Текст бизнес-книги "Избранное. Том 1"

Автор книги: Николай Петраков

Раздел: Экономика, Бизнес-книги

По мере развития экономической дискуссии она становилась все более целенаправленной, из многообразия поднятых вопросов все более четко вырисовывался основной предмет научного спора, который в конце концов был сформулирован в статье Е. Г. Либермана: «…То, что выгодно обществу, должно быть выгодно каждому предприятию. И наоборот, что невыгодно обществу, то должно быть крайне невыгодным для коллектива любого предприятия»[8]8
  Правда. 1962. 9 сентября.


[Закрыть]. Та же идея несколько раньше выдвигалась и другими советскими экономистами. Например, ее подробное обоснование содержится в работе В. В. Новожилова[9]9
  Новожилов В. В. Измерение затрат и их результатов в социалистическом хозяйстве / Применение математики в экономических исследованиях. М.: Соцэкгиз, 1959. С. 52 и след.


[Закрыть]. Однако лишь после статьи Е. Г. Либермана эта проблема стала фокусом всей дискуссии.

Задача совмещения хозрасчетной и народнохозяйственной выгоды имеет, по крайней мере, два аспекта, выяснение которых и составляет по существу содержание всей дискуссии. Первый из них лежит на поверхности и сразу бросается в глаза. Он заключается в необходимости такой реорганизации системы планирования, которая позволила бы добиться полного соответствия индивидуальных и групповых интересов интересам общественным. Возможность такого единства заложена в общественной собственности на средства производства. Однако реализация преимуществ социализма требует превращения этой возможности в действительность.

Рассмотрение этого аспекта проблемы охватывает группу вопросов, характеризующих экономические взаимоотношения предприятия и общества. Причем уже сама постановка проблемы предполагает наличие при социализме экономического интереса, т. е. такого положения, когда связь между обществом и предприятием базируется на определенной системе материальных стимулов. Такая система должна стимулировать повышение общественной значимости затрат данного предприятия. Это означает, что поощрение коллективов предприятий следует увязывать лишь с показателями реального вклада каждого производственного звена в народнохозяйственный фонд, иначе говоря, обеспечивать определенную пропорциональность между общественной эффективностью затрат труда и интенсивностью его поощрения.

Сюда же относятся вопросы о степени детализации общественных заданий и, следовательно, о рамках, в которых предприятие может проявлять хозяйственную инициативу. В ходе дискуссии эти вопросы часто формулировались как проблема соотношения административных и экономических методов руководства хозяйством. Причем методы эти зачастую противопоставлялись друг другу как субъективные и объективные, научные и ненаучные. Такое противопоставление, на наш взгляд, неправомерно. Ведь хозяйственные мероприятия, осуществляемые в результате административных указаний центральных органов, могут определяться вполне объективными экономическими требованиями. В то же время экономическое регулирование производства по своим результатам будет мало отличаться от «интуитивных» решений, если инструменты, которые используются для такого регулирования (например, цены), научно не обоснованы. Кроме того, экономические методы сами по себе предполагают наличие административно установленных параметров (проценты за кредит, штрафы за нарушение хозяйственных договоров, плата за производственные фонды и т. д.).

Таким образом, за любыми методами экономического регулирования стоит государство, которое через свои административные действия выражает экономические требования общества в целом. Без этого момента экономическое регулирование превратится в стихийное. Весь вопрос состоит в том, что «администрируется», в какой форме даются государственные (общественные) задания предприятиям.

Иногда административные методы трактуются как методы, традиционно связанные с характером плановой экономики. Фактически именно в этом аспекте они рассматриваются в брошюре «Экономический маневр и методы хозяйствования» (М.: Экономика, 1966). Как полагают авторы этой работы (А. Жолкевич, Е. Иванов, А. Матлин и В. Стародубровский), административные методы обладают рядом решающих преимуществ перед экономическими. «Характерной чертой администрирования, – сообщается в брошюре, – является быстрота в принятии, доведении до исполнителей и реализации тех или иных хозяйственных решений, что позволяет осуществлять хозяйственный маневр на предприятиях и в экономике страны в кратчайшие сроки и в нужном направлении даже при наличии сильных инерционных процессов» (с. 56).

По мнению авторов, трое из которых сотрудники Госплана СССР, эти черты административных методов делают их незаменимыми при устранении нарушений пропорций общественного производства, возникающих в ходе выполнения плана. Нетрудно заметить, что здесь санкционируется оперативное внеэкономическое вмешательство вышестоящих органов в текущую хозяйственную деятельность предприятий, фирм, производственных объединений. При этом не расшифровывается, чем, собственно, руководствуется вышестоящий орган, отдавая административные распоряжения. На каком основании планирующая организация решает, что возникла диспропорция и что она не может быть ликвидирована экономическими методами?

Конечно, абстрактно рассуждая, любое хозяйственное мероприятие можно провести в жизнь и путем прямых распоряжений, и экономическими методами. Первое проще и, казалось бы, по форме в большей мере соответствует природе плановой экономики. Однако администрирование, если оно осуществляется в нормальных условиях развития производства, должно базироваться на точном экономическом расчете. Иными словами, никакие прямые распоряжения не освобождают плановые органы от последовательного и полного учета объективных экономических взаимосвязей. Так не логичнее ли эти взаимосвязи выражать в непосредственно экономической форме, а не перекладывать их на язык приказов? Государственный план, т. е. волеизъявление общества, всегда может быть выражен в экономической форме, если он не находится в противоречии с основными тенденциями развития общественного производства. При условии, что экономическая необходимость правильно отражена в плане, последний не нуждается в двойной форме доведения до предприятия. Действительно, что может добавить распоряжение о выпуске определенного вида продукции, если она и без того выгодна предприятиям, ее выпускающим? Если же она убыточна, то может ли существовать твердая уверенность в правильности отданного административного распоряжения?

Административная форма плана, действительно господствовавшая до последнего времени, скорее свидетельствует о незрелости системы планирования, чем о преимуществах последней. До сих пор мы имели дело с таким порядком руководства народным хозяйством, который характеризовался большой дробностью и детализацией плановых показателей. Государство предъявляло свои требования предприятиям с предельной конкретизацией (общее количество, сортность, ассортимент выпускаемой продукции, затраты и размер их снижения, а также использование видов сырья, материалов, оборудования и т. д.). Причем поскольку каждая отрасль имеет свою специфику, поток заданий необычайно расширялся.

О недостатках такой системы планирования написано более чем достаточно. Поэтому можно ограничиться лишь одним замечанием. Большое число регулирующих показателей и их предельно возможная натурализация имела своим источником неразработанность обобщающих экономических критериев. Выражаясь языком математиков, целевая функция в масштабах всего народного хозяйства не получила еще количественной конкретизации. Множество условий, задаваемых из «центра» производственному предприятию, характеризовало не столько жесткость планирования, сколько его несовершенство, незрелость. Важно не количество показателей, а их, если можно так выразиться, качество. Последнее же определяется тем, в какой мере заданный сверху параметр отразит, будучи приложенным к данному предприятию, степень его общественной значимости, общественный результат его хозяйственной деятельности. Следовательно, задание сверху должно выполнять роль общественной мерки. У нас же плановые показатели больше ориентировались на специфические условия отрасли, а иногда и предприятия. Поэтому выполнение плана двумя предприятиями, скажем, на 101 % отнюдь не свидетельствовало об одинаковой успешности их работы.

Почти так же обстоит дело с натуральными показателями, которые, как может показаться на первый взгляд, имеют под собой особенно твердую почву. Действительно, допустим, что производство угля на шахте возросло на пять тысяч тонн. Хорошо это или плохо? Попробуем подумать. Закон хозяйственной жизни заключается в максимизации результата при минимальных затратах. Под результатом, как правило, подразумевают выпуск продукции. Следовательно, рост производства угля соответствует нашим интересам. Но зачем выпускается продукция? Очевидно для того, чтобы быть потребленной, т. е. удовлетворить потребности. Но в данном случае неизвестна степень удовлетворения общественной потребности в угле. Может быть, он уже произведен в избыточном количестве, и тогда труд растрачен попусту. Неизвестны и масштабы изменения индивидуальных издержек предприятия, выпустившего дополнительную продукцию. Короче говоря, натуральный показатель не несет непосредственно никакой экономической информации.

Некоторые участники дискуссии считали, что все беды экономики происходят из-за неправильного выбора натуральных показателей. Они полагали, например, что в бумажной промышленности будет достигнут значительный прогресс, если при планировании производства газетной бумаги «плохую» натуру (тонны) заменить «хорошей» (квадратные метры)[10]10
  Антонов О. К. Для всех и для себя. М.: Экономика, 1965. С. 73 и след.


[Закрыть]. Безусловно, такое изменение плановых показателей будет стимулировать снижение плотности бумаги. А если бумага имеет другие сферы использования, в которых большое значение приобретает именно плотность? Как быть с выпуском картона? Не будут ли предприятия в погоне теперь уже за квадратными метрами пренебрегать выпуском плотных сортов бумаги, которая также нужна народному хозяйству? Чтобы выйти из этого тупика, очевидно, придется дифференцировать натуральные показатели по всем видам бумаги и даже вводить разные показатели для одного вида в зависимости от сфер его применения. Если вспомнить, что народное хозяйство выпускает не только бумагу, то можно представить, в какие дебри заведут нас поиски «истинных» натуральных показателей.

Таким образом, прежде чем решить вопрос о числе показателей, следует ответить на вопрос, какими они должны быть. Нам представляется, что эти показатели должны в специфически экономической форме выражать степень общественной значимости (или эффективности) продукции и различных видов ресурсов, употребляемых на ее производство. Такие показатели могут иметь только общехозяйственный характер. Их нахождение и внедрение в практику означает новый этап развития планирования. И здесь мы вплотную подходим ко второму аспекту рассмотрения предмета экономической дискуссии: в формуле «выгодное обществу должно быть выгодно предприятию» следует выяснить, что значит «выгодно».

Выше уже отмечалось, что рост производства в натуральных показателях еще ничего не говорит об общественной эффективности этого процесса. Но предположим, что предприятие снизило себестоимость выпускаемой продукции. Выгодно это или нет? Долгое время на этот вопрос давался только положительный ответ. Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что на такой вопрос невозможно ответить без анализа качества выпускаемой продукции. Действительно, что экономически целесообразнее: снизить себестоимость, сохраняя качество продукции на прежнем уровне, или пойти на некоторое повышение издержек с тем, чтобы резко улучшить качественные параметры? Для правильного ответа на этот вопрос необходимо уметь экономически соизмерять изменение качества и издержек производства продукции.

Пойдем дальше. Допустим, что имеются два возможных варианта производства совершенно идентичной продукции, отличающиеся друг от друга по уровню себестоимости. Казалось бы, принять следует тот вариант, который обещает более низкую себестоимость. Но не нужно спешить. Для решения вопроса необходимо еще оценить объем капитальных вложений по каждому из этих вариантов. Ведь может получиться, что более низкая себестоимость – результат слишком больших затрат на создание данного производства. Однако, когда речь заходит о капиталовложениях, то проблема соизмерения эффекта осложняется дополнительно: затраты осуществляются в одном интервале времени, а продукция, являющаяся результатом этих затрат, производится в течение другого. Несовпадение затрат и результатов производства выдвигает задачу экономической оценки времени.

Таким образом, научно обоснованное определение общественной выгоды или, точнее, экономической эффективности предполагает разрешение по крайней мере следующих задач: 1) нахождение критерия для экономического соизмерения различных ресурсов, потребляемых в процессе производства (сырье, основные производственные фонды, земля и т. п.); 2) возможность экономического сравнения затрат, произведенных в разное время; 3) возможность сопоставления затрат, осуществляемых в один и тот же период времени, но на разных участках общественного производства; 4) четкое и единообразное определение экономических последствий изменения качества продукции; 5) определение степени соответствия затрат на производство продукции общественной потребности в ней, т. е. непосредственно соизмерение затрат и результатов труда. Все общественные оценки затрат различного рода должны быть не только органически связаны между собой, но и формироваться в масштабе всего народного хозяйства. В противном случае есть опасность, что общественная выгода окажется подмененной узкоотраслевым или групповым интересом.

Этот второй аспект рассмотрения предмета экономической дискуссии в настоящее время становится основным. Поэтому дальнейшие главы будут посвящены именно ему.

Сентябрьский Пленум ЦК КПСС ознаменовал начало всеобъемлющей реформы методов управления промышленностью. Переход к экономическому стимулированию – это значительный шаг вперед в деле развития производственных отношений социализма. Этот шаг стал возможен лишь после того, как эффективность социалистического производства получила точную экономическую формулировку. Главным показателем эффективности производственной деятельности предприятий признана прибыль. Это можно считать уже не предметом, а результатом дискуссии.

Правда, было бы преждевременно утверждать, что правильное понимание категории прибыли уже полностью проникло в сознание наших экономистов. Старые представления обычно живучи, и, видимо, потребуется еще значительная научная борьба, прежде чем окончательно исчезнет культивировавшееся много лет недоверие к этой экономической категории. Конечно, сейчас уже преодолено полное отрицание прибыли, но довольно часто можно встретиться с мнением, что она как критерий эффективности «работает» лишь на уровне предприятий и никак не годится для экономических расчетов в масштабе народного хозяйства. Это заблуждение широко распространено, и чем раньше экономисты сумеют освободиться от него, тем больше пользы принесут они.

Любой вид сознательной человеческой деятельности немыслим без соизмерений, расчетов, исчислений, причем специфический характер деятельности предопределяет и своеобразие мерки, с которой подходят специалисты к измеряемым объектам. Так, материал совершенно никчемный с точки зрения строителя может высоко цениться в электротехнике; то, что чрезвычайно необходимо химику, является отбросом для металлургического производства и т. д. Коль скоро речь идет об управлении народным хозяйством, очевидно должен существовать и специфический, т. е. экономический подход к многообразным явлениям хозяйственной жизни. Экономическая оценка деятельности людей предполагает обязательное наличие экономического измерителя – критерия эффективности общественного производства. Причем критерий этот должен быть «сквозным», т. е. приложимым к любому хозяйственному процессу. Без соблюдения этого условия исчезает возможность экономических сопоставлений, и понятие «экономическое измерение» теряет всякий смысл.

Однако наша экономическая наука в течение долгого времени не разрабатывала такого критерия. Более того, считалось, что приведение различных явлений хозяйственной жизни к единому знаменателю – задача бесплодная, ненужная, да и невыполнимая. Между тем на каждом шагу практика коммунистического строительства опровергает это мнение. Единый экономический критерий оценки результатов производства необходим как при решении микроэкономических задач, так и для выбора основных направлений развития всего общественного производства.

Например, в директивах по пятилетнему плану развития народного хозяйства на 1966—1970 гг. предусмотрен опережающий рост электроэнергетики, машиностроения, химической промышленности, металлургии. Все эти производства относятся к числу прогрессивных отраслей народного хозяйства, чем же их преимущества перед другими отраслями общественного производства? Что может служить критерием при сопоставлении различных отраслей друг с другом? Правомерно ли сравнивать, например, химическую и текстильную промышленность, можно ли говорить, что производство электроэнергии обладает преимуществами перед производством обуви, а машиностроение прогрессивнее, чем маслобойная промышленность?

Все это серьезные экономические вопросы, требующие внимательного изучения.

Прежде всего, в данном случае необходимо различать две проблемы. Если мы рассматриваем, например, промышленность синтетических материалов, то она предстает в первую очередь как отрасль, производящая дешевые заменители традиционных природных материалов. Металл, стекло, дерево, ткани из натуральных волокон – вот далеко не полный перечень продуктов, которые с успехом могут быть заменены пластическими массами и химическими волокнами. Причем затраты на производство изделий из химических заменителей в подавляющем большинстве случаев значительно ниже, чем на аналогичные изделия из натуральных материалов.

Возможность сопоставления затрат на производство химических заменителей с затратами других отраслей, производящих заменяемые продукты, обусловлена тем, что каждый из взаимозаменяемых продуктов удовлетворяет одну и ту же общественную потребность. В этом смысле традиционные материалы и их химические заменители выступают как продукция одной крупной отрасли. Аналогичное положение имеет место в топливной промышленности, где уголь, нефть, природный газ служат фактически для одинаковых целей, а затраты на тепловую единицу оказываются различными. Подобно «конкурирующим» видам топлива, химические волокна соперничают с натуральными, пластмассовые детали – с металлическими и т. д. В таких ситуациях вполне естественно говорить о преимуществах тех или иных производств, поскольку они связаны с удовлетворением одной общественной потребности. Экономически эти производства должны рассматриваться как единый комплекс со всеми отраслевыми признаками, и задача экономистов заключается здесь в том, чтобы распределить хозяйственные ресурсы между отдельными производствами данного комплекса (искусственные и натуральные волокна или производство угля, сернистого мазута, природного газа) с расчетом на достижение наивысшей эффективности их использования.

Пока мы находимся в рамках отраслевого комплекса, удовлетворяющего одну общественную потребность, задача определения отраслевой или индивидуальной производительности труда, занятого в различных производствах, может решаться при помощи привычных методов, на первый взгляд довольно бесспорных. Действительно, теоретически вполне мыслимо свести различные взаимозаменяемые продукты к единице потребительной стоимости (например, различные виды топлива по калорийности к условному топливу), а затем рассчитать выработку продукции в этих условных единицах на одного рабочего или на человеко-час и т. и.

Однако как только мы выходим за рамки одной отрасли, такой метод расчета производительности труда оказывается негодным. Мы не можем сравнивать производительность труда в различных отраслях, производящих невзаимозаменяемые продукты, через натуральные показатели, так как различные виды конкретного труда вообще непосредственно несопоставимы. В то же время потребность измерения производительности (эффективности) труда во всем народном хозяйстве вытекает из специфических черт социалистического способа производства.

Достижение более высокой ступени производительности труда обеспечивает новому строю победу в экономической области. Эта мысль, неоднократно подчеркивавшаяся В. И. Лениным, широко известна. Здесь важно отметить, что задача повышения производительности труда ставилась им в общенациональном масштабе и такая постановка вопроса естественно вытекает из ленинского взгляда на производительность труда как обобщающий показатель экономического преимущества нового способа производства над старым.

Поскольку рост общественной производительности труда характеризует степень прогрессивности всего общественного производства, логично предположить, что прогрессивной следует считать отрасль с относительно повышенной производительностью труда, развитие которой оказывает существенное влияние на общенациональный уровень эффективности производства.

Таким образом, прогрессивность отрасли определяется не только возможностью поставлять более дешевые заменители традиционных материалов. Экономическую прогрессивность отрасли следует понимать более широко: как масштаб, в котором вложения в отрасль экономят общественный труд или, что то же самое, как они повышают производительность общественного труда.

Однако экономическое соизмерение производительности труда, затрачиваемого в разных сферах общественного производства, понятно, не может быть осуществлено при помощи внутриотраслевых показателей. Поэтому сейчас существует определенное противоречие между общехозяйственным значением показателя производительности труда и сугубо «отраслевыми» методами расчета его величины, применяемыми в настоящее время на практике.

Как измеряется производительность труда в настоящее время? Мы просто рассчитываем производство валовой продукции в неизменных ценах на одного работающего или рабочего, иначе говоря, имеем дело с дробью, в числителе которой стоит объем валовой продукции, а в знаменателе численность работающих (или рабочих). Остановимся на составных элементах этой дроби.

Показатель валовой продукции уже неоднократно подвергался критике в нашей экономической литературе. Поэтому отметим лишь один существенный момент. Поскольку при расчете этого показателя применяются неизменные цены, его величина, с одной стороны, зависит от динамики объема производства продукции в натуральном выражении, а с другой стороны, он сохраняет все свойства стоимостного показателя. В связи с этим создается впечатление, будто через показатель валовой продукции в неизменных ценах достигается соизмеримость продукции, не сопоставимой в натуральном выражении.

В действительности же это впечатление обманчиво. Дело в том, что различные потребительные стоимости могут быть экономически соизмерены лишь через величины заключенного в них общественного труда. А в ходе экономического развития постоянно изменяются не только затраты на производство, но и соотношение объемов производства и потребностей, меняется, следовательно, и народнохозяйственное значение различных продуктов. И этот момент необходимо учитывать при расчете динамики общественной производительности труда. Применение же неизменных цен в лучшем случае фиксирует хозяйственные пропорции какого-то одного года, и с точки зрения этих пропорций рассматривается дальнейшее экономическое развитие.

Приведем в качестве иллюстрации упрощенный пример. Предположим, что соотношение цен на натуральное, искусственное и синтетическое волокно в 1955 г. отражало действительное экономическое значение этих продуктов для того периода (предположение заведомо условное). Однако за последние годы значительно изменилось не только соотношение затрат на производство натурального и химического волокна, но и круг потребителей и объем предложения, т. е. кардинально изменилась народнохозяйственная роль каждого из этих продуктов в общественном воспроизводстве. Поэтому в новых условиях рост выработки, скажем, хлопчатобумажного, а не синтетического корда может означать снижение общественной производительности труда. В неизменных же ценах каждый рубль дополнительной выработки хлопчатобумажного корда будет по-прежнему равен рублю дополнительной выработки синтетического корда.

Серьезные возражения вызывает и знаменатель действующего в настоящее время показателя производительности труда – численность работников. Подобная частичная «натурализация» показателей всегда затрудняет их экономический анализ. Обычно применение показателя численности работающих или рабочих обосновывается необходимостью учета производительности живого труда. Однако численность работников далеко не совершенный показатель затрат живого труда. Он не содержит и намека на учет различной степени сложности труда или сведение труда к общественно нормальному уровню интенсивности. Эти моменты приобретают особое значение в условиях широкого развития технического прогресса, когда снижение численности работников зачастую сопровождается повышением их квалификации и «уплотнением» режима рабочего времени.

Таким образом, применяемый в настоящее время показатель производительности труда достаточно далеко отстоит по своему экономическому содержанию как от показателя динамики производительности общественного труда (или, пользуясь термином К. Маркса, производительности труда вообще), так и от производительности собственно живого труда.

Нам представляется, что проблема измерения производительности общественного труда, т. е. нахождения объективного экономического выражения роста эффективности социалистического производства, должна решаться в ином плане.