Текст бизнес-книги "Экономические правонарушения: Вопросы юридической оценки и ответственности"

Автор книги: Ирина Шишко

Раздел: Экономика, Бизнес-книги

Поскольку экономическим отношениям присущи корреляционные связи, их правовое регламентирование, в отличие от регламентирования взаимодействия человека с природой или техникой, хотя, в конечном счете, и определяется экономическими условиями, во многом зависит от господствующих научных представлений о государственном регулировании рыночных отношений и лиц, осуществляющих правотворческие функции. «Несмотря на выдвижение на первый план профессионализма и компетентности, – пишет А. Эльянов, – их реальная отдача во многом зависит от мировоззренческих установок»[70]70
  Эльянов А. Государство в системе догоняющего развития // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 12. С. 60.


[Закрыть]. Дело в том, что даже «коренной» вопрос – о пределах государственного вмешательства в экономику – решался на протяжении столетий по-разному: Д. Норс, Ф. Кенэ, А. Смит отстаивали минимальное вмешательство государства в экономические отношения, в то время как В. Стаффорд и Д. Кейнс, наоборот, отстаивали идеи о необходимости вмешательства в экономику для обеспечения экономического роста. В настоящее время необходимость правового регулирования экономических процессов общепризнанна, однако вопросы о целях, методах осуществления и последствиях регулирования остаются весьма дискуссионными.

Это обстоятельство, в свою очередь, предопределяет сомнительную общественную полезность отдельных «регулирующих» актов. Так, в российской литературе отмечается, что некоторые меры, предпринятые Правительством в экономической сфере, вызывают диаметрально противоположные оценки даже у ведущих специалистов[71]71
  Орехова Т. Р. Правовое воздействие на экономику: понятие и формы //Вестник Моек, ун-та. Сер. 11. Право. 2000. № 1. С. 77


[Закрыть].

Волюнтаризм политиков, т. е. принятие решений, заведомо не считающихся с объективными требованиями,[72]72
  Баликоев В. 3. Указ. соч. С. 132; Шкредов В. П. Указ. соч. С. 8.


[Закрыть] возможен везде, но значимость субъективного фактора, создающая благоприятную почву для волюнтаризма, гораздо выше в странах догоняющего развития, к которым относят и постсоциалистические[73]73
  Эльянов А. Указ. соч. С. 61.


[Закрыть]. В условиях сложности прогнозирования соответствия принимаемых решений экономическим законам и волюнтаризма в принятии этих решений становится очевидным, что не все нормативные правовые акты, нацеленные на регулирование общественных отношений в сфере экономической деятельности, устанавливают социально и экономически обоснованные обязанности (запреты). Не случайно, в отличие от литературы советского периода, где многократно повторялось утверждение К. Маркса «законодатель не делает законов…, а только формулирует», в постсоветской литературе открыто признается, что правовое воздействие на экономику может быть не только прогрессивным, но и регрессивным, не только стимулирующим, но и тормозящим[74]74
  Теория государства и права / Отв. ред. В. М. Корельский, В. Д. Перевалов. Екатеринбург: УрГЮА, 1996. С. 63; Орехова Т. Р. Указ. соч. С. 77. См. также: Крапивина Н. С., Плешанов А. Д, Смирнов Ю. М. Макроэкономические условия хозяйствования – основа устойчивого социально-экономического развития // Юридическая мысль. 2002. № 2 (8). С. 28.


[Закрыть].

Т. Р. Орехова отмечает, что «прямое соотнесение прав и свобод с реальностями экономического регулирования и экономической жизни, как правило, невозможны», а, следовательно, государство, по сути, свободно «в выборе любого рода воздействия на экономическую сферу вплоть до ошибочного вторжения права в экономические отношения, ведущего к регрессу и затрудняющего достижение конституционных целей»[75]75
  Орехова Т. Р. Указ. соч. С. 77.


[Закрыть]. Вероятность ошибочного решения, положенного в основу нормативного правового акта, значительно возрастает в условиях переходного состояния экономики, поскольку существенной общей чертой переходных процессов в ней является «беспрецедентная неоднозначность, разнонаправленность и неустойчивость протекающих процессов и событий, противоречивость тенденций и неясность закономерностей»[76]76
  Сорокин В. В. Государственность переходного периода: теоретические вопросы: Автореф. дисс… канд. юрид. наук. Екатеринбург, 1999. С. 3.


[Закрыть].

Иными словами, даже в тех случаях, когда необходимость государственного вмешательства в конкретную сферу экономики не вызывает сомнений, законодатели не всегда точно знают, каким именно должно быть это вмешательство. Вот почему установленные государством обязанности и запреты для участников экономических отношений нередко являются «пробными шарами», дающими эффект, противоположный ожидаемому.

Подтвердим сказанное следующим примером.

В экономической литературе на протяжении уже нескольких лет встречались резко отрицательные отзывы предпринимателей о действующих налоговых нормах, исключавших, по их мнению, развитие производства. «Действующий в России механизм налогообложения, основы которого были заложены еще в 1991 г., сегодня становится тормозом экономического и социального развития государства», – вторили предпринимателям ученые[77]77
  Гуреев В. Теория определения эффективности правового регулирования налоговой системы в Российской Федерации //Законодательство и экономика.1999. № 8. С. 11.


[Закрыть].

Это обстоятельство признали, наконец, и официальные лица. «…По мере дальнейшего углубления рыночных преобразований присущие налоговой системе недостатки становились все более и более заметными, а ее несоответствие происходящим в экономике изменениям все более и более очевидным», – указал в проекте письма председателю Госдумы уже премьер-министр РФ. «В результате существующая ныне налоговая система стала явным тормозом экономического развития страны»[78]78
  Налоги должны обогащать страну, гарантируя благополучие граждан //Российская газета. 2000. 26 мая.


[Закрыть].

Однако, если сформулированные в нормативных правовых актах экономические решения могут быть ошибочными, ошибочна и охрана «выстроенных» в соответствии с этими актами общественных отношений: их нарушение не представляет общественной опасности. Это обстоятельство необходимо учитывать при решении вопросов о декриминализации отдельных деяний в сфере экономической деятельности, темпоральном действии регулятивных норм, связанных с бланкетными нормами УК (см. § 3 гл. 2), обоснованности содержания интеллектуального момента в законодательной дефиниции умысла (см. § 1 гл. 5).

4. Отношения в сфере экономической деятельности чрезвычайно сложны. Только функционирование рынка (формирующегося в России) предполагает соответствующую инфраструктуру, под которой понимают совокупность отраслей, а также организационно-правовые формы, опосредующие кругооборот товаров, услуг, денег[79]79
  Реви некий И. А. Указ. соч. С. 73.


[Закрыть]. Многообразие составляющих экономику отраслей и форм обусловливает регулирование отношений в сфере экономической деятельности различными отраслями права: гражданским, административным, земельным, банковским, финансовым и др. Никакие иные отношения не регулируются нормами стольких отраслей права!

Полиотраслевое регулирование отношений в сфере экономической деятельности означает, что регулятивные нормы могут содержаться в различных источниках: законах (включая федеральные), указах, постановлениях, положениях, правилах, инструкциях, распоряжениях, письмах, корпоративных (локальных) нормативных актах, нормативных договорах. В ст. 5 и 6 ГК РФ закреплен и такой источник, как правовой обычай. Как видим, большое количество «задействованных» в регулировании экономических отношений отраслей права предопределило и большое разнообразие его форм (источников).

Правовому регулированию экономической деятельности присуща и многоуровневость. Экономическая деятельность осуществляется хозяйствующими субъектами в разных условиях (не совпадают географо-демографические характеристики, неравномерно размещены производительные силы и т. д.), что требует территориально-дифференцированного правового регулирования этой деятельности. Указанная особенность экономической деятельности обусловила существенную характеристику регулирующих ее нормативных правовых актов: в соответствии со ст. 71 Конституции РФ к ведению Российской Федерации относятся установление только основ федеральной политики и федеральные программы в области экономического развития РФ, а также установление правовых основ единого рынка, в то время как многие другие вопросы регулирования экономической деятельности относятся либо к совместному ведению Российской Федерации и субъектов РФ, либо только субъектов РФ или муниципальных образований. Анализ структуры законодательства регионов показывает, что именно нормативные правовые акты, регулирующие экономику, составляют большинство[80]80
  Павлушкин А. ВЧертков А. Н. Проблемы развития законодательства в сфере экономики //Журнал российского права. 2001. № 10. С. 151.


[Закрыть].

Нормативные правовые акты, регулирующие экономическую деятельность, могут приниматься и органами местного самоуправления. Так, согласно ст. 12 НК РФ (и. 4) местные налоги и сборы устанавливаются Налоговым кодексом РФ и нормативными правовыми актами представительных органов местного самоуправления.

Присущая субъектам экономической деятельности самостоятельность принятия решений также получила правовое закрепление (и. 1 и 2 ст. 1, п. 1 ст. 2, ст. 9 и другие статьи ГК РФ). В нормативных правовых актах, определяющих порядок создания, правовое положение, права и обязанности коммерческих организаций, особенно подробно регламентируются формирование органов управления, их компетенция и процедура принятия решений. Так, например, в Федеральном законе «Об акционерных обществах» принятию решений посвящены две главы (VII и VIII). Принятие решений (а они могут содержать локальные нормативные акты) в нарушение соответствующих норм является основанием признания их недействительными.

И количество локальных (корпоративных) нормативных правовых актов, регулирующих экономическую деятельность, конечно же, велико.

Все экономические субъекты подчиняются общим правилам, ограничивающим свободу действий каждого обязательными для всех нормами права и границами его владения, но обеспечивающими значительное повышение самостоятельности и экономической активности. «При этом с расширением индивидуальной свободы действий общая упорядоченность и регламентированность экономической деятельности существенно возрастает»[81]81
  Курс экономической теории. Общие основы экономической теории, микроэкономика, макроэкономика, переходная экономика. С. 89.


[Закрыть]. Вот почему отношения в сфере экономической деятельности «плотно» урегулированы правом на всем «протяжении» ее осуществления – от формы сделок, порядка регистрации и лицензирования предпринимательской деятельности до банкротства и потребления благ. Как отмечает Т. Р. Орехова, «специфика правового воздействия на экономику заключается в нормативности экономической сферы…»,[82]82
  Орехова Т. Р. Соотношение права и экономики (общетеоретические аспекты). Автореф. дисс… канд. юрид. наук. М., 2000. С. 7.


[Закрыть] что еще раз подтверждает приведенные ранее суждения о том, что экономические отношения могут существовать только в виде правоотношений. Законодатель установил правила «взаимодействия» субъектов на рынке, обязанность платить законно установленные налоги, обязанности соблюдать определенные правила при осуществлении деятельности, связанной с драгоценными металлами и природными драгоценными камнями, правила внешнеэкономической деятельности, включая обязанность возвращать в Россию средства в иностранной валюте, и целый ряд других обязанностей. Поэтому велико не только количество нормативных актов, регулирующих отношения в сфере экономической деятельности, но и объем этих актов (достаточно вспомнить налоговое и таможенное законодательство, законодательство о ценных бумагах[83]83
  Одно только Положение о простом и переводном векселе содержит 78 статей (ФЗ от 11 марта 1997 г. «О простом и переводном векселе» //СЗ РФ. 1997. № 11. Ст. 1238).


[Закрыть]).

Сложность экономических отношений обусловливает и высокую сложность регулирующих их нормативных правовых актов. Некоторые из них без предварительного ознакомления с предыдущими, регулирующими тот же сектор экономических отношений, или юридического словаря не могут быть поняты ввиду обилия специальных терминов.

Резюмируя изложенное, можно констатировать регулирование экономических отношений огромным неоднородным массивом регулятивных норм, что существенно затрудняет определение правомерности действия (бездействия) субъектов экономической деятельности как правоохранительными органами, так и самими этими субъектами, и что, в свою очередь, резко актуализирует вопрос об интеллектуальном моменте умысла в преступлениях в сфере экономической деятельности.

5. Экономические отношения чрезвычайно подвижны: они развиваются, подчиняясь не только экономическим законам. На них оказывают влияние природные катаклизмы и политические события (засуха, война, длительное отсутствие избранного в надлежащем порядке Президента, губернатора, популистские меры в предвыборный период и т. д.). Реагирование экономических отношений на множество внутригосударственных и внешних факторов – одна из причин высокой динамичности регулирующего их законодательства (наряду с закрепленными в нем ошибочными экономическими решениями). Так, в России, забывшей о несостоятельности в советский период, только за десять последних лет трижды принимались законы о несостоятельности[84]84
  Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. № 1. Ст. 6; СЗ РФ. 1998. № 2. Ст. 222; СЗ РФ. 2002. № 43. Ст. 4190.


[Закрыть], трижды принимались общероссийские нормативные правовые акты (постановление Правительства и два закона) о лицензировании в целом[85]85
  СЗ РФ. 1995. № 1. Ст. 69; СЗ РФ. 1998. № 39. Ст. 4857; СЗ РФ. 2001. № 33 (Часть I). Ст. 3430.


[Закрыть], процесс изменений и дополнений в налоговое законодательство превратился в перманентный.

Указанная особенность норм, регулирующих экономические отношения, обострила вопрос об их темпоральном действии «в связке» с уголовно-правовыми нормами, предусмотренными гл. 22 УК (см. § 3 гл. 2).

6. Как отмечалось, российскую экономику относят к переходной. Социально-экономическая трансформация обусловила противоречивость протекающих в стране процессов, противоположный характер сосуществующих явлений, что существенно затрудняет теоретическое осмысление тенденций и закономерностей. В этих условиях повышается роль права в формировании будущей экономической модели общества. Специфика переходного периода состоит не столько в том, что законодательство, регулирующее экономические отношения, отражает происходящие изменения, а в том, что сама экономическая система общества формируется посредством права, регламентирующего сосуществование «прежней» и «новой» экономики[86]86
  Тарасов О. Н. Указ. соч. С. 8.


[Закрыть]. Поскольку завершение переходного периода предполагает «демонтаж» правовых средств, обеспечивающих сосуществование «прежней» экономики, в литературе даже отстаивается необходимость издания и действия в переходный период только временных правовых актов[87]87
  Сорокин В. В. Указ. соч. С. 7.


[Закрыть]. Эта позиция небесспорна, но временность не может быть вовсе не присуща нормативным правовым актам (или отдельным их нормам) переходного периода, регулирующим экономические отношения. Эта специфика регулятивного «экономического» законодательства детерминирует и временность некоторых уголовно-правовых норм: потребность в охране временных правоотношений отпадает вслед за заменой их новыми. Так, представляется, что не имеют «постоянной прописки» в УК РФ ст. 169 и 193, 171и 172 [88]88
  По мнению М. В. Талан, при стабилизации рыночных отношений возможна декриминализация деяний, предусмотренных статьями 193, 171¹, 173, 194 УК и др. (Талан М. В. Преступления в сфере экономической деятельности: вопросы теории, законодательного регулирования и судебной практики. Автореф. дисс… канд. юрид. наук. Казань, 2002. С. 9).


[Закрыть]. Необходимость включения в Уголовный кодекс первой из них объяснима, с нашей точки зрения, инерционностью управления экономикой в переходный период, когда чиновники, управомоченные регистрировать организации, выдавать лицензии на осуществление определенных видов деятельности и совершать иные юридически значимые действия, продолжают видеть опасность во внедрении частной собственности и не желают мириться с лишением их правомочий непосредственно воздействовать на хозяйствующих субъектов.

Необходимость в установлении уголовной ответственности[89]89
  См. также: ч. 2 ст. 15.25. КоАП РФ.


[Закрыть] за невозвращении валютной выручки из-за границы вызвана масштабами утечки капитала из России. По различным оценкам, из страны незаконно вывезено от 120 до 150 млрд долл., что почти в пять раз превышает годовой бюджет страны,[90]90
  Где закопаны русские деньги? // Российская газета. 2000. 17 нояб.


[Закрыть] а ежегодный вывоз, по оценкам экспертов, составляет 20 млрд долл.[91]91
  Полтавченко Г. Прозрачный бизнес – сильная экономика // Российская газета. 2001.25 апр.


[Закрыть]

Этот российский феномен бегства капитала вытекает, во-первых, из специфики первоначального накопления капитала путем теневого перераспределения доходов и, во-вторых, из стремления хозяйствующих субъектов стабилизировать (или наращивать) уровень доходов в обстановке спада производства и своеобразном деловом климате в России в переходный период (тяжелое налоговое бремя, низкий уровень гарантий безопасности бизнеса, недостроенность рыночной правовой базы и т. д.)[92]92
  Мельников В. Н. О развитии системы валютного регулирования и валютного контроля в Российской Федерации на современном этапе //Деньги и кредит. 1999. № 5. С. 10.


[Закрыть]. С исчезновением факторов, провоцирующих высокие масштабы утечки капитала, исчезнет необходимость либо в уголовно-правовых мерах по обеспечению исполнения обязанности возвращать средства в иностранной валюте, либо эта обязанность будет «снята» и регулятивным законодательством. Как показывает мировой опыт, «наличие тех или иных ограничений на проведение валютных операций является характерной чертой большинства развивающихся стран и стран с переходной экономикой» либо периода нестабильности[93]93
  Саркисянц А. Г. Либерализация валютного регулирования: мировой опыт // Финансы. 2002. № 1. С. 7, 9.


[Закрыть].

Совершенствование налогового и иных видов учета и контроля, с одной стороны, повышение требовательности к тем, кто оказывает услуги (производит или реализует товары) со стороны заказчиков, с другой стороны, затруднит осуществление незаконного предпринимательства в тех «параметрах», которые, по мнению законодателя, делают его общественно опасным. Поэтому не долгая «жизнь» может быть и у ст. 171 и 172 УК, хотя предоставление займа на определенных условиях (ростовщичество) признается преступлением в странах и с рыночной экономикой.

7. Особым, самостоятельным явлением в современной экономике стала глобализация. Несмотря на дискуссионность ее сущности, даже те концепции, в которых глобализация не считается чем-то феноменальным, связывают ее с беспрецедентно высоким уровнем взаимозависимости национальных экономик[94]94
  Костин А. Л. Глобализация и мировые тенденции укрупнения капитала //Финансы и кредит. 2001. № 5. С. 269–270.


[Закрыть]. Важнейшая черта глобального характера современной интернационализации заключается в том, что международные потоки товаров, услуг, капитала и информации контролируются не национальным, а международным законодательством.[95]95
  Там же.


[Закрыть] Учитывая незначительное время развития экономики России рыночным курсом и «непричастность» ее к ряду международных соглашений, можно утверждать, что глобализация в экономике обусловливает определенную унификацию нормативных правовых актов[96]96
  Так, отсутствие международных многосторонних договоров о добросовестной конкуренции требует, как минимум, разработки поправок к национальному антимонопольному законодательству с учетом новых, глобальных условий конкуренции (Там же. С. 274).


[Закрыть], регулирующих экономические отношения в России, с аналогичными актами за рубежом, или регулирование части их международными договорами. Необходимость единого правового поля, в частности, стран СНГ и Европы, уже отмечалась участниками международного юридического форума 2003 г.[97]97
  Глобализация, государство, право, XXI век//Журнал российского права. 2003. № 2. С. 3.


[Закрыть] По мнению академика Э. Г. Кочетова, «сами геофинансовые, геоэкономические системы формируют новую модель права – мировую глобализированную правовую систему», в связи с чем он предлагает заменить термин «международное экономическое право» на «геоэкономическое право». Автор указывает, что под влиянием этих систем трансформируются основополагающие правовые институты, а именно: отношения собственности, договоры, соотношение публичного и частного интереса и др.[98]98
  Кочетов Э. Г. Основные характеристики глобализационного процесса и правовое измерение мира //Журнал российского права. 2003. № 3. С. 93–94.


[Закрыть] Использование высоких геофинансовых и геоэкономических технологий способно «буквально опустошить любую национальную экономику…». Умышленные действия глобальных предпринимателей (кредитные удары, развал банковской инфраструктуры и фондового рынка и т. и.) Э. Г. Кочетов считает нужным квалифицировать как геоэкономические преступления.

Глобальная трансформация мира, трансформация регулятивного законодательства с усилением его наднациональной составляющей влечет «сближение» российских уголовно-правовых норм, охраняющих эти отношения, с соответствующими нормами в зарубежных уголовных кодексах и повышение удельного веса конвенциональных преступлений в сфере экономической деятельности. Кроме того, с нашей точки зрения, сами международные конвенции должны утрачивать рамочный характер: предоставление государствам-участникам возможности признавать преступлениями только часть деяний, общественная опасность которых общепризнанна," способствует не столько борьбе с ними, сколько их территориальному «перераспределению».

8. Изменение законодательства, регулирующего отношения в сфере экономической деятельности, может, не оказывая прямого воздействия на охраняющие их нормы УК, влиять на назначение отдельных уголовно-правовых норм (см. § 5 гл. 4).

9. С. С. Алексеев отмечает, что в зависимости от того, совпадают ли интересы участников правоотношений с теми задачами, которые преследует правовое регулирование, существует либо «энергетическое поле» активности (при совпадении), либо такое же «поле» сдерживания (если «сумма интересов» не согласуется с указанными задачами)[99]99
  Так в п. 3 ст. 6 Конвенции об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности установлено, что «каждая сторона может принять меры, которые она сочтет необходимыми, чтобы придать на основании своего внутреннего права характер уголовных правонарушений совокупности или части действий, описанных в пункте 1…» (СЗ РФ. 2003. № 3. Ст. 203).


[Закрыть] <sup>[100]100
  Алексеев С. С. Право: азбука – теория – философия: Опыт комплексного исследо


[Закрыть]</sup>. Результативность правовых средств может быть высокой только в первом «энергетическом поле»: при втором – участники не «очень-то склонны подчиняться обязательным требованиям»[101]101
  вания. М.: «Статут», 1999. С. 386–387.


[Закрыть].

Примером «энергетического поля» второго типа является «поле» действия норм налогового права: налогоплательщики неохотно и не в полной мере подчиняются своей конституционной обязанности платить налоги. Представители правоохранительных органов – тоже налогоплательщики, и поэтому применение «налоговых» норм УК (ст. 194, 198, 199) отличается большей «склонностью» к освобождению виновных от уголовной ответственности в связи с их деятельным раскаянием в сравнении с другими нормами Особенной части УК, «сопровождаемыми» примечаниями об условиях такого освобождения. Д. И. Митюшев, исследовавший практику освобождения от уголовной ответственности лиц, виновных в совершении преступлений, предусмотренных ст. 198 и 199 УК, в Республике

Коми, отмечает, что в соответствии с примечанием к ст. 198 УК было прекращено 60,8 % уголовных дел в 2001 г. и 40 % – за шесть месяцев 2002 г.[102]102
  Митюшев Д. И. Налоговые преступления (спорные вопросы ответственности). Автореф. дисс… канд. юрид. наук. Красноярск, 2002. С. 4.


[Закрыть] При этом, подчеркивает он, нередко обвиняемый никак не способствовал раскрытию преступления (за исключением признания своей вины, в том числе и после того, как ему предъявляли материалы, доказывающие ее)[103]103
  Митюшев Д. И. Налоговые преступления (спорные вопросы ответственности). Дисс…канд. юрид. наук. Красноярск, 2002. С. 153.


[Закрыть]. Имея в виду такое «поле» сдерживания, Пленуму Верховного Суда, очевидно, было бы целесообразно отметить недопустимость толкования словосочетания «если оно способствовало раскрытию преступления…», использованного в примечании к ст. 198 УК, как признания вины в случаях, когда она уже установлена собранными по делу доказательствами.

Другим примером учета «энергетического поля» сдерживания может быть «поле» действия Закона «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках»[104]104
  Ведомости СНД РФ и ВС РФ. 1992. № 32. Ст. 1882; СЗ РФ. 1995. № 22. Ст. 1977; Российская газета. 2001.31 дек.; СЗ РФ. 2002. № 41. Ст. 3969.


[Закрыть]. Уголовно-правовым средством обеспечения норм этого Закона стала, в частности, и ст. 178 УК. Субъектом предусмотренного ею преступления, отмечает Б. В. Волженкин, могут быть не только руководители коммерческих и некоммерческих организаций, занимающиеся предпринимательской деятельностью, и индивидуальные предприниматели, но и должностные лица федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов РФ и органов местного самоуправления, могущие участвовать в сговоре с хозяйствующими субъектами или самостоятельно[105]105
  Волженкин Б. В. Преступления в сфере экономической деятельности. С. 305.


[Закрыть]. Круг субъектов преступления несколько расширился в связи с внесением в 2002 г. изменений в Закон «О конкуренции…»: запрет принимать акты и (или) совершать действия, которые ограничивают самостоятельность хозяйствующих субъектов, отныне распространяется и на законодательные органы субъектов РФ.

«Вхождение» должностных лиц перечисленных органов в число субъектов монополистических действий и ограничения конкуренции в условиях сохранения в России порядка государственного всевластия, «когда вместо свободной конкурентной рыночной экономики доминирующее значение приобрел строй прогосударственного номенклатурно-кланового капитализма»[106]106
  Алексеев С. С. Право: азбука – теория – философия. С. 387; Рывкина Р. Российское общество как теневая социально-экономическая система // Мировая экономика и международные отношения. 2001. № 4 С. 44.


[Закрыть], принятие актов этими органами либо их должностными лицами, создающих дискриминирующие или благоприятствующие условия деятельности отдельным субъектам, нередко содержат все признаки преступления, предусмотренного ст. 178 УК.[107]107
  Возможность совершения преступлений должностными лицами путем издания актов общего характера рассматривает и положительно решает Б. В. Волженкин (Волженкин Б. В. Преступления в сфере экономической деятельности. С. 138).


[Закрыть] С учетом совершения указанного преступления и в форме принятия нормативных правовых актов подобные акты должны тщательно анализироваться, а не составлять «незыблемую» основу для правовых выводов в отношении тех, чьи права и обязанности установлены этими актами.

Полагаем, соответствующее разъяснение Пленума Верховного Суда было бы отнюдь не лишним. Заслуживает в таких условиях внимания и предложение В. И. Тюнина предусмотреть в ст. 178 УК ответственность специального субъекта преступления – должностного лица[108]108
  Тюнин В. И. Уголовно-правовая охрана отношений в сфере экономической деятельности. Автореф. дисс…докт. юрид. наук. СПб., 2001. С. 38.


[Закрыть].

10. Экономическое регулятивное законодательство, как отмечалось применительно к установлению уголовной ответственности за невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте, составляет часть важной проблемы – проблемы провоцирования им экономических преступлений. «Сама система государственного регулирования, – отмечает Н. Н. Седова, – может оказаться дополнительным фактором усиления неформальных отношений в экономике. Слишком узкие и жесткие институциональные рамки, чрезмерная государственная регламентация экономики при отсутствии легальных способов эффективной экономической деятельности могут вызвать дальнейшее углубление ее неформализации»[109]109
  Седова Н. Н. Неформальная экономика в теории и российской практике // Общественные науки и современность. 2002. № 3. С. 53.


[Закрыть]. Комментируя взаимосвязь масштабов распространения «теневой» экономики с государственным регулированием, Портес выдвинул предположение, что растущая деформализация общественной жизни– особая форма приспособления к растущему вмешательству государства и глобализации экономики[110]110
  Там же.


[Закрыть]. Правильность этого общего предположения подтверждает, в частности, связь налогового законодательства и поведения налогоплательщиков. Так повышение налогового бремени[111]111
  По данным В. Л. Тамбовцева, в 1996 г. уровень налогообложения при честной уплате всех налогов доходил до 70–80 % от прибыли (Тамбовцев В. Л. Государство и экономика. М.: Магистр, 1997. С. 39).


[Закрыть] влечет не только отток капиталов за границу, но целый «комплекс» других преступлений – незаконное предпринимательство (ст. 171, 172 УК), контрабанду (ст. 188 УК), уклонение от уплаты налогов (ст. 198, 199 УК) и таможенных платежей (ст. 194 УК). «Общеизвестно, – отмечается в юридической литературе, – что существует обратная зависимость между ставкой налогообложения и количеством собираемых налогов»[112]112
  Кокушкина И. В. «Теневая» экономика и «черный» рынок в мировом хозяйстве // Юридическая мысль. 2001. № 3. С. 70.


[Закрыть], что в «переводе на язык» уголовного права означает такую же зависимость между ставкой налогообложения и числом преступлений, предусмотренных ст. 194, 198 и 199 УК.

Поэтому при всей необходимости государственного вмешательства в экономику оно должно обеспечивать максимальное совпадение интересов государства и его членов.

11. Конечно, особенности экономических отношений воплощены в нормах регулятивных отраслей права, и, как правило, только через последние «впитываются» уголовно-правовыми нормами. Но некоторые особенности этих отношений (уточним – поведения их участников) должны непосредственно учитываться при криминализации деяний в сфере экономической деятельности, толковании и применении «экономических» норм УК.

Так, известно, что «экономическая выгода составляет основу всей ткани экономической жизни… продающий во что бы то ни стало хочет продать подороже, а покупатель – купить подешевле»[113]113
  Спиркин А. Г. Указ. соч. С. 642.


[Закрыть]. В целом ряде случаев максимизировать или получить прежнюю выгоду, не прибегнув к обману, объективно невозможно, поэтому обман – распространенный и древний «спутник» экономической деятельности, «удачно» заменяющий иные способы воздействия на других участников экономических отношений. В экономических публикациях даже указывают на действие закона обязательного обмана[114]114
  Орехина М. Действие законов Паркинсона на долговом рынке, или Чем руководствуются участники рынка при принятии решений // Рынок ценных бумаг. 2003. № 8. С. 54.


[Закрыть].

По мнению профессора А. М. Яковлева, обман является (должен являться) системообразующим признаком при определении преступности в этой сфере, и его отсутствие «лишает основания уголовно-правовую реакцию на действия в сфере экономической деятельности вне зависимости от количества полученного дохода или размера ущерба…»[115]115
  Яковлев А. М. Законодательное определение преступлений в сфере экономической деятельности // Государство и право. 1999. № 11. С. 41–42.


[Закрыть]. Такое утверждение представляется излишне категоричным: не случайно в правовой реальности признак обмана (злоупотребления доверием) не стал системообразующим.

В то же время, являясь разновидностью способов парализации воли хозяйствующих субъектов (их представителей), обман может стать главным или одним из нескольких объективных признаков, определяющих общественную опасность содеянного. Не случайно в преступлениях, предусмотренных нормами гл. 22 УК, обман выступает способом совершения чаще, чем в нормах других глав УК РФ. Частота использования обмана при описании объективной стороны преступления составляет, таким образом, особенность объективной стороны преступлений в сфере экономической деятельности.

Конечно, значение указанного способа различно. В некоторых преступлениях (ст. 176, 182, 186, 187, 197, 200 УК) обман является конститутивным признаком объективной стороны, в других – альтернативным конститутивным признаком (ст. 170, 171, 181, 185, 185¹, 188, 195, 198, 199 УК). Обман отчетливо просматривался бы при развернутом описании коммерческой организации в ст. 173 УК, во многих преступлениях возможность выполнения объективной стороны путем обмана (но не единственно им) логически вытекает из ее описания. Так, легализация (ст. 174, 174¹ УК) может осуществляться путем совершения мнимых сделок; злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности (ст. 177) возможно путем представления поддельных документов, доказывающих отсутствие имущества у виновного; сведения, составляющие коммерческую или банковскую тайну (ч. 1 ст. 183), можно получить путем обмана в полномочиях виновного; невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте (ст. 193) возможно путем занижения стоимости экспортируемого и завышения стоимости импортируемого товара. Не вызывает сомнения, что с использованием обмана можно уклониться от уплаты таможенных платежей (ст.194), совершить преднамеренное банкротство (ст. 196). Производство, приобретение, хранение, перевозка в целях сбыта или сбыт товаров либо продукции, маркированных поддельными акцизными или специальными марками, если товары (продукция) подлежат обязательной соответствующей маркировке, квалифицируются не только по ч. 2 ст. 327¹ УК, но и по ст. П^УК.

Обман как признак объективной стороны преступлений в сфере экономической деятельности характеризуется тем, что в отличие от мошеннического обмана, или обмана в причинении имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием, как правило, не может быть бесконечно разнообразным по содержанию. Содержание обмана в преступлениях в сфере экономической деятельности ограничивается определением искажаемых сведений (предметов) нормативными актами, регулирующими соответствующий пласт общественных отношений, либо непосредственно уголовно-правовыми нормами (ст. 170, 176, 182, 185, 185¹,197, 198, 199), однако и в последнем случае содержание обмана предопределено регулятивным законодательством. Поэтому, если включение обмана в качестве признака объективной стороны многих преступлений гл. 22 УК, в конечном счете, обусловлено ненормативными правовыми актами, регулирующими отношения в сфере экономической деятельности, то содержание обмана, напротив, чаще всего – именно ими. Так содержание обмана в ст. 185 УК в целом ограничено диспозицией этой нормы (информация, вносимая в проспект эмиссии или отчет об итогах выпуска ценных бумаг), а конкретно – перечнем сведений, перечисленных в ст. 22 и 25 Федерального закона от 22 апреля 1996 г. «О рынке ценных бумаг»[116]116
  СЗ РФ. 1996. № 17. Ст.1918; 1998. № 48. Ст. 5857; 1999. № 28. Ст. 3472; 2001. № 33 (Часть I). Ст. 3424.


[Закрыть]. Включение в проспект эмиссии искаженных сведений, не указанных в этих статьях, не образует преступления, предусмотренного ст. 185[117]117
  Горелик А. С., Шишко И. ВХлупина Г. Н. Преступления в сфере экономической деятельности и против интересов службы в коммерческих и иных организациях. Краснояр. гос. ун-т, Красноярск, 1998. С. 92.


[Закрыть]. Безусловно, искажение учетных данных Государственного земельного кадастра образует внесение тех сведений, которые определены в гл. III Федерального закона от 2 января 2000 г. «О Государственном земельном кадастре»[118]118
  СЗ РФ. 2000. № 2. Ст. 149.


[Закрыть], предметом преступления, предусмотренного ст. 186 УК, являются часть российской валюты и иностранная валюта, понятие которых раскрывается в п. 1 и 3 ст. 1 Закона РФ от 9 октября 1992 г. «О валютном регулировании и валютном контроле»[119]119
  Ведомости СНД РФ и ВС РФ. 1992. № 45. Ст. 2542; СЗ РФ. 2001. № 23. Ст. 2290; Российская газета. 2002. 31 дек.


[Закрыть] и Федеральном законе «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)»[120]120
  СЗ РФ. 2002. № 28. Ст. 2790; 2003. № 2. Ст. 157.


[Закрыть].

Указание в диспозиции ч. 1 ст. 176 УК на ложность сведений именно о хозяйственном положении либо финансовом состоянии и отсутствие законодательного определения последних вызвали дискуссию по поводу того, какие конкретные сведения характеризуют финансовое состояние и хозяйственное положение. При этом попытки дать исчерпывающий перечень таких сведений оказались напрасными: их содержание определяется локальными нормативными правовыми актами банков.