Текст бизнес-книги "Белорусский предприниматель в обществе и государстве. Историко-социологический анализ"

Автор книги: Ирина Андрос

Раздел: Управление и подбор персонала, Бизнес-книги

Итак, во времена перестройки индивидуал как новый субъект хозяйствования представлял собой особый экономический тип личности – активный, настойчивый, расчетливый. Вовлекая в новые, обязывающие экономические отношения и разрушая тем самым размеренный ход жизни, он был фигурой беспокойной, неудобной, чуждой социализму. Простому народу сложно было понять социалистическую природу индивидуального труда – мешал социальный стереотип отождествления индивидуального с частным. Идеологи перестройки неимоверными усилиями пытались разъяснить общественности, что далеко не все индивидуальное является капиталистическим, а социалистическое – общественным[27]27
  Подробнее см.: Батыгин Г. С. «Добродетель» против интереса (заметки об отражении распределительных отношений в массовом сознании) // СоцИс. -1987.-№ 3.-С. 24–36.


[Закрыть]. А то, что индивидуал является одновременно носителем как личного, так и общественного интереса, пытались разъяснить на примере индивидуальных хозяйств, о которых в той или иной степени советские граждане все-таки имели представление. Однако и в этом вопросе необходимо было разобраться, причем так, чтобы научно-теоретические и прикладные результаты можно было представить широкой общественности без номенклатурных штампов.

Анализ сложившейся в стране ситуации показал, что когда индивидуальное хозяйство рассматривалось теоретически, специалисты в принципе высказывались единодушно одобрительно. Так, одним из новых направлений обеспечения потребностей советского народа в сельскохозяйственной продукции было названо использование подсобных хозяйств граждан, коллективного садоводства и огородничества. Также более широкое развитие кооперативного и индивидуального строительства должно было способствовать решению жилищной проблемы. Однако когда речь заходила о характеристике конкретных форм ИТД, то большая часть обществоведов начинала высказываться негативно, обвиняя индивидуальное хозяйство в источнике частнособственнических настроений. И поскольку индивидуальное хозяйство не подвластно плановому регулированию, то о его серьезном вкладе в экономику страны и говорить не стоило. Признавая ЛПХ сложным, внутренне дифференцированным институтом, в годы перестройки руководство Советского Союза сделало большую ставку на крепкое личное подворье, определяя ему роль возрождения деревни, утерянных традиций крестьянской жизни, возвращения земле хозяина. Вот так официально индивидуальное хозяйство играло важную социальную и экономическую роль и не противоречило принципам социализма. На бумаге. Что касается общественного мнения, то здесь расхожим был стереотип об индивидуальном хозяйстве как о «золотом дне»: если человек занимается домашним хозяйством – он тунеядец, торгует на рынке – спекулянт, чинит радиоаппаратуру в свободное от работы время – шабашник и т. д. Обсуждались высокие доходы продавцов овощей и фруктов на местных рынках. При этом забывалось, что подобные явления возникли в результате сбоев в хозяйственном механизме, просчетов в планировании[28]28
  См.: Райг И. X. Что может индивидуальное хозяйство?


[Закрыть].

Руководству страны и простым гражданам необходимо было понять следующее: пока к индивидуально-трудовой деятельности не будет выработан четкий подход хотя бы с точки зрения рационального использования трудовых ресурсов, этот вид деятельности будет и дальше вызывать противоречивую оценку о его социальной и экономической роли в хозяйстве. Практика показывала, что тесная взаимосвязь индивидуального хозяйства с общественной экономикой имеет, кроме положительных, отрицательные стороны. В определенных условиях выгоды одного партнера достигались за счет интересов другого. Например, расширение масштабов и интенсификация ИТД сопровождалась снижением у части работников активности в общественном производстве, вплоть до правонарушений. Говоря о причинах потерь рабочего времени на советских предприятиях, отметим, что основной выступала все-таки недостаточная организация труда его руководством: когда нет работы, можно заняться и своими делами, тем более что это никак не отразиться на заработной плате. Что касается администрации, то, не сумев должным образом организовать труд людей, она лишалась возможности применять предусмотренные законом санкции[29]29
  Афанасьев В. С. Причины социально-экономических потерь на производстве // СонИс. – 1987. – № 3. – С. 85–89.


[Закрыть]. Свободное рабочее время становилось прекрасной возможностью «голыми руками деньги делать». Например, организация труда в ЛПХ была экономичной в том смысле, что здесь «отсутствуют непроизводительные затраты времени на доставку к месту работы и обратно, равно как простои и потери рабочего времени. Естественные перерывы в выполнении отдельных работ используются для домашнего труда или отдыха и не входят в состав рабочего времени»[30]30
  Методологические проблемы системного изучения деревни / отв. ред.: Т. И. Заславская, Р. В. Рывкина. – Новосибирск: Наука, 1977. – С. 127.


[Закрыть]. В итоге рассуждения защитников ИТД о том, что в индивидуальной деятельности реализуются не только личные, но и государственные интересы, вызывали, мягко скажем, горькую усмешку. Возможность зарабатывать больше «на стороне», чем на предприятии, охлаждала трудовой энтузиазм по месту основной работы, снижала трудовую дисциплину. Однако данная проблема была связана, скорее, с не всегда адекватно поощряемым интенсивным трудом на государственных предприятиях. В условиях нехватки трудовых ресурсов администрация предприятий обычно относилась к нарушителям более терпимо, чем они того заслуживали.

В конце 1980-х гг. в Советском Союзе индивидуальная и кооперативная трудовая деятельность уже не встречала должного одобрения в массовом сознании. Внимание здесь, как правило, концентрировалось на величине заработка. И поскольку советское общество представляло собой общество людей труда, то участие в труде, высокая производительность труда и распределение по труду, вышедшее в перестроечные годы на первый план, соответствовали представлениям граждан о социальной справедливости. Не утрируя, можно сказать, что отношение человека к труду (не в мыслях, а на деле) является наиболее точным выражением его отношения к обществу в целом. Но отношение к труду не обладает признаком имманентности, оно целенаправленно формируется усилиями данного общества, сложной системой учебно-воспитательных и организационных мер. Повышение уровня образованности – одно из наиболее действенных средств решения данной задачи. Однако во времена перестройки все громче звучало мнение: «Мы через 10–15 лет не то что с высокообразованными – вообще с образованными людьми расстанемся»[31]31
  Межуев В. М. Почему у нас мало по-настоящему образованных людей // Лит. газета. – 1987. – 13 мая.


[Закрыть]. Выводы такого рода были небеспочвенными. Сошлемся на данные, которые в качестве доказательства привел академик Л. И. Абалкин: «Повышение качества образования, совершенствование подготовки кадров в соответствии с требованиями научно-технического прогресса ведет к закономерному возрастанию расходов на подготовку и повышение квалификации кадров. В последнее время при общем росте расходов на образование из бюджета и других источников (1970 г. – 19,8 млрд руб., 1975 г. – 26,2, 1980 г. – 31,1 и 1984 г. – 36,3 млрд руб.) их доля в национальном доходе с середины 1970-х годов устойчиво снижается (1970 г. – 6,9 %, 1975 г. – 7,2 %, 1980 г. – 6,8 % и 1984 г. -6,5 %)»[32]32
  Абалкин Л. И. Курсом ускорения. – М.: Политиздат, 1986. -С. 115–116.


[Закрыть]. Высокие темпы роста уровня бесплатного образования привели к снижению качества самого образования. О проведении советским государством социальной политики, следствием которой явилось бы привыкание населения со школьной скамьи к мысли о том, что работа никому не гарантирована и что надо уметь заботиться о себе самостоятельно, не то чтобы говорить, думать было страшно.

Когда на передний край перестройки выдвинулся вопрос о преобразовании отношений собственности, который в связи с развитием ИТД никак нельзя было обойти, советское общество претензионно ожидало соединить в одном лице труженика, хозяина и собственника. Но поскольку в общественном сознании прямая связь между результатами труда и мерой поощрения перестала улавливаться, то занятых в ИТД начали обвинять в развитии частнособственнических настроений, а те, в свою очередь, столкнувшись с реалиями набирающего обороты рынка, первыми почувствовали несоответствие господствующих в советском обществе отношений собственности новым экономическим установкам. Советская пропаганда внушала, что социальная природа отечественного рынка иная, а что касается форм собственности, то брать из мирового опыта надо все лучшее. Если те или иные экономические формы, например рынок, банки, кредит, способствуют повышению эффективности производства, ускорению научно-технического прогресса, рационализации структуры народного хозяйства и при этом не противоречат нашим принципам – не ведут к эксплуатации, к угнетению каких-то социальных групп, то их надо использовать. Необходимо использовать не только новые формы, но и старые – не для того, чтобы с ними мириться, как писал В. И. Ленин, а «чтобы все формы сделать орудием борьбы за утверждение социализма»[33]33
  Абалкин Л. И. Перестройка: пути и проблемы. Интервью дир. Ин-та экономики АН СССР акад. Л. И. Абалкина с сов. и иностр. журналистами (сент 1986 г. – май 1988 г.). -М.: Экономика, 1988. -С. 50.


[Закрыть].

Вопрос о собственности на средства производства – это коренной вопрос любой социальной революции, какой была и перестройка. В свою очередь перестроечные идеологические разногласия значительно ограничили развитие данной темы в экономической теории и практике. По мнению ряда отечественных экономистов, к частной собственности (базирующейся на базе трудовой деятельности) могли относиться орудия и средства производства, которыми владели крестьянские (фермерские) хозяйства. В итоге частнопредпринимательскую деятельность было решено использовать прежде всего на небольших предприятиях потребительского сектора, в торговле, бытовом обслуживании. Эти сферы деятельности для белорусского малого и среднего бизнеса на долгие годы стали своего рода резервациями. По причине отождествления советской идеологией понятий «форма собственности» – «форма хозяйствования» и «субъект собственности» – «субъект хозяйствования» (субъекты появляются и исчезают), в экономике страны в рамках государственной формы собственности считалось возможным существование только государственной формы хозяйствования. Однако собственность реализуется через хозяйствование, поэтому в рамках государственной собственности возможна совокупность различных форм хозяйствования, включая семейную, кооперативную, арендную и акционерную.

В обсуждениях о проведении радикальных реформ в социалистическом методе хозяйствования Советского Союза главным стоял вопрос о возрождении чувства собственника, под которым понимались бережливость, рачительность, забота о своем. Радикальная экономическая реформа связывалась с переходом от однообразия к многообразию форм собственности и форм хозяйствования. Осуществлялся переход к экономике, включающей государственный, кооперативный и индивидуальный секторы, базирующиеся на различных формах собственности – государственной, кооперативной, индивидуальной. Предполагалось формирование и четвертого сектора экономики, основанного на сочетании различных форм собственности, включая инвестированный иностранный капитал. Однако термином «индивидуальная трудовая деятельность» советские реформаторы пытались подменить гораздо более точный, адекватно отражающий суть дела термин «частнохозяйственная деятельность», которая может быть основана не только на личном, но и наемном труде. Советские люди получили возможность воплощать в жизнь принцип единства личного и общественного. Несмотря на идеологические препятствия, возникшие в перестроечной экономике на пути экономической целесообразности и эффективности, должен был появиться новый субъект хозяйствования. Как показала жизнь, в эту парадигму вписывались пока индивидуалы и кооператоры, так как большинству перестраиваться самим оказалось значительно труднее, чем призывать к перестройке других.

1.2. Социальные последствия принятия Закона о предприятии

Тащи с работы каждый гвоздь, ты здесь хозяин, а не гость!

Поговорка брежневских времен

Вторым документом, отразившим активизацию политики советского государства по отношению к экономике, стал вступивший в силу с января 1988 г. Закон СССР «О государственном предприятии (объединении)» (принят 30 июня 1987 г.). Его основные положения исходили из того, что управление предприятием осуществлялось на основе принципа демократического централизма, сочетания централизованного руководства и социалистического самоуправления трудового коллектива. В Законе неоднократно подчеркивалась роль трудового коллектива как хозяина на предприятии. Экономическая ответственность за качество принимаемых решений в области производственного и социального развития была выражена в п. 3 ст. 2: «Достижения и потери в работе предприятия непосредственно сказываются на уровне хозрасчетного дохода коллектива, благополучии каждого работника». В соответствии с Законом предприятие могло самостоятельно разрабатывать и утверждать свои планы, заключать договоры, по собственной инициативе принимать все решения, если они не противоречили действующему законодательству, самостоятельно выходить на мировой рынок, устанавливать прямые связи с предприятиями и организациями стран – членов Совета экономической взаимопомощи (СЭВ). У предприятий появилась возможность проявлять предприимчивость в сфере расширения своего профиля. Государственное предприятие получило право вести одновременно несколько видов деятельности: торгово-промышленную, промышленно-строительную, научно-производственную и др. При этом главной задачей предприятия являлось «всемерное удовлетворение общественных потребностей народного хозяйства и граждан в его продукции (работах, услугах) с высокими потребительскими свойствами и качеством при минимальных затратах»[34]34
  Белоусов Р. А. Коренная перестройка управления экономикой СССР / Акад. обществ, наук при ЦК КПСС. – М.: Мысль, 1989. – С. 81.


[Закрыть].

В принятии закона, касающегося государственных предприятий и объединений, важную роль сыграли наработки экономической реформы 1965 года в СССР. Известная в народе как «косыгинская реформа»[35]35
  А. Н. Косыгин – советский государственный и партийный деятель. Находясь на посту Председателя Совета Министров СССР (1964–1980), Косыгин добивался децентрализации народнохозяйственного планирования, повышения роли прибыли и рентабельности, а также увеличения самостоятельности предприятий.


[Закрыть], а на Западе – как реформа Либермана[36]36
  Е. Г. Либерман – советский экономист. Разработал концепцию управления промышленностью, идеи которой явились основой хозяйственной реформы 1965 года в СССР.


[Закрыть], она значительно расширяла хозяйственную самостоятельность предприятий, объединений и организаций. В 1965 г. реформа вызвала огромный энтузиазм, породила большие ожидания, надежды. В конце 1980-х гг. при всей глубине и качественно новом подходе к управлению идеологи перестройки столкнулись с очень сложной проблемой – накопившейся социальной апатией. Люди устали от слов, обещаний и деклараций, боялись, что опять ничего не получится. Многие опасливо рассуждали: знаем, как будет, – обещают стабильные нормативы, начнешь работать, а через год-два опять вернутся к планированию от достигнутого. Поэтому лучше не «высовываться», не раскрывать резервы, надо подождать, посмотреть… Переломить это настроение, убедить людей было сложно. Было наивным полагать, что активизации заложенного в каждом человеке чувства хозяина можно добиться на уровне словесных убеждений и призывов. Формирование чувства хозяина, а по сути – формирование отношения к собственности, осуществляется конкретными условиями, в которые поставлен работник, реальными возможностями его влияния на управление и организацию производства, распределение и использование результатов труда. Поэтому, по мнению партийных лидеров, требовалось и дальше укреплять социалистическое самоуправление. Составными частями самоуправления советских предприятий стали самостоятельность, заинтересованность и ответственность. Исходными предпосылками расширения самостоятельности, т. е. свободы действия предприятия, выступили отношения ответственности и отлаженный механизм увязки общественных, коллективных и личных интересов. Утверждение самоуправления уже не связывалось только с коммунизмом, а рассматривалось в качестве составного элемента социалистической системы. Об этом было четко сказано на XXVII Съезде КПСС.

Закон СССР «О государственном предприятии (объединении)» 1988 года юридически закрепил имевшиеся в тот период взгляды и представления о перестройке управления экономикой. Во-первых, он исходил из такой формы экономической реализации государственной собственности, при которой трудовой коллектив как хозяин распоряжался обособленной частью этой собственности и нес экономическую ответственность за ее эффективное использование. Во-вторых, закон закрепил новую концепцию централизма – государство планирует лишь важнейшие народнохозяйственные пропорции, регулирует экономические интересы и не лимитирует все материально-вещественные потоки между предприятиями. В-третьих, впервые было указано, что хозяйственная деятельность подчиняется прежде всего законам, устанавливающим лишь цели, принципы и ограничения экономического поведения предприятия, а не инструкциям – подзаконным актам, регламентирующим все экономическое поведение предприятия. В-четвертых, закон признал многообразие форм производства (межотраслевые государственные, производственные и научно-производственные объединения, малые и средние предприятия) и моделей хозрасчета[37]37
  Бляхман Л. С. Перестройка экономического мышления. – М.: Политиздат, 1990.-С. 15.


[Закрыть]. В конечном счете формула «государство не отвечает по долгам предприятий, а предприятия не отвечают по долгам государства» представляет собой известную ленинскую мысль о том, что тресты и предприятия на хозрасчете были основаны именно для того, чтобы они сами отвечали и причем всецело отвечали за безубыточность своих предприятий[38]38
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. – 5-е изд. – М.: Госполитиздат, 1975. – Т. 54. -С. 150.


[Закрыть]