Текст бизнес-книги "Принципы назначения наказания"

Автор книги: Самир Велиев

Раздел: Юриспруденция и право, Наука и Образование

В юридической науке не получило поддержки и было подвергнуто единодушной критике мнение О. С. Иоффе и М. Д. Шаргородского о тождестве ответственности и наказания.[26]26
  Иоффе О. С. Ответственность по советскому гражданскому праву. Л., 1955. С. 9, 17; Иоффе О. С. Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. М., 1961. С. 40–48.


[Закрыть] Впоследствии от него отказался и один из названных авторов.[27]27
  Шаргородский М. Д. Детерминизм и ответственность // Правоведение. 1968. № 1. С. 40–48.


[Закрыть] Поэтому господствующим было и остается мнение о неидентичности понятий «уголовная ответственность» и «наказание», о том, что они представляют собой два отличающих друг от друга правовых явления. В зависимости от решения вопроса о содержании и соотношении рассматриваемых понятий можно выделить несколько основных позиций.

Сторонники первой позиции понимают под ответственностью реализацию правовых санкций, т. е. ее содержание в области уголовного права сводят к назначению и исполнению наказания, отвергая тем самым необходимость ее изучения в каком-либо ином, отличном от наказания аспекте.[28]28
  Самощенко И. С. К вопросу о причинности в области юридической ответственности // Вопросы общей теории права. М., 1960. С. 340, 346; Лейст О. Э. Санкции в советском праве. М., 1962. С. 46; Курс советского уголовного права. Т. 3. М., 1970. С. 12.


[Закрыть] Такое понимание уголовной ответственности представляется неправильным и мало чем отличающимся от изложенного выше. Во-первых, неблагоприятные последствия преступления для виновного в его совершении не исчерпываются реализацией уголовно-правовой санкции, т. е. назначением и исполнением наказания. Внешне сходные с наказанием неблагоприятные последствия могут быть возложены за административное правонарушение (административный штраф, административный арест) или дисциплинарный проступок (увольнение от должности), хотя виды ответственности будут различными. Одно и то же наказание (например, три года лишения свободы) может быть назначено за разнородные преступления (причинение смерти по неосторожности, грабеж, нарушение правил дорожного движения и т. п.), но, несмотря на одинаковость наказания, содержание ответственности будет различным.

Во-вторых, критикуемая позиция противоречит действующему законодательству, предусматривающему существование уголовной ответственности без назначения или без исполнения наказания, т. е. без реализации санкции. И нет никаких оснований считать, что в этих случаях ответственность имеет какой-то половинчатый, незавершенный характер или является, как утверждал А. Б. Сахаров, «бессодержательной».[29]29
  Сахаров А. Б. О личности преступника и причинах преступности в СССР. М., 1961. С. 23.


[Закрыть]

В-третьих, сведение понятия уголовной ответственности к реализации наказания связано с игнорированием или непониманием того, что в уголовно-правовом регулировании присутствует не только насилие, принуждение, но и убеждение, воспитание.

Мнение о том, что уголовная ответственность – неразрывно связанное с наказанием правовое явление, лишенное самостоятельного содержания, имеет и иную, более завуалированную форму выражения. Начиная с М. А. Шнейдера,[30]30
  Шнейдер М. А. Учебно-методическое письмо по советскому уголовному праву для студентов ВЮЗИ. М., 1950. С. 37.


[Закрыть] в уголовно-правовой литературе широко распространилось определение уголовной ответственности как обязанности виновного претерпеть определенные меры принудительного воздействия. Причем сторонников такой трактовки термина «уголовная ответственность» можно разделить на две группы.

Одни авторы считают, что уголовная ответственность является одним из элементов уголовного правоотношения и представляет собой обязанность виновного подвергнуться (претерпеть, подчиниться и т. д.) наказанию.[31]31
  Волженкин Б. В. Общественная опасность преступника и основание уголовной ответственности // Правоведение. 1963. № 3. С. 26.


[Закрыть] При таком подходе, в сущности, нет никакого движения вперед в разграничении понятий «уголовная ответственность» и «наказание». К тому же сторонники данной позиции неправомерно переносят основной акцент на субъективный аспект ретроспективной ответственности, в то время как законодательство может регулировать лишь ее объективное содержание, которое выражается в определенной деятельности государственных органов, а не в субъективном состоянии личности.

Пытаясь при анализе соотношения уголовной ответственности и наказания выйти за рамки их фактического отождествления, другая группа авторов, также рассматривающих ответственность как обязанность отвечать за содеянное, включает в процесс ее реализации не только наказание, но и меры процессуального принуждения,[32]32
  Курляндский В. И. Уголовная ответственность и меры общественного воздействия. М., 1965. С. 18; Лейкина Н. С. Личность преступника и уголовная ответственность. Л., 1968. С. 31–32.


[Закрыть] а также исправительно-трудового воздействия.[33]33
  Стручков Н. А. О комплексной разработке проблем уголовного, уголовно-процессуального и исправительно-трудового права // Правоведение. 1965. № 11. С. 130; Наташев А. Е., Стручков Н. А. Основы теории советского исправительно-трудового права. М., 1967. С. 3–10; Багрий-Шахматов Л. В. Уголовная ответственность и наказание. Минск, 1976. С. 27–28.


[Закрыть]

Представляется, что объединение в понятии уголовной ответственности материальных (наказание) и процессуальных (предъявление обвинения, избрание меры пресечения) элементов превращает следственные органы в субъекты, осуществляющие правосудие по уголовным делам, что не согласуется с действующим законодательством. В соответствии со ст. 7 УК Азербайджанской Республики не только наказанию, но уголовной ответственности подлежит лицо, вина которого в отношении совершенного деяния и его последствий установлена, а согласно ст. 21.1 Уголовно-процессуального кодекса Азербайджанской Республики лицо, обвиняемое в совершении преступления, считается невиновным, пока его вина не доказана в порядке, предусмотренном УПК Азербайджанской Республики, и судебный приговор об этом не вступил в законную силу. Следовательно, уголовная ответственность наступает не со времени совершения преступления или предъявления обвинения, как считают сторонники анализируемой позиции, а с момента вступления в силу обвинительного приговора.[34]34
  Тихонов К. Ф. Субъективная сторона преступления. Саратов, 1967. С. 41.


[Закрыть] Нельзя признать обоснованным и включение в число обязательных элементов уголовной ответственности уголовно-исполнительных отношений уже хотя бы по той причине, что назначение и (или) исполнение наказания, тем более связанного с исправительным воздействием, не является, как уже отмечалось, атрибутивным признаком (частью) уголовной ответственности.

Иная точка зрения состоит в рассмотрении уголовной ответственности как сложного явления, включающего наказание и предшествующую ему (и независимую от него) отрицательную оценку судом общественно опасного поведения.[35]35
  Загородников Н. И. О пределах уголовной ответственности // Советское государство и право. 1967. № 7. С. 39; Лившиц Ю. М. Материальное содержание уголовной ответственности // Правоведение. 1963. № 3. С. 156.


[Закрыть] Достоинство этой позиции – в признании уголовной ответственностью такой реакции государства в лице суда на совершенное преступление, которая не исчерпывается наказанием и дополнительно включает в себя в качестве самостоятельного элемента государственное публичное порицание. Вместе с тем ей присущи два недостатка: а) наказание рассматривается в качестве обязательного элемента уголовной ответственности; б) объектом порицания выступает лишь общественно опасное поведение.

Отмеченные недостатки частично устранены при разработке данной проблемы К. Ф. Тихоновым. По его мнению, наказание и уголовная ответственность – самостоятельные правовые явления, и под последней следует понимать государственное порицание виновного в совершении преступления, осуществляемое судом в форме обвинительного приговора.[36]36
  Тихонов К. Ф. Субъективная сторона преступления. Саратов, 1967. С. 44.


[Закрыть]

В 1968 г. в рецензии на книгу К. Ф. Тихонова П. П. Осипов в соавторстве с Н. А. Беляевым, в основном поддержав подход данного автора к определению понятия уголовной ответственности, высказали и несколько критических замечаний.[37]37
  Осипов П. П., Беляев Н. А. Рецензия на книгу К. Ф. Тихонова «Субъективная сторона преступления» // Правоведение. 1968. № 4. С. 117.


[Закрыть] Позднее взгляд на уголовную ответственность как на нетождественное наказанию и независимое от него правовое явление, которое заключается в осуждении судом от имени государства деяния и лица, совершившего его, были выдвинуты и другими авторами.[38]38
  Исправительно-трудовое право. М., 1971. С. 67–68.


[Закрыть] Характерно, что на эту позицию начинают переходить и те, кто высказывал ранее иные взгляды на природу уголовной ответственности, хотя отягощенность прежними высказываниями обусловливает стремление «перекинуть мост», соединить прежнюю позицию с новой, что, в конечном счете, ведет лишь к противоречивости суждений.[39]39
  Самощенко И. С., Фарукшин М. Х. Ответственность по советскому праву. М., 1971.


[Закрыть]

Кроме изложенных выше подходов существует и промежуточная, компромиссная позиция, сторонники которой предпринимают попытки «соединить несоединяемое» и, с одной стороны, трактовать уголовную ответственность как определенную обязанность виновного, а с другой – усматривать в ней определенную реакцию общества, т. е. осуждение, порицание.[40]40
  Филимонов В. Д. Общественная опасность личности преступника. Томск, 1970. С. 249–253; Астемиров З. А. Уголовная ответственность и наказание несовершеннолетних. М., 1970. С. 17.


[Закрыть]

Обязанность лица, нарушившего уголовно-правовой запрет, «держать ответ» (нести ответственность) за совершение деяния и связанное с ней право государства привлечь лицо к уголовной ответственности представляют собой «продукт» (последствие) противоправного акта самого деятеля. Однако устранить возникшую и реально существующую обязанность (как новый элемент его социально-правового статуса) само лицо по общему правилу не в состоянии. Исключение составляет случай, именуемый в уголовном праве добровольным отказом (ст. 31 УК РФ (ст. 30 УК Азербайджанской Республики. – С. В.)). Прекратив приготовление к преступлению либо действия (бездействия), непосредственно направленные на совершение преступления (сами по себе они рассматриваются законом как неоконченное преступление – гл. 6 УК РФ (гл. 6 УК Азербайджанской Республики. – С. В.), т. е. волей (согласием) законодателя сам устраняет (делает ничтожным) возникшую было обязанность, а государство по собственной инициативе (выраженной в законе) отказывается от привлечения субъекта к уголовной ответственности. В этом смысле можно согласиться с широко распространенным мнением, что юридическая (в том числе и уголовно-правовая) ответственность – это официальная реакция представляющего общество государства, суть которой заключается в наступлении для виновного неблагоприятных последствий.[41]41
  См.: Тарханов И. А. Поощрение позитивного поведения в уголовном праве. Казань, 2001. С. 170.


[Закрыть]

В самом уголовном законодательстве определение уголовной ответственности отсутствует. Поэтому оно может существовать лишь как определение научное. Как уже отмечалось, в юридической литературе предлагается ряд определений понятия «уголовная ответственность», однако большинство из них подвергается критике по тем или иным основаниям. Очевидно, попытки сформулировать оригинальное, емкое определение рассматриваемого понятия, охватывающего все его стороны, черты, свойства, функции, будут продолжены и должны приветствоваться. Каждое из определений имеет рациональное зерно, которое, упав на благодатную почву, может привести к желаемым результатам. Поэтому и автор, исходя из проблематики данной монографии, считает возможным обобщить некоторые выводы и результаты исследования сущности и содержания уголовной ответственности в определении, которое, на наш взгляд, позволит отграничить это понятие от других, имеющих точки соприкосновения (пограничных), правовых институтов, подчеркнуть их природу (например, «освобождение от уголовной ответственности», «освобождение от наказания», «ответственность в уголовном праве» и др.), наметить ориентиры к характеристике форм ее реализации.

Однако необходимо иметь в виду, что речь идет об определении законодательного понятия и, следовательно, соответствующие положения действующего уголовного законодательства должны использоваться в качестве основы и критерия практической пригодности научного определения уголовной ответственности. С учетом данного требования уголовную ответственность можно определить как публичное государственное осуждение (порицание, отрицательная оценка) определенного общественно опасного деяния и лица, его совершившего, которое заключается в ущемлении (ограничении) социально-правового статуса виновного путем применения предусмотренных уголовным законом мер принуждения и является результатом реализации его юридической обязанности отвечать за содеянное в целях восстановления социальной справедливости, а также исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений.[42]42
  Схожее определение дают И. А. Тарханов (см.: Там же. С. 181) и И. Э. Звечаровский (Звечаровский И. Э. Посткриминальное поведение: понятие, ответственность, стимулирование. Иркутск, 1993. С. 25–26).


[Закрыть]

Уголовная ответственность состоит, прежде всего в публичном объявлении судом от имени государства соответствующего деяния преступлением (изменой государству, умышленным убийством, хулиганством и т. д.), а виновного в его совершении – преступником (изменником государству, убийцей, хулиганом и пр.) и образует, таким образом, один из элементов объективного содержания ретроспективной ответственности.

Как верно указывает И. А. Тарханов, «уголовная ответственность непосредственно связана с возникшей в результате совершения преступления обязанностью лица претерпеть неблагоприятные последствия им содеянного как элементом содержания вызванного к жизни уголовно-правового отношения. Уголовная ответственность есть реализация этой обязанности посредством вмешательства государства (в лице уполномоченного им органа)».[43]43
  Тарханов И. А. Поощрение позитивного поведения в уголовном праве. С. 170.


[Закрыть]

Уголовная ответственность может включать в себя и наказание, но может и исчерпываться осуждением, отрицательной оценкой. Это значит, что наказание не является необходимым элементом уголовной ответственности, последняя первична и независима от наказания, а потому возможна и без него. В то же время наказание – вторично и зависимо от уголовной ответственности как публичного порицания судом от имени государства определенного общественно опасного деяния и лица, его совершившего. Если, например, лишение свободы, конфискация имущества и т. д. применяются государством без такого рода порицания, то они выступают не как уголовное наказание, а как средство политического террора, как военная акция и т. д.

Уголовная ответственность обязательно воплощается в форме обвинительного судебного приговора. Оглашая такой приговор, суд оценивает вмененное в вину подсудимого деяние как общественно опасное (т. е. дает ему отрицательную социально-правовую оценку) и, квалифицируя его по соответствующей статье Уголовного кодекса (отрицательная юридическая оценка), публично объявляет от имени государства совершенное деяние преступлением, а виновного – преступником (единство отрицательных социальных и юридических оценок), что превращает последнего в осужденного. Независимо от назначения и исполнения наказания отрицательные оценки опорочивают виновного, снижают его социальный престиж, влияют на его положение в обществе. В результате эти оценки сами по себе способны производить изменения в правосознании осужденного, оказывать предупредительные воздействия на лиц, склонных к совершению правонарушений, но дорожащих своим социальным престижем, удовлетворять общественное правосознание, возмущенное фактом совершения преступления. Иначе говоря, в условиях роста сознательности людей, что относится и к определенным категориям правонарушителей, уголовная ответственность, даже не сопровождающаяся применением наказания, становится достаточно эффективным средством борьбы с преступностью.

Правильное понимание сущности уголовной ответственности как публичного государственного порицания имеет важное значение для правоприменительной деятельности. Во-первых, становится ясным смысл выделения понятия «уголовная ответственность» как самостоятельного уголовно-правового явления, позволяет несколько иначе подойти к решению вопроса об основании уголовной ответственности, с одной стороны, и основании назначения наказания – с другой. Представляется, что основания уголовной ответственности и наказания нельзя признать тождественными. Если достаточным основанием уголовной ответственности является факт совершения деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК, то для назначения и исполнения наказания требуется дополнительно установить отсутствие обстоятельств, исключающих применение наказания, указанных в соответствующих статьях УК. Во-вторых, можно предположить, что реализация программной задачи относительно постепенного перехода от наказания к мерам общественного воздействия отнюдь не требует сокращения сферы использования уголовной ответственности пропорционально сокращению объема применения уголовного наказания. Замена мер уголовного наказания мерами общественного воздействия может осуществляться в условиях сохранения и укрепления института уголовной ответственности.

К сожалению, более широкому использованию в борьбе с преступностью уголовной ответственности, не сопровождающейся применением принудительных мер карательного характера, препятствуют определенные недостатки, связанные с нехваткой должной практики применения нового уголовного и уголовно-процессуального законодательств.

Но следует заметить, что суды чрезвычайно редко используют возможности применения уголовной ответственности без назначения реального наказания, которые закреплены действующим законодательством. Единичны случаи вынесения обвинительных приговоров, в которых дается публичная отрицательная оценка от имени государства деяниям подсудимого в связи с совершением им преступления, но виновный при этом освобождается от наказания в силу последующего своего безупречного поведения и честного отношения к социальным ценностям, на основе чего он не может быть сочтен общественно опасным.

Иногда неиспользование судами законодательных положений о привлечении к уголовной ответственности без назначения реального наказания в дальнейшем приводит к отмене или изменению приговоров судов первой инстанции судами вышестоящих инстанций. Примером может служить постановление коллегии по уголовным делам и делам об административных правонарушениях Апелляционного Суда Азербайджанской Республики от 26 февраля 2002 г. по делу № 2–309. Апелляционная коллегия по жалобе осужденного Г., пересмотрев уголовное дело, установила, что Г. перед многоквартирным домом спорил со своей соседкой Х., оскорбил ее грубыми, вульгарными выражениями, применил к ней физическое насилие и ударом кухонного ножа в область правового предплечья нанес ее здоровью умышленный вред. Мингечаурский городской суд квалифицировал деяние Г. по ст. 221.3 (хулиганство, совершенное с применением предметов, используемых в качестве оружия) и приговорил его к 3 годам лишения свободы. Однако апелляционная коллегия установила, что при назначении наказания суд первой инстанции должным образом не учел обстоятельства, характеризующие личность гражданина Г. (ему было 66 лет, он был пенсионером, имел положительную характеристику по месту жительства, никогда не имел судимости, помирился с потерпевшей и др.). Данные обстоятельства свидетельствуют о том, что приговоренный Г. может быть исправлен без реального отбывания наказания. С учетом этого апелляционная коллегия своим постановлением изменила приговор суда первой инстанции и, применив ст. 70 УК Азербайджанской Республики, условно осудила Г. к 3 годам лишения свободы с установлением 2-летнего испытательного срока.[44]44
  Архив Апелляционного Суда Азербайджанской Республики за 2000–2002 гг. Дело № 2-С1–1059.


[Закрыть]

Самостоятельное содержание и значение уголовной ответственности как государственного публичного порицания важно учитывать и тогда, когда оно включает в себя наказание, потому что общественное мнение интересуется не только тем, даже не столько тем, – обидой, побоями или истязаниями будет признано данное деяние, какой род и вид наказания будет за него назначен, сколько тем, чтобы до корня вскрыть и публично осветить все преступления, а также вынести из суда уроки общественной морали. Таким образом, эффективное воспитательное (а также предупредительное) воздействие судебной деятельности по назначению наказания, достижение того, чтобы окружающая аудитория полностью согласилась с внесенным приговором, во многом зависят от убедительности и глубины правовых оценок, данных в обвинительном приговоре суда.

§ 2. Сущность и содержание уголовного наказания

Проблема уголовного наказания в целом, а также вопросы его сущности, функций, возможности воздействия на преступность и преступника до сегодняшнего дня во многом остаются terra incognita.

Исследование уголовно-правовой категории «наказание» следует начать с внесения ясности в понятийный аппарат. Для этого прежде всего рассмотрим такие термины, как «сущность наказания», «содержание наказания», «цели наказания», «функции наказания».

Надо отметить, что в юридической литературе лишь два автора – А. Е. Наташев и Н. А. Стручков – оперировали понятием «сущность наказания» как отличающимся от понятия «содержание наказания».[45]45
  Наташев А. Е. Новые работы по исправительно-трудовому праву // Социалистическая законность. 1963. № 10. С. 93; Наташев А. Е., Стручков Н. А. Основы теории исправительно-трудового права. С. 16.


[Закрыть] Так, Н. А. Стручков усматривает сущность наказания и его отличие от иных правовых санкций в том, что «наказание должно быть не либеральной, а суровой мерой, несущей осужденному ограничения, лишения, тяготы, страдания».[46]46
  Наташев А. Е., Стручков Н. А. Основы теории исправительно-трудового права. С. 17.


[Закрыть] В результате сущность наказания Н. А. Стручков связывает с количественным признаком того, что присуще и другим юридическим санкциям. И. М. Рагимов считает, что «выделение понятия содержания наказания в отличие от понятия его сущности связано с качественной характеристикой кары».[47]47
  Рагимов И. М. Философия наказания и проблемы его назначения. Баку, 1998. С. 12.


[Закрыть] Исходя из этого, он различает наказание по степени кары – количественно и качественно. На наш взгляд, намеченный в работах этих авторов подход представляется перспективным, но его нельзя признать удачным с точки зрения полученных результатов. Возможно, это связано с тем, что они не использовали соответствующих философских категорий и придавали понятиям «сущность» и «содержание» не совсем точное значение в философском смысле.

Сущность отражает типичные свойства содержания тех явлений, в которых мы стремимся выделить общее и решающее.[48]48
  Керимов Д. А. Философские проблемы права. М… 1972. С. 190; Оруджев З. М. Диалектика как система. М., 1973. С. 275.


[Закрыть] Иначе говоря, сущность «вырастает» из содержания, а не наоборот. Сущность не адекватно выражает содержание. И это происходит не только потому, что сущность – концентрированное, обобщенное выражение содержания, но и вследствие наличия в содержании прогрессирующих, растущих элементов другой сущности, которая не может, однако, претендовать на роль сущности явления в целом, так как либо уже зачахла, либо еще не набралась сил. Поэтому содержание всегда богаче сущности не только по количеству признаков, но и по их характеру, по их отношению к господствующей сущности. Если сущность едина (на определенном этапе равновесия она может, правда, временно быть и двуединой), то содержание, как правило, противоречиво.

Сущность характеризует явление с точки зрения его устойчивости, содержание же содержит в себе элементы, выражающие как устойчивость, так и процессы изменения, развития, обусловленные появлением новых элементов, «враждующих» с сущностью, подрывающих ее. Поэтому содержание, не только устойчиво, но и изменчиво.[49]49
  См.: Осипов П. П. Теоретические основы построения и применения уголовно-правовых санкций. Л., 1976. С. 65.


[Закрыть]

По своей сущности наказание является государственной правовой мерой социального управления, принудительной по форме и карательной по характеру. С этой точки зрения наказание не отличается от других штрафных санкций и имеет с ними единую сущность. Единственное отличие наказания состоит в том, что оно вытекает из уголовной, а не какой-либо другой юридической ответственности. Однако этот признак – связь с уголовной ответственностью, – лежит вне самого наказания и не относится ни к его внутренней сущности, ни к содержанию.

По вопросу о содержании понятия наказания в уголовно-правовой литературе высказаны две противоположные точки зрения. Суть разногласий заключается в следующем: исчерпывается ли содержание наказания одной лишь карой или она дополняется элементами воспитания.

Как отмечает норвежский криминолог Нильс Кристи, назначение наказания в соответствии с правовыми установлениями означает причинение боли и предназначено именно для этого. Данная деятельность часто не согласуется с такими признанными ценностями, как доброта и способность прощать. Для устранения этого несоответствия иногда делаются попытки скрыть основное содержание наказания, а в тех случаях, когда это не удается, приводятся разного рода аргументы в пользу намеренного причинения боли.[50]50
  Кристи Н. Пределы наказания. М., 1985. С. 19.


[Закрыть]

На первый взгляд может показаться, что поставленный вопрос имеет чисто теоретический характер. Однако от его решения зависит эффективность реализации уголовной и уголовно-исполнительной политики, построение многих институтов уголовного и уголовно-исполнительного права, характер деятельности учреждений по исполнению наказаний. Поводом для разногласий в свое время являлась не очень четкая формулировка ст. 20 УК Азербайджанской ССР 1960 г. и аналогичных статей уголовных законов других союзных республик, так как она давала основание двояко понимать содержание понятия уголовного наказания.

«Наказание не только является карой за совершенное преступление, но и имеет целью исправления и перевоспитания осужденных в духе честного отношения к труду, точного исполнения законов, уважения к правилам общежития, а также предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами», – говорилось в ст. 20 УК Азербайджанской ССР 1960 г. Все уголовные и исправительно-трудовые кодексы бывших советских республик содержали аналогичные тексты и пытались более точно и конкретно показать, каково содержание понятия уголовного наказания в уголовном праве. Именно синтаксическая конструкция «не» и союз «но и» привели авторов к различным мнениям. Критикуя законодателя за не очень четкое выражение мыслей в этих статьях, Н. А. Стручков совершенно справедливо отмечал: «Поскольку стоит “но и”, можно подумать, что наказание по своему содержанию является не только карой, но и чем-то другим, очевидно, мерой воспитания».[51]51
  Стручков Н. А. Проблемы науки исправительно-трудового права в свете нового исправительно-трудового законодательства, М., 1972. С. 30.


[Закрыть]

Вследствие этого по вопросу о содержании наказания одни авторы придерживаются взгляда на наказание, складывающееся из двух частей – из кары и из воспитания,[52]52
  См.: Беляев Н. А. Цели наказания и средства их достижения в ИТУ. Л., 1968. С. 53–61; Ной И. С. 1) Вопросы теории наказания в советском уголовном праве. Саратов, 1962. С. 25–26; 2) Теоретические вопросы лишения свободы. Саратов. 1965. С. 29–48; Шаргородский М. Д. Курс советского уголовного права. Л., 1970. Т. 2. С. 201; Осипов П. П. Теоретические основы построения и применения уголовно-правовых санкций. Л., 1976. С. 67–69.


[Закрыть] рассуждая таким образом: если наказание не только является карой, значит, оно включает в свое содержание что-то еще. Этим «что-то еще», по их мнению, могут быть не что иное, как лишь собственно воспитательные элементы. В конечном счете авторы, примыкающие к первой группе, заключают: а) если кара не дополняется воспитанием или если воспитание применяется без кары, то и в первом, и во втором случаях наказания нет; б) никакое наказание, лишенное элементов воспитания, не способно достичь поставленных перед ним целей;

в) наказание, являясь по своему содержанию карой, влечет за собой устрашение, так как содержит элемент страдания в результате того, что человек претерпевает какие-то лишения, в то же время, являясь воспитанием, наказание влечет за собой убеждение;[53]53
  См.: Курс советского уголовного права. Часть общая. Т. 2. С. 201.


[Закрыть]

г) кара не воспитывает и не может воспитывать человека в том смысле, который в обществе вкладывается в понятие воспитания.[54]54
  См.: Осипов П. П. Теоретические основы построения… С. 67.


[Закрыть] Другие считают, что наказание является карой за совершенное преступление и что включать в его содержание меры воспитания нелогично,[55]55
  См.: Стручков Н. А. Проблемы науки исправительно-трудового права… М., 1972. С. 34–35; Наташев А. Е., Стручков Н. А. Основы теории советского исправительно-трудового права. С. 16–18; Ременсон А. Л. Теоретические вопросы исполнения лишения свободы и перевоспитания осужденных: Автореф. дис… докт. юрид. наук. Томск, 1965. С. 12–18 и др.


[Закрыть] так как по смыслу закона слова «не только употреблены для того, чтобы подчеркнуть не карательный характер целей наказания».[56]56
  Стручков Н. А. Уголовная ответственность и ее реализация в борьбе с преступностью. Саратов, 1978. С. 56.


[Закрыть]

Данную позицию нельзя признать правильной по существу и обоснованной по убедительности приведенных в ее защиту аргументов. Логически она вытекает из отрицания самостоятельного значения исправительной цели и неизбежно связана (хотят этого ее сторонники или нет) с признанием того, что совершенствование уголовных наказаний как средства социального управления должно осуществляться лишь в плане повышения их превентивных потенций, и прежде всего в соответствии с «аксиомой» устрашения преступников и лиц, склонных к совершению преступлений.

Ориентация на исторически сложившееся значение термина «наказание», утверждение о его смысловой несовместимости с термином «воспитание», естественно, не могут быть признаны вескими аргументами. К решению вопроса следует подходить с четких методологических и мировоззренческих позиций, а не с точки зрения словарного значения соответствующих понятий.

Содержание понятия наказания находится в зависимости не только от его сущности, но и от его целей, обусловленных потребностями социального развития. Между сущностью наказания и содержанием его отдельных видов существует соотношение общего и особенного.

Если мы признаем исправление осужденного целью наказания, то должны наполнить последнее таким содержанием, которое бы обеспечивало достижение этой цели. Выведение же воспитательных элементов из содержания наказания неизбежно связано с отрицанием исправления осужденного в качестве самостоятельной цели наказания, так как кара не исправляет и не может исправлять человека в том смысле, который в обществе вкладывается в понятие исправления.

Когда утверждается, что именно кара исправляет осужденного, что исправительная функция присуща и таким наказаниям, которые мы без внесения в них каких-либо качественных изменений восприняли от уголовного права предшествующих формаций, то тогда исправительную цель нам не следует называть ни новой, ни присущей только уголовному праву демократического общества. Более того, тогда придется признать, что в этом отношении институт наказания в феодальном праве был наделен бо́льшими исправительными возможностями, чем сейчас, так как история развития уголовного права – это, если выявлять основную тенденцию, – постоянное уменьшение карательного содержания наказания.

Благодаря постановке перед наказанием исправительной цели в обществе наказание, перед которым эта цель поставлена, приобрело сложное, противоречивое содержание. Введенные в него исправительные элементы не соответствуют традиционной сущности наказания, они являются элементами совсем другой сущности – исправительной, а не карательной. В результате наказание превращается в двухсущностное явление и не может быть охарактеризовано однозначно.

В действительности же наказания, которые связаны с исправительным воздействием на осужденного, должны, как правило, не заменяться мерами общественного воздействия и воспитания, а постепенно трансформироваться в них посредством усиления своей исправительной сущности и сужения карательного содержания. Постепенное превращение уголовных наказаний из преимущественно карательных в преимущественно исправительные – одно из главных направлений демократизации и гуманизации уголовно-правовой борьбы с преступностью.

Сложность познания сущности и содержания наказания связана не только с различным подходом в науке к определению места кары в наказании, но и с различными взглядами ученых на природу самой кары. В целом ряде языков, как западных, так и восточных, нет особого слова, которое бы соответствовало понятию «кара» в отличие от понятия «наказание». В русском языке слово «кара» все-таки имеет особый оттенок.

Б. С. Утевский определял кару как принуждение.[57]57
  Утевский Б. С. Вопросы теории исправительно-трудового права и практики ее применения // Материалы теоретической конференции по вопросам советского исправительно-трудового права. М., 1957. С. 37.


[Закрыть] Б. С. Никифоров, критикуя такое понятие кары, считал, что кара предполагает принуждение к страданию.[58]58
  Материалы теоретической конференции по вопросам советского исправительно-трудового права. С. 128.


[Закрыть] Таким образом, в отличие от Б. С. Утевского Б. С. Никифоров увидел в каре не только принуждение вообще, но и принуждение к страданию, причем соразмерному с совершенным преступлением. Свое отношение к понятию кары позднее определил и И. С. Ной: «Кара – это принуждение с целью вызывать страдание. Лишь такое понимание кары позволяет практически отличить ее от иных видов принуждения, входящих в наказание, но не являющихся карой».[59]59
  Ной И. С. Сущность и функции уголовного наказания в советском государстве. Саратов, 1973. С. 31.


[Закрыть] В последние годы эта проблема вновь стала актуальной и появились новые подходы и точки зрения. И. М. Рагимов ставит знак равенства между карой и возмездием. Он пишет: «Понятие кары может соответствовать понятию возмездия. Покарать – значит воздать за содеянное».[60]60
  Рагимов И. М. Философия наказания и проблемы его назначения. С. 17.


[Закрыть]

В. А. Никонов отмечает, что сущностью наказания в широком смысле слова является кара, сущностью же наказания уголовного выступает репрессия, т. е. наказание, применяемое государственными органами.[61]61
  Никонов В. А. Уголовное наказание. Поиск истины. Тюмень, 2000. С. 26.


[Закрыть]

Мы исходим из того, что наказание благодаря только каре действительно обладает свойством причинять осужденному страдание. Наказание и кара – это не одно и то же. Это не тождественные понятия, не синонимы. Понятие кары имеет самостоятельное значение. Кара – это всегда реакция в виде осуждения, порицания, укора виновному за совершенный им поступок, – в какой бы сфере социальной жизни это понятие не употреблялось.