Текст бизнес-книги "Социология права: Учебник"

Автор книги: Коллектив авторов

Раздел: Юриспруденция и право, Наука и Образование

Глава 2 История становления и развития социологического подхода к праву

Становление социологии права как науки обычно связывают с именами французского философа и социолога Эмиля Дюркгейма (1858–1917) и австрийского юриста Евгения Эрлиха (1862–1922). В своих исходных посылках авторы руководствовались трудами О. Конта, который впервые обосновал необходимость социологии (социальной физики) как самостоятельной науки об обществе. Основная задача этой науки, по мнению О. Конта, состояла в том, чтобы изучать законы развития общества и обеспечить переход «от ретроградной аристократии» и «анархической республики» к обществу, основанному на принципах социальной солидарности, сотрудничества и взаимопомощи.

О. Конт делил социологию на две части: статику и динамику. Первая часть должна была содержать знания о строении общества, его компонентах, тогда как вторая – раскрывать пути развития общества, его перехода к новому, идеальному состоянию. Поскольку в планы автора не входило выделение специальных отраслей социологии, то он не ставил вопроса и о разработке социологии права. Более того, О. Конт отрицательно относился к действующему праву. В будущем идеальном обществе, полагал он, не будет ни права, ни субъективных прав человека, которые неизбежно влекут за собой противопоставление личности другим людям, способствуют развитию узкого эгоизма. «В позитивном состоянии, не опирающемся на божественные начала, идея права исчезнет безвозвратно. Каждый имеет обязанности перед всеми, но никто не имеет прав, как таковых. Иначе говоря, никто не имеет другого права, кроме права всегда исполнять свой долг».

О. Конт сыграл заметную роль в зарождении социологии права как науки. Во-первых, он обосновал один из основных принципов данной науки, согласно которому законы должны выводиться из опыта социальной жизни, а не из априорно сформулированных законодателем понятий. Во-вторых, О. Конт справедливо заметил, что социальное научное познание, в том числе и познание права, надлежит осуществлять с использованием методологии точных наук.

Основы социологии права получили дальнейшее развитие в работах Э. Дюркгейма, внесшего значительный вклад в разработку ее основополагающих идей, систему понятий и методов социологического исследования.

Э. Дюркгейм отказался от традиционного для того периода анализа общества как механической совокупности, суммы отдельных людей – «робинзонов», а предложил рассматривать соотношение общества и личности как целого и части, имея в виду, что не все социальные факты могут быть сведены к свойствам личности, ибо «группа думает, чувствует, действует совсем иначе, чем это сделали бы ее члены, если бы они были разъединены».

Поведение личности, по мнению Э. Дюркгейма, в значительной степени зависит от уровня сплоченности общества. Среди социальных фактов, определяющих поведение людей в обществе, он называл моральные и юридические нормы, а также типы общественных связей: семейные, государственные и др. Э. Дюркгейм рассматривал право как социальный факт, т. е. правило, выработанное коллективом людей, ставшее для них привычным и опирающееся на государственное принуждение. Организованный характер санкций автор считал главным признаком права, отличающим его от морали и иных социальных норм.

Если общество приходит в упадок, находится в кризисном состоянии, то и личность предпринимает попытки выйти за пределы социальной солидарности, совершать противоправные деяния. Состояние общества, в котором действующие нормы устарели, а новые обществом еще не созданы, Э. Дюркгейм называл аномией. Одним из ярких показателей такого состояния общества является рост числа самоубийств. В капиталистическом мире, полагал Э. Дюркгейм, кризис и состояние аномии – явление не только нормальное, но и постоянное.

В отличие от большинства ученых-юристов и социологов, Э. Дюркгейм не считал преступления социальным злом, а, наоборот, видел в них «фактор общественного здоровья», поскольку функционирование общества без преступлений вообще невозможно. Патология преступности видится лишь в ситуациях, когда данное явление выходит за свои пределы и «достигает чрезмерного роста» либо опускается ниже среднестатистического показателя, характерного для определенного общества, отдельной страны.

Свои взгляды на методологию социологических исследований Э. Дюркгейм изложил в работе «Правила социологических исследований», в которой обосновывал прежде всего принцип объективности познания и необходимость применения статистических методов. Согласно его позиции все социальные факты нужно исследовать как вещи, т. е. такими, какими они существуют в реальной жизни. Недостаток же всех известных философских теорий автор видел в том, что они стремятся не выражать социальные факты, а преобразовывать их. В своих обобщениях социология также должна больше исходить из статистических данных, чем из обширных описаний одного или нескольких социальных фактов.

Появление социологии права как самостоятельной науки обычно связывается с именем Е. Эрлиха и его работой «Основы социологии права», изданной в 1913 г. Заслуга автора состоит в том, что он внес значительный вклад в обоснования значимой для социологии права идеи «живого права». «В наше время, как и во все времена, – отмечал он в предисловии к «Основам социологии права», – центр тяжести развития права не в законодательстве, не в судебной практике, а в самом обществе». При этом живой нормой признается все то, что входит в жизнь, а все остальное – голое учение, догма либо теория.

По мнению Е. Эрлиха, «живая норма» может быть результатом как спонтанного правотворчества, осуществляемого общественными союзами (семья, производственные объединения, корпорации, хозяйственные союзы и др.), так и нормотворческой деятельности отдельных представителей государственной власти, осуществляющих правоприменительную деятельность. Это могут быть судьи либо чиновники. Таким образом, «живое право» находится не в статьях закона, а в конкретных, фактических отношениях. Возникающие в обществе конфликты также в основном разрешаются самими заинтересованными лицами либо избранными ими арбитрами и судьями с позиций справедливости. Конечно, применяются и абстрактные нормы государства, но они подобны пене на поверхности воды и не играют сколько-нибудь существенного значения в разрешении конфликта.

Исходя из такого понимания «живого права», Е. Эрлих определял и задачи социологии права, обосновывал необходимость непосредственного изучения порядков, существующих в общественных союзах, а также самых разных документов, отражающих процессы возникновения и развития конкретных правоотношений: уставов торговых компаний, ипотечных и иных договоров, соглашений. Е. Эрлих сам обстоятельно изучал судебную практику, предпринимал попытку разработать методику сбора правовых обычаев, проводил анкетирование населения. Одновременно он полагал необходимым обучать студентов на юридических факультетах таким дисциплинам, как статистика, социология и социальная психология. Как видим, это предложение Е. Эрлиха и сегодня актуально для Российской Федерации, где социология права и социальная психология государственным стандартом высшего юридического образования не включены в перечень дисциплин, обязательных для студентов-юристов.

Социологию права Е. Эрлих выводил за рамки правоведения, полагая, что созданная им наука представляет собой часть, раздел прикладной социологии. Правда, по его мнению, вся юридическая наука не имеет права на самостоятельное существование и должна входить в социологию, поскольку право как социальное явление представляет собой определенный аспект, часть общественного бытия.

Полемика о понятии и месте социологии права в системе социальных и правовых наук продолжается и сегодня. В частности, французский юрист-социолог Ж. Карбонье в начале 70-х годов отмечал, что понятию «юридическая социология» нередко придают более широкое значение, чем понятию «социология права», считая, что последняя ограничивается только собственно правом – нормами и институтами, в то время как юридическая социология охватывает все явления, более или менее связанные с правом. Между тем, по его мнению, социология права и социологическая юриспруденция являются тождественными понятиями.

В XX в. социология права вышла на новые рубежи. Теоретические исследования были дополнены масштабными конкретными социально-правовыми исследованиями по ряду важнейших проблем правовой науки, связанных с изучением права во взаимосвязи с социальными и иными явлениями. Наибольших успехов добились юристы и социологи в изучении проблем социологии уголовного права, социологии семьи, законодательной и судебной социологии. Среди исследований, проводимых в пределах законодательной социологии, вызвали значительный интерес и получили широкое распространение исследования эффективности действия норм права. Благодаря социально-правовым исследованиям, как отмечалось в ходе ряда международных научных конференций, симпозиумов по социологии права, удалось значительно расширить горизонты догматического, формально-юридического изучения права и тем самым внести определенные коррективы в понятийный аппарат правоведения, да и в предмет самой юридической науки.

В середине и конце XX в. социология права наиболее интенсивно разрабатывалась четырьмя научными школами: социолого-институциональной, прагматической, реалистической, а также эмпирической, ориентированной на проведение конкретных социально-правовых исследований.

Социолого-институциональная школа, представляющая одно из направлений научных исследований проблем социологии права, рассматривает общество как совокупность, механическое объединение разного рода институций. Институция же понимается как длительное существование какого-либо коллектива, союза людей, объединившихся для достижения какой-либо цели. Так, по мнению Ж. Бюрдо, институция – это предприятие, находящееся на службе идеи, причем в результате воплощения идеи в предприятии последнее располагает силой и длительностью, превосходящими силу и длительность тех индивидов, посредством которых оно действует. Это может быть коммерческое предприятие, общественная организация, спортивный клуб. В качестве разновидности институции рассматривается и само государство.

В процессе деятельности каждая институция может создавать и чаще всего создает свое право наряду с государственным, а иногда и вопреки ему. Соответственно меняется и иерархия источников. Закон уступает свое место обычаю, который может быть либо отменяющим, либо созидательным. Отменяющий обычай – это созданная институцией норма взамен правовой нормы, фактически утратившей силу, но еще не отмененной специальным решением правотворческого органа. Созидательным обычай становится после того, как будет положен в основу новой нормы, принятой компетентным органом государства. Таким образом, для институционалистов государство утрачивает свой приоритет в нормативно-правовом регулировании общественных отношений. Ему отводится роль механического фиксатора норм права, сложившихся и действующих в обществе без прямого участия государства и даже без его санкции.

В числе наиболее видных представителей этого направления социологии права можно назвать таких ученых, как Жорж Гурвич (1894–1965) и Питирим Сорокин (1889–1968), которые имеют много схожего не только во взглядах на социологию права, но и в биографиях. Оба они были учениками видного российского правоведа, основателя психологической теории права – Л… Петражицкого, оба эмигрировали из России после Октябрьской революции 1917 г., оба в своих работах соединяли институционализм с исходными методологическими и теоретическими положениями своего учителя.

Основу социологии права Ж. Гурвича составляет учение о социальном праве, под которым понималось право, созданное различными общественными образованиями – определенной социальной группой, классом, коллективным образованием и даже международными сообществами. Идеал социального права Ж. Гурвич видел в трудовом и международном праве, которые представляют собой образец правового регулирования, основанного на сотрудничестве, доверии, интеграции и лишенного таких негативных черт права, как его иерархичность и частая нарушаемость субъектами правоотношений.

По мнению Ж. Гурвича, реальность права как особого явления социальной действительности выражается в непосредственном юридическом опыте и нормативных фактах.

Непосредственный юридический опыт образуют любые коллективные акты признания определенных нормативно-правовых ценностей. Признаки этого опыта, отличающие его от морального опыта и иных форм интегрального опыта, Ж. Гурвич видел в следующем:

1) непосредственный юридический опыт всегда является коллективным в силу самой структуры права, ориентированного на регулирование отношений между людьми и иными субъектами. Этот опыт может возникать как в процессе проведения рациональных, осознанных действий, так и интуитивным путем, спонтанно; 2) возникающие из юридического опыта нормативные регуляторы носят атрибутивно-императивный (представительно-обязывающий) характер. Признак двусторонней связи между субъектами правоотношения, в котором одна сторона обязана совершить определенные действия в пользу другой стороны, а управомоченная сторона имеет право требовать исполнения этой обязанности, Ж. Гурвич считал для права принципиально важным и необходимым.

Нормативные факты понимаются как результат проявления юридического опыта в виде нормативных правил поведения, устанавливаемых соответствующими коллективными, общественными образованиями (союзами) в связи с необходимостью решения какой-либо конкретной проблемы, ситуации. Нормативные факты, по Ж. Гурвичу, это все социальные сообщества, в том числе и международные сообщества и даже классы, принимающие участие в нормативном регулировании общественных отношений путем установления обычаев, принятия прецедентов, деклараций, осуществления актов свободного отыскания права.

Право Ж. Гурвич определяет как средство реализации в определенном социальном образовании (общественном союзе) идеи справедливости, т. е. упорядочения, согласования подхода к противоречивым нормативно-социальным ценностям, признаваемым этим образованием путем многостороннего императивно-атрибутивного регулирования, основанного на прочной связи между правом требования и обязанностью. Обязательность такого права обусловлена самим социальным образованием (нормативными фактами), которое дает гарантию эффективности установленных норм, а в некоторых случаях и обеспечивает выполнение их требований внешним принуждением.

Логически следуя собственному пониманию права, Ж. Гурвич весьма широко понимал систему социального права, включая в него не только негосударственные социальные нормы, но и правосознание отдельных классов, социальных слоев, групповые установки и др. Так, под правом класса он понимал «неорганизованное право, основанное на классовом правосознании». В системе социальных регуляторов, однако, не находится места для правовых норм, устанавливаемых государством, имеющих действительно всеобщий характер и обеспечиваемых принудительной силой государства. Исчезает и право в субъективном смысле и, следовательно, вся совокупность прав и свобод, признаваемых нормами международного права в качестве неотъемлемых прав человека.

Признавая социологию права как науку, призванную изучать реальное социальное право во всем его многообразии, в системе, Ж. Гурвич выделяет четыре основных направления социально-правовых исследований: 1) проблемы макросоциологии права, под которой понимается изучение различных видов «социабельности» (т. е. общественных взаимосвязей людей в их юридическом выражении);

2) юридико-социологические проблемы социальных групп и классов; 3) проблемы юридической типологии, призванной охватить общество в целом; 4) проблемы генетической социологии права, ставящей вопрос о закономерностях и тенденциях развития права и факторах, обусловливающих его расцвет или, наоборот, упадок.

Другой яркий представитель социолого-институционалистской школы – американский социолог и юрист П. Сорокин. Разделяя основные методологические и теоретические положения данного учения, он по ряду принципиальных вопросов высказывал собственные, оригинальные суждения.

Во-первых, он иначе, чем Ж. Гурвич и другие представители социолого-институционалистской школы, рассматривал вопрос о соотношении институции и права. Если в рамках этой концепции право рассматривалось как результат деятельности институции, то для П. Сорокина право является основой, сердцем и душой всякой организованной группы, будь то семья, церковь, предприятие, школа, университет, армия, флот или организованная группа преступников, ибо генезис нормы права автор видит не в выражении общей воли или общего интереса, а в сознании человека, его переживаниях определенных ситуаций как правовых. Такие ситуации имеют место всякий раз, когда один участник отношения признает себя правомочным по отношению к другому, а другой участник выступает в роли обязанной стороны, т. е. они находятся в атрибутивно-императивной связи.

Таким образом, П. Сорокин занимает крайнюю позицию среди сторонников институционалистского направления социологии права. Если его представители юридизируют социальную действительность, признают правом многие социальные нормы и компоненты общественного правосознания, то П. Сорокин идет еще дальше и превращает право в основу общества, его многочисленных коллективных образований (союзов), а само право низводит до уровня правовых установок или психологических переживаний субъектами правовых ситуаций.

Во-вторых, П. Сорокин активно пропагандировал идею о социологии права как интегративной отрасли, призванной соединить все гуманитарное знание в единую, целостную науку. По его мнению, современная социология «напоминает знание некоторых несобранных кусков детского конструктора. Загадка остается нерешенной, несмотря на знание ее частей». И если социология желает ориентироваться на дальнейший рост, развитие, то она неизбежно должна войти «в фазу синтезирующей, обобщающей и интегративной социологии», способной соединить в определенное единство все теории, содержащие определенную долю истины.

Не подвергая обстоятельному анализу данную концепцию социологии права, нельзя не отметить два ее существенных недостатка:

1) отрицание лидирующей роли норм права, установленных государством, в системе иных социальных регуляторов общественных отношений, которая является в современном обществе очевидной и бесспорной; 2) отсутствие механизмов, способных гарантировать реальное действие социального права в конкретных отношениях. Сторонники этой концепции уповают на способность коллективных организаций не только создавать нормы права, но и обеспечивать их реальное действие. Однако правовая организация современного общества идет иным путем. Большинство норм, установленных с санкции государства коллективными, социальными образованиями, становятся реальными и действенными не в силу авторитета этих образований, а потому, что имеются специальные органы государства, которые охраняют и защищают нормы права, принятые теми или иными компонентами гражданского общества.

Ввиду отмеченных упрощений действительной роли государства в нормативно-правовом регулировании общественных отношений, социология права подходит к изучению правовой действительности односторонне и в силу такого подхода оказывается неспособной подняться на уровень высоких теоретических обобщений и значимых выводов, несмотря на многочисленные правильные призывы изучать право в реальной жизни во взаимосвязи с другими социальными явлениями и фактами.

Прагматический подход в социологии права получил обоснование и развитие в трудах американских юристов Оливера Холмса (1841–1935) и Роско Паунда (1870–1964). Философской основой такого подхода явился прагматизм, согласно которому истинным в познании является то, что признается полезным, удовлетворяющим субъективные интересы личности, коллективных образований. Мышление же предстает как средство приспособления человека к среде с целью успешного действия.

С точки зрения юристов-прагматистов, право не имеет никакого самостоятельного значения вне предметно-практической юридической деятельности государственных органов, судей и иных должностных лиц. В процессе принятия решения по делу судья не формально-логически руководствуется той или иной нормой права, а обязательно вносит элементы собственного усмотрения сообразно его правосознанию, чувствам, эмоциям и даже интуиции. Таким образом, судья создает живое, реальное право, в отличие от абстрактного, «застывшего» в законе права.

В частности, О. Холмс определил суть прагматического учения следующим образом: «Жизнью права является не логика, а опыт. Ощущение насущных потребностей времени, преобладающих моральных и политических теорий, интуитивное понимание общественной политики, сознательное или неосознанное, даже предрассудки, которые разделяют судьи со своими сослуживцами, имеют гораздо большее значение, чем силлогизмы, в определении правил, при помощи которых должны управляться люди».

Противопоставление права в действии, в решениях судьи праву в законах является ведущим принципом прагматической социологии.

Согласно концепции Р. Паунда современное право имеет три аспекта: 1) правопорядок как систему установленных отношений, поддерживаемых систематическим применением силы органами государственной власти; 2) законы или иные источники, которыми руководствуются судьи при вынесении своих решений; 3) процесс отправления правосудия и деятельность административных органов государства.

Под правом как правовым порядком понимается система правовых отношений, складывающихся в обществе с участием законодательных, судебных органов государственной власти, а также административных органов. Основная задача названных органов сводится к примирению противоречивых интересов граждан и иных лиц и обеспечению в обществе должного правопорядка.

Право как система норм права трактуется Р. Паундом весьма широко. В нее входят не только законы, иные нормативно-правовые акты, но и доктрины, высказывания видных ученых, а также авторитетное мнение практических работников. Все эти нормы без какого-либо исключения могут использоваться судами. Более того, опора судьи на действующие нормы имеет свои преимущества, поскольку позволяет ему использовать предшествующий нормотворческий опыт. Однако правосудие в чистом виде существует лишь тогда, когда судья или административный орган принимает решение по своему усмотрению, не связывая себя действующим правом, т. е. при понимании права в третьем аспекте – как деятельности суда и административных органов государства.

Значение изложенной трактовки права Р. Паунд видел в том, что она способствует позитивному решению проблемы, над которой бьются все современные государства, – каким образом обеспечить праву стабильность при его постоянном совершенствовании, приспособлении к меняющимся условиям реальной жизни. Совместить эти два несовместимых процесса, по мнению Р. Паунда, удается благодаря третьему аспекту права, при «осуществлении правосудия без права», когда суд действует по своему усмотрению, не будучи связанным с законом или иным источником права.

«Осуществление правосудия без права» удается сохранить в правовом поле благодаря четко установленным целям права. Цели же права Р. Паунд видел в том, чтобы улаживать социальные конфликты и обеспечивать достижение цивилизованных отношений между людьми. Современное право, полагал он, должно строиться по интегративной модели, призванной служить инструментом укрепления согласия, гармонизации и примирения противоречивых интересов в обществе. В современном обществе нет места для конфликтных моделей права типа социалистического права, которое разъединяло людей и подавляло имущие классы.

Деятельность юристов, законодателей, судей по изучению и установлению согласия и стабильного порядка в обществе понималась им как социальная инженерия. Любой иной инженер ценен тем, что он обеспечивает реализацию поставленной цели, а не своими размышлениями о том, соответствует ли его работа каким-либо «идеальным формам традиционного плана». Соответственно, и юристы в роли социальных инженеров не могут заниматься дебатами по поводу того, что есть право и какова его природа. Они должны больше мыслить «понятиями правового порядка – процесса, а не понятиями права, закрепленного в законах и иных источниках».

Право как инструмент гармонизации противоречивых требований и интересов общества должно прежде всего ориентироваться на ценности и «постулаты современного цивилизованного общества». Сформулированные Р. Паундом пять постулатов правового поведения людей и их коллективных образований повторяют давно известные западному обществу принципы охраны частной собственности, неприкосновенности личности, уважения прав и свобод других лиц. В частности, согласно постулатам Р. Паунда человек имеет право пользоваться тем, что ему принадлежит, что он создал своим трудом или приобрел в рамках существующего социального и экономического порядка; каждый должен поступать добросовестно, отвечать за свои обещания, возвращать неосновательно полученное, не совершать поступков, связанных с повышенным риском для окружающих, и т. д.

В обеспечении реального исполнения «постулатов современного цивилизованного общества» и достойного противостояния общества проявлениям агрессивных инстинктов человека, актам насилия в отношениях между людьми решающую роль играет право. Наряду с моралью и религией оно выступает средством социального контроля, который осуществляют государство, его органы. Основная задача такого контроля сводится к охране прав человека, его интересов и ценностных ориентаций, защите имущества собственника от противоправных посягательств, решению споров и восстановлению нарушенных прав. А поэтому и приоритет в организации и проведении социального контроля отдается суду и административным органам, осуществляющим «правосудие без права».

Социальный контроль в понимании Р. Паунда не является безграничным. Право не может без должных к тому оснований вторгаться в личную жизнь человека, сферу его частных интересов, а также ограничивать действие таких врожденных свойств, как хитрость и ловкость. В обоснование своей позиции автор приводил следующие аргументы.

Суд должен восстанавливать в обществе справедливость. Понятия о справедливости могут меняться в зависимости от конкретных условий жизни и деятельности человека и общества. Поэтому в спорных, конфликтных ситуациях нужен судья, способный определить меру справедливости применительно к специфическим обстоятельствам рассматриваемого конфликта. В частноправовых отношениях справедливость понимается одинаково. Простой вексель является таким же, как и любой другой простой вексель. Поэтому при рассмотрении гражданско-правовых споров нет никаких оснований для судейского усмотрения. Наоборот, судья должен стремиться к единообразному разрешению гражданских дел на основе законов и судебных прецедентов.

Хитрость и ловкость чаще всего являются результатом воспитания и обучения человека, его профессиональных знаний, способности предвидения событий, считает Паунд. Благодаря своему интеллекту люди, заключая договоры, иные соглашения, обеспечивают для себя выгодные условия, что полностью согласуется с принципом свободы личности. «Конечно, – говорил Р. Паунд, – люди желают быть равными во всех отношениях. Но они желают быть также и свободными». А свобода – одна из основных ценностей современного цивилизованного общества.

Прагматическая социология права Р. Паунда получила широкое распространение не только в США, но и в других странах, хотя она и не лишена ряда недостатков. В частности, можно отметить отсутствие определения сущности права и эклектическое соединение концепции «живого права» Е. Эрлиха с позитивистским пониманием права как закона.

В теории Р. Паунда отсутствует сколько-нибудь четкое определение сущности права. Изложенные им три аспекта права находятся в определенном противоречии друг к другу. Например, неясно, как совместить существование права в форме законов с одновременным признанием правом деятельности суда, осуществляемой в отрыве от норм права, закрепленных законами и судебными прецедентами. Р. Паунд свой многоаспектный подход к праву сводит к описанию правовых явлений, которые, по его мнению, являются правом, но не называет конкретных признаков, которые являются общими для выделенных форм права. Поэтому читатель должен принимать на веру тот факт, что выделенные Р. Паундом формы права действительно являются таковыми. При этом ему остаются неизвестными критерии, по которым автор объединил в одном понятии разные по сущности и формам явления.

В основу своего учения Р. Паунд положил теорию Е. Эрлиха о «живом праве». Пафос и оригинальность социологической теории последнего состояли как раз в том, чтобы «живое право» судей и правопорядок противопоставить государству и принимаемым им нормам права. По образному выражению Е. Эрлиха, подлинное право отличается от сухих иероглифов закона так же, как стремительный водный поток от застойного пруда. Однако Р. Паунд пренебрег этой основополагающей идеей учения Е. Эрлиха. Заимствуя суть учения о «живом праве», он нарушает его основополагающую идею и признает правом и то, что, по мнению Е. Эрлиха, является таковым, и то, что заведомо является мертвым и действует только на бумаге. В то же время надлежащего обоснования своей позиции Р. Паунд не дает. В его работе отсутствует даже определение сущности права.

Эклектика Р. Паунда в понимании права успешно преодолевается американскими социологами и юристами, разделяющими реалистический подход в социологии права.