Текст бизнес-книги "Люди, обокравшие мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах"

Автор книги: Николас Шэксон

Раздел: Зарубежная деловая литература, Бизнес-книги

В более раннем исследовании 2005 года (впоследствии именно оно было одобрено Всемирным банком) Бейкер разбил все полученные цифры, характеризующие незаконные финансовые потоки, на три категории. Во-первых, преступные деньги (деньги, полученные за счет контрабанды наркотиков, подделки товаров, рэкета и тому подобного) составляют 330–350 миллиардов долларов, или треть общей суммы незаконных финансовых потоков. Во-вторых, деньги, полученные за счет коррупции (взятки, полученные на месте и переведенные за рубеж, и взятки, выплаченные за рубежом), в общей сложности составляют 30–50 миллиардов долларов, или 3 % общей суммы незаконных финансовых потоков. В-третьих, трансграничные коммерческие сделки составляют две трети общей суммы незаконных финансовых потоков. Из этого возникает еще один принципиально важный момент. Наркоторговцы, террористы и другие преступники используют точно такие же офшорные механизмы и приемы – офшорные банки, трасты, подставные компании, – что и респектабельные корпорации⁴¹.

Нам никогда не одолеть террористов и наркоторговцев, если мы не будем противостоять системе в целом, а это означает общую борьбу со всеми офшорными ухищрениями, такими как уклонение от уплаты налогов, минимизация налогов и ослабление финансового регулирования. В свете этого вряд ли кого-то удивит оценка, которую дал Бейкер успеху США в деле поиска преступных денег – всего 0,1 %; из этого следует, что в 99,9 % американские власти терпят неудачу. «Отмытые доходы от наркобизнеса, рэкета, коррупции и терроризма следуют за другими формами грязных денег, которым США и страны Европы открывают объятья, – говорит Бейкер. – Это две колеи одной дороги, пересекающей всю международную финансовую систему. Нельзя заниматься одной колеей, ничего не предпринимая на другой».

Надо иметь в виду, что мы говорим лишь о нелегальных действиях. Законная минимизация налогов через офшоры, производимая физическими лицами и корпорациями, в результате чего на честных рядовых граждан ложится дополнительное бремя, увеличивает приведенные выше цифры на сотни миллиардов долларов.

Официальных оценок ущерба, наносимого офшорами, почти нет. В неправительственной организации Eurodad, штаб-квартира которой находится в Брюсселе, подготовлен отчет о незаконных денежных потоках за 2009 год («Global Development Finance: Illicit flows Report 2009»). Авторы предприняли попытку представить исчерпывающий перечень, включающий все официальные оценки глобальных незаконных международных финансовых потоков; список должен был занять сотни страниц ⁴².

Каждая из этих страниц оказалась пустой.

Eurodad достигла своей цели, подчеркнув крайне важный момент: мир офшоров – самая мощная сила, перераспределяющая власть и богатство в пользу богатых, но остающаяся при этом почти невидимой. Как заметил французский социолог Пьер Бурдье, «самые успешные идеологические последствия – те, что не нуждаются в словах и не требуют ничего, кроме молчаливого согласия».

Язык сам по себе способствует всеобщей слепоте. В сентябре 2009 года главы стран «Большой двадцатки» в коммюнике дали торжественное обещание «пресечь незаконный отток капитала». Проанализируем слово «отток». Как и фраза «бегство капитала», оно указывает на страны-жертвы вроде Конго, которые, как тонко намекает язык, должны стать объектом санации. Но на каждый отток непременно приходится соответствующий приток, текущий в какие-то страны. Насколько другим выглядело бы это обязательство, если бы давшие его страны пообещали заняться «незаконными притоками».

Что касается развивающихся стран, то здесь есть еще над чем подумать.

В какой-нибудь налоговой гавани придумывается очередной новаторский способ, позволяющий богатым физическим и юридическим лицам уклоняться от налогов. Чтобы защитить себя от новых злоупотреблений, страны с высоким уровнем доходов пытаются принять контрмеры и начинают тщательно латать свои системы налогообложения и регулирования. Но развивающиеся страны остаются беззащитными перед этой угрозой, поскольку в силу своей слепоты и неопытности они неспособны адаптироваться к постоянно совершенствующимся офшорным уловкам. Экономика этих стран сползает все ниже, их элиты получают еще больше возможности для злоупотреблений, а национальная политическая система постепенно разлагается. Между тем оказывается, что богатые страны мало обеспокоены происходящим – хорошо продуманная линия обороны дает высокие гарантии их экономической безопасности. Как реагирует на офшорные трюки, например, Швейцария? «Не наша проблема. Улаживайте все сами».

Однако это проблема не только стран с низким уровнем доходов. Офшорный бизнес наносит вред и богатым странам, даже тем, которые сами превратились в налоговые гавани.

Богатые страны мало обеспокоены происходящим – хорошо продуманная линия обороны дает надеждные гарантии их экономической безопасности

Глобальная офшорная система, помимо того что создала гигантский рассадник мировой преступности, стала одним из центральных факторов, способствовавших последнему финансово-экономическому кризису, развернувшемуся с 2007 года. Ниже я рассмотрю этот вопрос подробнее, а здесь ограничусь коротким обобщением. Во-первых, офшоры предоставили финансовым корпорациям возможность, которую экономист Ричард Мерфи назвал «бесплатным избавлением от регулирования». Этот путь бегства от финансового регулирования привел к взрывному росту финансовых компаний: они достигли статуса «слишком велики, чтобы рухнуть» и набрали мощь, позволившую им подчинить себе политический истеблишмент Вашингтона и Лондона. Во-вторых, секретные юрисдикции, по мере деградации их собственного финансового регулирования, начинали вести себя в финансовой системе как берсерки[9]9
  Берсерки – древнегерманские и древнескандинавские воины, посвятившиес себя богу Одину. В битвах, приведя себя заранее в ярость, отличались свирепостью, мгновенной реакцией и нечувствительностью к боли. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Они втягивали государства с «нормальными» юрисдикциями в ожесточенную «конкуренцию» по принципу карточной игры «разори своего соседа», направленную на дальнейшее ослабление их системы финансового регулирования. В-третьих, незаконные трансграничные финансовые обороты, чей огромный поток практически невозможно учесть стандартными статистическими методами, создал массированный чистый приток средств в имеющие дефицит страны вроде США и Великобритании. Этот приток усугубил более заметные глобальные макроэкономические дисбалансы, которые и были фундаментальными причинами кризиса. В-четвертых, офшоры предлагали слишком льготные условия, что побуждало компании брать огромные займы и кредиты; те же самые офшоры помогали их укрывать. В-пятых, компании, в целях минимизации налогов, уклонения от регулирования или обеспечения конфиденциальности, дробили свою финансовую деятельность, растаскивая ее по разным налоговым гаваням, в результате чего возникала беспросветная запутанность дел, еще больше усугублявшая офшорную секретность. Все эти обстоятельства окончательно сбивали с толку регулирующие органы, сеяли взаимное недоверие между игроками рынка и углубляли кризис финансово-банковской системы.

Главный компонент любой здоровой экономической системы – это доверие, и ничто не разрушает его сильнее, чем система офшоров. Неслучайно так много крупных компаний, занимавшихся финансовыми махинациями (вроде мошеннической империи Берни Мэдоффа таких компаний, как Enron, Long Term Capital Management, Lehman Brothers или AIG), надежно окопались в офшорах. Если никто не может выяснить истинное финансовое положение компании до тех пор, пока деньги не испаряются, обманы множатся. Помогая самым богатым гражданам уклоняться от налогов и избегать финансового регулирования, налоговые гавани нейтрализуют усилия правительств, направленные как на устранение издержек, связанных с кризисным хаосом, так и на борьбу с коррупцией.

Конечно, не офшоры вызвали финансовый кризис. Но именно они создали атмосферу вседозволенности, которая стала благоприятной предпосылкой для кризиса. Джек Блум, эксперт по офшорам, объясняет:

Попытка понять роль, которую сыграли в кризисе офшорная секретность и офшорные гавани, подобна проблеме, стоящей перед врачом, пытающимся вылечить нарушение обмена веществ с множественными симптомами. Можно применять разные симптоматические лечения, но болезнь этим не победишь. Например, диабет вызывает повышение уровня холестерина, артериального давления и множество других проблем. Отдельных и самых разных аспектов диабета существует слишком много, так же как и возможных способов лечения его симптомов, но дело в первопричине. Первопричина нашего нарушения обмена веществ – это система офшоров. Ее корни уходят в прошлые десятилетия, в попытки банкиров уклониться от регулирования и налогообложения и превратить банковское обслуживание в высокодоходный бизнес, подобный промышленному⁴³.

Эта книга – не о нынешнем финансовом кризисе. Она рассказывает о чем-то более застарелом и глубоком. Это длительная, еще никем не рассказанная история об исключительно мощном орудии, которым пользуется крупный финансовый капитал в своей битве за захват политической власти во всем мире.

И в заключение немного о разнице подходов. В Европе самым большим каналом перевода преступных денег из бывшего Советского Союза является, вероятно, Кипр, ставший, по мнению одного из покровителей офшоров, «промежуточной станцией для международных негодяев». И все же в декабре 2007 года компания KPMG – этот гигант бухгалтерской отчетности – в своем рейтинге «привлекательности» режимов корпоративного налогообложения сочла Кипр лучшей из всех европейских юрисдикций⁴⁴.

Не офшоры вызвали финансовый кризис. Но именно они создали атмосферу вседозволенности, которая стала благоприятной предпосылкой для кризиса

Без сомнения, здесь что-то не так. В дебатах о социальной ответственности корпораций есть один недостающий элемент – вопрос о налогах. Действительно, руководители современных компаний сталкиваются с определенной дилеммой. Перед кем они несут ответственность – только перед акционерами или перед более широким кругом заинтересованных лиц? Ни определяющих директив, ни пригодных рекомендаций просто не существует⁴⁵. Многие рассматривают налоги как затраты, которые следует минимизировать, чтобы в краткосрочной перспективе повысить акционерную стоимость компаний. Мыслящие руководители, не чуждые этическим принципам, рассматривают налоги не как издержки производства, а как распределение прибыли в пользу заинтересованных сторон. Они заносят налоги в счет прибылей и убытков наряду с дивидендами. То есть распределение идет в пользу общества, которое платит за дороги, образование работников и многие другие социальные сферы жизни – за все, что в свою очередь создает корпорациям благоприятные условия для генерирования прибыли.

Корпоративный мир сбился с пути, и это утверждение особенно справедливо в отношении крупных аудиторских компаний. Австралийский актер Пол Хоган, чьи налоговые дела расследовали австралийские налоговые власти, категорически не признал за собой никаких нарушений. Он описал ситуацию предельно четко:

Тридцать лет я не занимался налогами, которые должен был платить. Мне заявили, что меня отправят в тюрьму. «Минутку, простите, – возразил я, – но если тут кто и виноват, так это четыре юридические фирмы и пять аудиторских фирм, а ведь некоторые из них считаются крупнейшими в мире. И они должны отправиться в тюрьму прежде, чем туда попаду я» ⁴⁶.

По этому вопросу Хоган совершенно прав – или по меньшей мере должен быть прав. Аудиторские фирмы, откликаясь на желания своих клиентов сократить налоги, погрязли в извращенной морали, по которой налоги, демократия и общество оказываются слишком плохи, а налоговые гавани, уклонение от налогов и конфиденциальность – хороши. Людей, годами уклоняющихся от налогов, возводят в рыцарское достоинство. Журналисты, пытающиеся разобраться в сложном ландшафте офшоров, как правило, обращаются за советами как раз к тем, кто их прославляет. И в наших странах постепенно совершенно искаженные нравственные представления, бытующие в офшорах, оборачиваются общепринятыми нормами.