Текст бизнес-книги "Откуда берутся деньги, Карл? Природа богатства и причины бедности"

Автор книги: Елена Котова

Раздел: Экономика, Бизнес-книги

Елена Котова
Откуда берутся деньги, Карл? Природа богатства и причины бедности

Редактор В. Ионов

Руководитель проекта C. Турко

Корректоры Е. Аксёнова, И. Яковенко

Компьютерная верстка К. Свищёв

Дизайн обложки Ю. Буга

© Елена Котова, 2018

© ООО «Альпина Паблишер», 2018

Котова Е.

Откуда берутся деньги, Карл? Природа богатства и причины бедности / Елена Котова. – М.: Альпина Паблишер, 2018.

ISBN 978-5-9614-4996-9

Все права защищены. Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. За нарушение авторских прав законодательством предусмотрена выплата компенсации правообладателя в размере до 5 млн. рублей (ст. 49 ЗОАП), а также уголовная ответственность в виде лишения свободы на срок до 6 лет (ст. 146 УК РФ).

* * *

Введение

Англичане говорят, что время – деньги, а русские, что жизнь – копейка, как верно подметил поэт Вяземский еще в начале XIX века. Большой был остроумец. Но за этим его хлестким афоризмом – две разные системы ценностей: англичане и минутой дорожат, они богатство приумножают, а русским до денег вроде и дела нет, они даже не знают, что стоит их жизнь.

За последние 30 лет, однако, русские вполне оценили важность денег для жизни. А вот как их «делать», понимания пока нет. «Россия должна стать снова передовой страной, россияне заслужили достаток и достойную жизнь», – твердят все подряд, но на этой нехитрой мысли общее согласие и кончается. Дальше – агрессивные споры до остервенения. Государственники клянут рыночников, либералы – патриотов, спорщики клеймят друг друга ярлыками, размахивают надерганными цитатами, обрывками знаний. Правда, в одном они сходятся – все плохо!

Особенно горюют «мыслящие и образованные». С утра встанут и давай строчить во всех ресурсах, что жить невыносимо, а власти все погубили. А еще и народ винят – здрасте, приехали! Только попробуй сказать, что вообще-то мы движемся вперед, хоть и медленно, – стаей накинутся, назовут недоумком, хотя это же так естественно – каждый хочет гордиться своей страной. Нормальный человек из споров ничего не в состоянии вынести, чувствует только, что разговоры о политике достали.

Молодежь этой болтовни чурается, ей бы денег заработать… Но где путь к деньгам, никто не объясняет. В райцентрах европейской части страны мечта 20-летних девчонок – работа в собесе, 30-летние парни протирают штаны в военкоматах. В Бурятии и на Камчатке их сверстники, купив иномарку, заняты извозом туристов в сезон, ловят рыбу и валят медведей, продавая этим же туристам «дóбычу» и шкуры. Ребят оставили выживать. Без социальных лифтов и честной информации. Они не видят перспектив, у них нет «американской мечты».

Спорщики сказать этим ребятам ничего не могут, раз сами не в силах договориться. Только удивляются, глядя на молодых. Чего те вдруг принимаются поминать добрым словом Сталина? Ведь и не знают толком за что, лишь наслышаны от дедов, что уж при нем-то страна была великая. А то напяливают майки с портретами Гевары и даже Мао Цзэдуна, не ведая, за что произвели их в кумиры, просто нравится невнятно-бунтарская романтика. Что сделал Че Гевара, помимо того, что помог братьям Кастро искалечить Кубу? Нет ответа… Ребенок нынешних 20-летних спросит лет через пять-десять: «Кто такой дедушка Ленин?» – интересно даже, что родители скажут. Пробормочут что-то вроде: «Тот, кто устроил революцию, чтобы не было богатых». Но едва ли ответят, богатство – это хорошо или плохо. Видят, что государство постоянно что-то делит, при этом им самим мало что достается, и все. Живут, как и родители, будто на ощупь, не понимая, какой хотели бы видеть страну.

Общество, лишенное согласия и общих целей, – это уже диагноз! Люди не знают, откуда берутся деньги, и не понимают, почему простой достаток – вечная битва в одиночку.

Так почему же? Потому, что Россия – отсталая страна. Нам не нравится, что сегодня народ беден, но разве было по-другому? Моя свекровь из деревни на Орловщине повторяла: «Разуй глаза, мы так всегда жили, и хорошо жили». И это правда. Принципиально лучше, чем сегодня, мы не жили. Ни при Николае II, ни при большевиках, ни при Сталине, Хрущеве, Брежневе, Горбачеве или Ельцине.

Можно верить дедам, что еще недавно Россия была первой по объему ВВП в мире – но так было лишь в сводках Госплана. Или что было изобилие – так оно было по талонам и трудодням. Можно считать, что вместо великой страны теперь у нас капитализм с нечеловеческим лицом – так у нас по крайней мере теперь есть частная собственность и нет рабского труда! А отсталость страны как была, так и осталась. Поэтому споры о том, как сделать Россию «снова» передовой, бессмысленны. Ее можно сделать просто развитой.

Причин отсталости России, как водится, три, и они давно сплелись в клубок.

Вечный поиск особого пути

В общественной науке в середине XX века, когда мир озаботился проблемой отсталости бывших колоний, появилось понятие «догоняющее развитие». Россия же принялась догонять передовые страны много раньше – еще Петр I прорубал окно в Европу. Все правители после него тоже пытались догнать страны по обе стороны Северной Атлантики, и получалось, прямо скажем, не очень… Потому что опыт тех самых передовых стран Атлантики считался непригодным для России. Из него выбирали только то, что нравилось, – «тут читаем, тут не читаем», тут меняем, тут не меняем.

Сначала хотелось сохранить самодержавие и помещичье хозяйство, хотя, как и в передовых странах, у нас уже полным ходом шла промышленная революция. Она была тоже догоняющая, но достаточно мощная. В стране складывалась полноценная независимая экономика, которую смела диктатура пролетариата. В итоге Сталин принялся за индустриализацию по второму заходу.

Следующие правители – Хрущев и Брежнев – были уверены, что производителем и распределителем может быть лишь государство. Оно раздавало всем по 90–150 рублей в месяц, ожидая, что каждый будет трудиться на совесть. Странная уверенность. Человек – рациональное ленивое животное, и ради какой-то совести трудиться ему совершенно несвойственно. Он работает только по двум причинам: ради денег или под страхом смерти в лагерном бараке. Лагеря отменили, денег не предложили – он и не трудился.

Догонять пытались. Деньги делить «по справедливости» – пытались постоянно. А сказать людям честно, что, прежде чем делить, надо научиться производить, не пытались. Будто деньги на деревьях растут. «Передовая» страна не могла самостоятельно даже колготки для наших матерей делать. Колготки покупали у заграницы, расплачиваясь за них нефтью, – уму непостижимо. Прилавки пустели, сводить концы с концами с каждым годом становилось все труднее.

На рубеже 1980–1990-х годов Великий строй с его плановой экономикой рухнул. Не потому, что его развалил какой-то Горбачев, а потому, что миллионы вышли на площади в страхе, что завтра будет нечем кормить детей.

Появился Ельцин. Рынок, свободные цены, приватизация, спешка: хоть начерно, но запустить развитие, иначе голод… И спасибо, что запустили. Правда, забыли про законы, не создали сразу все механизмы этого рынка. Народ, пребывая в иллюзии, что деньги растут на деревьях, возроптал: деревья, мол, достались только шустрым. Они и правда только им достались, пока остальные чухались. От ропота обделенных и от того, что шустрых не научили делиться, общество стало крениться набок.

Окрестив шустрых мерзким словом «олигарх», в нулевых им шаг за шагом принялись перекрывать кислород, раскулачивая строптивых и даже послушных – по необходимости. Государство снова решило, что только ему по силам осчастливить народ. Однако не только наше государство считает, что оно знает лучше самих граждан, что им нужно. У государства вообще есть такая склонность.

В результате сложился тот самый капитализм с нечеловеческим лицом, который мало кому нравится. Он не дает людям возможности заработать, ему не под силу догнать передовые страны. Но государство этого не признает, все пыжится и догоняет. При этом опыт тех, кого догоняем, опять, оказывается, нам не подходит! Круг замкнулся…

Внутренняя колонизация

Когда в 1950-х рухнул колониализм, обнаружилось, что в странах «третьего мира» общество распадается на современный и традиционный сектора. Современные слои стремились соединиться с миром империй, пусть даже и на вторых ролях, мечтая о модернизации. А рядом с современным сектором по-прежнему тихо пузырилось огромное традиционное болото, в котором никто ни о чем не мечтал, в нем можно было только выживать за счет опоры на касты, кланы, на старые порядки. Колониализм заблокировал извне формирование единого механизма развития стран «третьего мира», движок развития работал только в небольших анклавах, связанных пуповиной с империей. Пуповину разорвали, и наружу вылезла дуальность экономики – популярный термин в теориях развития.

Дуальность означает, что пространство бывшей колонии состоит из двух плохо сообщающихся сосудов. На то, чтобы тянуть всю страну вперед, мощности современного сектора хватило в мелких странах – от Сингапура до Южной Кореи. А в крупных, как Индия, Пакистан, Бразилия, модернизация захлебывается в инерции огромного традиционного сектора, в котором стереотипы, нормы, неписаные правила и привычные уклады жизни меняться не хотят.

Российская колонизация была внутренней. У нас калечили не какие-то заморские колонии, а собственную страну. Меньшая часть общества всегда грабила ресурсы другой, огромной его части. Это вранье, что между дворянами и их крепостными была патриархальная идиллия. Это было сожительство патрициев и рабов.

Потом возникла другая форма колонизации. Пара столиц и десяток крупных городов питались ресурсами нищей провинции. В одном «сосуде» сияли витрины изобилия, в другом сменяли друг друга голодоморы. Это большевистская и сталинская дуальность – снова между сосудами мало общего.

Возник новый разрыв двух противоположных реальностей. Один полюс – города, где на столе по праздникам осетрина и виноград, а на кухне в ходу рецепты из «Книги о вкусной и здоровой пище». Другой полюс – деревня, где работали за трудодни, где рождались сплошь рахитичные дети, где до середины 1960-х не было не только электричества, но даже и паспортов у граждан (!) страны. Иллюзия единства страны держалась на оболочке идеологии, которую вдалбливали старшим поколениям партийные профессора. Оболочка лопнула в 1990-х, и выяснилось, что в России на самом деле две страны!

Сегодня их по-прежнему две. Вопрос не в том, «есть ли жизнь за МКАДом». Она там есть. В традиционном секторе, в тысячах городов и городишек страны едят досыта, там есть мобильники, кока-кола и иномарки. Но оттуда по-прежнему не выберешься, там по-прежнему не заработаешь. Там нет грамотной рабочей силы, чтобы привлечь капитал современного сектора. Главная поддержка для людей – собственная среда, микросоциум.

С одной стороны – столица и крупные нефтяные или промышленные центры, с другой – Тамбов или Ржев, деревни, населенные пункты – слово-то какое! – Калмыкии или Алтая. В них все разное: технологии, ценность рубля, доступ к информации, понятия справедливости и закона. Тяжкий исторический багаж, который надо изживать, но к его анализу еще никто не подступался.

Брак мышления, подлинная «российская драма»

Вечный поиск особого пути развития – мы, дескать, другие! Опыт всех успешных стран – и Европы, и Америки – высокомерно отвергался. Мы раз за разом самоуверенно заявляли: «Ваши законы нам не указ». А законы-то экономические едины для всех – американцев, европейцев и прочих. Так вот, эта книга про эти самые законы. Про то, как они сработали в разных местах, как разные неглупые люди их применяли и как разные страны сумели вылезти из своего ничтожества – каждая из своего – и разбогатеть. Книга именно про это.

В поисках «особого пути» мы ничего заветного найти не сумели, зато породили страшный брак мышления. Сбой в головах и «мыслящих-образованных», и апатичного, аполитичного молодняка. Ум русского человека не зацепился ни за одно из важнейших событий в экономике и культуре тех стран, которые хотелось догнать.

Уроки Великой депрессии, из которой Америка вышла с окрепшей экономикой, – неинтересно… Послевоенное возрождение Германии – ну так это немцам деньги с неба свалились, Америка раскошелилась. На самом деле американская помощь Германии была размером 1,5 % годовых продаж нефти в России! Германия всего за 15 лет превратилась из страны, проигравшую войну всему миру, в одного из лидеров этого мира, а у нас все никакого «чуда».

Британия была страной замшелых аристократов, которые, как и Россия, жили памятью об имперском прошлом. Едва сводили концы с концами за счет поместий, пригодных только для праздных охот на несъедобных лис. За одно десятилетие страна преобразилась в общество хватких лавочников и капиталистов, у нации пропало презрение к слову «выгода». И это прошло незаметно для нас.

Америка, Германия, Британия не с потолка брали свои рецепты возрождения. За ними стояла экономическая наука – не только Кейнс, Фридман, Самуэльсон и пара десятков других, но прежде всего Маркс. Его экономическое учение изменило мир. Только весь мир от него изменился в одну сторону, а Россия – в другую. Недоучка из Ульяновска взял из Маркса лишь идею диктатуры пролетариата, по сути начхав на все открытые Марксом законы. Ленину они были не нужны. А диктатура пролетариата нужна – он же революцию затеял. Если об этом задуматься, то будет что сказать, когда ваше чадо спросит: «Кто такой дедушка Ленин?» – вам, кому сегодня двадцать пять. Хотя бы ради этого стоит подумать о Марксе, о Ленине, о тех, чьи портреты многие так любят носить на майках.

На протяжении всего XX века в странах Северной Атлантики открывали новые законы развития, которые двигали их экономику вперед. А в России эти открытия объявлялись лженаукой. Мышление нашего обывателя, который познает законы общества не из книжек, а из жизни, тоже оказалось заблокированным: он трудился либо принудительно, либо бесплатно – разница небольшая. Такая жизнь не побуждает думать, как создаются деньги. Это вопрос лабазника или промышленника, но никак не раба и не винтика в машине государства.

Лишь за последнюю четверть века, став наконец свободными, зато хлебнув рынка à la russe, люди шкурой поняли, что без денег – никуда, но объяснить, откуда они берутся в обществе, им никто не рвется. «Мыслящие», конечно, любят кивать на страны Атлантики, горюя, что у нас все не как у людей. Но объяснить нормальному человеку, каким непростым путем те нации нашли путь к собственному богатству, – это нет… Потому что по большей части сами толком не знают. «Оторопь берет, когда люди вполне культурные – и даже весьма – трактуют злободневную тему, – писал Ортега-и-Гассет еще в 1930-х. – Словно заскорузлые крестьянские пальцы вылавливают со стола иголку. К политическим и социальным вопросам они приступают с таким набором допотопных понятий, какой годился в дело двести лет назад для смягчения трудностей в двести раз легче»[1]1
  Ортега-и-Гассет X. Восстание масс. – М.: АСТ, 2016. – С. 26.


[Закрыть].

Отсталость не преодолеть в одночасье, но за последние 27 лет мы прошли не такой малый путь. Уже распробовали вкус и денег, и свободы. Свободы стало несравненно больше, чем при всех прежних кормчих, – это факт. Одни горюют, что свобод мало и все они какие-то не такие, о которых мечталось. А для других, для традиционного сектора, свобода вообще скорее обуза: все надо самим, а навыков нет. Поэтому у нас свобод ровно столько, сколько способен принять наш традиционный сектор. Истощенный внутренней колонизацией, отрезанный от внешнего мира, цепляющийся за ценности, которые достались, а не выработаны самими людьми. Так мы с места не стронемся. Уже пришло время думать самостоятельно. Нет смысла передавать нашим детям искалеченное сознание наших родителей.

Только сначала надо понять, о чем же все-таки речь. Чем различаются пути разных стран. Мыслителем становиться не обязательно, достаточно стать грамотным потребителем уже накопленных знаний, чтобы знать, что выбираешь. Ведь не штаны выбираешь, а жизнь. Материальную, духовную, интеллектуальную.

В этой книге – очерки о самых ярких страницах развития тех стран, которые мы догоняли. О том, как создавались богатства в Европе, Америке и в России, как работали «у них» и «у нас» механизмы развития. У нас есть выбор, его надо только осмыслить. Тогда и люди из просто «народа» сложатся в единую нацию, и общий путь к деньгам откроется.

«Капитал» Маркса – ключ к интриге мира

Влияние Маркса на мир так велико, что его сравнивают с Христом, Буддой и Магометом. Он открыл систему объективных законов, по которым развивается общество. Галилей, Ньютон, Эйнштейн тоже открыли объективные законы и тем самым, как и Маркс, изменили мир. Однако Маркса сравнивают не с ними, а с основателями религий. Будто он создал не науку, а веру.

Маркс четверть века выстраивал свое экономическое учение, с 1867 года, когда вышел первый том его труда Das Kapital. В то время реальный капитал овладевал миром, рождая электричество, железные дороги, все более современные машины. Рушил сословную иерархию, деля общество на два класса – капиталистов и рабочих.

Вопрос, откуда взялся капитал и каким образом он так мощно, кардинально меняет жизнь людей, интересовал в то время всех обществоведов и экономистов. Но только Маркс объяснил и свел в единую систему законы, по которым развивалось новое тогда общество. Попросту говоря, он объяснил, «как все это устроено», помог миру познать себя. Поэтому и можно говорить, что Das Kapital не просто ученый труд, а веха материальной истории! Ведь мир, познавший механизмы собственного развития, – это уже совсем другой мир.

Все оперируют понятиями Маркса, совершенно не задумываясь об их авторстве. Если сегодняшнему человеку начать объяснять, что же такое Маркс открыл, многие скажут: «Кто ж этого не знает!» – настолько все привыкли в обыденной жизни оперировать понятиями «капитал», «прибыль», «цена», «стоимость», «рента». Так мы привыкли к тому, что Земля крутится, но сложно сказать, как пошло бы развитие астрономии без Коперника и Галилея. То же самое и в экономике: со времен Маркса экономическая наука прошла огромный путь, возник целый ряд теорий, сравнимых по значимости с Марксовой, ученые достраивали учение Маркса, открывая законы, которые в его время, на заре капитализма, еще не проявились. Но ни одно из положений его учения не было оспорено, наоборот, все открытое Марксом стало данностью, и кажется, что это само собой разумеется и что так было всегда.

Однако, если бы Маркс только открыл законы капиталистического общества, было бы намного проще оценить его великий вклад. Мир двигался бы дальше с полным пониманием того, «как все устроено», ученые дополняли бы Марксову теорию объяснениями новых законов крепнущего капитала… Не было бы деления на марксистов и антимарксистов, не ставились бы дикие социальные эксперименты, связанные в умах людей именно с именем Маркса. Но все оказалось сложнее…

Мысль Маркса совершает необъяснимый кульбит. Он вдруг переворачивает все собственные утверждения с точностью до наоборот. Заявляет, что вся система, которая так слаженно движется по рельсам открытых им законов, почему-то должна неизбежно рухнуть!

Еще в 1848 году, задолго до труда Das Kapital, он написал политический памфлет «Манифест коммунистической партии», где утверждал, что система обречена. Потому что она построена на эксплуатации, с которой рабочие перестанут мириться. Они объединятся, отберут у капиталистов все средства производства, объявят их общенародной собственностью, и наступит гармония справедливости. А на самом деле понятие «эксплуатация» у Маркса весьма лукаво. Нет у него внятного объяснения, почему в капиталистическом обществе труд рабочих по найму – это угнетение. Он просто в это верил! Его социальная доктрина насчет краха капитала построена исключительно на этой вере, которая оказалась сильнее, чем его же собственная безупречная логика философа и экономиста.

Объявив, что все рухнет, Маркс решил детально объяснить, почему иначе и быть не может: надо же показать весь механизм адской системы угнетения. Но сколько бы он ни твердил об ужасах капитализма, картина в Das Kapital складывается ровно обратная: развитие капиталистического общества противоречиво, как и любое развитие, но капитал вполне справляется с разрешением собственных противоречий, причем именно при помощи открытых Марксом законов. Сам Маркс этого видеть не хочет и, заглядывая в будущее, утверждает, что противоречия общества, построенного на капитале, неразрешимы. Все рухнет, и точка! Его социальная доктрина повисает в воздухе, под ней нет логических подпорок. Только все та же вера самого Маркса и его приятеля Энгельса.

С какой готовностью масса людей подхватила эту веру! Последователи Маркса, даже обчитавшись четырьмя томами Das Kapital, дружно отмахиваются от Марксовых экономических законов и бубнят, что марксизм – это учение о диктатуре пролетариата.

У марксистов эта вера вызывает восторженные революционные судороги. У всех остальных – дрожь: им совсем не нравится идея, что общество, основанное на таких безупречно логичных законах, может рухнуть. Великие ученые, финансисты, политики – Кейнс и Фридман, Франклин Рузвельт, Людвиг Эрхард и Маргарет Тэтчер – считают марксизм исчадием ада. Помогают капиталу разрешать его противоречия, чтобы не допустить никакой пролетариат к диктатуре. Делают вид, что Маркс ничего не открыл, кроме банальностей, типа «а небо-то голубое». Однако от самих законов, открытых Марксом, не отмахиваются, наоборот, используют на полную катушку. Правда, об авторе при этом умалчивают, вроде как законы миру сами по себе открылись. А Маркса поминают лишь в связи с его верой! Когда хотят припугнуть людей той диктатурой пролетариата, которая у Маркса вдруг выскакивает как черт из шкатулки. Вот замутил Маркс, сам все открыл, и сам же все запутал.

Если отодвинуть в сторону его заклинания и вникнуть только в экономический механизм, который он разложил по полочкам, выстроится понимание общей системы, которая работает и в передовых странах Атлантики, и в новых развивающихся экономиках, и в России. Das Kapital самым детальным образом показал, откуда берутся деньги и как они рождают личное и общественное богатство.

На это иногда возражают, что сложные системы невозможно описать одной моделью. Ерунда! Надо просто уметь видеть общее для любой экономики и особенности каждой из стран. Не путать одно с другим. И кстати, именно Маркс научил человечество, как это делать…