Текст бизнес-книги "Хороший год, или Как я научилась принимать неудачи, отказалась от романтических комедий и перестала откладывать жизнь «на потом»"

Автор книги: Хелен Расселл

Раздел: Личностный рост, Книги по психологии

Возрастные ограничения: +16

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Оказалось, в мире бизнеса существует множество «процессов перемен». Многие из них, честно говоря, показались мне дурацкими. А вдруг они работают? Зачем крупному бизнесу вкладывать в них деньги, если они не работают?

Я решила разобраться, какие из дурацких теорий управления могут помочь мне в «реальном мире», и собрать менее дурацкие уловки и приемы, подтвержденные наукой. А вдруг они смогут сделать нашу повседневную жизнь лучше? Для всех нас.

В момент безумия и нехарактерной для меня смелости я рассказала Легомену о своем плане, заявив, что собираюсь поставить первую «цель жизни» – овладеть искусством перемен и попытаться… «опробовать это».

– А что если я смогу взять психологически подтвержденные теории перемен и дурацкие приемы управления, ну, знаешь, наука и все такое, и испытать это на практике? В каждой сфере жизни – от работы до финансов, семьи, отношений и даже фитнеса!

Я не вру – перед этим я выпила бокал вина.

– Я смогу собрать информацию, поговорить со специалистами, а потом проверить их рекомендации на себе!

– Хочешь стать подопытной морской свинкой?

– Да, именно морской свинкой! А если чего-то не смогу проверить на себе, то заманю… – Я запнулась. – Я хотела сказать, «приглашу» друзей проверить эти теории! Я смогу набрать целую армию морских свинок! И мы все сможем стать стройными, энергичными, решительными машинами! Прощай, фламинго на четырехполосной магистрали! Привет, хамелеоны перемен! У меня будет целый питомник подопытных животных! Этот год станет прыжком в неизвестность!

– Великий прыжок вперед?

– Да! Нет, нет, подожди… Нет! Меньше Мао, больше Бейонсе – и тогда мы будем точно знать, что делать с нашей жизнью! И мы просто… понимаешь, мы сделаем это!

Я уже была на взводе. Или просто пьяна. Вам решать. Как бы то ни было, после долгих лет нерешительности никто не сможет сказать, что я не пыталась. Я всегда считала, что энтузиазм – это уже половина победы, но муж мой был не так уверен.

– Неплохо, – так он отреагировал на мое безумное заявление.

Легомен ушел читать журнал по дизайну интерьеров и взялся за какое-то рудиментарное орудие выживания, вырезанное из дерева.

Его реакция меня не устрашила. Я осталась тверда и решительно направилась к «канцелярскому шкафу» (в этом шкафу мы хранили наши письменные принадлежности… и пылесос), достала новый блокнот и решительно сорвала с него пленку. Раскрыв блокнот в центре, чтобы получился разворот из двух страниц линованной бумаги кремового цвета, я взяла ручку и написала сегодняшнюю дату. И это показалось мне отличным началом.

НЕБОЛЬШАЯ АНКЕТА: КАК ВЫ СПРАВЛЯЕТЕСЬ С ПЕРЕМЕНАМИ?

1. Перемены заставляют меня чувствовать себя следующим образом:

a. Прекрасно! Разве это может кому-то не понравиться?

b. Ну ладно… Но можно мне сначала что-нибудь выпить?

c. Ужас! Я совершенно без сил, и мне нужно полежать.

d. Перемены? О каких это переменах вы говорите?

2. Думая о том, что мне хотелось бы изменить в жизни, я:

a. Меняю это. Немедленно. Если уже не сделал этого. (Вчера. До завтрака.)

b. Составляю план и разбираюсь, что нужно для этого сделать.

c. Думаю о том, чтобы что-нибудь сделать. Когда-нибудь. Может быть. Если бы я только знал, что…

d. Говорю себе, что все не так плохо и пусть так и остается.

3. Чтобы я решился на серьезную перемену в жизни:

a. Нужно, чтобы настал день, в названии которого есть буква Е.

b. Нужно, чтобы галочек в графе «за» было больше, чем в графе «против».

c. Нужен подкуп / шантаж / отсутствие иных альтернатив.

d. Ни за что. И не уговаривайте. Этого не будет. Не в мою смену…

4. Когда я решаю что-то изменить, то в первую очередь:

a. Ставлю табличку «Я занят».

b. Ищу полезные книги, сайты и связи.

c. Чувствую себя подавленным, но все же составляю списки (уйму списков) нужных дел.

d. Сразу слышу клаксон неудачи и отказываюсь от этой идеи.

5. Думая о переменах, которые уже были в моей жизни, я:

a. Поздравляю себя, а потом наливаю вина. Просто так.

b. Ощущаю гордость за свои достижения и благодарность к тем, кто меня поддержал.

c. Понимаю, как это было тяжело. Слава богу, все уже позади.

d. Меня тошнит.

6. Друзья говорят, что я:

a. Никогда не сижу спокойно и вечно ищу новые трудности. Как помесь джек-рассела с кроликом Duracell. На Red Bull.

b. Умею выходить из зоны комфорта.

c. Люблю смотреть телевизор на диване, вышивая «Дом, милый дом» на красных тапочках.

d. Уклоняюсь от перемен. Любой. Ценой.

Если у вас преобладают ответы «а», вы принимаете перемены.

Вы – Бейонсе, Мэверик из «Топ Гана», Легомен. Вы не просто справляетесь с переменами, а активно их ищете, гоняетесь за ними и подчиняете своей воле. В прошлой жизни вы были викингом. Вы готовы к новым приключениям, и ваш паспорт всегда под рукой. Эта книга может лишь помочь вам понять остальное население Земли – что ж, пожалуйста! Смело вперед, водичка отличная (хотя и порой мутная).

Если у вас преобладают ответы «b», вы приспосабливаетесь к переменам.

Вы знакомы с переменами и принимаете то, что уготовила вам жизнь, если это необходимо. Вы умеете приспосабливаться и просить о помощи, когда это необходимо, но не испытываете грандиозного восторга от великого замысла жизни.

Если у вас преобладают ответы «с», вы сопротивляетесь переменам.

Не то чтобы вы были категорически против перемен, просто не выбираете их сами и предпочитаете спокойно посидеть на диване с чашкой чая и печеньем. Похоже, за окном дождь? Ну, тогда лучше сегодня не начинать ничего нового…

Если у вас преобладают ответы «d», вы отрицаете перемены.

Хотя кажется, что, если заткнуть уши пальцами и громко петь: «Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля», перемены отменятся сами собой, этого не будет. Вы просто будете громко горланить дурацкий мотивчик: «ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ-ЛЯЯЯЯЯ!»

Да, это нелегко. Я вас понимаю. Но с нами все будет хорошо. Обещаю.

1. Карьера. Работай как супергерой (супергероиня)

В этой главе я узнаю, как диаграмма взаимоотношений помогает развивать карьеру, почему офисный срыв может сделать «механическую» работу более значимой, что позы власти и самба могут стать ключом к успеху, а комплекс самозванца можно превратить в достоинство.

Решив воплотить свой Грандиозный план, для начала я составила список вещей, которые нужно делать иначе, чтобы стать стойким «хамелеоном перемен», способным принимать важные решения относительно того, где провести остаток своей жизни и что с ним делать. Я люблю списки, потому что могу использовать канцтовары, к которым питаю нездоровую страсть. Кроме того, мысли, изложенные на бумаге, кажутся более разумными и убедительными. Вот только справиться с собой я все равно не могу. Quelle surprise.

Поэтому я отложила список на несколько дней, надеясь, что меня посетит вдохновение. Но тут за завтраком Легомен смахнул мой блокнот с кухонного стола и посоветовал мне «съесть лягушку!».

Я понятия не имела, о чем он говорит. («Что?! – указала я на свою миску. – Это каша?..»)

Легомен объяснил, что в мире бизнеса так советуют сначала разобраться с главным своим страхом.

– Никто же не хочет есть лягушек, верно? – сказал он, потягивая апельсиновый сок

– А французы?

– Кроме французов, – согласился он. – Значит, нужно сначала разобраться со своей «лягушкой» – тем, что тебя больше всего тревожит.

Неожиданно я поняла, что он уже дал мне ответ: работа – вот моя лягушка. Без нее безнадега. И бедность. И это больше всего беспокоит меня в нашем возвращении в Британию. Или в невозвращении. Если я хочу принимать важные, взрослые жизненные решения, начать нужно с «работы».

Свечи мерцали на подоконнике, когда я включила свой ноутбук, налила себе чаю и поставила ноги в шерстяных носках на теплую, похрапывающую собаку. Так начался мой день. Не самый плохой способ провести время с девяти до пяти (или, как это принято в Дании, с восьми до четырех). Но работать фрилансером на дому – это был единственный вариант для меня. Я оставила редакторскую работу в Лондоне и устремилась в датскую провинцию, не зная ни единого слова по-датски, так что выбора у меня не было. Удивительно, но все сложилось вполне удачно. Мне нравилось размышлять и сосредотачиваться в обществе одной лишь собаки. Как приятно было узнать, что я достаточно дисциплинированна, чтобы противостоять магнетическому притяжению дивана и продолжать работать, когда за мной никто не следит. Причем делала я это честно семь с половиной часов. Часы работы яслей, где находился мой сын, просто не позволяли перерабатывать. Обычно я старалась не работать по выходным и вечерам. Да здравствует датский баланс между работой и жизнью! Но если мы вернемся в Британию, я не смогу работать дома. Я все еще скучала по веселой суете офисной жизни. Кроме того, я больше зарабатывала и имела больше возможностей для роста (сегодня моим единственным вознаграждением оставалась лишь покупка «вкусного печенья»).

С того момента, когда я в последний раз была в офисе, многое изменилось. Во-первых, у меня появился ребенок, и я все еще была не уверена, как сочетать родительство с фрилансом, не говоря уже о полной занятости в офисе, где надо было работать с девяти до пяти и еще тратить время на дорогу. Моей работой можно было заниматься исключительно в столице, Легомен тоже по большей части работал в Лондоне, так что селиться следовало поблизости. Многие мои друзья пятьдесят недель в год добираются до работы и с работы и не жалуются. Но подозреваю, они сделаны из более прочного материала, чем я.

Три года я училась, как быть счастливой, меняя баланс работы и жизни. Благодаря этому я стала эффективной, платежеспособной и сохранила здравый рассудок (святая троица). Должна ли я рисковать всем этим, чтобы тратить несколько часов в день на поездки в электричке? Или нужно тратить все заработанное, чтобы запихнуть сына в детский сад на шестьдесят часов в неделю? В Лондоне можно работать с неполной занятостью, но такие горшки с золотом можно найти на конце только самой редкой радуги. Я знаю нескольких фрилансеров, выбравших этот путь, но всегда считала, что они гораздо смелее меня и мне никогда такой не стать. Кроме того, у них стальные яйца. Каким же должен стать следующий этап моей карьеры? Мне нужен профессиональный совет и качественные теории перемен, чтобы получить максимум возможного.

Один мой друг недавно лишился работы и столкнулся с той же дилеммой. Десять лет назад он заключил фаустовскую сделку, пожертвовав такими роскошествами, как сон и общение с друзьями, ради карьеры, и теперь пребывал в ярости, потому что дьявол свою часть сделки не выполнил.

– Все прекрасно! – твердил он всем, кто спрашивал, и многим, кто не спрашивал, что он собирается делать дальше.

Все это время он то испытывал прилив энергии, примеряясь к новым ролям, то оплакивал свою прежнюю жизнь и роскошные обеды.

– Но ты же ненавидел своего начальника, – напоминала я ему, когда он звонил после утомительного дня, занятого просмотром телевизора и стенаниями. – Тебя трясло от его слов «увидимся в следующий вторник», и приходилось воровать канцтовары, чтобы хоть как-то отплатить ему.

– Верно, – тяжело вздыхал приятель. – Но, по крайней мере, я знал, что делать в понедельник утром.

Вообще-то была уже среда, но, оставшись без работы, он перестал обращать внимание на дни недели. Впрочем, так было не всегда. Раньше он пользовался маленькими круглыми стикерами из магазина канцтоваров. Красным он отмечал в календаре жуткие дни, желтыми – дни, «способные сокрушить душу», а зелеными – «нормальные». К концу прошлого года стена его кабинета напоминала взрыв с картины Лихтенштейна.

Я старалась говорить что-то полезное и мотивирующее: «А ты знал, что в среднем британцы за время трудовой жизни трижды остаются без работы? Ты еще отстаешь от графика…» Или «По статистике, люди меняют работу каждые шесть лет и за свою жизнь успевают сменить десять-одиннадцать мест…». Впрочем, моя библиотека фактов не очень-то хорошо справлялась с его болью. Поэтому я твердила ему, что скоро он обязательно найдет себе новую работу, а это всегда хорошо.

– Я прочитала, что на новой работе люди прикладывают больше усилий, лучше одеваются и даже чаще улыбаются.

Молчание собеседника я восприняла как проявление интереса, словно он мысленно сказал мне: «Как здорово! Я этого не знал! Расскажи мне больше!»

– Улыбка делает нас счастливее, даже если она фальшивая. В хорошем настроении мы работаем на 12 процентов эффективнее – так показывает исследование университета в Уорвике.

Моим друзьям крупно повезло – я частенько делилась с ними тем, что узнала за три года изучения феномена счастья.

– Новая работа, – продолжала я, – делает нас более эффективными, наш настрой улучшается, мы становимся более энергичными.

Никакие исследования моих слов не подтверждали, но я была уверена, что скоро такие данные появятся.

– Так что прыжок в карьере – это лучшее, что могло с тобой случиться!

Я почти поверила себе, но приятель на это не купился. В его словах звучал полный нигилизм.

– А какой смысл? – сказал он, и я услышала хруст печенья. Прожевав, он добавил: – Я найду новую работу, а потом все пойдет псу под хвост. Меня уволят, я сам захочу уйти или вовсе умру…

Да, настроить его позитивно было нелегко… Он вспомнил нашу общую подругу, которая нашла новое место с приличной зарплатой, но жаловалась, что работа слишком «механическая».

В Facebook я недавно прочитала ее статус: «Хуже некуда. Вечные перемены. Тоска. Четвертая работа за четыре года. Хоть бы что-нибудь случилось, чтобы работа стала интереснее…» Похоже, работа ей явно не нравится. Ей тридцать три года, она квалифицированный работник, но платят ей мало. Она не хочет уходить, хотя это тупик. И она не одинока. Недавний опрос, проведенный организацией Гэллапа, показал, что 63 процента мировой рабочей силы не удовлетворены своей работой. Исследование, опубликованное в Journal of Occupational Psychology, показало, что люди от тридцати до сорока лет не удовлетворены работой в наибольшей степени. Когда мы только начинаем карьеру, у нас горят глаза, хвост ходит ходуном – и мы страшно наивны. После тридцати мы понимаем, что все не так, как нам казалось. Но по карьерному пути мы зашли уже достаточно далеко, и нам кажется, что менять что-то уже поздно. «Лучше добиться успеха в этой профессии, потому что теперь мне все равно не стать врачом/адвокатом/ветеринаром/королевой». А еще мы понимаем, что нас ждет почти сорок лет работы, – и эта перспектива удручает многих.

Впрочем, и в другом возрасте нам нелегко. Двадцатилетние сталкиваются с отсутствием работы. Им трудно найти занятие по душе. Те, кому за сорок, изнемогают под грузом ответственности за близких и финансовых обязательств. Те, кому за шестьдесят, думают о пенсии, об утрате «цели» жизни, да и пенсия обычно бывает не слишком-то велика. В общем, удивительно, что карьерный кризис мы не переживаем в каждом десятилетии своей жизни.

Моя подруга винит в своих несчастьях нового начальника. Исследование, проведенное Harvard Business Review, показало, что «плохой начальник» – основная причина нашего несчастья на работе. Подруге явно нужно было развеяться, и я предложила встретиться, когда буду в Лондоне. Может быть, мне удастся ее развеселить. Когда мы все вместе встретились в баре, недавно потерявший работу приятель пришел в чистой рубашке и начищенных ботинках. Естественно, разговор зашел об Идиоте-начальнике (официальный титул).

– Я просто не могу уважать человека с таким произношением, – заявила подруга. – Мне кажется, что я попала в «Макдоналдс». – Она с отвращением потрясла головой и так энергично втянула свою водку с тоником через соломинку, что у нее провалились щеки. – А еще у него на джемперах вышито его имя!

Я засмеялась, и даже наш безработный приятель улыбнулся. Но подруга говорила серьезно:

– Честное слово! На всех джемперах! Я теперь знаю его второе имя!

– Надо же…

– Он полный идиот, а на совещаниях мы играем в «чертово бинго»!

– А что это такое? – спросил безработный приятель, встревоженный тем, что за пять недель, проведенных дома, отключился от профессионального жаргона.

– Не думаю, что «чертово бинго»… – начала я, но подруга меня перебила:

– А вчера он заявил мне, что «зажат между скалой и твердой скалой»!

– Да, не повезло ему…

– Да, – закатила глаза подруга. – А сегодня он сказал, что конкуренты – «это волки в акульих шкурах»!

– Что? – даже безработного приятеля проняло. – Ужасная маскировка!

– А ты точно не хочешь уволиться? – спросила я.

– Я хочу сказать, что акула такая же страшная, как волк. А то и страшнее, – безработный приятель не собирался отступать от темы.

– Не понимаю, почему уходить должна я. – Подруга с такой силой втянула воздух через соломинку, что лед в ее бокале зазвенел.

– По-моему, у тебя пусто…

Но она не слушала.

– Это хорошая должность, – сказала она. – С работой все в порядке…

– Кроме Идиота-начальника?

– Кроме Идиота-начальника. И мне нравится то, что я делаю. Мне нравится эта работа. Мы сидим в отдельных комнатах, – мечтательно протянула она. – Просто мне нужно… вновь ощутить мотивацию.

«Интересно, – подумала я. – Стоит включить ее в мое исследование».

– Представь, что ты в Южной Корее, – наш безработный приятель наконец-то отключился от волков и акул.

– Прости, что?

– В Южной Корее, – повторил он. – В этой стране наибольшее количество самоубийств из-за неудовлетворенности на работе.

Оставшись без работы, наш приятель сделался очень начитанным. Работа не оставляла времени на глубокое знакомство с мировыми событиями. Рядом с неработающими друзьями я частенько чувствовала себя глуповатой.

– Чтобы люди больше ценили свою работу, южнокорейские компании предлагают им разыграть собственные похороны, – продолжал приятель. – Им показывают видеозаписи жизни тех, кому приходится тяжелее, чем им: смертельно больных или жертв войны. А потом они ложатся в гроб, чтобы поразмышлять о своей карьере и ощутить благодарность за то, что у них есть. Пойми меня правильно: может быть, я и остался без работы, но хотя бы не лежу в гробу в Южной Корее.

Мы даже не знали, что сказать.

– А если не хочешь разыгрывать свою смерть, – продолжал он таким тоном, словно совершенно не понимал, почему кто-то этого не хочет, – то можно заняться упражнениями на растяжку, а потом заставить себя расхохотаться. Я видел такие видео на YouTube.

– Верно. Спасибо. Завтра попробую…

– Не стоит благодарности, – кивнул безработный приятель, не заметив сарказма в ее тоне. – Кто хочет еще выпить?

Тем, кому утром нужно было идти на работу, вежливо отказались, и вскоре мы разошлись. По пути домой я вспомнила о своем плане и спросила, не хотят ли они проверить несколько теорий перемен.

– Если в гроб ложиться не придется, я готова, – согласилась подруга.

– Обещаю, никаких гробов!

Безработный приятель прищурился, словно говоря: «ответственность на тебе…», но тоже согласился:

– Почему бы и нет?

Отлично. У меня есть три подопытные свинки: я, мать-фрилансер, пытающаяся разобраться, как достичь творческой самореализации, оплатить счета и иметь время на общение с ребенком; моя подруга, мечтающая вновь полюбить свою работу; и безработный приятель, гадающий, что будет дальше с его карьерой.

Девять часов, три чашки кофе, две таблетки берокки и один перелет через Северное море… И вот я уже за своим столом собираю идеи для того, чтобы вновь разжечь карьерную искру – так обезумевшая белка сгребает все орехи в округе, делая запасы на зиму. Сначала я решила подумать о проблемах подруги, потому что в тот или иной момент мы все сталкиваемся с чем-то подобным. Как же сделать «механическую» работу интересной и увлекательной? Исследования показывают, что активность и отдых жизненно важны, потому что именно это делает нас счастливее, здоровее и даже эффективнее. В каждом списке «Секстильон главных вещей, которые успешные люди должны сделать до завтрака», какие только попадались мне на глаза, содержался совет по достижению баланса между работой и личной жизнью – «занятость» давно перестала быть прославляемой. Переработки придумал дьявол. Мы точно не должны работать ради одной лишь работы. Это нам вредит. Ученые установили, что переработка свыше восьми часов в день повышает уровень стресса, риск развития сердечных заболеваний, а также пагубно сказывается на личных отношениях. Датчане – настоящие чемпионы в области баланса работы и личной жизни. Средняя рабочая неделя в этой стране составляет 33 часа – таковы последние данные OECD[5]5
  Официально продолжительность рабочей недели составляет 37 часов, но датчане так хорошо сочетают работу и личную жизнь, что всегда уходят пораньше…


[Закрыть]. Но при этом Дания по производительности труда занимает второе место в Евросоюзе, а люди здесь испытывают максимальное удовлетворение от работы.

Поэтому я стала искать способы повысить ощущение счастья от работы рядом с домом.

Копенгагенский специалист в области баланса работы и личной жизни Мартин Бьергегор, читающий лекции по всему миру, советовал взрослым «притворяться» детьми и уделять играм и отдыху такое же внимание, как семье, и уходить с работы вовремя. Он предлагал создавать искусственные сроки, выбирать проекты с краткосрочными целями и овладевать новыми навыками, чтобы поддерживать уровень заинтересованности.

Успешная жена и мать троих детей, занимающаяся своей работой семнадцать лет, имела другое мнение. Она включила «отдых» прямо в рабочую среду и раскрыла мне свой секрет: служебные романы помогают «поддерживать нужный уровень энергии».

– Это означает, что утром тебе всегда хочется идти на работу, ты сознательно стараешься хорошо выглядеть и хорошо работать. Я даже купила мужу лосьон после бритья, как у моего начальника, чтобы чувствовать тот же запах, – сказала она мне, словно это само собой разумеется.

Исследование, опубликованное в Journal of Sex and Marital Therapy в 2015 году, показало, что служебные романы благотворно сказываются на отношениях, повышая сексуальное желание и влечение к партнеру в реальной жизни.

– Между работой и личными отношениями много параллелей, – сказала мне бизнес-психолог Илона Джерабек, когда я позвонила ей, чтобы поговорить об этом. – Новая работа, как и новые отношения, вызывает выброс адреналина. Дни наполняются новыми возможностями, мы постоянно узнаем что-то новое. Потом пыль оседает, и приходит разочарование. Потому что ни одна работа – и ни одни отношения – не идеальны. Через три-шесть месяцев острота ощущений стирается, и начинается рутина.

– И что же тогда?

– Мы можем исправить ситуацию – например, найти приятеля, с которым можно поговорить по душам. Это очень помогает.

Благодаря коллегам время на работе бежит быстрее, а все трудности становятся терпимыми. Но в непростых экономических условиях к персоналу предъявляют все более высокие требования. Нагрузка возрастает. Нам кажется, что мы «слишком заняты» для служебных романов или дружбы. Количество тех, кому удалось найти хорошего друга на работе, в последние годы резко снизилось – таковы результаты исследований Relate. Все больше людей отказывают себе в радости личного общения на работе. Как это исправить? Говоря словами (почти…) бесконечно эрудированного Джастина Тимберлейка, нам нужно снова вспомнить о встречах возле кулера для воды.

– Очень полезна благодарность, – продолжала Илона. – Возможно, вам многое не нравится в своей работе, но, скорее всего, что-то хорошее в ней тоже есть. Большинству людей есть за что быть благодарными своей работе – и осознание этого очень полезно.

Исследователи из университета Южной Флориды и Флоридского университета установили, что те, кто в конце рабочего дня пишет короткую позитивную записку с подведением итогов (обо всем: от того, что ели на обед, до того, что скоро выходные), испытывают меньший стресс, а их ментальное и физическое здоровье укрепляется. Поэтому я решила предложить подруге вести дневник благодарности.

– Полезен также рефрейминг, – добавила Илона. – Какова бы ни была наша ситуация, мы работаем не просто так. Наша работа имеет значение. Большинство из нас желает повысить чувство благополучия и безопасности. У кого-то другие побудительные мотивы. Возможно, работа не приносит радости каждый день, но она служит полезной цели.

Когда мы об этом забываем, нужно подумать о том, что нас мотивирует.

– Исследования показывают, что сегодня деньги перестали быть основной мотивацией. Гораздо важнее признание, похвала, ощущение собственной полезности, хороший коллектив. Если профессия соответствует нашим ценностям, мы становимся более счастливыми на работе. Чтобы реализоваться в карьере, нам нужно осознать, чего мы хотим. Нужно познать самих себя.

Это предложение меня заинтриговало. Я поняла, что никогда не думала о своих ценностях, не говоря уже о том, чтобы строить карьеру в соответствии с ними. Я всегда руководствовалась принципом «берись, а потом посмотришь» и хваталась за любую возможность, когда она представлялась. Если меня кто-то просит что-то сделать, я сразу соглашаюсь. Потому что меня просят. Когда я задумалась об этом, подобный подход напомнил мне фразу, которую в детстве я часто слышала от мамы: «А если тебя попросят из окна прыгнуть, ты тоже прыгнешь?»

– Конечно. Когда прыгать?

Я поблагодарила Илону за помощь, повесила трубку и решила выполнить первое задание: составить список ценностей. Взяв большой лист бумаги, я написала сверху слово «ЦЕННОСТИ» и подчеркнула его. Два раза. А потом долго смотрела на чистый лист, держа ручку в дюйме от бумаги. Настало время обеда. Я догадалась об этом, потому что почувствовала голод и поняла, что пишу слово «пирожное». Убедившись, что собака этого не заметила и не успела меня осудить, я тут же все зачеркнула.

– Пирожные – это не ценность! – сказала бы мне собака. – Пошли покидаем палки в саду? Прямо сейчас, а?

Я поддалась и пошла бросать палку. А потом съела пирожное. А потом, поняв, что ничего не сделала, договорилась пообедать с мастером-джедаем карьерных перемен и ценностных решений – прямо на следующий же день.

Мы со Стивеном Пауэллом давно знакомы, но только сейчас я начала понимать смысл его работы – «Постоянное улучшение делового партнерства». Оказалось, он уже пятнадцать лет занимается карьерной психологией, объясняющей, как ориентироваться в меняющемся мире, в том числе и профессиональном. Я спросила, почему он никогда мне об этом не говорил, и Стивен ответил:

– Ты не спрашивала! А главное, что тебе нужно знать о переменах в работе, так это то, что люди должны желать перемен.

Первый урок. Я раскрыла блокнот и записала это большими буквами. А потом рассказала Стивену о своей ситуации, о том, что не знаю, как быть дальше и как добиться своих целей. Он внимательно слушал, делал какие-то пометки. Потом, постучав ручкой по странице, прописал мне «диаграмму взаимоотношений.

– Взаимо… что? – с подозрением спросила я.

– Диаграмму взаимоотношений. Этот прием широко используется в корпоративном мире и очень полезен для обычной жизни. Я пользуюсь им во всех сферах – от финансов до семейной жизни.

– Ну хорошо… Так что это делает?

– «Это» ничего не делает. Тебе придется все делать самой.

– Конечно-конечно… Извини.

Честно говоря, я все еще надеялась на некий карьерный хрустальный шар, который поведет меня по жизни. Найду ли я фриланс в Великобритании? *энергичное мерцание* Скорее всего, да! Судя по всему, такое меня не ждет.

– Так что же заставит меня сделать эта твоя диаграмма взаимоотношений?

– Она поможет выявить, что для тебя важно. Каковы твои ценности, какие цели с ними связаны, как нужно действовать, чтобы достичь их.

Я вытащила большой лист бумаги (люблю эту канцелярию, прямо сил нет!), и Стивен стал объяснять мне процесс:

– Сначала одной фразой описываешь проблему, которую нужно решить. Это то, чего ты хочешь.

Я тут же написала: «Карьера, приносящая удовлетворение и позволяющая обеспечить достойный баланс между работой и личной жизнью».

– Обведи эти слова в квадратик, – велел Стивен, и я подчинилась.

Теперь лист выглядел вполне официально. И гораздо более профессионально, чем со словом «пирожное».

«Смотрите все на меня! – хотелось крикнуть прохожим. – Я строю стратегию карьеры!» Но тут масло от салата брызнуло на мою диаграмму, и пришлось вытереть ее салфеткой.

– Прости, – пробормотала я. – Я сосредоточусь.

– Хорошо. А теперь займись мозговым штурмом: запиши все идеи, которые помогут добиться этой цели.

Я начала с очевидного: «интересные задания», «возможности для карьерного роста», «продолжение обучения», «время и место для написания новых книг», «финансовая безопасность», «гибкий график», «дружеские отношения с коллегами, а не только с собакой» и т. п.

– Теперь нужно связать идеи. Выбери любую для начала и сравни с другими. Определи, связаны ли они между собой. Если связаны, то какая является драйвером, а какая следствием – какая с большей вероятностью вызывает другую. А потом нарисуй стрелку от «драйвера» к «следствию», чтобы показать взаимоотношения.

– То есть «интересные задания» могут стать драйвером «карьерного роста», а «финансовая безопасность» – драйвером «времени и места для написания новых книг»?

– Именно, если ты так это воспринимаешь. – Я уже начала что-то царапать на листе. – Но ни одна стрелка не может быть направлена в обе стороны одновременно.

– О… – Я тут же взялась за ластик.

Когда я закончила, страница походила на паутину в кислоте.

– А теперь давай проанализируем!

Глаза Стивена вспыхнули. «Если бы все любили свою работу, как Стивен Пауэлл, наш мир был бы гораздо лучше», – подумала я. (Стивен Пауэлл – один из тех друзей, у кого нет сокращенного имени. Даже семилетняя дочка зовет его «Стивеном Пауэллом», так что Стивеном Пауэллом он и останется.)