человек. Справедливости ради, многие люди считали это частью его шарма и любили его за это, однако его карьера в Ф1 была сравнительно недолгой, как, впрочем, и карьера в Indy или NASCAR. Сейчас он, вероятно, вполне доволен этими короткими карьерами, но почему у кого-то, кто считается чрезвычайно одаренным от природы пилотом, ничего толком не клеится?

Самое приятное по части трудовой этики заключается в том, что это не сложно, это не высшая математика. Просто вставай каждое утро спозаранку и берись за дело; задай вопрос: «Могу ли я сегодня сделать что-нибудь сверх?» Если ответ «да», то начинай делать. Позвольте рассказать вам об еще двух примерах предельной концентрации и целеустремленности в автоспорте: Найджеле Мэнселле и Эдриане Ньюи.

Сначала история из личного. Пробившись через несколько второстепенных гоночных серий, таких, как «Формула-3000», я, наконец, сумел застолбить за собой место тест-пилота в команде «Формулы-1» Williams в 1992 году. Это была уникальная возможность. Дело было не только в том, что команда регулярно побеждала в гонках – в 1992 году Найджел Мэнселл стал чемпионом мира на всепобеждающем Williams FW14B, – а еще и в том, что следующие три года меня окружали люди из числа самых легендарных пилотов автоспорта, а также такие громкие имена, как Фрэнк Уильямс, Патрик Хэд и Эдриан Ньюи. Для парня, которому едва исполнилось двадцать, это была невероятная возможность. Я упорно трудился ради этого шанса, и когда он выпал мне, я был готов. С точки зрения обучения и становления меня, как гонщика, это был потрясающий опыт.

Мне, как части той команды, посчастливилось поработать с тремя чемпионами мира: Найджелом Мэнселлом, Аленом Простом и Айртоном Сенной. В 1992 году, будучи новичком-тестером, я толком не пересекался с Найджелом Мэнселлом, поскольку был всего лишь молодым парнем, а он был именитым чемпионом мира. Но мне не потребовалось много времени, чтобы заметить, что он – и это неудивительно – был предельно сфокусирован (как все чемпионы) и трудолюбив. Чего многие люди не замечали, так это того, сколько труда и работы Найджел вкладывал в молодых ребят за пределами базы или гоночной трассы, стремясь помогать детям, которым не так повезло в жизни. Это распространялось и на его общение с молодыми картингистами, пробивавшимися на вершину автоспорта: он помогал им и давал советы. В моем музее находится письмо, которое Найджел любезно адресовал моей сестре и в котором великодушно ободрял ее и призывал продолжать попытки преуспеть в картинге.

Я бы сказал, что за пределами трассы Найджел не был таким искушенным стратегом, как Прост или Сенна, но это вовсе не критика, ибо никто не ставил под сомнение его быстроту на треке. Найджела всегда уважали за его скорость. У некоторых людей есть особые качества, и Найджела, помимо его крупных габаритов, всегда отличали храбрость и чрезвычайная преданность делу. Он был очень отважным пилотом в эпоху, когда «Формула-1» была исключительно опасным видом спорта. Если он принимал решение пройти поворот на полной скорости, его правая нога никогда, н-и-к-о-г-д-а не отрывалась от педали. Можно многому научиться, наблюдая за таким человеком. А вы когда-нибудь отрываете ногу, когда дело принимает серьезный оборот и начинает пугать?

Я вернусь к обсуждению этой решимости позднее, а пока вернемся к нашей теме: несмотря на свою природную скорость и невероятную храбрость, Найджел подкреплял все это колоссальным объемом усердной работы. Он бешено концентрировался на работе, в этом не может быть сомнений, и я подозреваю, что причина кроется в его происхождении – он был выходцем из рабочего класса.

Найджел не раз сотрудничал с другим человеком, чья трудовая этика породила немало легенд: речь об Эдриане Ньюи. Ныне занимающий должность технического директора формульной команды Red Bull Racing, Эдриан является самым успешным конструктором и техническим лидером в нашем спорте. Его машины выигрывали ни много ни мало десять Кубков конструкторов в составе трех разных команд – Williams, McLaren и Red Bull Racing, – а шесть различных пилотов становились чемпионами мира на спроектированных им болидах. Выпускник факультета аэродинамики и астронавтики Университета Саутгемптона Ньюи впервые поработал в «Формуле-1» в составе команды Fittipaldi, после чего вошел в штат производителя гоночных автомобилей March, где спроектированные им болиды принесли чемпионские титулы 1985 и 1986 годов Элу Ансеру и Бобби Рэйхолу, выступавшим в серии CART (Indycar). В «Формуле-1» он добился успеха своими впечатляющими проектами Leyton House March, после чего присоединился к команде Williams, где работал вместе с техническим директором Патриком Хэдом.

За чемпионским титулом 1992 года, добытым Найджелом за рулем FW14B, последовали чемпионства Алена Проста, Дэймона Хилла и Жака Вильнева, а перед стартом сезона 1997 года Ньюи перешел в стан McLaren. Тогда-то я и начал с ним работать – его великолепные болиды позволили Мике Хаккинену завоевать титулы для McLaren в сезонах 1998 и 1999 годов, а мне – финишировать вторым в зачете сезона 2001 года.

На всем протяжении своей карьеры Эдриан работал невероятно усердно. Стать одним из самых высокооплачиваемых дизайнеров своего поколения ему удалось благодаря своему чрезвычайно высокому КПД: довериться Эдриану в вопросе проектировки чемпионской машины – значит почти наверняка выиграть. Если посадить Льюиса Хэмилтона за руль или дать Роналду пробить пенальти, то можно ожидать вполне конкретный исход; у Эдриана такая же репутация в мире дизайна. Однако и Эдриан не начинал с должности главного конструктора. Он приходил младшим чертежником. Так как же достичь такого заоблачного уровня? Нужно сделать первый шаг в нужном направлении и, взяв на вооружение свою трудовую этику, двигаться шаг за шагом, день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Это потребует терпения. Думаю, что в современном мире многие люди хотят добиться успеха мгновенно, а тяжелую работу отложить на потом. Быть может, такова природа современной культуры – все доступно по одному щелчку, одному «тапу» по экрану – но в успешном бизнесе эта формула не работает, равно как и в автоспорте. Нужно прилагать усилия. Да и потом, усердная работа никогда никого не убивала. Ну, то есть, конечно, бывало и такое, как в случае с тем парнем, что умер от перегрузки на работе, но вы меня поняли.

Как и в случае с Шумахером, Хэмилтоном и Мэнселлом, один из главнейших уроков, которые может усвоить человек, работающий с Эдрианом Ньюи, заключается в наблюдении за его трудовой дисциплиной. Когда он заходит в свой рабочий кабинет, он идет туда сконцентрироваться. Он признает, что развил в себе способность к настоящей концентрации в те моменты, когда стоит перед чертежной доской (да, он до сих пор пользуется ей…). Он целиком сосредоточен на достижении своих целей. Его чертежная доска – это его пространство, на котором он создает проекты машин, рвущих все шаблоны и выигрывающих мировые первенства. Он работает действительно усердно, по многу часов в условиях колоссального давления. Кроме того, он гений и чрезвычайно одаренный человек, но он будет первым, кто скажет, что все это не имеет никакого значения, если не подкреплено тяжелой пахотой.

Примечательно, что, как и все остальные люди, добравшиеся до самых вершин в своих областях, Эдриан не снизил требований к себе и не стал работать меньше. Я много раз наблюдал за тем, как некоторые люди добивались успеха, и после этого от их усердной работы не оставалось и следа. Часто такое происходило, когда они обеспечивали себя финансово, реализовывали многие свои амбиции, а потому утрачивали тот голод, который испытывали в молодости. Это большая ошибка. Когда начинаешь жизнь и карьеру, то жаждешь успеха, мечтаешь о хорошей машине, о доме; возможно, у тебя развивается аппетит к дорогим часам или кроссовкам; тобой могут двигать и нематериальные желания, возможно, ты мечтаешь о путешествиях, а может, относишься к тем людям, что жаждут успеха и достижений больше, чем всего того, что им сопутствует. Какими бы ни были твои амбиции, добившись успеха, ты рано или поздно достигнешь той точки, когда у тебя будет все это – успех, деньги, приятные сердцу вещи, уверенность в будущем, – но как, достигнув этого момента, не утратить голода? Можно часто увидеть, как очень успешные люди суетятся и пытаются продать себя другим, как будто от этого зависит их зарплата в следующем месяце, хотя на самом деле они уже давным-давно обеспечили себя финансово. Так почему они так делают? Потому что им нравятся вызовы, они не утрачивают голода и всегда остаются трудягами. А как еще людям, обеспечившим себя финансово на всю жизнь, находить мотивацию просыпаться каждое утро и идти по делам?

Чаще подобное отношение можно встретить среди тех, кто работает на себя. К примеру, по статистике, они реже берут больничные, чем те, кто трудится на компанию. Отчасти причина этого в том, что они не могут себе позволить много отдыхать, но также, как мне кажется, дело в отношении. Их компания принадлежит им самим, и для них это важнее, чем один лишний день на больничной койке.

Никогда не переставайте искать возможности что-то сделать. История моего отца про бобы Heinz – один из любимейших моих примеров такого подхода. Но при этом находится очень много людей, которые пускают все на самотек. В чем я абсолютно уверен, так это в том, что в современном мире больше, чем когда-либо в истории, человеку нужно выискивать возможности. Просто сидеть и ждать, когда зазвонит телефон, недостаточно. Когда кто-нибудь, объясняя мне, почему он не сделал то, что должен был сделать, говорит мне: «О, да я просто жду, когда этот человек перезвонит мне», я отвечаю: «А почему бы тебе не оторвать зад и не пойти разыскать его?» То же самое касается и случаев, когда кто-нибудь ищет работу и говорит: «Я еще не получил от них ответа…» или «Ничего еще не ясно». Разыщи их, выясни, в чем причина задержки, постучи в их двери, будь у них на виду. К примеру, я как-то раз прыгнул в самолет и отправился на встречу с одним из своих знакомых из Mercedes. Он неверно предположил, что такие усилия я приложил для того, чтобы обсудить с ним новый контракт пилота, тогда как на самом деле я просто сказал: «Я лишь хочу понять, могу ли я еще что-нибудь сделать…»

Осознать, как сильно ты сам можешь влиять на исход своего путешествия вместо того, чтобы ждать, пока другие откроют тебе возможности – важнейший, ключевой момент. Никогда не теряйте энергию и стремление открывать себе двери, обретать связи, продвигать идеи. Здорово иметь блестящую концепцию или запредельные амбиции, но не ждите, что вам все принесут на блюдечке. Легко читать о бизнесе «Формулы-1» и полагать, что пилоты гоняются всего пару часов на выходных, да и то лишь только шесть месяцев в году. Как могут они вообще рассуждать об усердной работе? Их привозят на частных самолетах к трассе, после чего они улетают на две недели загорать на море и жить «жизнью плейбоев», ведь так?

Что ж, нет. По окончании тех двух часов на трассе у гонщиков остается две недели или 334 часа до следующей гонки, и на протяжении этого времени они должны уделить максимум внимания каждому аспекту своей жизни как на треке, так и за его пределами. Образ жизни «плейбоя» ушел в прошлое с приходом в спорт профессионализма, который стал его визитной карточкой начиная с 1970-х годов и далее. Детально рассказывая вам о том, что происходит в перерывах между гонками, я надеюсь на то, что вы поймете, насколько профессиональными, преданными делу и полными энтузиазма должны быть гонщики «Формулы-1», чтобы достичь вершины спорта и удержаться на ней. Быть может, тогда вы сможете проанализировать собственную карьеру и оценить, действуете ли вы схожим образом или нет.

Итак, взмах клетчатого флага, гонка завершилась, настало время вечеринок. Ну, не совсем. Сразу после гонки пилоты, в соответствии с требованиями FIA, должны пройти взвешивание во всей своей амуниции, после чего их ждет встреча с одним из сотрудников команды, отвечающим за связи с общественностью, который отводит их к «загону для прессы», месту, где все телевизионные и радиожурналисты ждут возможности взять интервью и записать комментарии. Это происходит, если только ты не финишировал на подиуме, иначе тебя первым делом интервьюируют на финишной прямой перед главной трибуной, после чего ведут в «зеленую комнату» или, иными словами, зал ожидания, чтобы там ты мог подготовиться к предстоящей церемонии награждения.

Обычно, находясь там, ты имеешь возможность утереться полотенцем и убрать весь пот, надеть на себя кепку с логотипом соответствующего бренда, а в прежние времена, до того, как на ношение личных часов наложили запрет, еще и надеть часы того бренда, с которым ты сотрудничаешь по контракту. Поднять трофейный кубок рукой, на которую надеты часы «правильной» марки, значило обеспечить отличный позитивный пиар этой часовой компании.

Затем предстоит принять участие в двух пресс-конференциях на английском языке; первая для эфирных СМИ, к коим в наше время относятся телевидение, радио и цифровое или стриминговое медиа. Как правило, она довольно короткая. Каждый из трех пилотов, финишировавших в первой тройке, должен дать какую-то цитату на тему того, как прошла гонка – обычно в качестве ответа на два вопроса, заданных назначенным FIA модератором пресс-конференции, – а победителя гонки просят также дать дополнительный комментарий на родном для него языке. За этим следует пресс-конференция для печатных СМИ, которая обычно получается более растянутой, так как отдельные журналисты могут задавать специфические вопросы с целью добавить истории о гонке чуть больше глубины.

Следующим требованием для пилота, разобравшегося с этими формальностями, имеющими место после гонки, обычно является встреча с главными спонсорами, важными гостями команды и, к счастью, деятельное участие в празднованиях. Предполагается, что в процессе нужно найти время для благодарностей команде за ее усилия по ходу уик-энда, в том числе и на недолгое общение с инженерами и менеджерами команды, ждущими твоего отклика. Если ты выиграл гонку или же в ней победил твой напарник, вас ждет официальная командная фотография, которую делают перед гаражом: мы побеждаем командой и проигрываем тоже командой.

Далее по графику следует технический брифинг с участием пилотов, инженеров, конструкторов, старших руководителей технической команды, при необходимости представителей поставщика моторов и производителей резины, а также, возможно, кого-то еще, кого необходимо включить в процесс обсуждения случившегося.

По завершении встреч с прессой, спонсорами и техническим персоналом у пилота обычно появляется время быстро принять душ – если такая возможность присутствует, – после чего ему нужно переодеться и направляться в аэропорт, чтобы либо уехать домой, либо отправиться к месту проведения следующего этапа. Для гонщика мало приятного в том, чтобы на протяжении нескольких часов ходить промокшим от пота, шампанского или того и другого сразу, а уж для любого, кто собирается путешествовать вместе с тобой, и подавно!

Двадцать лет назад, когда большинство этапов «Формулы-1» проходило в Европе, для гонщиков было нормой лететь домой воскресным вечером. Ни одно место в Европе не располагалось дальше двух часов полета от моего дома, что под Ниццей. В последнее время произошли перемены по этой части: теперь две трети этапов предполагают длительные перелеты. Учитывая, что многие из этих «отдаленных» гонок проходят одна за другой, а разделяют их неделя, максимум две, пилоты зачастую остаются в своих «гоночных» отелях еще на одну-две ночи, после чего отправляются к следующему пункту остановки.

Вот в этот момент вопрос «А что вы делаете в перерывах между гонками?» встает по-настоящему остро. После того как пилот, завершив изнурительный Гран-при, потратил еще около четырех-пяти часов на последующую работу, наступает утро понедельника, знаменующее собой начало исключительно плотной рабочей недели, но большинство болельщиков не то что не видит всей этой работы, оно даже не подозревает о ней.

В зависимости от того, в какой части света прошел Гран-при, спонсор может пожелать использовать твое физическое присутствие в этой конкретной стране или регионе и попросить тебя следом поучаствовать в каком-нибудь мероприятии уже в понедельник. Это может быть встреча с рабочими на заводе для раздачи автографов, открытие розничного магазина или интервью для местной прессы. А может, и все три события разом. Обычно личные встречи с гонщиками устраивают команда, спонсор и местная компания, занимающаяся организацией мероприятий, а количество часов, которое ты обязан этому уделить, прописывается в твоем контракте пилота.