Текст бизнес-книги "Экология права. На пути к правовой системе в гармонии с природой и обществом"

Автор книги: Фритьоф Капра

Раздел: Зарубежная образовательная литература, Наука и Образование

Катастрофический эффект, который оказывают на окружающую среду наши законы и наша экономика, сегодня достаточно очевиден, однако это никак не сказалось на выработке политических решений. Напротив, эта разрушительная модель развития получила окончательное закрепление в правовой системе посредством понятия права собственности. Фрагментарное, прямолинейное мышление преобладает в сегодняшних дискуссиях на политические и экологические темы; это преобладание особенно заметно там, где оно сопровождается безосновательной верой в технологический прогресс и в бесконечный рост на конечной планете. Идея «развития» носит принципиально количественный характер. Уходя корнями к понятию «улучшения» из XVII века, сегодня она реализуется в измерении общественного богатства через концепцию ВВП. Однако такое развитие не учитывает, что неограниченная добыча и эксплуатация природных и человеческих ресурсов противоречит базовым принципам экологии. Нарушать эти принципы – все равно что карабкаться на вершину, пренебрегая законом тяготения, – и то и другое влечет смертельные последствия. Однако из-за того, что наступление этих последствий отложено во времени и не связано с отдельным субъектом, довольно сложно их наглядно и непосредственно описать, чтобы подстегнуть к действиям. Тем самым скепсис, очень часто исходящий от самих корпораций, может благополучно выживать даже в столкновении с такими научными истинами, как признание антропогенного характера глобального потепления[17]17
  Последние сведения об этой экологической катастрофе можно почерпнуть у Brown (2009).


[Закрыть].

И государство, и рынок определяются правом, созданным людьми, однако они предстают как природная реальность, которая может быть описана в строгих научных терминах как объекты внешнего мира. Между тем мы увидим, что и государство, и рынок скорее являются продуктами культуры, а не природы. Мы часто теряем из виду то, что они не обладают постоянным status quo, но в действительности все время меняются под воздействием человека. Эта возможность изменения, заложенная в праве, если ее правильно использовать, есть способ начать движение от разрушения окружающей среды в направлении попытки человека вести генеративное, экологически устойчивое хозяйство. Для того чтобы двигаться в этом направлении, мы должны тщательно пересмотреть существующие взгляды на науку и право.

Новое понимание науки

За последние 30 лет на переднем крае науки произошла фундаментальная смена парадигм: на смену механистическому и редукционистскому мировоззрению Декарта и Ньютона пришло систематическое и экологическое мировоззрение. Было установлено, что материальный мир – это, прежде всего, сеть с неразрывными структурами отношений; что как целое, наша планета – это живая и саморегулирующаяся система. Взгляд на человеческое тело как на машину, восприятие ума как обособленной от тела сущности были заменены на представление, в соответствии с которым не только мозг, но и иммунная система, и ткани, и даже каждая клетка сама по себе являются живыми, познающими системами. Эволюция больше не видится как борьба видов за существование, но воспринимается скорее как их кооперативный танец, движущие силы которого – творческая изобретательность природы и постоянное возникновение нового. Вместе с новым акцентом на сложности, сетях и структурах обществ медленно возникает новая наука о качествах.

В самой основе этой смены парадигм, в переходе от механистического к системному взгляду на жизнь мы обнаруживаем фундаментальную смену метафор: мир, уподоблявшийся ранее машине, мы теперь склонны понимать как сеть. Как мы уже отмечали, это изменение еще не произошло ни в праве, ни в экономике. Эта книга написана для того, чтобы призвать к смене парадигм в праве, – смене, которой способствуют пересмотр базовых экологических принципов и новое системное мышление современной науки.

Механистический научный подход послужил и продолжает хорошо служить нам во многих отношениях – к примеру, все еще можно построить мост, используя принципы ньютоновской физики. Однако ограниченность этого подхода становится все яснее в отношении права в особенности. Охраняя права собственности компаний на добычу как естественные права, мы создали монстра Франкенштейна, над которым отдельные физические лица (сами авторы законов) больше не имеют власти уменьшить разрушительные последствия, вызванные таким толкованием прав собственности.

Хотя системное мышление уже давно используется передовой наукой, право и экономика как научные дисциплины продолжают придерживаться краткосрочного видения, глядя на реальность механистически. В центре их концепции расположен атом – абстрактный частный собственник. Этот атом может осуществлять свое владение планетой через извлечение доходов из ресурсов общего пользования за счет других людей, тем самым подтверждая знаменитую метафору, известную как трагедия общедоступности, – классический пример самоисполняющегося пророчества[18]18
  Сведения о трагедии общедоступности см. у Hardin (1968); критический анализ – у Ostrom (1990), Остром (2011).


[Закрыть].

Преобладающее представление о собственности как о частном праве, защищаемом государством и позволяющем вести добычу и накопление ресурсов в краткосрочной перспективе, стало обыкновенным элементом существующего правового режима. Именно оно стало причиной череды кризисов. Нынешнее коллективное восприятие закона как «объективной» или изначальной рамки, сквозь призму которой поведение отдельных атомов может быть классифицировано как законное или незаконное, отнюдь не «естественно». Напротив, это культурное построение модерна. Современное право, таким образом, воплощает картезианское разделение на овеществленный правовой режим – аналог протяженной вещи (res extensa) Декарта, объекту мышления, – который, по своей сути, отделен от области повседневной деятельности человека, от мыслящего мира (res cogitans) (см. главу 2)[19]19
  См.: Dicker (2013).


[Закрыть].

Сложившееся положение дел можно исправить. Люди научились использовать науку и право для того, чтобы превратить ресурсы общего пользования сначала в товар, а затем в капитал. У нас также есть возможность осуществить обратное действие и потратить часть избыточного капитала на восстановление общих ресурсов. Закон, преобразованный в соответствии с экологическими принципами, может конвертировать капитал в ресурсы общего пользования через обеспечение финансирования экономики совместного потребления (sharing economy), экологически ориентированной архитектуры, заботы об окружающей среде. Такой закон мог бы, кроме этого, конвертировать капитал в социальные и культурные общедоступные блага, если бы он защищал интернет от приватизации или санкционировал развитие генеративного имущественного права вместо того, чтобы защищать свободу экстрактивного поведения.

Уже давно следовало запустить этот процесс; его необходимость сегодня ощущается особенно остро. Начать движение в этом направлении – значит совершить простое и радикальное действие, такое, каким был коперниканский переворот, стоящий у истоков эпохи модерна и на основании новых знаний изъявший Землю из центра Вселенной и поместивший на это место Солнце. Это означает, что нам необходимо, на основании наших новых знаний об экологии, изъять частного собственника из центра правовой системы и поместить на его место общие блага (commons). Для того чтобы добиться этого, нам нужно переосмыслить самое первое основание, на котором сегодня покоится закон, чтобы в его изменении найти возможность отразить базовые экологические принципы и новое системное мышление современной науки, как-то: отсутствие механического разделения на субъект и объект; понимание того, что сообщества (community) и отношения, а не отдельные индивиды-атомы служат элементами нового правового режима. Действительность будет подстраиваться под наши общие дела и наше общее о ней представление.

Правовой режим – самый главный проводник, посредством которого наше мировоззрение получает воплощение в действии, имеющем общественное значение. Это значит, что законы, устанавливаемые людьми, также можно рассматривать как деятельность, в которой воплощаются наши новые идеи и ценности. Нам следует переосмыслить наши законы, их связь с экологическими законами, по которым живет планета. Этому переосмыслению, своего рода коперниканскому перевороту в праве, должна нас научить сама природа; сообществам людей и долгосрочному, стратегическому видению будет отведено центральное место. Мы должны перейти от «механизма закона» к «экологии закона». В последующих главах мы подробно изучим природу такого изменения парадигмы в праве и сравним это с теми изменениями мировоззрения, которые происходят сейчас в науке. Ключевые пункты нашей аргументации суммированы в нижеследующей таблице, которую можно рассматривать как определенного рода краткое содержание книги.

Экология закона

В строго научном смысле слова, экология – это наука об отношениях между членами экологического сообщества и их окружением. В соответствии с этим экологию закона следует понимать как правовой порядок, уважающий базовые экологические принципы. Экология закона подразумевает процесс такой переориентации правовых институтов, при котором те перестают быть экстрактивными машинами, в основании которых лежит механистическая работа частной собственности и государственного авторитета, но становятся институтами, основанными на экологических сообществах. Экология закона ищет такое качество экономической жизни, которое бы было нацелено на сохранение природы в интересах будущих поколений и, таким образом, на выживание людей вообще. Такой закон должен подражать природным долгосрочным стратегиям экологического выживания и включать в себя уменьшение количества вредных выбросов и уровня потребления.

В широком, более метафорическом смысле понятие экологии отсылает к системе отношений, которая образует контекст для некоторого явления[20]20
  Об экологии в этом ключе см.: Hawken (2010).


[Закрыть]. Например, понятие «экология образования» отсылало бы к взаимосвязям между образованием и знанием, будущей карьерой, экономикой, мудростью, этикой, политикой и т. д., в которых каждый элемент воспринимался бы как часть целостной системы отношений. В этом же широком смысле термин «экология закона» подразумевает правовой режим, который не рассматривал бы право как отдельное общественное явление, независимое от политики, экономики, правосудия, религии, социальных норм приемлемого поведения, морали и т. д. Также в рамках этой концепции мы не разделяем закон на две области: фактов (каков есть закон) и ценностей (каким закон должен быть).

Другими словами, экологическое видение закона не сводит закон к специализированной, заранее заданной объективной структуре, существующей «где-то далеко от нас», отдельно от тех действий, которые он регулирует, к совершению которых он пытается мотивировать. Напротив, закон – это всегда процесс «приобщения» (commoning), долгосрочное коллективное действие, в котором сообщества, принадлежащие одинаковым культурам и преследующие одинаковые цели, стремятся придать законную всестороннюю устойчивость своей коллективной воле с тем, чтобы всегда поддерживать порядок и стабильность в стремлении к общественному воспроизводству. Таким образом, не отдельные индивиды, а именно сообщества, представляющие собой открытые сетевые структуры, следует рассматривать как строительные элементы экологии закона и того, что мы называем «экоправовой порядок». Последний основывается на признании того, что из-за разрушения жизненной среды и покорения природы в погоне за ростом выживание людей на планете не гарантировано. Скорее этот порядок связан с поиском экономической жизни такого качества, которое бы обеспечивало заботу о нашей живой планете и было бы сосредоточено на генеративных, сложных моделях отношений.

Так как закон определяется его составными частями, свойства которых сказываются на нем существенным образом, то для того, чтобы экологический порядок и закрепляющие его законы могли правильно функционировать, от общества потребуется понимание их природы и принципов работы. Сегодня в обществе можно отчетливо наблюдать недостаточное понимание основ экологического порядка. Революция, в которой мы нуждаемся, – это коллективное действие; она подобна тем, которые привели нас к сегодняшнему положению, – коперниковской, научной, промышленной, буржуазной. Эта революция требует от каждого человека, вне зависимости от его расы, класса или пола, выработки элементарной экологической грамотности, а также понимания природы и принципов функционирования закона в современном мире. Мы должны учиться на собственной истории, воспринимая право и науку как культурные артефакты и коллективное дело, как части потрясающего и колоссального пути, проделанного человечеством.

Глава 1
Наука и закон

В нашем широком охвате интеллектуальной истории Запада мы встретим великих ученых и великих юристов (в некоторых случаях воплощенных в одной личности), чьи идеи сформировали взаимную эволюцию понятий о законах природы и законах, регулирующих отношения между людьми. Чтобы добиться в этом вопросе ясности, мы начнем с устранения некоторых распространенных ошибочных представлений о сходствах и различиях между наукой и юриспруденцией.

Право, так же как и наука, включает в себя теоретический и прикладной аспект. Прикладная наука создает, среди прочего, технологию, развивающую конкретные технические возможности. Таким образом, наука и технология действуют в двух тесно связанных, но тем не менее обособленных областях; при этом технология часто выходит из-под контроля науки и начинает жить собственной жизнью.

Схожие явления происходят и в области права. Существует четкое различие между теорией права и практикой правоприменения[21]21
  См.: Hart (2012); Харт (2007).


[Закрыть]. С одной стороны, теория права (известная так же как юриспруденция или философия права) представляет собой теоретическое изучение правовых явлений. Предметом ее изучения становятся законы, устанавливаемые людьми, равно как законы природы являются предметом изучения науки. С другой стороны, практику правоприменения можно во многом уподобить технологии. Подобно технологии, практика правоприменения в некотором смысле может не связываться напрямую с положениями теории права до такой степени, что юристы способны различать «закон в книгах» и «закон в действии»[22]22
  См.: Pound (1910).


[Закрыть].

Jus и lex

Для того чтобы лучше уяснить эти параллели, нам потребуется ввести одно принципиальное различение, очевидное для юристов и неочевидное для широкой публики. Там, где во многих языках для описания двух различных феноменов используются два различных термина, в английском применяется один-единственный термин law. Юристы Древнего Рима, стоящие у истоков западной юридической традиции, различали смысл терминов jus и lex. Похожие пары смежных терминов можно обнаружить во многих языках: droit и loi – во французском, derecho и ley – в испанском, diritto и legge – в итальянском, Recht и Gesetz – в немецком, право и закон – в русском и т. д. Во всех подобных случаях английское law в значении jus, то есть в значении права, указывает на систему понятий, с помощью которой из действительности, представленной отношениями между людьми, извлекается множество более или менее не противоречащих друг другу норм и правил, достаточно общих для того, чтобы в дальнейшем применять эти нормы и правила в самых разных ситуациях. Эта система, вместе со своими теоретическими основаниями, непрерывно обсуждается, дополняется и уточняется юристами, исполняющими самые разные должностные обязанности (профессорами, судьями, практиками, философами права). Работа таких юристов заключается в постоянном согласовании системы понятий, образующих право, с изменяющимися социальными, политическими и культурными условиями. Они, таким образом, каждый в своей профессиональной области, осуществляют деятельность, которая называется реализацией права. В западной правовой традиции исключительно важную роль играет и деятельность ученых, занятых теоретической работой и преподаванием права как учебной дисциплины, а также деятельность судей, которые в своей практике непротиворечивым образом используют правовые нормы и правила для решения текущих социальных конфликтов[23]23
  См.: Dawson (1983).


[Закрыть]