Текст бизнес-книги "Криминология. Теория, история, эмпирическая база, социальный контроль"

Автор книги: Коллектив авторов

Раздел: Юриспруденция и право, Наука и Образование

Само понятие методологии (греч. μέθοδος – верный путь, путь исследования) неоднозначно понимается в науке.

В самом широком смысле слова методология – это теория человеческой деятельности, «это деятельность познания, мышления или, если говорить точнее, вся деятельность человечества, включая сюда не только собственно познание, но и производство. Можно сказать, что методология… есть теория человеческой деятельности».[28]28
  Щедровицкий Г. П. Проблемы методологии системного исследования. М., 1964. С. 6.


[Закрыть] В самом узком смысле слова под методологией понимается совокупность методов, приемов, процедур научного исследования.[29]29
  См., например: Попов Г. X. Проблемы теории управления. М., 1970. С. 5–6.


[Закрыть] Именно такое отношение к методологии преобладает, например, в американской (вообще англоязычной) литературе.

Своеобразным компромиссом между очень широким и очень узким пониманием методологии как пути познания является многоуровневый подход, когда различаются:

• самые общие методы научного познания – анализ и синтез, восхождение от абстрактного к конкретному и др. (философская методология);

• общие для многих наук междисциплинарные методы познания – системный и организационный анализ, кибернетический, синергетический подходы и др. (общенаучная методология);

• теория и методы конкретной науки, области знания;

• методика, совокупность операций и процедур, применяемых в конкретных исследованиях.

Не углубляясь в дискуссию о понятии и предмете методологии, отметим некоторые принципы научного познания, существенные, с нашей точки зрения, для лучшего понимания предмета криминологии как социальной науки. Поскольку по каждому из рассматриваемых ниже принципов имеются полярные суждения, напомним, что излагается наша личная точка зрения, зачастую не самая распространенная.[30]30
  Подробнее см.: Гилинский Я. Некоторые вопросы методологии криминологических исследований // Теоретические проблемы изучения территориальных различий в преступности. Ученые записки Тартуского гос. ун-та. Тарту, 1988. С. 102–110.


[Закрыть]

• Принцип универсальности законов мироздания (универсальный эволюционизм, по Н. Моисееву).

Развитие науки в целом характеризуется единством противоположных тенденций – дифференциации и интеграции научных знаний. Ведущими на современном этапе являются интеграционные процессы. Складывающаяся в процессе интеграции научных дисциплин и направлений «инфранаука» (Н. Н. Моисеев), или «меганаука» (Б. Г. Кузнецов), исходит из необходимости объединения исследований неживой и живой природы и общества, изучения их с точки зрения универсальных законов мироздания. При этом основные закономерности социального бытия (включая преступность как социальный феномен) предстают как инобытие всеобщих закономерностей самодвижения (самоорганизации) материи, мира, мироздания, как модификация, доразвитие их фундаментальных свойств (Э. С. Маркарян, Е. X. Нерсесова). Ибо «сама Земля и все, что на ней происходило вчера и будет происходить завтра, суть частные проявления единого, общего процесса саморазвития (самоорганизации) материи, подчиняющегося единой системе законов (правил), действующих в Универсуме».[31]31
  Моисеев Н. Н. Расставание с простотой. М., 1998. С. 86.


[Закрыть] Для криминолога этот принцип означает необходимость отказаться от представлений об уникальности преступности и ее закономерностей, посмотреть на свой предмет с более широких позиций, преодолевая антропоцентризм и аксиологизм (ценностный подход к предмету исследования).[32]32
  Прекрасной иллюстрацией этого положения служит упоминавшаяся монография Christie N. A Suitable Amount of Crime.


[Закрыть]

• Принцип универсальности общенаучных методов познания действительности. Исходя из принципа универсальности законов мироздания, можно предположить универсальность общенаучных методов познания действительности (включая преступность).

Это означает для нас возможность применения в криминологии не только системного и организационного анализа,[33]33
  См., например: Вицин С. Е. Системный подход и преступность. М., 1980; Гилинский Я. И. О системном подходе к преступности // Правоведение. 1981. № 5. С. 49–56; Айдинян Р., Гилинский Я. Функциональная теория организации и организованная преступность // Организованная преступность в России: теория и реальность / Ред. Я. Гилинский. СПб., 1996. С. 1–15.


[Закрыть] но и синергетики, теории хаоса, теории катастроф, понятия бифуркации, следствий второго закона термодинамики с понятиями энтропии и негэнтропии и иных современных общенаучных концепций. Это осознается отечественными учеными (так, синергетическая модель детерминации преступления предлагается В. А. Бачининым[34]34
  Бачинин В. А. Философия права и преступления. Харьков, 1999. С. 518–525.


[Закрыть]) и зарубежными, прежде всего – представителями постмодернизма в криминологии.[35]35
  Henry S., Milovanovic D. Constitutive Criminology: Beyond Postmodernism. SAGE, 1996; Milovanovic D. Postmodern Criminology, 1997.


[Закрыть]

• Принцип относительности знаний (релятивизм). Всякое знание о любом предмете действительности – относительно, неполно, ограничено.

Никогда нельзя достичь «полного и окончательного» знания об исследуемом объекте. Это связано, прежде всего, с тем, что все объекты действительности находятся в постоянном изменении. И «фактически нет ни предложений, ни слов со значениями, которые были бы независимы от обстоятельств произнесения».[36]36
  Уайтхед A. H. Избранные работы по философии. M., 1990. С. 321.


[Закрыть] Кроме того, возможности человеческого познания всегда ограничены имеющимися на каждый данный момент времени средствами. Представители естественных наук в процессе познания так или иначе взаимодействуют с объектом и «нарушают» условия его существования (проблема: субъект – прибор – объект). Представители социальных наук «встроены» в изучаемый объект (общество, его сферы и сегменты), подвержены влиянию с его стороны. Марксово «нельзя жить в обществе и быть независимым от него», увы, факт. Сказанное – не призыв к отказу от познания действительности (включая преступность), а предостережение от абсолютизации достигнутых знаний. «Следует признать, что в каждый момент времени наши научные теории зависят не только от экспериментов и т. п., проведенных к этому моменту, но также от предпосылок, которые мы принимаем без доказательств, т. е. принимаем, не осознавая их… Научные результаты «относительны»… лишь постольку, поскольку они являются результатами определенной стадии научного развития и подлежат смещению в ходе научного прогресса».[37]37
  IIonnep К. Открытое общество и его враги. М., 1992. Т. 2. С. 255–256.


[Закрыть]

• Принцип дополнительности (Н. Бор). Вышеизложенное плюс необычайная сложность даже самых «простых» («элементарных») объектов приводит к тому, что Н. Бором сформулировано как принцип дополнительности – contraria sunt complementa (противоположности дополняют друг друга): лишь противоречивые, взаимоисключающие концепции в совокупности могут достаточно полно описать изучаемый объект.

Иными словами, не «преодоление» противоречивых суждений об объекте, а их взаимодополнительность. Хотя принцип дополнительности был сформулирован применительно к физическому явлению – двойственной природе света (волновой и корпускулярной), однако уже для Бора был ясен его универсальный характер. Бор писал: «Мы и в других областях человеческого познания сталкиваемся с видимыми противоречиями, которые могут быть устранены только с помощью принципа дополнительности».[38]38
  Бор Н. Избранные научные труды. М., 1971. Т. 2. С. 209.


[Закрыть] И как будто специально для криминологов: «В описании положения отдельного лица внутри общества имеются типично дополнительные стороны, связанные с подвижной границей между оценкой человеческих ценностей и общими положениями, на основании которых о них судят… Общую цель всех культур составляет самое теснейшее сочетание справедливости и милосердия; тем не менее следует признать, что в каждом случае, где нужно строго применить закон, не остается места для проявления милосердия, и наоборот, доброжелательство и сострадание могут вступить в конфликт с самыми принципами правосудия».[39]39
  Там же. С. 495.


[Закрыть]

Забвение принципов относительности знаний, дополнительности приводит к абсолютизации отдельных теорий, концепций, суждений, к догматизации науки. А, как говорил другой выдающийся физик – Макс Борн, «вера в то, что существует только одна истина и что она уже постигнута, кажется мне главной причиной всех зол на Земле».[40]40
  Цит. по: Коул К. Естественность принципа дополнительности // Импакт. Наука и общество. 1986. № 1. С. 55.


[Закрыть]

Итак, криминологи могут применять всевозможные методы научных исследований: философские, логические,[41]41
  См.: Бачинин В. А. Указ. соч.; Блувштейн Ю. Д., Добрынин А. В. Основания криминологии: опыт логико-философского исследования. Минск, 1990.


[Закрыть] исторические, общенаучные (системный анализ, организационный анализ, синергетику), социологические методы сбора первичной информации (наблюдение, опрос, анализ документов, эксперимент), психологические методы (тесты) исследования свойств личности и т. д. О некоторых из них мы поговорим чуть позже; некоторую литературу назовем сейчас.[42]42
  Блувштейн Ю. Д. Криминология и математика. М., 1974; Он же. Криминологическая статистика. Минск, 1981; Методика анализа преступности: Методическое пособие. М., 1986; Панкратов В. В. Методология и методика криминологических исследований. М., 1972.


[Закрыть]

Наконец, нельзя не отметить роль сравнительного метода в изучении преступности. Сравнительные (компаративистские) исследования преступности различных государств приобретают все большее значение в условиях интернационализации, глобализации всех социальных процессов, включая преступность.[43]43
  См., например: Лунеев В. В. Преступность XX века: Мировые, региональные и российские тенденции. 2-е изд. М., 2005; Кури Х., Обергфелль-Фукс Й. Общественные изменения и развитие преступности: Сравнение в международном аспекте // Криминология XX век. СПб., 2000. С. 115–176; Глобализация и девиантность / Ред. Я. Гилинский. СПб., 2006.


[Закрыть] Нередко именно сравнительные исследования позволяют выявить тенденции, неявные при рассмотрении на примере одной страны.

Завершая этот параграф, отметим роль моделирования в современном научном познании вообще, криминологии в особенности.

Моделирование это то, чем всегда занималась и занимается каждая наука, независимо от осознания того, что она «говорит моделями». Ибо в самом широком смысле слова модель – это отражение, образ изучаемого, исследуемого, рассматриваемого объекта реальной действительности (или ирреальности: образ русалки, лешего, бабы-яги…). Говоря более научно, модель – это «представляемая или материально реализованная система, которая, отображая или воспроизводя объект исследования, способна замещать его так, что ее изучение дает новую информацию об этом объекте».[44]44
  Штофф В. А. Моделирование и философия. М. – Л., 1965. С. 16.


[Закрыть] Существует множество других определений. Но для нас важно, что моделирование предполагает некоторые теоретические (мысленные) представления об изучаемом объекте и системное описание (изложение) этих представлений, отражающих (неполно, схематично) наиболее существенные, «системообразующие» признаки, параметры объекта изучения.

Содержательная модель, всегда присущая научным исследованиям, формулируется на естественном языке.

Формальная модель выражается с помощью формальных языков (логического, математического) и стала свойственна раньше всего естественным наукам, а позднее – и социальным, достигшим определенного уровня развития, зрелости.[45]45
  Плотинский Ю. М. Теоретические и эмпирические модели социальных процессов: Учебное пособие. М., 1998.


[Закрыть] Не представляет исключения и криминология.[46]46
  Антонян Ю. М., Блувштейн Ю. Д. Методы моделирования в изучении преступника и преступного поведения. М., 1974; Вицин С. Е. Моделирование в криминологии. М., 1973; Кудрявцев В. Н. Генезис преступления: опыт криминологического моделирования: Учебное пособие. М., 1998; Ли Д. А. Преступность в России: Системный анализ. М., 1997; Ольков С. Г. Математическое моделирование в юриспруденции, этике и девиантологии. Тюмень, 2006; Юзиханова Э. Г. Моделирование криминогенных процессов в субъектах Российской Федерации. Тюмень, 2005.


[Закрыть]

Модели позволяют «проигрывать» различные ситуации, которые нельзя воспроизвести в действительности, исследовать возможные изменения объекта при изменении отдельных его параметров или же условий среды, прогнозировать развитие объекта при заданных параметрах и т. п. Эвристические возможности моделирования становятся поистине безграничны при использовании современной компьютерной техники.

С середины XIX в. под влиянием позитивизма в философии и социологии (труды О. Конта, Г. Спенсера и др.) социальные науки начинают активно применять «позитивные», естественнонаучные методы исследования своего объекта. В криминологии это антропологические измерения Ч. Ломброзо, статистический анализ А. Кетле, социально-экономические исследования Ф. Энгельса («Положение рабочего класса в Англии») и др.

Постепенно криминологи начинают все активнее использовать весь арсенал социологических методов сбора и анализа эмпирических данных о своем объекте. В литературе – как социологической, так и криминологической – достаточно подробно изложены методика и техника эмпирических исследований преступности, ее отдельных видов, факторов, влияющих на преступность.[47]47
  Аврутин Ю. Е., Гилинский Я. И. Криминологический анализ преступности в регионе: Методология, методика, техника. Л., 1991; Безруков С. И., Денисенко О. А., Ольков С. Г., Юзиханова Э. Г. Фундаментальное и прикладное криминологическое исследование преступности и управление органами внутренних дел. Тюмень, 2004; Блувштейн Ю. Д. Криминологическая статистика. Минск, 1981; Он же. Методика анализа преступности: Методическое пособие. М., 1986; Он же. Методы сбора информации в социологических исследованиях. М., 1990; Ядов В. А. Социологическое исследование: Методология, программа, методы. Самара, 1995.


[Закрыть] Поэтому ниже будет представлена лишь некоторая схема таких исследований.

Проведению исследования предшествует разработка его программы, включая определение целей, задач исследования, выработку гипотез (предположений, проверяемых в процессе исследования), анализ необходимой литературы, а также разработанный инструментарий – те конкретные методики, которые будут применяться в процессе сбора информации (анкеты, опросные листы, тесты и т. п.).

Напомним основные методы сбора первичной информации.

Наблюдение в криминологии по понятным причинам применяется реже, чем в социологии. Вместе с тем оно вполне возможно, например, при изучении режима в пенитенциарных учреждениях (пенитенциарная криминология). Так, автору этих строк приходилось неоднократно изучать и сравнивать – по определенной программе – условия содержания, быта, взаимоотношения между заключенными и персоналом в пенитенциарных учреждениях бывшего СССР, современной России, а также Венгрии (Будапешт), Германии (Фрайбург), Ирландии (Дублин), Кореи (Сеул), Польши (Варшава, Белосток), США (Нью-Йорк, Блумингтон), Финляндии (Хельсинки, Турку) и др. стран. Конечно, наблюдение как научный метод предполагает наличие предварительного плана, перечня подлежащих изучению вопросов и т. п.

Анализ документов – один из основных методов получения криминологической информации. Наиболее часто используются официальные (формальные) документы – материалы уголовных дел, нормативные документы, справки, отчеты и др., а также официальные статистические материалы и документы первичного учета (статистические карточки МВД РФ и МЮ РФ на преступление, на лицо, совершившее преступление, на подсудимого и др.). Приходится обращаться и к неофициальным (неформальным) документам – письмам, дневникам и др. Так, «письма из тюрьмы» активно используются в качестве источника информации отечественными и зарубежными авторами.[48]48
  Письма из зоны-87 / Ред. В. Абрамкин. М., 1993; Palermo G., White М. Letters from Prison: A Cry For Justice. Charles С Thomas Publisher Ltd., 1998.


[Закрыть]

Опросы также часто применяются в криминологических исследованиях. Используются оба основных вида опроса: анкетный и интервью. Каждый из них обладает определенными достоинствами и имеет свои недостатки.

Интервью, т. е. личная беседа интервьюера (исследователя) и респондента (опрашиваемого) позволяет при необходимости уточнять вопросы, предусмотренные «опросным листом» (анкетой, «путеводителем интервью»), задавать дополнительные вопросы, гарантирует ответы на все вопросы и т. п. Но при этом исключается анонимность опроса (что может повлиять на степень правдивости ответов), а также ограничивается число респондентов (лично опросить можно десятки человек, но не тысячи).

Анкетный опрос обеспечивает анонимность, позволяет опросить сколь угодно большое число респондентов, но при этом не позволяет разъяснить неясный для респондента вопрос, допускает неполное заполнение анкеты или ее невозврат.

По форме проведения опрос может быть личным (интервью, face of face), почтовым, телефонным.

К числу массовых анкетных опросов относятся виктимологические опросы населения (подробнее о них см. § 2 гл. 2). Нередко проводятся как интервью, так и анкетный опрос лиц, обвиняемых или осужденных за совершение изучаемого вида преступлений, заключенных, представителей делинквентных и криминальных групп.[49]49
  Тюремный мир глазами политзаключенных / Ред. В. Абрамкин. М., 1993; Morris R., Heffren С. Street People Speak. Mosaic Press, 1988.


[Закрыть]

Опрос экспертов – разновидность опроса, рассматриваемая нередко как самостоятельный метод. Применяется обычно тогда, когда необходимо получить мнение специалистов по какому-либо вопросу. Часто экспертный опрос применяется наряду с опросом населения или какой-то группы (осужденных, подростков). Это дает возможность сравнить, сопоставить мнение специалистов и «несведущих» людей. Так, при изучении деятельности преступных организаций могут опрашиваться их члены, предприниматели, а также специалисты (эксперты) – руководители подразделений РУБОП, ФСБ, следственных управлений.

Эксперимент редко возможен в криминологических исследованиях. Исключение составляют эксперименты, связанные с программами реадаптации, ресоциализации осужденных, лиц, находящихся в пенитенциарных учреждениях. Устанавливая в некоторых из них («экспериментальных») новые условия отбывания наказания (например, предоставление отпусков), применяя новые психолого-педагогические методы коррекции поведения и сопоставляя результаты с ситуацией в других учреждениях, можно выявить достоинства и недостатки нововведений.

Это неполный перечень социологических методов, используемых в криминологии. Все большую роль играют так называемые «качественные методы», включая метод фокус-групп, и др.[50]50
  См.: Белановский С. А. Методика и техника фокусированного интервью. М., 1993; Afanasyev V. Views on Social Problems among Influential Groups in St. Petersburg // Journalists, Administrators and Business People on Social Problems. Helsinki, 1998.


[Закрыть]

Наряду с социологическими методами, при изучении лиц, совершивших преступления, осужденных, заключенных могут применяться и психологические методы – тестирования, которые проводят профессиональные психологи.

Невозможно перечислить все случаи, когда целесообразно проведение эмпирических криминологических исследований, указать все решаемые при этом задачи. Лишь в качестве примера назовем некоторые типичные задачи регионального криминологического исследования.

1. Определение состояния (объем, уровень, структура, динамика) преступности в регионе. Обычно достигается сбором и анализом официальных статистических данных, результатов виктимологических опросов.

2. Уточнение социально-демографического (пол, возраст, образовательный уровень, социальное и семейное положение и т. п.) состава лиц, совершающих различные преступления. Осуществляется путем анализа статистических данных, а также в результате опроса. На основе полученных данных рассчитываются коэффициенты (индексы) криминальной активности различных социально-демографических групп по формуле:

где n – доля социально-демографической группы среди лиц, виновных в совершении преступлений (%);

N – доля той же группы в населении (%).

Коэффициент криминальной активности показывает вклад группы в преступность. При Ккр. акт. > 1 можно говорить о повышенной криминальной активности, при Ккр. акт. < 1 – о пониженной. Подробнее о методике и возможностях использования этого коэффициента см. статью Н. Проскурниной.[51]51
  Проскурнина Н. Использование в криминологических исследованиях классификации социально-демографических групп населения // Теоретические проблемы изучения территориальных различий преступности. Ученые записки Тартуского гос. ун-та. Тарту, 1985.


[Закрыть]

3. Установление пространственного (территориального) распределения преступности и отдельных ее видов в регионе: по районам и микрорайонам города; по районам, населенным пунктам области и т. п. Одновременно выявляются экспортно-импортные потоки преступлений: жители каких территориальных единиц совершают преступления (и какие именно) на изучаемой территории. Так, при исследовании пространственного распределения преступности в Санкт-Петербурге наиболее «криминальными» оказались центральные районы, а также были зафиксированы районы-«импортеры» – в основном, центральные районы города и «экспортеры» – как правило, «спальные» районы.

4. Выявление временного (по дням недели, часам суток, месяцам – «сезонная волна») распределения преступности и ее видов. Например, в Санкт-Петербурге уровень преступности ежедневно увеличивался, начиная с понедельника, достигал максимума в пятницу, несколько снижался в субботу и падал до минимума в воскресенье (преступники тоже отдыхают…). Квартирные кражи преобладали в период от 12 до 16 ч (что легко объяснимо – время, когда владельцы жилья на работе), а вот уличные преступления – с 18 до 24 ч. Для различных видов преступлений наблюдалась и своя «сезонная волна».[52]52
  Подробнее см.: Аврутин Ю., Гилинский Я. Указ. соч.


[Закрыть]

5. Установление взаимосвязей между преступностью, ее состоянием и социальными, экономическими, политическими, культурологическими и прочими факторами. Это наиболее сложная из задач эмпирического криминологического исследования. Она решается средствами корреляционного, факторного, регрессионного анализа, т. е. специальными математическими методами, описание которых выходит за рамки данной работы и требует обращения к соответствующей литературе.[53]53
  Ольков С. Г. Математическое моделирование в юриспруденции, этике и девиантологии. Тюмень, 2006; Скифский И. С. Насильственная преступность в современной России: объяснение и прогнозирование. Тюмень, 2007; Юзиханова Э. Г. Тенденции и закономерности преступности в субъектах Российской Федерации: Дис… докт. юрид. наук. М., 2007.


[Закрыть]

6. Выявление взаимоотношений между населением и правоохранительными органами в связи с преступностью, а также роли средств массовой информации (СМИ) в освещении проблем преступности и формировании «образа преступника», «страха перед преступностью» и т. п. Эта задача решается с помощью контент-анализа прессы и массовых опросов населения.[54]54
  Сравнительное социологическое исследование «Население и милиция в большом городе» (отчет 4). СПб., 2002; Afanasyev V., Gilinskiy Y. Alcohol, Drugs and Crime in the St. Petersburg Press // Social Problems in Newspaper. Studies around the Baltic Sea. Helsinki, 1994. P. 55–70; Gilinskiy Y. Police and the Community in Russia // Police Practice and Research. An International Journal. 2005. Vol. 6. № 4. P. 331–346.


[Закрыть]

Глава 2
Преступность

Преступность – нормальное явление потому, что общество без преступности совершенно невозможно.

Э. Дюркгейм

Преступность – центральное понятие криминологии. Но, как нередко бывает в науке, – наименее ясное и определенное.

Зарубежные криминологи уходят от определения этого понятия, ограничиваясь определением преступления как поведенческого акта, нарушающего уголовно-правовой запрет («behavior which is prohibited by the criminal code»), или же констатируют три основных подхода к пониманию преступности (преступления): легалистский (преступно то, что запрещено законом), социальной реакции (преступно то, что осуждается обществом, государством, за что назначается наказание) и критический (не согласный с двумя названными).[55]55
  Brown S., Esbensen F-A., Geis G. Criminology: Explaining Crime and its Context. Third Edition. Anderson Publishing Co., 1998. P. 17–23; De Keseredy W., Schwartz M. Contemporary Criminology. Wadsworth Publishing Co., 1996. P. 31–63; Lanier M., Henry S. Essential Criminology. 1998. P. 13–35.


[Закрыть] Вот одно из «интегративных» определений: «Преступления – такие акты, которые юридически осуждены государством и считаются заслуживающими наказания и контроля».[56]56
  White R., HabibisD. Crime and Society. P. 17.


[Закрыть]

Кроме того, в современной криминологии подчеркивается неопределенность и многозначность понятия «преступление». Преступление может рассматриваться как: форма нормального поведения; нарушение поведенческих норм; нарушение уголовного закона; форма девиантного поведения; поведение, определяемое законом; всеми осуждаемое поведение; идеологическое осуждение; нарушение прав человека; социальный вред; форма неравенства; ограничение возможности инакодействия; историческое изобретение; социальный конструкт.[57]57
  Barak G. (1998). Op. cit. P. 22; Muncie J., McLaughlin E. (Eds.) (1996) Op. cit. P. 12–17.


[Закрыть]

В отечественной литературе долгие годы господствовало понимание преступности как «исторически преходящего социально-правового явления классового общества, представляющего собой совокупность всех преступлений, совершенных на определенной территории за определенный период времени».[58]58
  См., например: Криминология / Ред. Б. В. Коробейников, Н. Ф. Кузнецова, Г. М. Миньковский. М., 1988. С. 63.


[Закрыть] В таком определении все вызывает сомнения: и «преходящий» характер преступности, и привязанность к классовому обществу, и определение социального явления через совокупность индивидуальных поведенческих актов. За последние годы появились более корректные подходы: «Преступность – отрицательное социально-правовое явление, существующее в человеческом обществе, имеющее свои закономерности, количественные и качественные характеристики, влекущее негативные для общества и людей последствия и требующее специфических государственных и общественных мер контроля за ней».[59]59
  Криминология / Ред. В. Н. Кудрявцев, В. Е. Эминов. 1997. С. 22.


[Закрыть] В целом это вполне приемлемое определение, если бы не одно «но»: попробуйте подставить в это определение вместо слова «преступность» слова «пьянство», или «наркотизм», или «коррупция»… Поставили? Подходит? Но тогда такое определение не специфично именно для преступности.

Более социологичны определения представителей ленинградской – санкт-петербургской криминологической школы: «Преступность – это момент, состояние социального организма… Преступность как социальное явление представляет собой одну из характеристик общества, один из параметров, отражающих состояние социального организма».[60]60
  Спиридонов Л. И. Криминологический факт и его оценка // Криминология и уголовная политика. М., 1985. С. 21; Он же. В русле социологического подхода // Отклоняющееся поведение молодежи. Таллин, 1979. С. 3–4.


[Закрыть] И «свойство человека, социального института, общества отдельной страны, глобального общества воспроизводить множество опасных для окружающих людей деяний, проявляющееся во взаимосвязи преступлений и их причин, поддающееся количественной интерпретации и предопределяющее введение уголовно-правовых запретов».[61]61
  Шестаков Д. А. Криминология: Учебник для вузов. СПб., 2006. С. 136.


[Закрыть] Однако, как мне кажется, и в названных определениях, правильно отражающих социальную природу преступности, отсутствует указание на ее специфичность.

Вполне оригинально и достаточно корректно определение, предложенное А. И. Долговой: «Преступность – это социальное явление, заключающееся в решении частью населения своих проблем с виновным нарушением уголовного запрета».[62]62
  Долгова А. И. Преступность, ее организованность и криминальное общество. М., 2003. С. 7.


[Закрыть]

Случайно ли ни отечественные, ни зарубежные криминологи не «додумались» до «правильного» определения главного предмета своих исследований? Конечно же, нет. Преступность – сложное социальное явление, не имеющее «естественных» границ (в отличие, например, от наркотизма, пьянства, самоубийств) и определяемое с помощью двух разнопорядковых критериев: 1) общественной опасности, реального вреда и 2) предусмотренности уголовным законом (nullum crimen sine lege – нет преступления без указания о том в законе). Порассуждаем на эту тему.

Очевидно, в различных странах и в разное время существенно различается круг деяний, признаваемых преступными. То, что в одной стране – преступление, в другой не признается таковым. То, что преступным было вчера (например, добровольный гомосексуализм – ст. 121 УК РСФСР 1960 г., бродяжничество, попрошайничество, ведение паразитического образа жизни – ст. 209 УК РСФСР) – непреступно (декриминализировано) сегодня, и наоборот (лжепредпринимательство – ст. 173 УК РФ 1996 г., фиктивное банкротство – ст. 197 УК РФ). В реальной действительности нет объекта, который был бы «преступностью» (или «преступлением») по своим внутренним, имманентным свойствам, sui generis, per se. Преступление и преступность – понятия релятивные (относительные), конвенциональные («договорные»: как «договорятся» законодатели), они суть социальные конструкты, лишь отчасти отражающие отдельные социальные реалии: некоторые люди убивают других, некоторые завладевают вещами других, некоторые обманывают других и т. п. Но ведь те же самые по содержанию действия могут не признаваться преступлениями: убийство врага на войне, убийство по приговору (смертная казнь), завладение вещами другого по решению суда, обман государством своих граждан и т. п.

Осознание того, что многие привычные общественные явления не что иное, как конструкции, более или менее искусственные, «построенные» обществом, сложилось в социальных науках лишь во второй половине XX столетия.[63]63
  Berger P, Luckmann Т. The Social Construction of Reality. NY, 1966.


[Закрыть] «Рядовые люди в разных обществах считают само собой разумеющимися совершенно различные „реальности“».[64]64
  Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995. С. 11.


[Закрыть] И хотя применительно к нашему предмету такое осознание было присуще еще… Древнему Риму (ex senatusconsultis et plebiscitis crimina exercentur – преступления возникают из сенатских и народных решений), однако в современной криминологии признание преступности социальной конструкцией произошло сравнительно поздно, хотя сегодня разделяется многими западными криминологами.[65]65
  Barkan S. Criminology: A Sociological Understanding. NJ, 1997; Caffrey S., Mundy C. (Eds.) The Sociology of Crime and Deviance. Greenwich University Press, 1995; De Keseredy W., Schwartz M. Op. cit. 1996. P. 45–51; Hester S., Eglin P. (1992) Op. cit. P. 27–46; MuncieJ., McLaughin E. (Eds.) The Problem of Crime. SAGE, 1996. P. 13.


[Закрыть] Это четко формулируют германские криминологи Хесс и Шеерер:[66]66
  Hess H., ScheererS. Was ist Kriminalitat? // Kriminologische Journal. 1997. Heft 2.


[Закрыть] преступность не онтологическое явление, а мыслительная конструкция, имеющая исторический и изменчивый характер. Преступность почти полностью конструируется контролирующими институтами, которые устанавливают нормы и приписывают поступкам определенные значения. Преступность – социальный и языковой конструкт.

Об этом же пишет голландский криминолог Л. Хулсман: «Преступление не онтологическая реальность… Преступление не объект, но продукт криминальной политики. Криминализация есть один из многих путей конструирования социальной реальности».[67]67
  Hulsman L. Critical Criminology and the Concept of Crime // Contemporary Crisis. 1986. № 10. P. 63–80.


[Закрыть]

«Понятие преступность есть ярлык, который мы применяем, определяя поведение, нарушающее закон… Ключевым является то, что преступления порождаются уголовным законом, который сочиняют люди. Преступность не существует в природе, это выдумка (invented) людей», – пишет М. Робинсон.[68]68
  Robinson M. Why Crime? An Integrated Systems Theory of antisocial Behavior. NJ, 2004. P. 2.


[Закрыть]

Н. Кристи (Норвегия) останавливается на том, что преступность не имеет естественных природных границ. Она – продукт культурных, социальных и ментальных процессов.[69]69
  Christie N. A suitable Amount of Crime. P. 10–11.


[Закрыть] А отсюда, казалось бы, парадоксальный вывод: «Преступность не существует» (crime does not exist).[70]70
  Ibid. P. 1.


[Закрыть]

Каковы же основные положения конструктивистских представлений о преступлении, преступности и криминологии?[71]71
  См.: Hilliard P., Pantazis Ch., Tombs S., Gordon D. Beyond Criminology: Taking Harm Seriously. Pluto Press, Fernwood Publishing, 2004. P. 11–18.


[Закрыть]

Во-первых, «преступление не онтологическая реальность» (с. 11 вышеназванной книги Hilliard P., Pantazis Ch., Tombs S., Gordon D.).

Во-вторых, «криминология увековечивает миф о преступности» (с. 11 той же книги).

В-третьих, ««преступность» включает много мелких проступков» (с. 12). Дело в том, что «преступление» – это всегда очень серьезное деяние, причиняющее значительный вред. Между тем уголовный закон включает множество незначительных проступков, но их субъекты подвергаются последствиям признания их проступков «преступлением».

В-четвертых, ««преступность» исключает (не включает. – Я. Г.) многие серьезные деяния, причиняющие тяжелый вред» (с. 13). В качестве примера авторы приводят многочисленные корпоративные преступления, домашнее насилие, преступления полиции и т. п., которые оказываются de jure или de facto вне уголовной ответственности.

В-пятых, «сконструированность "преступлений"» (с. 14). Отсутствие четких (онтологических!) критериев того, что же по своему содержанию является «преступлением», приводит к тому, что оно оказывается всего-навсего «конструктом», более или менее искусственным.

В-шестых, «криминализация и наказание причиняют боль» (с. 15). Это известное положение Нильса Кристи (мы еще не раз будем возвращаться к имени этого известного норвежского профессора-гуманиста) о том, что уголовное правосудие есть процесс причинения боли и пользоваться им необходимо лишь в крайних случаях.

В-седьмых, «"контроль над преступностью" неэффективен» (с. 16). Проблеме социального контроля над преступностью посвящена ч. IV нашей книги, и мы подробно будем рассматривать ее.

В-восьмых, «легитимизация «преступности» ведет к экспансии контроля над преступностью» (с. 17). Смысл этого тезиса состоит в том, что все большая криминализация различных деяний (признание их преступными) и нагнетаемый политиками-популистами и СМИ «страх перед преступностью» приводят ко все большей репрессивности полиции и уголовной юстиции, расширению их деятельности, нередко за счет ограничения прав человека, ко все большему вовлечению людей в жернова уголовной юстиции, к росту тюремного населения, к «призонизации» поведения и сознания масс населения. И об этом мы подробнее поговорим в ч. IV нашей книги.

Наконец, в-девятых, «"преступность" служит поддержанию (сохранению) властных отношений» (с. 17). Так, уголовное право ведет к сохранению коллективной безответственности в коридорах власти при пренебрежении к индивидуальным поступкам и поведению «улицы». Это увековечивает такие структурные детерминанты нежелательного поведения, как бедность, социальная депривация (неравенство доступа к социальным благам; психологический дискомфорт, вызванный пониманием этого), огромное неравенство между богатыми и бедными. При этом растет заинтересованность «индустрии контроля над преступностью» в криминализации деяний. Политики используют «преступность» в целях мобилизации электората для поддержки своих партий. В целом «преступность» способствует сохранению властных отношений.

Подробно обосновывается понимание преступности и преступления как социальных конструктов, а также рассматривается процесс такого конструирования в последнем издании Оксфордского справочника (руководства) по криминологии.[72]72
  Maguire М., Morgan R., Reiner R. (Eds.) The Oxford Handbook of Criminology. Fourth Edition. Oxford University Press, 2007. P. 179–337. См. также: Young J. The Vertigo of Late Modernity. SAGE Publications, 2007.


[Закрыть]

Итак, «термин преступление есть ярлык (label), который мы применяем к поведению, нарушающему закон. Ключевой пункт – это порождение преступлений уголовным законом, который создан людьми. Преступление как таковое не существует в природе; это выдумка людей».[73]73
  Robinson M. Why Crime? An integrated Systems Theory of antisocial Behavior. NJ, 2004. P. 2.


[Закрыть]

Как происходит конструирование одной из современных (начиная с середины 80-х гг. XX в.) разновидностей преступности – «преступлений ненависти» («hate crimes»), т. е. преступных посягательств против «ненавистных» меньшинств (афро-, испано-, арабо– и азиато-американцев, евреев, геев и лесбиянок и т. п.), показано в книге американских криминологов.[74]74
  Jacobs J., Potter K. Hate Crimes: Criminal Law & Identity Politics. Oxford University Press, 1998.


[Закрыть] В этом конструировании («"Hate crime" is a social construct») принимают участие СМИ и политики, ученые и ФБР. Роль политического режима в конструировании преступности и иных социальных девиаций показана мною в одной из работ.[75]75
  Гилинский Я. И. Девиантность, социальный контроль и политический режим // Политический режим и преступность. СПб., 2001. С. 39–65.


[Закрыть] А участие СМИ в конструировании преступности и иных девиантных проявлений рассмотрена в монографии И. Г. Ясавеева.[76]76
  Ясавеев И. Г. Конструирование социальных проблем средствами массовой коммуникации. Казань, 2004.


[Закрыть]

С нашей точки зрения, вся жизнь человека есть не что иное, как онтологически не расчлененная деятельность по удовлетворению своих потребностей. Я устал и выпиваю бокал вина или рюмку коньяка, или выкуриваю «Marlboro», или выпиваю чашку кофе, или нюхаю кокаин, или выкуриваю сигарету с марихуаной… Для меня все это лишь средства снять усталость, взбодриться. И тот факт, что первые четыре способа социально допустимы, а два последних «девиантны», а то и преступны, наказуемы, – есть результат социальной конструкции, договоренности законодателей «здесь и сейчас» (ибо бокал вина запрещен в мусульманских странах, марихуана разрешена в Голландии, курение табака было под страхом смерти запрещено в Испании во времена Колумба и т. д.). Иначе говоря, жизнедеятельность человека – пламя, огонь, некоторые языки которого признаются – обоснованно или не очень – опасными для других, а потому «тушатся» обществом (в случае морального осуждения) или государством (если речь идет о правовых запретах).