Текст бизнес-книги "Куриный бульон для души. 101 рождественская история о вдохновении, любви и чуде"

Автор книги: Марк Виктор Хансен

Раздел: Управление и подбор персонала, Бизнес-книги

Джек Кэнфилд, Марк Виктор Хансен, Эми Ньюмарк
Куриный бульон для души. 101 рождественская история о вдохновении, любви и чуде

Глава 1
Рождество уже близко!

Когда поют ангелы

Ангелы могут влетать прямо в сердце всего сущего.

Неизвестный автор

За два дня до школьного представления моя младшая дочь заявила:

– Я пою «Тихую ночь»!

– Прямо сейчас? – уточнила я.

– Нет, в нашей пьесе. У меня сольный номер, – гордо объявила она.

– Что такое сольный номер? – я хотела проверить, понимает ли она, о чем говорит.

Но она понимала все правильно, и я задумалась. Шарлотта любит петь. Она поет в ванной, в машине – повсюду. Но, увы, у нее почти нет музыкального слуха. В тот год она пела уже лучше, чем раньше, и я надеялась, что со временем она научится слышать музыку. Однако этого прогресса вряд ли было достаточно, чтобы исполнить соло.

Мне не хотелось высказывать вслух сомнения в ее способностях. Я напомнила себе, что нет ничего невозможного, особенно в начальной школе, и перестала задавать вопросы.

Моя старшая дочь к тому времени уже жила отдельно, а в доме оставалось двое девочек-подростков. Вторая появилась у нас неожиданно: родителей лучшей подруги моей средней дочери внезапно перевели на другое место работы, им пришлось переехать, а их дочка поселилась у нас до конца учебного года.

Через два дня после заявления Шарлотты моя средняя дочь Моника и наша временная дочь Корина сообщили, что они тоже участвуют в школьной рождественской постановке. У Корины был сольный номер, а Моника играла на фортепиано. Все происходило в один и тот же вечер. Вопрос: как мне оказаться в двух местах одновременно? К счастью, выяснилось, что старшие девочки выступают на час позже младшей. Я могла успеть!

Но все пошло не так. Я оставила Шарлотту за кулисами и ушла в зрительный зал, но через пять минут дочка уже стояла передо мной. Ее глазки блестели от слез, а губы так тряслись, что она не могла говорить.

– Милая, что случилось?

К нам подошла учительница.

– Миссис Стайлз, произошла ошибка. Шарлотту не выбрали в состав хора, и она почему-то решила, что будет петь соло. Боюсь, у нас нет для нее роли. Мне ужасно неловко…

Глядя на печальное лицо своей дочери и чувствуя, что во мне нарастает материнская ярость, я подумала: «О, вы даже не представляете, как вам будет неловко, когда я с вами разберусь!».

– Мама, может, уйдем? – прошептала убитая горем Шарлотта.

– Конечно, детка, – сказала я, бросив на учительницу выразительный взгляд.

Сейчас главное было – склеить разбитое сердце моей дочери.

Подростки, может, и зациклены на себе, но они всегда замечают, кто находится рядом. Наверное, это у них от опасения, что их застукают за каким-то запретным занятием.

Девочки сразу обнаружили нас в зрительном зале. Перед этим я предложила Шарлотте съесть где-нибудь по мороженому, но ей очень хотелось увидеть, как выступают Корина и Моника.

– Что-то вы рановато.

Девочки синхронно вертели головами, как попугаи, переводя взгляд с меня на Шарлотту и обратно. Они ждали объяснений. Я в двух словах описала ситуацию, опасаясь новой волны слез. На лицах у обеих отразилось искреннее сочувствие.

– Шарлотта, пойдем с нами. Посмотришь представление из-за кулис и познакомишься с нашими друзьями.

Конечно, никакое мороженое и в сравнение не идет с приглашением пообщаться с «крутыми» ребятами!

Я забыла взять программку и понятия не имела, когда выступают мои дочки. Но после второго акта Корина вышла на сцену и взмахнула рукой. Из-за кулисы появилась Шарлотта. Увидев маленькую девочку, зрители замерли. Заиграла музыка, Шарлотта подняла глаза на Корину и, когда та кивнула, затянула «Тихую ночь». Корина присоединилась к ней, и ее мягкое сопрано скрыло все ошибки малышки. Они пели чарующе. Зрители задержали дыхание. Слезы текли по щекам не только у меня.

Пока девочки пели, в мою руку скользнула рука Моники, и мы обе ощутили всю прелесть Рождества. От моих переживаний не осталось и следа, ведь я смотрела удивительное представление, срежиссированное самим Богом.

Когда они ушли со сцены, зрители вскочили и обрушили на них целый шквал аплодисментов. Корина вернулась, чтобы спеть свое соло. Тогда я спохватилась, что мы увидели еще не все.

– Моника, почему ты не за кулисами? – прошептала я.

– Мне не надо, – улыбнулась она. – Я отказалась от своего выступления, чтобы мелкая смогла спеть.

Сколько раз я видела, как сестренки спорили и ругались! Не помню, чтобы они хоть раз искренне сказали друг другу: «Я люблю тебя». А теперь они сказали это – не словами, а делом. Рождество для меня наступило задолго до того, как мы пошли в церковь, открыли подарки и сели ужинать. У меня на глазах свершилось чудо – три ангела спели свою песню.

Мелани Стайлз

Рождественская печаль

Нет в мире лучше психиатра, чем щенок, лизнувший вас в лицо.

Бен Уильямс, актер

Если ваши дети уже обзавелись семьями, им приходится выбирать, к чьим родителям отправиться на Рождество. Я называю это «синдромом каждого второго праздника». В нечетные годы выигрывают родители жены, а в четные – родители мужа. Но порой случаются непредвиденные обстоятельства, и маме с папой приходится встречать Рождество в одиночестве.

В тот год мы остались без праздника. Ладно, справимся, мы же взрослые люди, твердили мы с мужем. И мы бы справились, но наша любимица, золотистый ретривер Никки, незадолго до Рождества заболела, и пришлось ее усыпить.

Мы были безутешны. Я рыдала. Мой муж Кен держался изо всех сил, но, конце концов и он сорвался. Все это было ужасно.

Неделю спустя у нашей пятнадцатилетней бордер-колли Джинджер, ослабевшей из-за артрита и одиночества после смерти Никки, отнялись ноги. Мы снова отправились к ветеринару, и это едва не стало последней каплей. Джинджер мы когда-то нашли на улице и приютили, а она ответила нам любовью и преданностью. Приближение Рождества отошло на второй план и померкло рядом с нашими потерями.

Утром в канун Рождества Кен проснулся, полный энергии и энтузиазма. Я еще не оправилась от тоски по любимым собакам и только фыркнула на его совет не вешать носа.

– Скоро вернусь, дорогая! – крикнул он, выходя из дома, и я решила, что он просто захотел погрустить в одиночестве.

В доме царила мертвая тишина, над нашей горой поднималось розоватое солнце. Я стояла у окна, пытаясь собраться с силами, и мечтала, чтобы в праздник рядом оказались все мои шумные внуки.

Около полудня Кен вернулся. Он въехал во двор, открыл дверцу пикапа – и оттуда вывалился трехцветный шерстяной комок. Что это? Я протянула руки, и ко мне по снегу помчался десятимесячный кеесхонд (голландский волчий шпиц), которого Кен взял из приюта. Мы так обрадовались друг другу, словно этот виляющий хвостом, повизгивающий пес давным-давно стал моим приятелем. Я в жизни не видела такого очаровательного щенка. Карие глаза так и молили: «Пожалуйста, возьмите меня к себе!» Неудивительно, что Кен не устоял.

Виляя кудрявым хвостом, Кеша обнюхивала все уголки нашего ранчо. Она каталась и играла в снегу, знакомясь с котятами, ослами, гусями и утками. Она даже не пыталась нападать на них, кусаться или царапаться. Она была просто чудом!

Мы взяли ее с собой в деревню на рождественский ужин, а затем отправились в зоомагазин, чтобы купить игрушки и подходящий ошейник. Но она даже не взглянула на глупые игрушки – ей хотелось лишь быть возле нас, служить нам, слушать наши разговоры и быть бесконечно любимой.

Довольная жизнью, пушистая собачка улеглась возле нашей огромной кровати и не сходила с места, пока мы смотрели по телевизору рождественскую службу. С тех пор прошло двенадцать лет, но она всегда лежит на этом месте с десяти до одиннадцати вечера, даже если нас нет рядом.

В рождественское утро нам позвонили дети, и мы радостно говорили с ними, слушая звонкие голоса внуков, доносящиеся к нам за многие мили. Вместо того чтобы бродить по дому, страдая от одиночества, мы взяли своего нового щенка и отправились в местный филиал «Армии спасения». Нас встретила капитан мисс Би, я начала накрывать на стол, а Кен отправился чистить картошку. Кеша так боялась, что ее снова оставят одну, что тихо, как мышка, сидела в коридоре, не сводя с нас глаз, пока шнауцер мисс Би скакал вокруг нас кругами.

Пришли другие волонтеры, вместе мы поставили на стол индейку и ветчину. В столовой стало многолюдно – она наполнилась бедняками и бездомными, которые пришли поужинать в тени дома Господа. В тот момент мы с Кеном забыли о своей рождественской печали и снова поверили в Бога. Рождество стало значить для нас еще больше, чем прежде.

Тем вечером мы втроем, усталые, вернулись домой и устроили поздний рождественский ужин для птиц и ослов. Наша усталость была приятной – это была усталость людей, которые в очередной раз вспомнили о христианской радости делиться и отдавать и встретили лучшее Рождество в своей жизни.

Кэйт Кэмпбелл

Рождественские воспоминания

Каждый день нашей жизни мы открываем вклады в банках памяти наших детей.

Чарльз Свиндолл, американский пастор, педагог и проповедник Из книги «Крепкая семья»

– Бабушка, я уже был в этом отеле!

Мы с моим семилетним внуком Брендоном ехали к моей матери, чтобы отметить День благодарения, и он увидел из машины отель «Рэдиссон». Конечно, все «Рэдиссоны» выглядят одинаково, но я все же спросила:

– Правда? И когда ты там был?

– Ты же знаешь! – ответил он. – Вы с дедушкой привели сюда нас с Мэдди есть мороженое после музыки без слов.

Вначале я не поняла, о какой «музыке без слов» он говорит.

«Точно! Симфонический оркестр!» – вспомнила я наконец и восхищенно посмотрела на Брендона. Мы с моим мужем Гэри действительно водили внуков послушать симфонический оркестр, а затем завернули в «Рэдиссон», чтобы попробовать их знаменитые профитроли. Но ведь это было два года назад! Значит, Брендон запомнил прекрасный вечер, который случился, когда ему было всего пять лет.

Я поняла, как это важно. Каждое воспоминание маленького ребенка становится картинкой, из которых потом будет складываться его прошлое. Этим нельзя пренебрегать. Мой разговор с Брендоном навсегда изменил наши семейные рождественские обычаи.

У нас с мужем много детей и внуков. Когда мы поженились, наши дети уже были взрослыми, поэтому мы избежали проблем, обычных для молодых семей. И все же праздники всегда приходилось планировать заранее. Все стало еще сложнее, когда наши дети создали свои семьи и мужья и жены привнесли в их жизнь новые привычки.

Мы пробовали встречать Рождество традиционно. Я несколько дней готовила еду и пекла пироги, но мы никак не могли выбрать подходящее время для праздника. Мы устраивали ужины накануне Рождества и обеды в Рождество, а однажды даже организовали рождественский бранч, но нам ни разу не удавалось согласовать свои планы с семьями наших невесток и зятьев. Дети приходили к нам, садились за стол, уставленный лакомствами – индейка, ветчина, множество гарниров и чудесных десертов, – брали по кусочку, и их тут же увозили на другой праздник.

Я переживала, что в мире, где каждый седьмой ложится спать голодным, готовить такой обед и не съедать его – непозволительная роскошь. Нам хотелось, чтобы дети проводили с нами больше, чем жалкие пару часов, ведь в Рождество семья должна быть вместе.

У нас появлялись внуки – их уже тринадцать, – и нам стало непросто покупать всем подарки.

И тут мой внук вспомнил о вечере, который два года назад провел с бабушкой, дедушкой и двоюродной сестрой.

После этого мы начали планировать особенное Рождество. Первым делом мы с Гэри решили отказаться от материальных подарков – теперь мы будем дарить нашим близким воспоминания. Для этого требовалось время, а потому само Рождество пришлось перенести на другой день, отбросив традиции, как смятую подарочную обертку.

Мы арендовали домик на озере Шейвер в центральной Калифорнии, где зимой нередко выпадает снег. Место оказалось удобным для всей семьи, и мы с мужем уехали туда на неделю, включавшую и рождественские праздники.

– Рождество теперь наступает не 25 декабря, – объявили мы в тот год. – Оно наступает, когда приезжают наши близкие.

Детям было непросто смириться с этим нововведением, зато внуки сразу ухватились за возможность устроить себе настоящее приключение.

Мы никогда не знаем, кто к нам приедет, когда и надолго ли. Бывают дни, когда мы остаемся одни: тогда мы отдыхаем, читаем у камина и дремлем. Когда кто-то приезжает, я готовлю рождественский ужин. Это не традиционное пиршество, а просто любимые блюда наших гостей. Деньги, которые мы прежде тратили на машинки, кукол Барби и новомодные игрушки, теперь уходят на аренду домика и еду на всю неделю.

У нас большая, шумная семья. Мы собрали «коробку игр», и мне нравится сидеть с чашкой кофе, наблюдая, как дети и внуки играют в настольные игры, собирают пазлы или режутся в «Уно» картами, которые слепой Гэри подписал шрифтом Брайля. Иногда компания лыжников отправляется кататься с горы.

Мы завели «коробку ботинок», где храним запасную одежду на случай снегопада, и всегда берем с собой пачку фотоальбомов с семейными фотографиями – и воспоминаниями – о прошлых рождественских ужинах и старых прическах.

Кто-нибудь привозит елку. Мы наряжаем ее игрушками и фонариками, а когда внуки были маленькими, мы выдавали им коробку с блестками и клеем, чтобы они делали украшения своими руками. Бывало, серебристые звезды, блестящие ангелы, ватные снеговики и картонные олени висели только на нижних ветвях, потому что выше детям было не дотянуться.

Однажды елка появилась у нас только в конце недели, поэтому вместо нее мы использовали оранжевый торшер родом из 1970-х. Когда мы спрашиваем у внуков, какая елка запомнилась им больше всего, они смеются и наперебой кричат: «Елка-лампа!» Елка-лампа стала для всех нас забавным и счастливым воспоминанием.

Каждый год наши близкие устраивают себе праздники по своему вкусу, но обычно все успевают заглянуть к нам хотя бы на пару дней. Проводя время вместе и не чувствуя, что нужно куда-то бежать, наши дети снова стали близки друг другу, а все тринадцать внуков подружились.

В прошлом году выросший Брендон приехал к нам в домик с очаровательной молодой женой. А следующий праздник будет еще веселее – они привезут с собой маленького сынишку, чтобы тот поиграл со своей троюродной сестрой, дочкой Мэдди. Наша растущая семья надолго запомнит и это Рождество.

Айрин Морс

Вечеринка с печеньем

Никто не заставит вас почувствовать себя неполноценным без вашего согласия.

Элеонора Рузвельт, общественный деятель, супруга президента США Франклина Делано Рузвельта

Я положила портфель на кухонный стол и пробежалась глазами по золотистым буквам на открытке цвета слоновой кости. «Вас приглашают на праздничную вечеринку с печеньем», – говорилось в открытке. Приглашение исходило от замечательной, творческой и влиятельной женщины, с которой я познакомилась всего месяц назад. Я была удивлена и счастлива, что она позвала меня на такой вечер.

В приглашении указывалось, что каждый должен принести с собой домашнее печенье. Предполагалось, что, попробовав все печенье, мы унесем с собой по пакету сладостей для родных. Мне понравилась идея порадовать своих дочерей-подростков таким количеством домашних лакомств. Я представила, как наша гостиная наполнится милыми корзиночками с сахарными звездочками, щедро политыми красной или зеленой глазурью. Затем я подумала о корзинке печенья в форме Санта-Клаусов и приятном аромате имбирных оленей. Мне сразу же захотелось съесть пирожное-картошку, отхватить кусочек мягкого ириса и откусить немного кекса с изюмом. Я погрузилась в мечты о печенье с мармеладом, о торте с джемом и о чудесном масляном печенье с орехами, которое просто тает во рту.

И тут я сообразила, что попала в переплет. Женщина, приславшая мне это удивительное приглашение, работала в инновационной компании. Нет сомнений, что на праздник не просто принесут красивое и вкусное рождественское печенье, но и необычно подадут его. Я даже не задумалась о наряде – все мысли были заняты тем, что испечь.

До этого я никогда не пекла ничего более интересного, чем комковатое шоколадное или овсяное печенье. Но такое угощение никого не впечатлит, и я окажусь отверженной и опозоренной. И почему только мама не любила печь и не учила меня? Она готовила только самое простое печенье – шоколадное и овсяное.

Погруженная в эти мысли, я включила чайник и открыла холодильник, чтобы найти что-нибудь на ужин. Я потягивала чай, кипятила воду для макарон и подогревала на сковородке соус маринара с грибами из фирменной банки, одновременно обдумывая свое положение. Когда макароны уже пора было откидывать на дуршлаг, у меня возникла идея, и я немедленно набрала номер.

– Если я решу пойти на эту вечеринку с печеньем, ты поможешь мне подобрать рецепт и придумать, как преподнести свою стряпню? – спросила я у своей подруги Джудит, которая была настоящим мастером выпечки.

– Конечно! – ответила она.

Джудит была уверена в себе и умела достойно держаться – на этой вечеринке без таких качеств было не обойтись. Я даже подумала, не отправить ли ее вместо меня, наказав принести мне пакет сладостей.

Я сообщила дочкам, что через пару недель у нас намечается личный фестиваль печенья. Так как мы обычно покупали сладости в магазине и довольствовались печеньем, произведенным на огромных фабриках, они ужасно обрадовались.

Через неделю я получила по почте толстый конверт: Джудит подобрала для меня несколько «простых» рецептов на выбор. Я улыбнулась, глядя на картинки. Печенье выглядело замечательно и прекрасно подходило для праздника – с ним я точно оказалась бы на высоте. Но прочитав пошаговые инструкции, я впала в отчаяние. Чтобы приготовить такое печенье, требовались кулинарные навыки, которых у меня не было. К тому же для каждого рецепта нужна была особая сковорода, какое-то диковинное кухонное приспособление, термометр или некий незнакомый мне ингредиент. Нет, я с этим не справлюсь!

Вечеринка приближалась, а у меня не было ни рецепта, ни печенья, ни плана, ни наряда.

В итоге за ужином я сказала:

– Наверное, я не пойду на вечеринку с печеньем.

– Как?! – возмутилась Сара. Ей было тринадцать, поэтому к обещаниям и планам она относилась очень серьезно. Вдобавок она обожала сладости и с нетерпением ждала возможности попробовать что-нибудь новенькое.

– Я не знаю, что приготовить. Не могу же я прийти туда с тарелкой корявого шоколадного печенья. – У меня в горле встал ком. Я пожалела, что не похожа на свою маму, которая может приготовить шоколадное суфле из того, что попалось под руку.

– Но почему? – удивилась моя старшая дочь Джессика, которая даже в праздники носила черное, тяготея к готическому стилю. Серьезно взглянув на меня, она сказала: – Все притащат какое-нибудь сложное печенье в глазури и сахаре, а ты продемонстрируешь старый, добрый подход к праздникам – рабочий средний класс и все такое. Эта простота будет выглядеть оригинальной.

Я обдумала ее слова. В крайнем случае, я смогу притвориться, что первый раз в жизни вижу это печенье и не имею к нему отношения.

В тот вечер мы с девочками приготовили шоколадное печенье и, как обычно, выложили его в простую жестяную банку, выстеленную алюминиевой фольгой. Ради праздника я прикрепила к банке блестящий красный бант. Затем дочери прошлись по моему гардеробу и помогли мне выбрать платье.

В простых, проверенных временем рецептах что-то есть. Они безыскусные, неказистые – но прекрасные, ведь с ними ты как будто снова возвращаешься домой.

Когда я пришла на вечеринку, мне показалось, что я попала в сказку. На окнах сияли фонарики, в гостиной стояла пушистая и нарядная елка. Стол был похож на обложку декабрьского номера журнала «Гурмэ». Звездочки, сердечки, рождественские елки, снеговики и прочие символы праздника блестели от глазури. Одно печенье лежало в самодельных венках. Другое – в вазочках в виде звезд и елок. Вокруг фруктового кекса стояли малюсенькие олени. В очаровательной плетеной корзинке, выложенной красным бархатом, белели легчайшие меренги. В коробке, обклеенной подарочной бумагой, лежал ореховый торт, а на серебристом сервировочном блюде рассыпалась целая галактика звезд. Я с восхищением рассматривала угощения, одновременно подыскивая укромный уголок, чтобы поставить мою банку с шоколадным печеньем. В конце концов я устроила ее между карамельными тросточками и имбирными Санта-Клаусами.

Хозяйка предложила мне бокал шампанского и познакомила с несколькими женщинами. Затем она объявила:

– Пора разбирать печенье!

Она выдала каждой из нас по большому серебристому подарочному пакету и посоветовала не стесняться. Подойдя к столу, я украдкой взглянула на свой скромный вклад в это торжество. Что, если никто не возьмет ни кусочка? Что, если мне придется унести всю банку домой? Что, если… Эти невеселые мысли роились у меня в голове, пока я наполняла свой пакет всевозможными вкусностями.

– А кто принес шоколадное печенье?

В комнате стало тихо. Я уставилась на поднос с прекрасными пирожными, не зная, как быть. Но молчание тянулось, и я обреченно произнесла:

– Это я.

Хотя я сказала это очень тихо, мне показалось, что мой голос разорвал тишину, словно усиленный громкоговорителем.

– Какая интересная идея! – сказал кто-то.

– Да, я об этом даже не подумала. Так уютно! Напоминает о маме и доме, – подхватила другая гостья.

Вздохнув с облегчением, я положила в пакет три пирожных и направилась к имбирным оленям.

В тот вечер мы с дочками устроили настоящий пир – у нас было печенье всех сортов.

– А знаешь, мам, – наевшись, сказала Джессика, – твое печенье ничуть не хуже остальных. Пусть оно не очень красивое, но такое же вкусное.

– Даже вкуснее, – добавила Сара.

Я улыбнулась и вспомнила, как мама пекла печенье, когда я была маленькой. Все же в простых, проверенных временем рецептах что-то есть. Они безыскусные, неказистые – но прекрасные, ведь с ними ты как будто снова возвращаешься домой.

Дебора Шоуз