Текст бизнес-книги "Логика человеческой жизни"

Автор книги: Евгений Черноиваненко

Раздел: Общая психология, Книги по психологии

Глава 5
Почему богатые тоже плачут

Итак, что же плохого можно было найти в такой хорошей вещи, как богатство? Мы, конечно, помним библейскую истину, согласно которой удобнее верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в царство небесное, но мы помним и другую библейскую сентенцию: «Ленивый не имеет ничего, а кто трудится, становится богатым». Но если бедность – результат лени, то почему она хороша? А если богатство – плод труда, то почему оно плохо?

Обратившие внимание на этот парадокс авторы «Лексикона популярных заблуждений» (1996) немцы Вальтер Кремер и Гетц Тренклер справедливо отмечают, что на самом деле лишь очень немногие люди смогли сильно разбогатеть благодаря усердному труду. В этом повседневная жизнь постоянно опровергает Библию. Журнал «Форчун» регулярно публикует список 500 самых богатых людей мира. Примерно половина из них получили свои деньги в наследство, другая же половина относится к нуворишам – начиная с американца Билла Гейтса, основателя фирмы «Майкрософт». «Эти люди, – пишут немецкие авторы, – приобрели состояние за счёт счастливого стечения обстоятельств. Если бы, например, фирма IВМ, которая тогда доминировала на компьютерном рынке, объявила международным стандартом не операционную систему MS-DOS, а какую-нибудь иную, Билл Гейтс был бы всего лишь среднеоплачиваемым консультантом по операционным системам или владел бы лавкой, где продаются программы, как многие его коллеги по Гарварду (отметим, что он так и не закончил университет). Билл Гейтс в такой же степени способствовал этому решению IВМ, как арабский шейх – нефтяному фонтану. Обоим просто повезло. Да и другие богачи, – продолжают Вальтер Кремер и Гетц Тренклер, – стали богатыми благодаря случаю, а не каким-то особым талантам. Доказательство тому – им редко удаётся повторить свои удачи. Профессор Массачусетского технологического института Лестер Тьюров отмечает, что «если проанализировать список «Форчун», мы обнаружим, что в нём нет никого, чьё состояние основывалось бы на нескольких удачных операциях. Всякий раз это результат единственного удачного предприятия, после которого капитал нарастает точно так же, как если бы его положили в банк».

Итак, одним лишь кропотливым трудом крупное состояние не наживёшь. Наверное, небольшое состояние нажить легче, но и тут одним честным трудом едва ли удастся обойтись. Мы живём в условиях рыночной экономики, а она предполагает жёсткую конкурентную борьбу – борьбу на выживание, борьбу, в которой, как давно известно, все средства хороши. Она диктует всем один кодекс поведения – рыночный эгоизм, главные черты которого – жадность, обман, лицемерие, чёрствость. В своём классическом варианте он очень наглядно изображён в литературе XIX – начала XX века. Почитайте, например, Диккенса или Бальзака, Золя или Твена, Достоевского или Франко, Гарди или О. Генри – едва ли вам захотелось бы жить в такой реальности. Конечно, в наше время в развитых странах капитализм выглядит совсем не столь уродливо, но и сегодня его спутниками являются конкуренция, эксплуатация, нередко – обман и преступление. Всё это явно противоречит элементарным нормам человеческой нравственности.

Вот почему, оставаясь нравственным, трудно разбогатеть. И если уж человек добивался богатства, то обычно расплачивался за него подавлением человеческого в себе, деградацией души. И тут уже дело даже не в самом по себе капитализме.

Великий японский поэт Мацуо Басё, живший в XVII веке, много странствовал. Нищему страннику нередко доводилось в пути голодать, холодной осенью спать в поле под открытым небом, поэтому он высоко ценил проявления гостеприимства. В его путевом дневнике «По тропинкам Севера» читаем: «В Обанасаве я навестил некоего Сэйфу. Хотя он богат, но не низмен душой. Он удержал меня на несколько дней: время от времени он наезжает в столицу и, конечно, знает, каково бывать в пути, – обласкал после дальней дороги, всячески меня приветил». Обратим внимание на эту оговорку: «Хотя он богат, но не низмен душой». Чувствуется удивление поэта: богачу ведь положено обладать именно низменной душой.

Барон, герой «маленькой трагедии» Пушкина «Скупой рыцарь» (1830), любуясь в своём подземелье накопленным золотом, говорит:

 
… Кажется не много,
А скольких человеческих забот,
Обманов, слёз, молений и проклятий
Оно тяжеловесный представитель!
Тут есть дублон старинный… вот он. Нынче
Вдова мне отдала его, но прежде
С тремя детьми полдня перед окном
Она стояла на коленях воя.
Шёл дождь, и перестал, и вновь пошёл,
Притворщица не трогалась; я мог бы
Её прогнать, но что-то мне шептало,
Что мужнин долг она мне принесла
И не захочет завтра быть в тюрьме.
А этот? этот мне принёс Тибо —
Где было взять ему, ленивцу, плуту?
Украл, конечно; или, может быть,
Там на большой дороге, ночью, в роще…
Да, если бы все слёзы, кровь и пот,
Пролитые за всё, что здесь хранится,
Из недр земных все выступили вдруг,
То был бы вновь потоп – я захлебнулся б
В моих подвалах верных.
 

Но и самому Барону богатство досталось не даром, он дорого заплатил за него:

 
Кто знает, сколько горьких воздержаний,
Обузданных страстей, тяжёлых дум,
Дневных забот, ночей бессонных мне
Всё это стоило? Иль скажет сын,
Что сердце у меня обросло мохом,
Что я не знал желаний, что меня
И совесть никогда не грызла, совесть,
Когтистый зверь, скребущий сердце, совесть,
Незваный гость, докучный собеседник,
Заимодавец грубый, эта ведьма,
От коей меркнет месяц и могилы
Смущаются и мёртвых высылают?..
Нет, выстрадай сперва себе богатство…
 

Попытаемся понять мысль великого поэта. Богатство нужно не просто скопить, собрать – его нужно выстрадать: подчинить ему свои дни и ночи, мысли и страсти, а главное – задушить в себе голос совести.

Но ведь совесть – это то, что помогает нам различать добро и зло, это то, что соединяет человека с Богом, это основа души человеческой. Если так, то выстрадать богатство – значит перестать различать добро и зло, значит забыть о Боге в себе, значит принести в жертву богатству свою душу. Это было известно людям задолго до времени торжества капитализма. Вот, например, в концовке одной из новелл сборника «Новеллино», созданного в Италии в ХIII веке, читаем: «Всем нам ясно видно, что богатство губит душу человеческую; те, кто его жаждали, сами стремились к погибели души, а потому они её и заслужили».

Стоит ли богатство такой жертвы? Этот вопрос каждый решает для себя сам. Три четверти века назад известная американская писательница Гертруда Стайн, к мнению которой прислушивались многие из тех, кого мы сегодня называем классиками литературы и искусства XX столетия, сказала об этом: «Я хочу быть богатой, но не хочу делать то, что надо делать, чтобы стать богатой». Эту же мысль высказывает и Пабло Пикассо: «Я хочу жить, как бедный человек с деньгами». В то же время выдающаяся русская актриса Фаина Раневская записала: «Мне всегда было непонятно: люди стыдятся бедности и не стыдятся богатства». Многим из нас логика этой мысли покажется странной, а ведь она безукоризненна: слишком редко богатство бывает настолько незапятнанным, чтобы его можно было не стыдиться.

Итак, стремясь к богатству, мы должны пожертвовать своей душой и своей нравственностью. Но душа, на взгляд многих, – это что-то абстрактное и «неудобопонимаемое», как говорил один чеховский герой; ну, а нравственность – правила для слабых и безвольных. Тогда так ли уж велика эта жертва?

На первый взгляд, это и впрямь небольшая плата за те возможности, которые даёт нам богатство. Но давайте взглянем на это внимательнее. Если я следую кодексу нравственности, то я легко устанавливаю гармоничные отношения с другими людьми, придерживающимися этого же кодекса. Игнорирование его лишает меня такой возможности. Говоря проще, если ради богатства я становлюсь на путь зла, мне приходится платить за это одиночеством. Даже в своей семье. Отныне единственный мой близкий – моё богатство. Но только немногие глубоко духовные, просветлённые люди способны легко переносить постоянное одиночество, для всех остальных оно – проклятье, противоестественное состояние, чреватое безумием. И это – ещё одна немалая жертва богатству. И всё ещё не последняя.

Представим себе, что так или иначе я добился богатства: в трудной борьбе я победил конкурентов и сколотил себе состояние. Теперь, наконец-то, можно расслабиться? Увы. Ошо Раджниш пишет об этом: «Даже если ты победил, счастья это не приносит. Ведь в ту секунду, когда ты добиваешься успеха, ты испытываешь страх: теперь у тебя могут всё это отнять. Вокруг полно соперников, и все они наступают на пятки!

До того, как тебе повезло, ты переживал, получится у тебя или нет; теперь ты на коне: у тебя есть деньги и власть, но ты боишься, что у тебя могут всё это отнять. Ты трясся от страха раньше и трясёшься теперь. Страдают неудачники, страдают и победители» (книга «О понимании»). Богатство сопряжено с разнообразным страхами, лишающими нас не то что счастья, но даже и покоя. Значит, счастье и покой тоже оказываются жертвами, приносимыми нами богатству.

Особенно трудно быть богатым в бедной стране: чем резче контраст богатства и бедности, тем выше напряжённость в обществе, тем больше совершается преступлений, тем более безнравственным оказывается богатство. Иногда даже совсем не щепетильные богачи в таких условиях могут испытывать угрызения совести. Ошо Раджниш рассказывал: «Один из богатейших людей Индии поведал мне, что испытывает чувство вины. Страна гибнет от бедности, а его богатства всё растут. Однако ему не хватает духу прекратить рост своего состояния – в глубине души ему хочется ещё больше. И он не находит себе места» (книга «Пустое зеркало»).

Это очень характерный случай: человек мучается чувством вины, не находит себе места, но остановиться не может – ему неудержимо хочется всё большего и большего. Это одна из извечных особенностей богатства. Ещё библейский пророк Экклезиаст сказал: «Кто любит серебро, тот не насытится серебром». В конце ХIХ века эту особенность ярко охарактеризовал Артур Шопенгауэр. Он показал, что погоня за богатством бесконечна и бессмысленна: чем больше мы имеем, тем большего хотим. Богатство – как солёная вода: чем больше её пьёшь, тем сильнее жажда. И оказывается, что уже не мы владеем вещами, а они – нами.

Известный американский психотерапевт Ирвин Ялом в книге «Дар психотерапии» (2001), основываясь на своей богатой клинической практике, полностью соглашается с выводами Шопенгауэра. Он пишет, что многие честолюбивые молодые люди начинают делать карьеру в сфере высоких технологий с чёткой целью «…зарабатывать кучу денег, жить разнообразной жизнью, добиться уважения коллег, рано выйти на пенсию. И беспрецедентное число молодых людей на четвёртом десятке поступают именно так. Но затем возникает вопрос: «Что теперь? Как же быть с остальной частью моей жизни – следующими сорока годами?»

Многие связанные с высокими технологиями молодые миллионеры, которых я встречал, – пишет Ирвин Ялом, – продолжают делать всё то же самое: организовывают новые компании, пытаются повторить свой успех. Они поднимают планку. Чтобы почувствовать, что они сами и их семьи теперь обеспечены, они больше не нуждаются в одном или двух миллионах в банке – им нужно пять, десять, даже пятьдесят миллионов, чтобы почувствовать себя в безопасности. Они осознают бессмысленность и иррациональность получения ещё больших денег, когда у них уже больше, чем они могут потратить за всю свою жизнь. Но это не останавливает их. Они осознают, что отнимают время, которое могли бы провести в своих семьях, со всем тем, что близко их сердцу, но они просто не могут бросить эту игру. Они должны совершать сделки. Один солидный предприниматель, занимающийся недвижимостью, рассказал мне о своём страхе, что он просто исчезнет, если остановится».

Наверное, это главный порок богатства, даже нажитого честно: раньше или позже оно станет самоцельным и подчинит себе своего обладателя. С этого момента не богатство будет служить ему, а он богатству, жертвуя ради него всё большим и большим. И это тоже известно давно. Четыре столетия назад об этом сказал Френсис Бэкон: «Многие, думая, что они смогут всё купить за свои богатства, сами прежде всего продали себя».

В Евангелии от Матфея содержится призыв не копить материальные сокровища на земле, а копить нравственные сокровища на небе, «ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше…» Тонкое замечание: если сокровища для нас – деньги, недвижимость, товар, то все наши мысли и переживания будут связаны с ними. Изменение котировок акций, курсов валют, цен на землю, нефть или зерно – вот что будет определять каждый наш день, наше настроение, наши взаимоотношения, наше самочувствие. Американец Пол Гетти, бывший полвека назад обладателем самого большого состояния в мире, сказал: «Если у вас нет денег, вы всё время думаете о деньгах. Если у вас есть деньги, вы думаете уже только о деньгах». Человек становится всего лишь частью процесса обогащения. Отсюда и страх, о котором писал Ирвин Ялом: если остановится процесс обогащения – перестанет существовать и сам человек.

Кстати, о смерти. Издавна говорится о том, что именно смерть проявляет истинную ценность богатства, точнее, полную его бессмысленность. Человек тратит всю жизнь на то, чтобы скопить богатство, а в конце предлагает Смерти: «всё, что имею, – за одну минуту жизни» (такими, по легенде, были последние слова Елизаветы I Английской). Момент смерти становится моментом истины.

Но даже власть всесильной смерти не всегда может пересилить власть богатства. Католические священники в своих проповедях всегда использовали так называемые «примеры» (ехеmplа) – истории из жизни в назидание прихожанам. Известный медиевист Арон Гуревич в книге «Культура и общество средневековой Европы глазами современников (Ехеmplа XIII века)» (1989) приводит такой «пример»: «Священник застал умирающего богача плачущим и стенающим и вообразил, что тот сокрушается о своих прегрешениях. Вскоре после его похорон священник услыхал вопли и рыдания на кладбище. То был покойный богач, и священник спросил его: «Каковы же твои грехи? Я думал, что перед твоей смертью отпустил их тебе». А тот в ответ: «Когда при своей кончине я плакал, ты подумал, что я сокрушаюсь о грехах. Вовсе нет! Я знал, что моя жена выйдет замуж за другого и растратит моё добро. Об этом же я и ныне плачу, и ни о чём ином».

Таков же и поминавшийся выше пушкинский Барон из «Скупого рыцаря», мечтающий в предвидении скорой смерти:

 
…о, если б из могилы
Прийти я мог, сторожевою тенью
Сидеть на сундуке и от живых
Сокровища мои хранить, как ныне!..
 

Кстати, согласно давним представлениям, перед смертью человеку очень важно распорядиться всем, что у него есть, чтобы при встрече с ней освободившееся от всех земных привязанностей сознание полностью сосредоточилось на переходе в иной мир. От того, как пройдёт этот переход, зависит и судьба человека в ином мире, и его последующее воплощение в мире земном. Казалось бы, нет ничего важнее этого. Но, оказывается, богатство, даже потерявшее в момент смерти всякий смысл, может быть важнее самого важного – твоей посмертной судьбы и будущей жизни.

Став самоцельным, богатство не только превращает своего господина в слугу – оно и само превращается в свою полную противоположность. В стремлении сохранить в целости свои сокровища, их обладатель способен умереть с голоду, как последний нищий. Такие примеры известны с незапамятных времён: однажды к Будде, жившему в V веке до нашей эры, пришёл местный царь и рассказал о недавно умершем в его владениях богаче. Он оставил после себя несметное количества золота и серебра, но всю жизнь ходил в тряпье и питался одной лишь кислой кашей из отрубей. Позднее, уже во времена римской античности, Луций Анней Сенека сказал о таких людях: «Они нуждаются, обладая богатством, а это самый тяжёлый вид нищеты».

Таков самый тяжкий порок и самый мрачный парадокс богатства: становясь из средства целью, оно превращает своего господина в раба, а само оборачивается нищетой. Зная это, вряд ли станешь утверждать, что богатство и есть счастье. И это тоже давно известно человечеству. Больше трёх столетий тому известный французский моралист Жан де Лабрюйер заметил: «Богатству иных людей не стоит завидовать: они приобрели его такой ценой, которая нам не по карману, – они пожертвовали ради него покоем, здоровьем, честью, совестью. Это слишком дорого – сделка принесла бы нам лишь убытки».

И так думали не только философы. Так могли думать и те, кто для всего мира стал олицетворением успеха в достижении богатства. Многие знают, сколько именно миллионов оставил своим наследникам Генри Форд, но немногие знают о том, что уже в возрасте 26 лет Форд уверовал в реинкарнацию душ – в то, что человек проживает множество жизней. Говоря о том, что эта вера украсила всю его нелёгкую жизнь, он признался, что в будущей жизни не хотел бы быть богатым: слишком уж дорого ему стоило его богатство.

И ныне всё больше состоятельных людей, особенно в зрелом возрасте, понимают, что деньги не только не дали им счастья, но стали причиной глубоких разочарований. И тогда они начинают искать что-то иное, что могло бы сделать их счастливыми. В предыдущей главе я уже говорил о том, что нередко эти поиски приводят их на Восток. Позволю себе повторить то, что сказал приехавшим к нему состоятельным европейцам Ошо Раджниш: «Если бы не ваши деньги, вас бы здесь не было. И вы пришли именно потому, что устали от своих денег. Вам надоел успех. Вы здесь потому, что разочаровались в жизни. Нищий сюда не придёт, он всё ещё на что-то надеется». Как видим, обретение богатства нередко оборачивается жизненным тупиком.

Если бы всё это касалось только отдельных богатеев, этого можно было бы и не замечать. Но как онтогенез, то есть индивидуальное развитие отдельных животных или растений, обычно очень схож с филогенезом, то есть с историческим развитием всего класса таких животных или растений, так и проблемы индивидуума часто оказываются проблемами всего человечества. И потому в результате погони за богатством в жизненном тупике оказались ныне не только отдельные люди, но и всё человечество, о чём убедительно свидетельствовали доклады Римского клуба.

А ещё за полвека до создания Римского клуба профессор Берлинского университета Рейнгольд Зееберг отмечал, что давно уже капитал «перестал быть слугой и превратился в хозяина. Обретя отдельное и независимое существование, он присвоил себе право старшего партнёра диктовать законы экономической организации в соответствии со своими собственными категорическими требованиями». Теперь главное – не то, что нужно человеку и человечеству, а то, что нужно самому капиталу. А капиталу нужно, чтобы производство создавало как можно больше вещей, а человечество как можно больше вещей потребляло, покупая всё новые и новые, и как можно меньше задумывалось над тем, нужны ли ему на самом деле эти вещи и сколь многим за них приходится платить.

Так, став самоцельным, капитал изменил всю человеческую цивилизацию и самого человека. Теперь, как отмечал Эрих Фромм, «…сама промышленность стала занимать среди интересов человека преобладающее место, какое не должна занимать ни одна область и меньше всего – производство материальных средств существования. Подобно ипохондрику, который настолько поглощён процессом своего пищеварения, что идёт к могиле ещё до того, как начал жить, индустриальные общества забывают, ради чего они приобретают богатства в ходе своей лихорадочной деятельности» (книга «Здоровое общество»).

Ныне именно капитал в решающей степени определяет направления развития науки, техники, образования, делая это развитие очень мало зависящим от людей и руководствуясь исключительно собственными интересами.

Капитал равнодушен к людям, равнодушен он и к природе. Отношение к ней как объекту беспощадного покорения и ничем не ограниченной эксплуатации уже привело человечество к порогу глобальной экологической катастрофы.

Став самоценным, капитал, по сути дела, превратился в средство уничтожения человека руками самого человека. Современный философ Валерий Губин в книге «Жизнь как метафора бытия» замечает: «В наше время динамика выражается в безудержном росте производства продуктов потребления и увеличении массы, которая потребляет; при этом само производство потребляет массу, они друг без друга не существуют и друг друга обусловливают. В этом процессе исчезает человек как личность, как особый тип, обескровливается культура, истощается земля. Неизбежными становятся социальные катастрофы, антропологическая деградация, неизбежно всё идёт к концу, поскольку заканчивается тот запас энергии, который в эпоху массового общества только тратится, – запас добра, любви, уважения к человеку. Такой запас энергии веками создавался религией, искусством, воспитанием».

В известном сатирико-фантастическом романе Карела Чапека «Война с саламандрами», написанном в 1935 году, рассказывается о том, как люди, заметив удивительные способности гигантских индонезийских саламандр, начали обучать их, снабжать инструментами и использовать как рабочую силу на подводных работах для строительства дамб, портовых сооружений т. п. Саламандр становилось всё больше, по уровню своего развития они уже догнали среднего обывателя. И вот у них появился свой вождь (очень напоминающий Гитлера), который поставил перед ними задачу завоевания мира. Для этого живущие в воде саламандры стали подрывать берега, и те вскоре оказывались под водой. Человечество было обречено на скорую гибель. Внутренний голос автора протестует против такой мрачной концовки (заключающая роман короткая глава называется «Автор беседует сам с собой»), но создатель романа не видит никаких возможностей для спасения людей, ибо дело здесь не только в саламандрах: «Скажу тебе одну вещь: знаешь, кто даже теперь, когда пятая часть Европы уже потоплена, всё ещё поставляет саламандрам взрывчатые вещества, торпеды и свёрла? Знаешь, кто днём и ночью лихорадочно работает в лабораториях над изобретением ещё более эффективных машин и веществ, предназначенных разнести мир вдребезги? Знаешь, кто ссужает саламандр деньгами, кто финансирует Конец Света, весь этот новый всемирный потоп?