Текст бизнес-книги "Язык и семиотика тела. Том 1. Тело и телесность в естественном языке и языке жестов"

Автор книги: Коллектив авторов

Раздел: Общая психология, Книги по психологии

Язык и семиотика тела Коллективная монография в 2 томах Том 1 Тело и телесность в естественном языке и языке жестов

Тело составляет значительную часть нашего существа, и ему принадлежит в нем важное место. Вот почему его сложение и особенности заслуживают самого пристального внимания.

М. Монтень. Опыты

ВВЕДЕНИЕ

Одна из особенностей современных лингвистики и семиотики состоит в том, что непосредственно на наших глазах происходит смягчение или полная ликвидация многих жестких догм и оппозиций, принятых и узаконенных наукой XIX и XX веков. Как следствие этих процессов, появляются новые исследовательские принципы, подходы и установки. К ним относится, в частности, признание того факта, что многие задачи, которые лингвистика прежде отказывалась обсуждать и решать как нелингвистические, становятся сегодня весьма актуальными и признаются заслуживающими всяческого внимания. Еще одна установка – это ориентация на постепенное сближение и далее на полную интеграцию интеллектуальных традиций и исследовательских задач разных дисциплин, связанных с наукой о языке.

Во многом новые принципы, подходы и установки связаны с изменившимся взглядом на устную коммуникацию людей, которая стала рассматриваться как область взаимодействия языкового и различных невербальных знаковых кодов. В устном общении, когда человек говорит, это должно быть не только слышно, но и видно. В разговор включены жесты руки и рук (например, махнуть рукой, всплеснуть руками, обнять) и жесты ноги и ног (закинуть ногу на ногу, топнуть ногой, топать ногами), выражения лица (поморщиться, гримаса ужаса, скривиться), знаковые позы (встать навытяжку; сидеть, в задумчивости подперев голову) и знаковые движения тела (отшатнуться, прильнуть), взгляды (уставиться, посмотреть искоса) и др., причем все они функционируют и как единицы отдельных каналов коммуникации, и как часть интегрированного целого. Известный специалист в области невербальной коммуникации и теории диалога Дж. Бавелас говорила, что устный дискурс только тогда можно считать состоявшимся (real), когда у него есть невербальный аспект (Baverlas 1990, 4–9).

Устная коммуникация людей – это одна из тех немногих подлинных ценностей в нашем «прекрасном и яростном мире» (А. Платонов), которые сегодня общество еще пытается сохранить. Один человек беседует с другим; разговаривают и группы лиц, и большие коллективы. Коммуникация людей может быть бытовой или деловой, дружеской или конфликтной, непосредственной или опосредованной расстоянием, временем или техническими устройствами и интеллектуальными системами, такими как компьютер и интернет, и в каждом случае она имеет свои особенности.

Несмотря на разнообразие видов устной коммуникации, у всех у них есть нечто общее. И это, как мы только что отметили, использование в них сразу нескольких знаковых, или семиотических, невербальных кодов, которые иногда также называют – не вполне правомерно – языками. Наряду с естественным языком люди, общаясь, иногда пользуются такими «экзотическими» кодами, как язык флажков, язык веера, цветов, свиста, или прибегают к таким «языкам», как язык живописи, музыки, кино, театра. В распоряжении людей имеются также предметные знаковые коды, например знаковые системы одежды и аксессуаров к ней, язык моды, язык причесок, язык пищи, или кулинарный код, язык действий, или акциональный код, язык пространственных знаков, и еще очень многие другие невербальные знаковые коды. Некоторые из таких кодов специализированы – это означает, что они используются в строго очерченных ситуациях или видах коммуникации, по большей части небытовых. А другие коды широко применяются прежде всего в бытовой сфере общения. Среди последних ведущее место, безусловно, занимает телесный знаковый код, иначе называемый (особенно часто на Западе) язык тела (англ. body language).

Основные лексические единицы этого языка получили название жестов, которые понимаются здесь нами весьма широко. К жестам (в широком смысле этого слова) относятся собственно жесты, или знаковые движения рук, а также ног, плеч и головы, знаковые выражения лица, или мимика, знаковые взгляды, позы, телодвижения, касания и вербально-невербальные способы поведения – манеры. К последним принадлежат манеры поведения в обществе, в частности манеры поведения за столом, способы ношения одежды, манеры ведения беседы, спора или диспута, манеры поведения в особых социально отмеченных, или ритуальных, ситуациях – на свадьбах, презентациях, похоронах, собраниях – и еще многие другие разновидности манер11
  О языке жестов см. подробно в (СЯРЖ 2001) и в (Крейдлин 2002).


[Закрыть]. В дальнейшем мы будем равноправно использовать термины язык тела и язык жестов как синонимы, пренебрегая некоторыми различиями между ними.

Жесты, как правило, устроены достаточно сложным образом, то есть имеют сложную морфологию. Описание морфологии жеста предполагает анализ формы и смысла минимальных значащих его частей, получивших, по аналогии с морфемами (минимальными значащими частями слова), название кинем22
  Понятие и термин кинема впервые ввел Рэй Бирдвистел, известный американский антрополог, специалист в области невербальной коммуникации и основатель кинесики – науки о жестах, жестовых процессах и жестовых системах. Однако Р. Бирдвистел понимал под кинемой скорее жест в целом, чем его отдельные знаковые составляющие – кинеморфы, см. об этом подробно в (Крейдлин 2002) со ссылкой на (Birdwhistell 1952).


[Закрыть], описание разных явлений на стыках этих частей и формулировку правил соединения кинем в жесте.

Морфологии жестов разных культур посвящено много работ. В частности, формальное устройство французских жестов анализируется в известной книге (Calbris 1990), строение итальянских жестов – в статье (Kendon 1992, 72–93), книге (Poggi, Magno-Caldognetto 1997) и словаре (Brackmann, Pepi 1993), а строение жестов англосаксонской и некоторых других культур – в книгах (McNeill 1992; Taylor 1974, 65–72; Poggi 2001). Однако во всех этих работах, за исключением отдельных сказанных вскользь замечаний, ничего не говорится о значениях жестовых морфем, то есть о значении отдельных компонентов в составе целостной жестовой формы. В «Словаре языка русских жестов» (СЯРЖ 2001) формальное строение жеста принято описывать в отдельной зоне «физическая реализация жеста», однако и в этом словаре нет описания значений отдельных кинем. Нет в нем и правил композициональности, которые бы показывали, складывается ли смысл данного жеста из смысла его кинеморфем, и если складывается, то каким образом. Соображения по поводу того, как можно было бы (и, по всей видимости, следовало бы) использовать принцип композициональности при создании вокабул СЯРЖ, были высказаны в работах (Крейдлин 2010а; 2011а). Еще раньше морфологическая структура некоторых русских жестов была описана в статье (Крейдлин, Переверзева 2008, 427–430).

Описание синтаксиса языка жестов складывается из обнаружения и формулировки общих закономерностей организации невербальных и смешанных, то есть вербально-невербальных, высказываний и формулировки правил двух типов. Это правила внутреннего синтаксиса, или правила соединения и упорядочивания жестов разных типов, и правила внешнего синтаксиса, или правила соединения жестов с речевыми единицами и единицами других знаковых кодов. Некоторые из правил обоих типов, относящиеся к синтаксису русских жестов, приведены в книгах (Крейдлин 2002; 2005а; Гришина 2017), а также в статье (Крейдлин 2005б).

Сегодня язык жестов стал главным предметом новой науки, тесно соотносящейся с наукой о естественном языке – лингвистикой. На первых этапах рождения новой науки область деятельности, связанная с анализом языка тела и его использованием в коммуникации, называлась «теория и практика невербальной коммуникации». В дальнейшем, после того как были выделены и описаны лексические и синтаксические единицы разных языков жестов, выявлены важные закономерности сочетания жестов с вербальными единицами в коммуникации и изучены многие модели невербального поведения, оформилась как отдельная наука невербальная семиотика (см. об этом монографию (Крейдлин 2002) и обширную библиографию в ней).

Хотя при исследовании процесса коммуникации безоговорочный приоритет33
  В данной монографии мы оставляем в стороне такой исключительно интересный объект для лингвистического и семиотического анализа, как языки, специально предназначенные для общения глухих людей, то есть так называемые sign languages, или жестовые языки. Этих языков много, и они все разные в грамматическом, лексическом, смысловом и функциональном отношениях. Каждый из этих языков, подобно естественному языку, заслуживает отдельного внимания, изучения и описания.


[Закрыть] отдается естественному языку, многие аспекты телесного коммуникативного поведения, такие как жестовые знаки, позы и телодвижения, расстояние, на котором находятся собеседники, выражения их лиц и взгляды, несомненно, должны быть приняты во внимание, если мы хотим понять, что наш партнер намерен сказать или что он хочет делать. Дело в том, что с помощью жестов, поз, взглядов, касаний и других телесных, или соматических44
  От греч. σῶμα ‘тело’.


[Закрыть], знаков мы можем передать собеседнику те смыслы, которые не хотим или не можем выразить словами. Из сказанного следует, что безоговорочность приоритетного положения естественного языка обусловлена прежде всего тем, что он обслуживает подавляющее большинство сфер человеческого общения и жизнедеятельности, но существуют также ситуации, области и жанры коммуникации, где доминирующим является язык тела. Больше того, в некоторых случаях на использование естественного языка даже накладывается запрет (табу) или слова в них излишни. Таковы, например, минута молчания, ситуации переглядывания или обмена понимающими взглядами, ситуации, связанные с поведением зрителей во время театральных спектаклей или демонстрации фильмов, невербальные приветствия и прощания (например, приветствия и прощания на дальнем расстоянии). Сюда же относятся акты моления или ритуалы, в которых доминирующими являются поклоны, реверансы и т. п., различные игры, где преобладает молчание (например, шахматы, шашки и другие игры, требующие интеллектуальных усилий и концентрации внимания, детские игры типа «гляделки» или «Замри!»), и многие другие.

И все же в подавляющем большинстве жанров и актов устной коммуникации телесный код и другие невербальные знаковые системы тесно взаимодействуют с речью и языком, так что коммуникация людей без участия соматических знаков часто выглядит либо странной, либо неполноценной. Отсюда следует, что полное описание того, как протекает устная коммуникация, невозможно без анализа механизмов, моделей, способов и инструментов взаимодействия естественного языка и соответствующего ему языка тела55
  См. появившиеся в последнее время многочисленные работы, посвященные механизмам и правилам взаимодействия вербальных и невербальных кодов в диалогическом общении. Эти работы ведутся по разным направлениям. Помимо исследований общего характера, выделим физиологические, психологические, социологические и компьютерные разработки. Из публикаций лингвосемиотического направления особо отметим книги и статьи (McNeil 1992; Kendon 2004; Cienki, Müller 2008; Федорова, Кибрик 2014).


[Закрыть].

Проблема описания взаимодействия естественного языка и других знаковых кодов, в частности языка тела, получила в лингвистической и семиотической литературе название проблемы мультимодальности66
  Термины модальность и мультимодальность используются в этом и похожих контекстах не в лингвистическом, а в психологическом смысле, то есть как обозначения отдельного канала или нескольких каналов восприятия. Так, говорят о зрительной (визуальной) модальности, слуховой (аудиальной) модальности, тактильной модальности и др.


[Закрыть]. А сравнительно недавно лингвисты и специалисты в области невербальной семиотики заговорили о мультимодальной лингвистике как об отдельной науке, изучающей мультимодальную коммуникацию77
  Сегодня многие исследователи, отмечая значительные сходства жестов и естественно-языковых единиц, даже рассматривают жесты и язык как часть единого знакового кода, см., например, работы (Kendon 1994; McNeil 1992; McNeil, Duncan 2000). В чаcтности, Надия Хамруни (Nadia Hamrouni) в своей рецензии (Hamrouni 2014, 137) на сборник работ «Gesture and Multimodal Development» («Жест и мультимодальная коммуникация»), вышедший в 2012 году (см. (Colletta 2012)), пишет: «Все больше исследователей подчеркивают, что жесты не следует рассматривать как «паралингвистическое дополнение» к <естественному> языку, напротив, в совокупности с языком они формируют единую систему коммуникации» (здесь и далее перевод наш. – Авторы).


[Закрыть].

Задача описать то, как в коммуникативных актах невербальные семиотические коды взаимодействуют с естественным языком и друг с другом, становится еще более актуальной и важной, когда мы обращаемся к межъязыковой и межкультурной коммуникации людей. В этом случае приходится учитывать различие не только естественных языков, но также телесных и других знаковых кодов. Так, для правильного перевода на английский язык фразы Она сидела на корточках надо знать, что сочетание сидеть на корточках в английском языке обычно передается одним словом – глаголом to squat. А если мы захотим перевести на японский язык такой простой диалог, как – У тебя все хорошо? – Она ответила ему жестом «ОК», то столкнемся с более серьезными трудностями. Дело в том, что одним переводом слов и грамматических конструкций естественного языка, как в первом примере, нам здесь не обойтись. Нужно еще знать, что в традиционной японской культуре жест, имеющий форму кольца, образованного большим и указательным пальцами руки, сходную с формой жеста «ОК», имеет совсем другой смысл, а именно он означает ‘деньги (разговор о деньгах) в ситуации купли-продажи’ (цит. по (Крейдлин 2002, 135–136)).

Подводя промежуточный итог, отметим, что все коммуникативные акты, встречающиеся в живом потоке устной речи, и все высказывания в этих актах можно разделить на три класса.

В первый класс попадают те акты и высказывания, в которых используется только естественный язык (их, как мы говорили выше, не так уж много). Во второй класс, и таких актов и высказываний большинство, попадают те, в которых используются сразу оба кода – языковой и невербальный телесный код (а возможно, и какие-то другие знаковые коды). Наконец, в третий класс входят высказывания, которые целиком основываются на телесном коде. Такие высказывания иногда называют жестовыми сообщениями, а сами акты – жестовыми актами (часто, характеризуя высказывание, вместо прилагательного жестовый используется прилагательное невербальный).

Если посмотреть на это деление с другой стороны, так сказать со стороны телесного кода, то можно выделить три группы невербальных телесных знаков88
  См. подробнее об этом, например, в работах (Efron 1941/1972; Крейдлин 2002).


[Закрыть].

Первую группу образуют эмблематические жестовые знаки, или эмблемы. Это телесные знаки, которые могут замещать языковые элементы в устном коммуникативном акте без изменения смысла исходного высказывания.

Многие эмблемы объединяются в разного рода смысловые классы, причем у разных культур есть свои «любимые», то есть самые популярные, классы эмблем. Так, у русской культуры «любимым» является класс жестов, имеющих общий смысл ‘прерывание контакта человека с миром’. К этому классу относятся жесты закрыть лицо руками, закрыть глаза рукой, заткнуть уши, прикрыть рот рукой, отвернуться и некоторые другие. Кроме того, в русском языке тела широко представлены жесты класса ‘приглашение к выпивке’. Это, в частности, жесты «штопор», «стаканчик», пощелкать по горлу (в английской терминологии cork gesture99
  Английская народная этимология связывает название жеста со звуком вылетающей из бутылки пробки.


[Закрыть]). Для японской культуры чрезвычайно многочисленным является класс жестов-поклонов, демонстрирующих разные степени уважения к человеку или почтительного отношения к какому-то сакральному объекту. Этот класс жестов настолько социально важен, что ему специально обучают в школах и разного рода учреждениях; например, ему обучают продавцов крупных магазинов, работников банков и ряда других организаций. Совокупность правил японской культуры и японского языка тела, содержащих информацию о том, кто, кому и в каких ситуациях должен кланяться первым и как кланяться в ответ, – это целая наука.

Во вторую группу телесных знаков входят иллюстративные жесты, или иллюстраторы. Они всегда сопровождают речь и при этом семантически и функционально с ней связаны. Иллюстраторы делятся на два больших класса – собственно иллюстраторы и аккомпаниаторы. Это деление основано на различии в назначении и роли иллюстративных жестов в коммуникативном акте. Поскольку эти классы иллюстраторов не были упомянуты в специальной монографии по невербальной семиотике (Крейдлин 2002), остановимся на них подробнее.

Собственно иллюстраторы отображают какие-то свойства изображаемого предмета или человека (форму, размер, кривизну, ориентацию и др.), раскрывают аспекты физического действия или демонстрируют само действие (ср. действия, называемые словами резать, рубить, пилить, колоть, сжимать). Они могут отображать также какие-то стороны ментальной или психической деятельности человека либо некоторые особенности их актуального протекания. Таковы, например, жесты, выражающие смыслы ‘задумчивость’ и ‘напряженное внимание’. К собственно иллюстраторам примыкают самые разнообразные по форме и смыслу жестовые манифестации эмоций страха, ужаса, стыда, радости, удовольствия, наслаждения и т. д. К ним относятся также жесты, имитирующие движение, например движение колес паровоза или поезда, жесты, обозначающие размер, – «Вот такой ширины», «Вот такого роста», и мимические выражения боли (см. жесты скривиться от боли, сморщиться от боли).

Аккомпаниаторы, в полном соответствии со своим названием, сопровождают речь, подчеркивая какие-то ее аспекты – физические или структурные. Они отражают длительность речи, выделяют некоторые важные ее фрагменты или обозначают отход в сторону от основной линии повествования.

Выделяются несколько групп аккомпаниаторов. Одна группа помогает в ритмической и интонационной организации речи – эти жесты организуют акцентуацию и паузацию речи (например, таковы жестовые ударения – см. о них далее), объединяют отдельные фрагменты речевого потока в целостные синтагмы (например, плавное движение рукой соединяет предшествующий сегмент речи с последующим). Другая группа способствует делению речи на фрагменты, а третья помогает выявлению отдельных семантических или прагматических аспектов высказывания (например, жесты, акцентирующие слова Ну сколько раз тебе можно говорить!).

Некоторые аккомпаниаторы из третьей группы выделяют какие-то метонимические или метафорические компоненты высказывания. Примером такого аккомпаниатора является мануальный жест, сопровождающий последовательность высказываний (1) До сих пор мы говорили о французской литературе XVIII века. Теперь уйдем далеко-далеко в сторону. Устное производство этого высказывания во время лекции сопровождалось жестом, при котором рука говорящего/жестикулирующего поднималась вверх и отводилась далеко назад и чуть вбок в полном соответствии с содержанием высказывания. Другие аккомпаниаторы из третьей группы отделяют более важные по смыслу фрагменты от менее важных, а третьи указывают на элементы речевого потока, которые несут определенную информацию, касающуюся передаваемого сообщения или его контекста. Например, аккомпаниатором, входящим в эту группу, является метафорический жест «закруглиться», при исполнении которого кисть руки или палец описывают круг в воздухе. Этот жест имеет значение ‘подвести итог сказанному’.

Еще две группы аккомпаниаторов образуют разные по форме жестовые ударения, ритмизующие речь или разделяющие ее на значимые части, ср., например, рубленое движение ребра ладони сверху вниз при счете – это одна из разновидностей жестового ударения (о классе жестовых ударений см. далее), и указательные, или дейктические, жесты. Разного рода указательными жестами часто пользуются, например, лекторы и учителя, когда объясняют новый материал. При помощи таких жестов преподаватели совершают прямое указание, например, на какой-то объект, изображенный на доске, опосредованное указание – например, на некоторый представляемый объект, возникший в ходе лекторской или учительской речи, либо метафорическое указание, близкое по смыслу к предыдущему. Примером метафорического указания служит употребление параллельного жеста двух рук, который встретился нам у лектора-литератора. Им он указывал на параллельные линии повествования в разбираемом художественном произведении.

Последнюю группу телесных знаков образуют регулятивные жесты, или регуляторы. К ним относятся жесты, которые могут употребляться как в собственно речевом контексте, так и вне него. Регуляторы противопоставлены эмблемам и иллюстраторам по функции (назначению): они структурируют общение и потому имеют ярко выраженную диалогическую направленность. Одни регуляторы служат показателями начала общения, другие – конца общения, а третьи показывают, что общение продолжается. Примером регуляторов служит так называемый «академический» кивок головы, демонстрирующий, что адресат воспринял от говорящего сообщаемую ему информацию, пусть даже ложную (см. описание этого жеста в (СЯРЖ 2001)). Кроме того, регулятором является знак «Стоп!», при котором ладонь жестикулирующего направляется в сторону стоящего или движущегося к нему лицом адресата с целью предотвратить его возможное будущее высказывание или движение либо остановить уже начавшееся.

Многолетние исследования устной коммуникации представителей самых разных народов и культур убедительно показывают, что эмблемами, иллюстраторами и регуляторами могут быть и жесты рук, и мимика, и позы, и все остальные семиотические типы жестов. Приведем ниже примеры телесных знаков разных типов, одни из которых выступают в функции эмблем, другие – в функции иллюстраторов, а третьи – в функции регуляторов.

Утвердительный кивок головы, или жест «Да!», широко используемый в очень многих вопросно-ответных диалогах, является невербальным заместителем словесной реплики Да!. Иными словами, данный жест – эмблематический. Действительно, в ответ на вопрос Ты пойдешь в кино? кивок головы означает ‘пойду’. Мы можем, однако, при ответе на тот же вопрос не просто кивнуть головой, а кивнуть, одновременно сказав Да. Здесь кивок не только передает смысл ‘пойду’, но и подчеркивает, усиливает выражение этого смысла, означая что-то вроде ‘конечно, безусловно, пойду’, а жест «Да!» является иллюстратором, точнее аккомпаниатором.

Приведем пример контекста, когда кивок головы, по форме сходный с утвердительным кивком, передает уже другой смысл, а именно желание показать говорящему, что его слушают и воспринимают информацию, которую говорящий сообщает. В ситуации устного экзамена, когда экзаменатор беседует один на один со студентом, он, желая поддержать студента и показать ему, что внимательно его слушает и поощряет продолжить успешный ответ, кивает головой. В этой ситуации жест кивок головы является регулятивным, ср. употребление в той же ситуации слова да или некоторых его аналогов (угу, так) в диалоге.

Остановимся теперь на таких телесных знаках, как позы. У русских позовых знаков есть стандартное имя – поза, которому в английском языке соответствует слово posture, обозначающее знаковое положение тела (а не слово pose, обозначающее физиологически вынужденное антропоморфное положение тела, не являющееся знаковым). Примером русской эмблемы служит поза, передающая смыслы ‘не хочу больше тебя слушать’ или ‘я обиделся’. Это поза отвернуться от собеседника и стоять некоторое время к нему спиной.

Контекстом, в котором встречается поза-иллюстратор, служит, например, поведенческий комплекс «рапорт солдата командиру о выполненном задании», принятый русской воинской доктриной. Произносящий слова рапорта солдат стоит, вытянувшись в позе смирно, которую он, согласно воинскому уставу, должен всегда принимать при встрече со старшим по званию. Считается, что такая поза выражает уважение к командиру.

Теперь приведем пример позы-регулятора. Во время интервью, экзамена, допроса или какой-то иной ситуации общения, в которой один собеседник (доминирующий) задает другому (субординативному) разного рода вопросы, а тот на них отвечает, сидячая поза спрашивающего означает, что коммуникация продолжается, а смена им позы означает конец интервью, экзамена и т. п. Человек, который приходит, скажем, на интервью, должен знать, что если интервьюирующий встает или даже просто показывает, что собирается встать, то диалог считается законченным, а потому пытаться продолжать говорить что-то о себе или вести беседу на какие-то другие темы интервью бессмысленно.

Можно показать, что жесты, относящиеся к остальным видам невербальных коммуникативных знаков, тоже могут быть и эмблемами, и иллюстраторами, и регуляторами.

В дальнейшем, говоря о теле, частях тела, органах и других телесных (соматических) объектах, мы будем иметь в виду не только языковые описания объектов и их свойств, но также жесты трех описанных семиотических классов и смешанные, то есть вербально-невербальные, знаки. Кроме того, мы будем рассматривать более крупные невербальные и смешанные тексты и модели коммуникативного поведения.

Теперь, после всех этих вводных замечаний, мы можем, наконец, сформулировать основную проблему, которая решается в настоящей монографии.

Современное представление о человеческом теле и о различных явлениях телесности включает в себя осознание того факта, что тело представляется по-разному не только в естественных языках, но и в соответствующих им невербальных знаковых кодах. В настоящей монографии описывается образ человеческого тела и других соматических объектов в естественном языке, а также функционирование всех этих объектов в телесном знаковом коде. Речь в основном будет идти о русском языке и русском языке тела; больше того, в центре нашего внимания будет в основном одна функциональная разновидность этих языков, а именно бытовая. Впрочем, в целях сопоставления, перекличек и построения необходимых мостиков будут привлекаться, наряду с другими естественными языками и языками тела в их бытовой разновидности, также научная, фольклорная, художественная и иные функциональные разновидности русского языка и русского языка тела.

Основная проблема и многие частные задачи в данной монографии решаются в рамках разработанного нами подхода к феномену телесности, который мы назвали признаковым подходом. Ориентация сразу на несколько разнородных задач делает признаковый подход теоретически более адекватным и практически более удобным способом описания, чем традиционный лексикографический подход, результатом которого являются типовые словарные описания. Дело в том, что последний имеет дело только с одним из знаковых кодов и не приспособлен для сопоставления кодов.

Хотя теория и методология признакового подхода нацелены прежде всего на решение сформулированной основной проблемы, такой подход позволяет ответить и на другие важные исследовательские вопросы, например на вопрос, как соотносятся вербальные и различные невербальные системы, связанные с телом и телесностью. На основе признакового подхода мы можем сравнивать, как представлены в вербальных и невербальных знаках различные действия, осуществляемые соматическими объектами, изучать функции, дисфункции и аномалии, связанные с частями тела, телесными органами и другими соматическими объектами, и отвечать среди прочих на вопросы следующих типов: «Что означают высказывания Ноги не ходят, Голова раскалывается или Язык немеет?»; «Что означает, что данный телесный объект сейчас или вообще плохо функционирует?»; «Как мы об этом говорим или как это показываем?». Наконец, открывается возможность изучить разные механизмы и способы образования переносных значений у многозначных лексических единиц, обозначающих тело, части тела и другие телесные объекты, выявить и объяснить некоторые особенности образования многих фразеологизмов, например махнуть рукой на все, потирать руки, положа руку на сердце и т. п., каждый из которых связан с жестами, соответственно, махнуть рукой, потирать руки и положить руку на грудь. Подобные фразеологизмы мы называем жестовыми (им посвящен отдельный раздел настоящей монографии). Анализируя в указанном разделе жестовые фразеологизмы, мы сопоставляем особенности и способы их образования с инструментарием невербального знакового кода. Там же формулируются некоторые правила управления речевым и неречевым знаковым поведением в мультимодальном диалоге и описываются закономерности совместного функционирования русского языка и русского языка тела в коммуникативных актах разной природы и назначения.