Текст бизнес-книги "Самоутверждение подростка"

Автор книги: Наталья Харламенкова

Раздел: Детская психология, Книги по психологии

Глава 1.
Общая методология исследования

Согласно В. А. Лекторскому и В. С. Швыреву (Лекторский, Швырев, 1972), существует несколько уровней методологического анализа проблемы: уровень философской методологии, уровень общенаучных принципов и форм исследования, уровень конкретно-научной методологии, уровень методик и техник исследования. Подобного же мнения придерживаются не только философы и методологи, но и специалисты конкретных областей научного знания, полагая, что перед каждым автором стоит задача определения своей исходной общенаучной (парадигмальной) позиции.

В психологии эта познавательно-исследовательская стратегия учитывается и активно реализуется при обсуждении наиболее общих вопросов психологии – ее предмета, метода, задач, истории и логики развития (С. Л. Рубинштейн, А. Н. Леонтьев, Б. Г. Ананьев, Б. Ф. Ломов, Е. В. Шорохова, В. В. Давыдов, В. П. Зинченко, М. Г. Ярошевский, А. Н. Ждан, В. А. Кольцова, Т. Д. Марцинковская), а также в ходе анализа проблем в таких областях психологии, как психология мышления и творчества (С. Л. Рубинштейн, А. В. Брушлинский, О. К. Тихомиров, Д. Н. Завалишина, Я. А. Пономарев, В. В. Селиванов и др.), социальная психология (Г. М. Андреева, А. Л. Журавлев), психология общих способностей (А. М. Матюшкин, В. Д. Шадриков, В. Н. Дружинин, М. А. Холодная, Д. В. Ушаков и др.), психология и психофизиология индивидуальных различий (В. Д. Небылицын, В. М. Русалов), психология личности (К. А. Абульханова-Славская, Л. И. Анцыферова, А. В. Петровский, В. А. Петровский, А. Г. Асмолов, В. В. Столин и др.), клиническая психология и нейропсихология (Б. В. Зейгарник, Е. Д. Хомская, Е. Т. Соколова и др.), психофизика (К. В. Бардин, И. В. Скотникова), в исследованиях нейрофизиологических основ психики (П. К. Анохин, В. Б. Швырков, Ю. И. Александров), в психологии труда и инженерной психологии (Л. Г. Дикая, В. А. Бодров).

Отечественная психология практически всегда придерживалась принципа единства методологии, теории и эксперимента, вне зависимости от политических и идеологических веяний, ведущей научной парадигмы и принадлежности авторской концепции к той или иной школе (Давыдов, 1998; Кольцова, 1999, 2002; Марцинковская, 2004; Ждан, 2000). Лишь в последнее время возникают дискуссии по вопросу бессистемности научных исследований в отдельных областях психологии (в частности в психологии личности), которая приводит к появлению так называемого «фельдшеризма» (по Л. С. Выготскому), некомпетентности в проведении исследовательской работы, о чем в частности указывается в работах Е. Д. Хомской (Хомская, 1997) и А. Г. Асмолова (Асмолов, 2004).

Методология научного исследования позволяет определить наиболее общее направление анализа проблемы, сформулировать исходные принципы, раскрыть их содержание, выделить конкретные теоретические конструкты, а последние – операционализировать и выразить в виде эмпирических переменных. Обсуждения, дискуссии по методологии психологии, исторические аспекты методологических исследований, новые подходы к методологии науки продолжают составлять одно из фундаментальных направлений современных психологических исследований (К. А Абульханова-Славская, Л. И. Анцыферова, Ю. И. Александров, А. Г. Асмолов, В. А Барабанщиков, А. В. Брушлинский, АА Деркач, В. Н. Дружинин, А. Н. Ждан, А. Н. Журавлев, Д. Н. Завалишина, В. В. Знаков, В. П. Зинченко, В. А. Кольцова, В. Т. Кудрявцев, Б. Ф. Ломов, Т. Д. Марцинковская, А. А Митькин, А. В. Петровский, В. А. Петровский, Е. А. Сергиенко, В. И. Слободчиков, АВ. Юревич, М. Г. Ярошевский).

Настоящее исследование базируется на ряде методологических принципов: системном принципе, принципе субъекта, принципе развития, а также на принципе активности личности. Следует остановиться на первых трех принципах (подходах), наиболее полно отражающих авторскую позицию. Предлагается следующая логика изложения отдельных принципов:

– общее представление о принципе (подходе);

– варианты трактовки принципа в психологии;

– обоснование одного из вариантов как наиболее приемлемого для изложения искомой научной проблемы самоутверждения личности.

1.1. Принцип системности

Известно, что системный подход нельзя в полной мере обозначить как открытие ХХ в. Отдельные системные идеи высказывались мыслителями естественно-научного и философского направлений еще в период античности, но лишь в XIX в. появляется так называемое «системное знание». В данном случае речь идет не о моносистемности, т. е. о целостности и многомерности объекта, а о полисистемности, т. е. представлении об объектах как сложных явлениях, изучаемых в разных связях и отношениях в многомерной картине мира. Именно поэтому «…системный подход в характерном для него отражении действительности исходит, прежде всего, из качественного анализа целостных объектов и раскрытия механизмов их интеграции» (Кузьмин, 1982, с. 8).

В 1954 г. в Сан-Франциско (в рамках ежегодного Заседания Американской ассоциации содействия развитию науки – AAAS) прошла сессия, посвященная проблеме Общей Теории Систем, на которой в аспекте различных наук – биологии, физиологии, экономики, математики и др. были поставлены и обсуждены общие вопросы системности (Л. фон Берталанфи, Р. Джерард, К. Боулдинг, А. Раппопорт). Именно с этого момента берет начало развитие системного подхода в науке в целом и в ее отдельных областях (Раппопорт, 1994).

В психологии подход к целостному исследованию человека был принят как отдельными исследователями (С. Л. Рубинштейн, Л. С. Выготский, А. Н. Леонтьев, Б. Г. Ананьев, А. Р. Лурия, Б. М. Теплов, П. К. Анохин, Н. А. Бернштейн), так и целыми научными школами (культурно-историческая теория, деятельностный подход, гештальтпсихология, субъектно-деятельностный подход, школа В. М. Бехтерева-Б. Г. Ананьева, школа Д. Н. Узнадзе и др.).

Многие исследователи исходили из того, что «базовым признаком системы является интегральная целостность или интегральное единство, а специфическим предметом изучения – интегральные свойства и закономерности объекта или комплекса» (Кузьмин, 1982, с. 3). Более того, предполагалось, что системный подход связан с качественным анализом целостных объектов, совокупностей, комплексов.

Итак, одним из первых вариантов системного подхода был принцип исследования сложного объекта (моносистемность) в его интегративной целостности (связности) и качественности. Исследование системного объекта в ряду других систем, а также его системное развитие не всегда принималось во внимание (например, гештальтпсихологами).

Позднее появляется идея полисистемности, согласно которой «знание о предмете самом по себе, о нем как части макро– и микросистем действительности и, наконец, о взаимодействии его с внешним миром» (Кузьмин, 1982, с. 8) составляют четыре системы координат, в которых предмет существует, живет и действует одновременно.

Со временем и полисистемность, основанная на идее взаимодействия частей, элементов, компонентов разных целостностей, постепенно перестала удовлетворять ученых, имеющих дело с «живыми системами» (П. К. Анохин), поскольку предполагала значительное увеличение степеней свободы, ведущее назад, к асистемности. П. К. Анохин выступил против того, чтобы центральным свойством системы считать «взаимодействие множества компонентов». На самом деле это свойство не является изоморфным для различных классов явлений. Он утверждал, что системой (точнее, функциональной системой) «можно назвать только такой комплекс избирательно вовлеченных компонентов, у которых взаимодействие и взаимоотношения принимают характер взаимоСОдействия компонентов на получение фокусированного полезного результата» (Анохин, 1975, с. 35). Наличие предполагаемого, или ожидаемого результата (цели) выступает системообразующим фактором, позволяющим функционально объединиться различным элементам для его достижения. Поэтому «…именно результат функционирования системы является движущим фактором прогресса всего живого на нашей планете» (там же, с. 37).

Понятие системы (по П. К. Анохину) неразрывно связано с идеей развития. Появление в 1937 г. нового понятия «системогенез» обозначило иной (наряду с понятиями «органогенез», «морфогенез») подход к изучению живых систем, развитие которых происходит по принципу: 1) гетерохронности закладки компонентов функциональной системы; 2) фрагментации органа в процессе эмбрионального развития; 3) консолидации компонентов функциональной системы и 4) минимального обеспечения функциональной системы.

Впоследствии наиболее серьезные дискуссии развернулись вокруг положения о системообразующем факторе и принципах развития системы (Брушлинский, 1999, 2003; Сергиенко, 2003).

Интеллектуальные инновации в области системных исследований были обобщены и развиты Б. Ф. Ломовым. Его вариант системного подхода, по словам В. А. Барабанщикова (Барабанщиков, 1997, 2000, 2002а, 2002б), был основан на нескольких источниках, наиболее важными из которых являются: 1) философско-методологические исследования системного подхода, выполненные В. П. Кузьминым (Кузьмин, 1982); 2) философские работы С. Л. Рубинштейна, посвященные проблеме детерминации психических явлений (Рубинштейн, 1959); 3) философско-психологические работы Б. Г. Ананьева, ориентированные на принципы комплексности и системности исследования человека (Ананьев, 1969); 4) теория функциональной системы П. К. Анохина и представление о системообразующем факторе (Анохин, 1975); 5) комплексные исследования свойств нервной системы, проведенные Б. М. Тепловым и В. Д. Небылицыным.

По Б. Ф. Ломову, системный подход базируется на шести следующих принципах.

1. Психические явления исследуются в различных системах координат: 1) как система, обладающая определенным качеством; 2) как внутреннее условие взаимосвязи и взаимоСОдействия индивида со средой; 3) как совокупность качеств, развивающихся в процессе взаимодействия с макросистемами; 4) как результат взаимодействия с микросистемами.

2. Психические явления многомерны и должны рассматриваться в разных системах измерений по принципу полисистемности.

3. Система психических явлений представляет собой многоуровневую организацию, в которой выделяются такие подсистемы, как когнитивная, регулятивная и коммуникативная, каждая из которых также системно представлена.

4. Психика человека представляет собой «разнопорядковые качества и свойства», которые организованы по принципу пирамиды.

5. Многоплановость, многомерность и многоуровневость психического объясняется наличием целой системы детерминант, которые являются пластично изменяемой совокупностью факторов причинного и иного характера, обеспечивающей варианты развития человека как субъекта деятельности и общения.

6. Психические явления должны изучаться в динамике и развитии.

Б. Ф. Ломов писал, что «…природа психического может быть понята только на основе системного подхода, т. е. рассмотрения психического в том множестве внешних и внутренних отношений, в которых оно существует как целостная система» (1975, с. 40).

Отмечая значительность вклада Б. Ф. Ломова в развитие системного подхода в психологии, В. А. Барабанщиков (1997) подчеркивает, что дальнейшее развитие философских представлений о системности состояло не только в том, чтобы синтезировать теоретические и эмпирические исследования в области психологии, растущие в геометрической прогрессии, но и в том, чтобы избежать фрагментарности, вызванной дробностью и разобщенностью исследований отдельных проблем, а вместе с ней и противопоставления номотетического знания идиографическому, социального – биологическому, высшего – низшему и т. д.

Постепенно принцип системности становится естественным основанием многих психологических исследований, таких как системная архитектоника перцептивного окуломоторного акта (В. А. Барабанщиков, 2000), акмеология и психология развития (А. А. Деркач, Г. С. Михайлов, 1999), системогенез профессиональной деятельности (В. Д. Шадриков, 1982), потенциальные свойства СТК – сложных технических комплексов (Ю. Я. Голиков, Л. Г. Дикая, 2002), системные аспекты теории индивидуальности (В. М. Русалов, 1986, 1991), полисистемная организация метаиндивидуального мира (Л. Я. Дорфман, 1997), системность и развитие (Л. И. Анцыферова, 1999; А. А. Митькин, 1997, 1998), системные исследования в истории психологии (В. А. Кольцова, 1999, 2002), полисистемный подход к решению мыслительных задач (Д. Н. Завалишина, 1995, 1999), системные процессы в контексте структуры видового опыта (К. В. Анохин, 2003) и многие другие.

Наряду с позитивными результатами, полученными при проведении системных исследований, обсуждались и продолжают обсуждаться наиболее острые (проблемные) вопросы, связанные с системным анализом.

В своих заметках по поводу идеи системности А. Н. Леонтьев пишет, что системно-структурный метод может маскировать неопозитивистские установки в науке, подменяя сугубо научный системный подход антинаучным (Леонтьев, 1991). В подробных комментариях к тезисам А. Н. Леонтьева, опубликованных в этом же номере «Психологического журнала», В. П. Зинченко отмечает положительные и отрицательные стороны системности применительно к методологии психологии вообще, и к деятельностному подходу, в частности (Зинченко, 1991). Он утверждает, что как таковой «марксистский системный анализ» в психологии, о котором говорил А. Н. Леонтьев, еще не состоялся, как, по убеждению В. П. Зинченко, и не состоялся системный подход, развитию которого «должны предшествовать новые мысли и действия» (Зинченко, 1991, с. 136).

Широкая дискуссия, предметом которой стал системный подход, позволяет более критично и беспристрастно подходить к планированию и проведению исследований, ориентированных на системный принцип.

Одним из современных вариантов системного подхода в психологии является системно-эволюционная теория (П. К. Анохин, В. Б. Швырков, Ю. И. Александров), которая объединяет в единое целое идеи системного и эволюционного подходов. Согласно этой концепции системы формируются для достижения полезного результата вследствие взаимодействия организма со средой. «Такое соотношение получило в теории функциональных систем название полезного приспособительного эффекта, или результата, а совокупность всех морфологически различных элементов организма, активность которых приводит к этому результату, была обозначена как функциональная система, причем полезный результат выступал как системообразующий фактор…» (Швырков, 1988, с. 133).

Формирование новой системы рассматривается как «фиксация этапа индивидуального развития – формирования нового элемента индивидуального опыта в процессе научения» (Александров, 2003). В процессе развития происходит переход от одного уровня дифференцированности системы к другому (в противоположность мнению, что развитие представляет собой переход от части к целому).

В ходе развития последовательность стадий преобразуется в уровни психической организации (Я. А. Пономарев). Согласно Ю. И. Александрову, фактором, определяющим организацию уровней, является история развития. Поскольку концепция создана в рамках системной психофизиологии, основой развития и научения считаются функциональная специализация (в отличие от функциональной локализации) и селективный отбор (в отличие от инструктивного принципа). Положение о селекции и системоспецифичности не означает, что модель поведения исходно предопределена; на самом деле исходно определен целый класс таких моделей.

Важно отметить, что развитие происходит не путем замены одной системы другой, а посредством ее интеграции в уже существующую иерархию систем. Системообразующим фактором выступает результат, для достижения которого и организуется данная система. «Таким образом, системы, реализация которых обеспечивает достижение результата поведенческого акта, формируются на последовательных стадиях индивидуального развития, поэтому системная структура поведения отражает историю его формирования. Иначе говоря, реализация поведения есть реализация истории формирования поведения, т. е. множества систем, каждая из которых фиксирует этап становления данного поведения» (Александров, 2003, с. 67).

Таким образом, история становления системного подхода связана с трансформацией представлений о моносистемности в полисистемность, и от нее к формулировке понятия «система» как комплекса избирательно вовлеченных компонентов и их взаимоСОдействия для получения полезного результата. Результат упорядочивает взаимодействие, которое происходит с помощью механизма освобождения от избыточных степеней свободы и сохранения тех степеней свободы, которые способствуют получению результата.

Основные принципы системно-эволюционной концепции являются наиболее близкими нашему пониманию системы, которые включают в себя: ее уровневое строение, принцип полисистемности, формирование системы под влиянием необходимости достижения определенных результатов, связь системности с развитием.

Последний принцип, указанный нами, отражает современный взгляд на проблему системности в психологии, показывая, что категория «развития необходимо включается в определение понятия системы…, а развитие, в свою очередь, раскрывается как системно-целостный процесс» (Анцыферова, Завалишина, Рыбалко, 1988, с. 22).

Итак, исследование, основой которого является системный принцип, направлено на изучение системного объекта, качественное изменение которого происходит под влиянием взаимоСОдействия с другими системами с целью решения актуальных задач.

1.2. Принцип развития

Категория развития представляет собой одно из фундаментальных понятий психологии, которым обозначают законы и закономерности динамики психического как процесса. Идея развития вошла в психологию благодаря эволюционной теории Ч. Дарвина и работам И. М. Сеченова, который аргументированно доказал необходимость исследования психической реальности с помощью генетического метода, а в «Элементах мысли» (Сеченов, 1947) сформулировал универсальный закон дифференциации.

Наиболее общие законы развития – дифференциация и интеграция – подробно проанализированы уже в трудах русских мыслителей конца XIX-начала ХХ в.: И. М. Сеченова, В. С. Соловьева, Н. Н. Ланге, Н. О. Лосского, А. А. Богданова.

Н. Н. Ланге утверждал, что каждая предыдущая ступень представляет собой психическое состояние менее конкретного, более общего (интеграция), а следующая – более частного и дифференцированного (дифференциация) характера. Кроме собственно дифференциации, в процессе развития важны механизмы «сравнивания и различения» (Н. О. Лосский), ведь «знание есть процесс дифференцирования действительности путем сравнивания» (цит. по: Чуприкова, 2000, с. 117).

В работах В. С. Соловьева и А. А. Богданова формулируются положения о полидетерминации процесса развития и о системных механизмах дифференциации и интеграции. Так, В. С. Соловьев полагает, что внешние факторы действуют на развитие только сообразно собственной природе организма, а А. А. Богданов, говоря о законах системной дифференциации, усматривает в них расхождение между элементами опыта при сохранении связей и построении отношений по принципу взаимодополнительности. Системное расхождение сопровождается процессами контрдифференциации, обнаруживающимися в актуализации механизмов системной консолидации, которая устраняет внутренние противоречия за счет кардинального преобразования организации (т. е. системы).

Подобные же идеи высказывались Г. Спенсером, Т. Рибо, Э. Клапаредом, Х. Эренфельсом, П. Жане и др. К примеру Пьер Жане (Жане, 1913; Анцыферова, 1969; Федунина, 2002), обсуждая вопросы эволюции психического во второй период своего творчества, определял личность как «работу», нацеленную на целостность и дифференцированность. Он писал: «Когда известное количество психических явлений комбинируется воедино, то в психике наступает обыкновенно новый весьма важный момент: единство психических явлений, будучи замечено и понято, дает начало особому суждению, которое называется понятием о “я”» (Жане, 1913, с. 112).

Вопрос о законах тесно связан с пониманием психического как идеального или как материального. Я. А. Пономарев полагает, что сведение психического к идеальному «упраздняет психологию как материалистическую науку» (Пономарев, 1983, 1988) и «…чтобы расчистить почву для выявления собственно психологических законов, необходимо преодолеть редукцию психического к идеальному и восстановить в психологических правах категорию взаимодействия (без которой нельзя понять и категорию развития)» (Пономарев, 1988, с. 193). Взаимодействие и развитие составляют, по Я. А. Пономареву, неразрывное единство: развитие нельзя понять, не зная законов взаимодействия, а взаимодействие, в свою очередь, невозможно объяснить вне развития.

Проблема соотношения взаимодействия и развития тесно связана с проблемой детерминации психического.

В отечественной психологии принцип развития был реализован в положениях о гетерохронности, сложности и многомерности психической динамики, в обсуждении вопроса о движущих силах, закономерностях и детерминации развития. Принцип социальной детерминации развития разрабатывался Л. С. Выготским и последовательно изучался А. Р. Лурия, роль деятельности как способа и условия психического развития показана в работах А. Н. Леонтьева, С. Л. Рубинштейна, А. В. Запорожца, Д. Б. Эльконина, В. В. Давыдова. В трудах Б. Г. Ананьева и Б. Ф. Ломова эти идеи получили воплощение в принципе единства деятельности и общественных отношений в развитии личности, в раскрытии роли общения в формировании и становлении личности, в «положении о личности как активном субъекте своего собственного развития» (Анцыферова, Завалишина, Рыбалко, 1988).

Понимание развития как преимущественно социально детерминированного процесса не всегда позволяет раскрыть его многообразие и многомерность, рассматривает человека как индивида, усваивающего и присваивающего социальные нормы, правила, требования. Однако уже Л. И. Божович настаивала на признании того, что в процессе деятельности могут формироваться разные психические свойства, так как ребенок усваивает из окружающей среды то, что отвечает его готовности и потребностям, ведь «психика человека развивается не столько в меру усвоения, сколько в меру изменения субъектом окружающей его действительности» (Божович, 1968, с. 14). Тем самым альтернативность детерминации (биологическое или социальное) может рассматриваться системно (Б. Ф. Ломов, Ю. И. Александров, Е. А. Сергиенко) и представлять собой не дихотомию, а «взаимообусловливающее единство», звенья «системной детерминации единого процесса развития человека» (Сергиенко, 1992, с. 27).

Согласно Л. И. Божович, путь формирования личности заключается в постепенном освобождении человека от непосредственного влияния среды, что позволяет ему сознательно преобразовывать эту среду и себя самого. По мнению А. В. Брушлинского, К. А. Абульхановой-Славской, это путь развития человека как субъекта деятельности, который, если посмотреть на развитие как на многомерный процесс, может происходить не только в процессе деятельности, но и в процессе общения (Б. Ф. Ломов), взаимодействия (Я. А. Пономарев) и даже созерцания (В. П. Зинченко).

Учитывая важность категории «развитие» для психологии, С. Л. Рубинштейн возвел ее в статус важнейшего методологического принципа психологии. «Развитие психики является для нас не только более или менее интересной частной областью исследования, но и общим принципом или методом исследования всех проблем психологии. Закономерности всех явлений, и психических в том числе, познаются лишь в их развитии, в процессе их движения и изменения, возникновения и отмирания» (цит. по: Анцыферова, Завалишина, Рыбалко, 1988, с. 25).

Необходимыми и достаточными характеристиками развития являются необратимые, закономерные, направленные качественные изменения организованных объектов, осуществляющиеся системным образом.

Характерными чертами развития Л. И. Анцыферова, Д. Н. Завалишина и Е. Ф. Рыбалко (1988) называют:

– преемственность между этапами;

– целостность;

– завершенность, результативность;

– структурность, которые связаны с такими фундаментальными характеристиками развития, как:

– имманентность изменений;

– направленность и необратимость;

– качественный характер.

Структурность, целостность, качественность, преемственность развития человека (и живых организмов вообще) были предметом серьезной дискуссии, которая в истории науки развернулась между двумя парадигмами – эпигенезом и преформизмом. Эпигенез представлял собой учение о зародышевом развитии организмов как процессе, осуществляемом путем последовательных новообразований. Преформизм – тоже учение, но о наличии в половых клетках организмов материальных структур, предопределяющих развитие зародыша и признаки образующегося из него организма. Начало этому противостоянию было положено уже в эпоху античности. Соперничество между двумя научными парадигмами не прекращалось на протяжении нескольких веков.

Эпигенетики настаивали на том, что развитие живого организма – процесс качественного роста, обусловленный негенетическими факторами. Наиболее сложным моментом был вопрос о том, какие механизмы стимулируют процесс развития. Многие из сторонников эпигенеза признавали наличие некоторой силы – «энтелехии» (Аристотель), «образовательного стремления» (И. Фр. Блюменбах), «растительной силы» (Нидгэм), «всеобщего духа» (Ван Гельмонт), соединяя эпигенез с виталистическими идеями.

Наиболее последовательными сторонниками учения об эпигенезе были У. Гарвей (1651), К. Фр. Вольф (1764), И. Фр. Блюменбах (1781).

Преформисты утверждали, что «зачаток организма уже на самых ранних стадиях своего существования заключает в себе все свойства и материальные части будущего живого существа» (Новиков, 1927, с. 6). Это означало, что развитие организма, индивида рассматривалось как количественный рост отдельных органов, функций, свойств, которые когда-то кем-то (предположительно, Богом) уже были созданы. Сторонниками учения о преформизме были А. Левенгук, Я. Сваммердам, М. Мальпиги, Ш. Боннэ, А. Трамблэ и др. (см. Новиков, 1927; Вольф, 1950; Гайсинович, 1961).

У самых своих истоков борьба двух учений строилась вокруг предположения о детерминантах развития индивида (влияние «материальных структур», генов, либо влияние эпигенетических факторов). Позднее, а именно, вследствие развития генетики и молекулярной биологии, которые показали, что раскрытие закономерностей развития живых существ строится с учетом как внутренних, предетерминированных факторов, так и роли в их реализации условий внешней среды, борьба между преформационными идеями и эпигенетическими взглядами приобрела несколько иной характер и стала трактоваться как противопоставление количественного развития (накопления, развертывания генетически предопределенных свойств) качественному, т. е. развитию путем обретения новообразований. Эпигенетические идеи стали ассоциироваться не столько с безусловным и единственным влиянием средовых факторов, сколько с поступательным, качественным, эквифинальным развитием. Именно в такой трактовке они стали ассимилироваться рядом психологических концепций. Традиционно эпигенетическими считают психоаналитические теории: теорию объектной любви Карла Абрахама (Кремериус, 1998; Шторк, 2001), эпигенетическую теорию Эрика Эриксона (1996а, 1996б), теорию развития ребенка Рене Шпица (Шпиц, Коблинер, 2000) и др. Иногда в разряд эпигенетических попадает генетическая эпистемология Жана Пиаже (Фридмэн, 2001).

В строгом смысле слова ни одна из перечисленных теорий не может быть отнесена к эпигенетическим, поскольку развитие в каждой из них (и особенно в теории Пиаже) соотносится как с генетическими, так и с эпигенетическими факторами. Более того, полагать, что эпигенез означает, «что сущность лежащей в основе структуры или функции (следует понимать. – Н. Х.), с одной стороны, как результат генетически обусловленных процессов, с другой стороны, как результат влияния внешней среды, в которой они проявляются» (Фридмэн, 2002, с. 207), по меньшей мере, не верно.

Изначально эпигенез трактовался как учение, которое отвергает преформацию и не допускает врожденной дифференциации и специализации. В этом состоит основное, можно сказать, ключевое положение эпигенеза. Со временем оно ассоциативно стало соотноситься не столько с причинной детерминацией развития, сколько с установками на качественное, поступательное, системное развитие индивида, личности путем обретения новообразований, а затем уж совсем неправильно эпигенез стали соотносить и с генетической, и с эпигенетической детерминацией. В связи с этим корректнее было бы использовать иную терминологию, оставляя за авторами право на применение термина «эпигенетический» (но не «эпигенез»), хотя, по-видимому, для современных теорий системогенеза и он выглядит не вполне удачно.

Соединение воедино принципа развития, дифференциации, системности, генетической заданности, эквифинальности, появления качественно новых образований, но при условии осуществления взаимодействия данной системы (личности) с другими системами соответствует современным представлениям о процессе развития, которые находят отражение в системно-эволюционном подходе (П. К. Анохин, В. Б. Швырков, Ю. И. Александров), историко-эволюционном подходе (А. Г. Асмолов), динамической теории личности (Л. И. Анцыферова).

В нашей концепции принцип развития рассматривается как подход, на основе которого осуществляется анализ последовательных и качественных системных изменений самоутверждения личности в процессе взросления. При этом он не исключает собственной активности личности (Джидарьян, 1988) как субъекта деятельности, направленной на созидание и утверждение ценности Я и чувства собственного достоинства, ведь «действуя на новой основе, личность удерживает, воспроизводит, утверждает, приумножает фундаментальный массив своего прошлого как собственный жизненный опыт, как приобретенное мастерство, как сформировавшиеся способности, как уверенность в своих силах, как ту упроченную самой личностью систему жизненных отношений, ради которой она живет» (Анцыферова, Завалишина, Рыбалко, 1988, с. 30–31).

Развитие личности невозможно без ее функционирования, но только при условии, если мы принимаем тезис о том, что «любая общественная детерминация включает наряду с жестким ядром предписаний, также и нежесткую детерминацию, апеллирующую к свободному выбору личностью способа и формы своего развития, к ее собственной активности, направленной на повышение высоты организации включающих ее систем» (Анцыферова, Завалишина, Рыбалко, 1988, с. 33), и допускаем, что «каждая личность (в том числе ребенка) есть субъект» (Брушлинский, 1991, 1992, 1993, 2002, 2003) как качественно определенный способ самоорганизации и саморазвития, «как человек, люди на высшем (индивидуализировано для каждого из них) уровне активности, целостности (системности), автономности и т. д.» (Брушлинский, 2002, с. 9).