Текст бизнес-книги "Мобильность и стабильность на российском рынке труда"

Автор книги: Коллектив авторов

Раздел: Экономика, Бизнес-книги

1.7. Заключение

Тема обновления рабочих мест остается крайне актуальной как с научной, так и с политической точек зрения. В 2008–2014 гг. в среднем за год в секторе крупных и средних российских предприятий создавалось примерно 3–4 млн новых рабочих мест за счет расширения занятости на одних предприятиях и примерно столько же ликвидировалось из-за их сокращения на других. В итоге общее число ежегодно перераспределяемых рабочих мест колебалось в пределах 6,5–8 млн. В промышленности в среднем за год создавалось порядка 600–700 тыс. рабочих мест, а наблюдаемый масштаб ликвидации варьировался от 1,5 млн в кризисном 2009 г. до 720 тыс. в посткризисные 2011–2012 гг. Такое соотношение показателей создания и ликвидации рабочих мест обеспечивало постепенное сокращение общей занятости в этом сегменте российской экономики.

Согласно имеющимся данным по демографии предприятий, на протяжении рассматриваемого периода коэффициенты рождаемости и смертности предприятий, как правило, незначительно отличались от коэффициентов создания рабочих мест на вновь открывшихся и ликвидации рабочих мест на закрывшихся предприятиях. Это предполагает, что как среди создаваемых, так и среди ликвидируемых предприятий преобладали бизнес-единицы со средней численностью персонала. Такая закономерность расходится с тем, что нам известно из опыта других стран, где среди и создаваемых, и ликвидируемых предприятий абсолютное большинство составляют малые и мельчайшие бизнес-единицы.

Исследования показывают, что средние значения показателей движения рабочих мест крайне чувствительны к структурным характеристикам экономики. Используемые нами данные позволяют дифференцировать историю создания и ликвидации рабочих мест по формам собственности, видам деятельности и регионам.

В частном секторе реаллокационная активность предприятий была намного выше, чем в государственном. В среднем за весь период 2008–2012 гг. показатели создания рабочих мест для частного сектора на 3 п.п., ликвидации рабочих мест – на 2 п.п., валового оборота рабочих мест – на 5 п.п. выше, чем для всей экономики. Эти показатели окажутся еще выше, если учесть наиболее динамичный сектор малого предпринимательства, не охватываемый используемыми нами данными.

Межотраслевые различия в динамике рабочих мест отражают специфику разных отраслей и дифференциацию во внешних условиях функционирования между различными видами экономической деятельности. В одних рабочие места отличаются значительной волатильностью, в других – относительной устойчивостью. Межотраслевые различия достаточно устойчивы во времени. В число неизменных лидеров по темпам создания и ликвидации рабочих мест входили торговля и строительство, в число неизменных аутсайдеров – здравоохранение и образование. В целом, как свидетельствуют наши оценки, в рассматриваемый период «переброска» рабочих мест шла в основном из промышленности в сферу услуг, а внутри последней – из сферы нерыночных услуг в сферу рыночных.

В любом случае мы можем констатировать, что структура рабочих мест в российской экономике оказывается достаточно мобильной. Ежегодно значительное их число «перебрасывается» с одних предприятий на другие, что ведет к изменению всей структуры занятости. Хотя российские показатели для всей экономики ниже средних значений по другим странам, применительно только к частному сектору такого отставания нет.

К сожалению, из-за отсутствия необходимых данных мы не можем определить направление реаллокации рабочих мест. Перераспределяются ли они с менее эффективных предприятий на более эффективные? Или, наоборот, с более эффективных на менее эффективные? Носит она характер «созидательного» (в смысле Шумпетера) или «антисозидательно-го» разрушения? Ведет она к повышению или снижению производительности? Однако все, что нам известно из данных различных выборочных обследований, однозначно свидетельствует о том, что динамика занятости на предприятиях положительно и очень тесно связана с характеристиками их экономической деятельности – рентабельностью, финансовым положением, загрузкой производственных мощностей, производительностью труда и т. д. [Brown, Earle, 2003; Капелюшников, 2006; Гимпельсон, 2010]. Иными словами, экономически успешные предприятия увеличивают рабочие места, а неуспешные их сокращают. Это позволяет предполагать, что в российских условиях, несмотря на все препятствия и ограничения, шум-петерианский процесс «созидательного разрушения» все-таки пробивает дорогу.

Здесь, однако, необходима оговорка. В лучшем случае мы можем говорить лишь о том, что внутри сектора КСП реаллокация рабочих мест действительно идет в «правильном» направлении – от менее эффективных и производительных предприятий к более эффективным и производительным. Однако сам этот сектор на протяжении двух последних десятилетий практически непрерывно сжимался. Иными словами, рабочие места все больше «утекали» из него в другие сегменты экономики – на малые предприятия, в неформальный сектор и т. д. Есть серьезные сомнения в том, что подобное перераспределение рабочих мест способствовало росту производительности: была ли все возрастающая ликвидация рабочих мест корпоративным сектором российской экономики действительно «созидательной»?

К этому вопросу мы вернемся в главах 2 и 3.

Приложение П1
Методология расчета показателей движения рабочих мест

Допустим, в экономике действует N фирм, которые распадаются на две большие группы: на фирмах с 1 по m занятость в течение года возрастала («создатели»), а на фирмах с m + 1 по N – сокращалась («ликвидаторы»). (Для простоты предположим, что отсутствовала промежуточная группа предприятий с неизменной занятостью – «держатели» рабочих мест.)

Коэффициент создания рабочих мест, с, будет равен отношению

где в числителе – разность между численностью занятых на конец и на начало года по предприятиям первой группы, а в знаменателе – среднегодовая численность занятых во всей экономике. Коэффициент с показывает, какую долю общего количества рабочих мест, имевшихся в экономике, составили вновь созданные рабочие места. Их создание может протекать в двух формах: за счет открытия новых предприятий; за счет расширения занятости на старых. При наличии необходимых данных можно рассчитать два частных коэффициента создания рабочих мест.

Аналогично определяется коэффициент ликвидации рабочих мест, d:

который показывает, какую долю общего количества рабочих мест, имевшихся в экономике, составили ликвидированные рабочие места. Их сокращение также возможно в двух формах: за счет закрытия целых предприятий; за счет потерь в занятости на продолжающих действовать предприятиях. Интенсивность каждого из этих процессов можно оценить с помощью частных коэффициентов ликвидации рабочих мест.

Масштабы общей реаллокации рабочих мест измеряются коэффициентом их валового перераспределения, g:

g = с + d,

который показывает долю всех рабочих мест, вовлеченных в движение.

Показатели движения рабочих мест связаны с показателями движения рабочей силы – коэффициентами найма, h, и выбытия, s, – базовым тождеством

c – d = n = h – s,

где n – итоговое изменение занятости.

Разность между коэффициентом валового перераспределения рабочих мест и абсолютным значением итогового изменения занятости дает коэффициент «избыточного» перераспределения рабочих мест, г.

r = g – |n|.

Как известно, показатель валового оборота рабочей силы принято определять как сумму коэффициентов найма и выбытия.

t = h + s.

Разность между валовым оборотом рабочей силы и валовым перераспределением рабочих мест – это показатель «холостого» оборота, i:

i = t – g,

с помощью которого оценивается часть перемещений работников, не связанная с перераспределением рабочих мест и происходившая независимо от него.

Зная эти соотношения, можно определить долю избыточного перераспределения рабочих мест в их валовом перераспределении.

e₁ = r / g = (– |n|)/g = 1 – (c – d|)/(c + d),

а также долю «холостого» оборота в валовом обороте рабочей силы.

e₂ = i/1 = (t – g)/1 = 1 – (c + d)/(h + s).

Таблица П1-1

Абсолютные показатели движения рабочих мест и рабочей силы во всей экономике и в промышленности Российской Федерации, 2008–2014 гг., тыс. человек

Источник, в этой и последующих таблицах расчеты авторов и данные Росстата.

Таблица П1-2

Относительные показатели движения рабочих мест и рабочей силы во всей экономике и в промышленности Российской Федерации, 2008–2012 гг., %

Таблица П1-3

Доля рабочих мест, аккумулируемых предприятиями-«создателями» и предприятиями-«ликвидаторами», темпы изменения занятости на них, 2008–2014 гг., %

Таблица П1-4

Численность предприятий по видам экономической деятельности, сектор КСП, 2005–2014 гг., тыс. ед.*

* Без организаций бюджетного сектора и сферы финансовых услуг.

Таблица П1-5

Движение рабочих мест на предприятиях разных форм собственности, 2014 г., %

Таблица П1-6

Показатели движения рабочей силы и рабочих мест по видам экономической деятельности в 2014 г., %

Рис. П1-1. Коэффициенты создания и ликвидации рабочих мест, вся экономика и промышленность, 2008–2014 гг., %

Рис. П1-2. Сальдо движения рабочих мест, вся экономика и промышленность, 2008–2014 гг., %

Рис. П1-3. Коэффициенты создания и ликвидации рабочих мест на непрерывно действовавших, вновь созданных и ликвидированных предприятиях, вся экономика, 2008–2014 гг., %

Рис. П1-4. Коэффициенты создания и ликвидации рабочих мест на непрерывно действовавших, вновь созданных и ликвидированных предприятиях, промышленность, 2008–2014 гг., %

Рис. П1-5. Показатели оборота организаций в секторе КСП, вся экономика, 2005–2013 гг., %

Рис. П1-6. Показатели оборота организаций в секторе КСП, промышленность, 2005–2013 гг., %

Рис. П1-7. Показатели оборота организаций в секторе КСП, обрабатывающие производства, 2005–2013 гг., %

Рис. П1-8. Распределение организаций в секторе КСП по датам образования, вся экономика и промышленность, 2013 г., %

Рис. П1-9. Распределение организаций в секторе КСП по датам образования, секторы промышленности, 2013 г., %

Рис. П1-10. Коэффициент создания рабочих мест на предприятиях разных форм собственности, 2008–2012 гг., %

Рис. П1-11. Коэффициент ликвидации рабочих мест на предприятиях разных форм собственности, 2008–2012 гг., %

Рис. П1-12. Сальдо движения рабочих мест на предприятиях разных форм собственности, 2008–2012 гг., %

Литература

Гимпельсон В.Е. Предприятия обрабатывающей промышленности на рынке труда: индикаторы приспособления: Серия WP3 «Проблемы рынка труда». Препринт WP3/2010/01. М.: ГУ ВШЭ, 2010.

Гимпельсон В., Капелюшников Р., Рыжикова З. Движение рабочих мест в российской экономике: в поисках «созидательного разрушения» // Экономическая политика. 2012. № 3. C. 99-114; № 4. С. 5–21.

Капелюшников Р.И. Российский рынок труда сквозь призму предпринимательских опросов: ретроспективный анализ. М.: ИМЭМО РАН, 2006.

Acquisti A., Lehmann H. Job Creation and Job Destruction in Russia: Some Preliminary Evidence from Enterprise-level Data. LICOS Discussion Paper, Discussion Paper 84/1999.

Brown D., Earle J. Gross Job Flows in Russian Industry Before and After Reforms: Has Destruction Become More Creative? // Journal of Comparative Economics. March 2002. Vol. 30(1). Р. 96–133.

Brown J.D., Earle J.S. The Reallocation of Workers and Jobs in Russian Industry: New Evidence on Measures and Determinants // Economics of Transition. June 2003. Vol. 11(2). Р. 221–252.

Davis S., Haltiwanger J. Gross Job Flows // Handbook of Labor Economics / ed. by O. Ashenfelter, D. Card. Vol. 3. Ch. 41. Elsevier, 1999.

Cahuc P. Search, Flows, Job Creations and Destructions // Labour Economics. October 2014. Vol. 30. P. 22–29.

Gomez-Salvador R., Messina J., Vallanti G. Gross Job Flows and Institutions in Europe // Labour Economics. 2004. Vol. 11. P. 469–485.

Haltiwanger J., Jarmin R., Miranda J. Who Creates Jobs? Small vs. Large vs. Young: NBER Working Paper № 16300. August 2010.

Haltiwanger J. Job Creation and Firm Dynamics in the U.S. // Innovation Policy and the Economy / ed. by J. Lerner, S. Stern. Vol. 12. Chicago: University of Chicago Press (forthcoming), (http://www.nber.org/ chapters/c12451.pdf)

Haltiwanger J., Scarpetta S., Schweiger H. Cross Country Differences in Job Reallocation: The Role of Industry, Firm Size and Regulations: EBRD Working Paper. № 116. EBRD, 2010.

ILO. Report II. Statistics of Work, Employment and Labour Underutilization: Report for discussion at the 19^th International Conference of Labour Statisticians. Geneva, 2-11 October 2013. (http://www.ilo.org/ wcmsp5/groups/public/—dgreports/—stat/documents/publication/wcms_220535.pdf)

Martin-Barroso D., Nunez-Serrano J., Turrion J., Velazquez F. The European Map of Job Flows: MPRA Paper. № 33602. Madrid: Universidad Complutense de Madrid, Universidad Autonoma de Madrid, GRIPICO, 2011.

System of National Accounts 1993. Brussels/Luxembourg, New York, Paris, Washington, D.C., 1993. (https://unstats.un.org/unsd/nationalaccount/docs/1993sna.pdf)

System of National Accounts 2008. New York, 2009. (https://unstats.un.org/unsd/nationalaccount/ docs/SNA2008.pdf)

The World Bank. World Development Report 2013: Jobs. Washington DC, 2012.

Глава 2
Поляризация или улучшение? Эволюция структуры рабочих мест в России в 2000-е годы

2.1. Введение

Основная идея данной главы связана с активной дискуссией по поводу структурных изменений занятости в современных экономиках. Ключевой вопрос достаточно прост: какой из двух альтернативных сценариев качественной эволюции рабочих мест лучше описывает фактический ход событий – прогрессирующего улучшения или поляризации?

Первый предполагает последовательное повышение спроса на квалифицированный труд и соответствующее снижение на неквалифицированный. Основным драйвером этого процесса считается технологический прогресс, генерирующий более сложные рабочие места, предъявляющий все более высокие требования к образованию и квалификации и в итоге перераспределяющий плоды экономического роста в пользу обладателей таковых. Данный сценарий связан с гипотезой о технологических изменениях, смещенных в пользу квалифицированного труда (skill-biased technological change – SBTC) [Katz, Murphy, 1992]. Своего рода тестом на оправданность этой гипотезы выступает монотонная положительная связь между приростом занятости и качественными характеристиками рабочих мест.

В соответствии с альтернативным сценарием ситуация развивается иначе. Да, «хороших» рабочих мест становится больше, и в этом заслуга (в частности) технологического прогресса. Но одновременно становится больше и «плохих» рабочих мест – не рутинных, но и не требующих особой квалификации. Таких особенно много в сфере услуг, где занятость непрерывно растет. Принципиально нерутинный характер делает невозможной автоматизацию подобных рабочих мест, поэтому их число по мере развертывания компьютерной революции не сокращается, а увеличивается. Отсюда – поляризация, когда и «хороших», и «плохих» рабочих мест становится все больше, а середина «проваливается», так как промежуточные по качеству рабочие места активно свертываются (routine-biased technological change – RBTC) [Autor, Levy, Murnane, 2003]. Их нарастающая ликвидация обусловлена рутинным характером трудовых операций, относительно легко поддающихся автоматизации. В итоге возникает U-образная зависимость между ростом занятости и качеством рабочих мест. Этот сценарий также связывает структурные изменения с технологическим развитием, но иначе идентифицирует знаки эффектов и группы рабочих мест, подвергающихся его воздействию.

Наша работа – первая попытка взглянуть на российскую экономику под таким углом зрения. Есть несколько причин, почему российский случай может представлять особый интерес. Во-первых, российская экономика одна из самых крупных в мире. Во-вторых, в 2000-е годы она ускоренно росла, ВВП почти удвоился, что сопровождалось стремительным повышением реальной заработной платы. В-третьих, этот рост носил экспортоориентированный характер, что должно было оказывать неоднозначное влияние на структуру занятости. В-четвертых, в этот период серьезно изменилась отраслевая структура занятости: доля сельского хозяйства и промышленности быстро сокращалась, тогда как сферы услуг – расширялась. Наконец, в-пятых, происходила бурная экспансия высшего образования, в результате к началу 2010-х годов каждый третий российский работник стал обладателем вузовского диплома. Добавим, что все эти «драматические» сдвиги наблюдались в переходной экономике, только что вышедшей из глубокой и затяжной трансформационной рецессии. Причем некоторые изменения (предположительно) лучше согласуются со сценарием прогрессирующего улучшения структуры рабочих мест, а другие – со сценарием поляризации. Такая неоднозначность делает эмпирическое тестирование этих альтернативных гипотез вдвойне интересным.

Используемый нами эмпирический подход основан на ранжировании рабочих мест в зависимости от их качества [Fernandez-Macias, 2012; Fernandez-Macias, Storrie, Hurley, 2012].

В его рамках тот или иной тип, или кластер, рабочих мест определяется как ячейка, образуемая пересечением отраслевой и профессиональной принадлежности работников.

На первом этапе анализа мы ранжируем все рабочие места по их качеству, для чего используем данные об уровне образования и заработной плате во всех ячейках. Полученный рейтинг разбивается на пять равных частей (квинтилей), где первая соответствует «худшим», а последняя – «лучшим» рабочим местам. На втором этапе мы анализируем изменения в структуре рабочих мест как во всей экономике, так и в ее отдельных сегментах.

2.2. Общие концептуальные представления

Технологический прогресс порождает структурные изменения в экономике, которые на рынке труда выражаются в перестройке структуры рабочих мест. Рабочие места неоднородны по своим качественным характеристикам: одни предполагают высокую, другие – низкую квалификацию рабочей силы; одни связаны с высокой, другие – с низкой оплатой; одни более привлекательны с точки зрения неденежных преимуществ, чем другие. Вопрос, в каком направлении меняется структура занятости под воздействием технологического прогресса (от «хороших» рабочих мест к «плохим» или, наоборот, от «плохих» к «хорошим»), уже несколько веков привлекает внимание исследователей.

Первоначальная точка зрения, сформировавшаяся под влиянием промышленной революции, была пессимистичной: развитие машинного производства должно было, как предполагалось, вести к постепенному вытеснению сложного, квалифицированного труда примитивным, неквалифицированным. В этом сходились такие разные мыслители, как А. Смит и К. Маркс. В рамках подобного подхода машины рассматривались как комплементарные по отношению к неквалифицированной рабочей силе, но как субституты по отношению к квалифицированной. В длительной исторической перспективе этот пессимистический прогноз не оправдался. И в XIX в., и в первой половине XX в. спрос на квалифицированных работников рос быстрее, чем на неквалифицированных, так что структура занятости постепенно сдвигалась от менее привлекательных рабочих мест к более привлекательным.