Текст бизнес-книги "Обзор Верховного суда РФ за 2013 год. Том 12"

Автор книги: Сергей Назаров

Раздел: Юриспруденция и право, Наука и Образование

ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ
ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ЗА ВТОРОЙ КВАРТАЛ 2013 ГОДА (Утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 20 ноября 2013 года)

СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ

I. Вопросы квалификации

1. Для осуждения за действия сексуального характера в отношении лица, находящегося в беспомощном состоянии, вменение признака физического или психического насилия не является обязательным.

По приговору суда К. осужден за каждое из 15 преступлений, предусмотренных п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ (в редакции Федерального закона от 27 декабря 2009 г. N 377-ФЗ), за каждое из 14 преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 135 УК РФ (в редакции Федерального закона от 27 декабря 2009 г. N 377-ФЗ).

К. и другие осуждены за совершение действий сексуального характера с использованием беспомощного состояния в отношении не достигших четырнадцатилетнего возраста потерпевших и за совершение развратных действий без применения насилия в отношении лиц, не достигших четырнадцатилетнего возраста.

В апелляционных жалобах К. и другие осужденные просили о переквалификации действий К. и других с п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ на ч. 2 ст. 135 УК РФ, ссылаясь на то, что факты нахождения потерпевших в беспомощном состоянии и применения к ним насилия не установлены судом, в связи с этим их действия объективно образуют признаки развратных действий без применения насилия в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации оставила приговор без изменения, а апелляционные жалобы без удовлетворения, указав следующее.

Судом установлено, что всем осужденным в период совершения ими преступных действий был известен возраст потерпевших, не достигших четырнадцатилетнего возраста, что объективно подтверждается внешними данными потерпевших и заключениями комиссий экспертов психиатров и психологов, согласно которым потерпевшие тринадцати, двенадцати и одиннадцати лет соответственно хотя и могли понимать характер (сексуальную направленность) совершаемых в отношении их действий, но не могли оказывать сопротивление.

Судебная коллегия не согласилась с доводами жалоб осужденных о том, что основным критерием данного состава преступления является применение насилия в физической или психической форме. По смыслу закона в случае совершения действий сексуального характера в отношении лица, находящегося в беспомощном состоянии, применение физического или психического насилия не является обязательным.

Определение N 44-АПУ13—9

2. Действия организатора кражи излишне квалифицированы как пособничество и подстрекательство к совершению указанного преступления.

Установлено, что М., зная о том, что в помещении поликлиники находятся компьютеры, имея умысел на хищение чужого имущества, организовал совершение кражи.

С этой целью М. сообщил С. и А. данные о номерах кабинетов поликлиники, где установлены компьютеры, и передал мешок для выноса похищенного имущества. Впоследствии С. и А. с целью кражи по предварительному сговору между собой путем взлома проникли в помещение поликлиники и похитили компьютеры.

Указанные действия осужденного М. квалифицированы по ч. ч. 3, 4, 5 ст. 33, п. п. «а», «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г.) как организация, подстрекательство, пособничество в тайном хищении чужого имущества, совершенные группой лиц по предварительному сговору с незаконным проникновением в помещение.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев уголовное дело по надзорной жалобе осужденного М., а также проверив уголовное дело в порядке ч. 1 ст. 410 УПК РФ, изменил судебные решения по следующим основаниям.

Судом установлено, что М., организовывая кражу, приискал исполнителей преступления, которым передал данные о номерах кабинетов поликлиники, где установлены компьютеры, а также мешок для вывоза похищенного имущества.

Все действия, совершенные М., представляют собой организацию преступления (приискание и склонение участников, предоставление им соответствующей информации и средств), а квалификация действий М. как подстрекательство и пособничество совершению кражи является излишней.

Постановление Президиума

Верховного Суда РФ N 107-П12

3. Действия преподавателя, получившего взятку за аттестацию учащихся в форме зачета, переквалифицированы с ч. 3 ст. 290 УК РФ на ч. 1 ст. 290 УК РФ.

Установлено, что Щ., будучи доцентом кафедры физической культуры и спорта государственного университета, получила в качестве взятки подарочную карту сети магазинов на сумму 1000 рублей от студентки С. за выставление ей зачета по физкультуре и спорту.

Указанные действия Щ. квалифицированы судом по ч. 3 ст. 290 УК РФ (в редакции Федерального закона от 4 мая 2011 г. N 97-ФЗ).

В апелляционной жалобе осужденная Щ. просила переквалифицировать ее действия с ч. 3 ст. 290 УК РФ на ч. 1 ст. 290 УК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации изменила приговор и переквалифицировала действия Щ. с ч. 3 ст. 290 УК РФ (в редакции Федерального закона от 4 мая 2011 г. N 97-ФЗ) на ч. 1 ст. 290 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 декабря 2011 г. N 420-ФЗ) по следующим основаниям.

Под законными действиями (бездействием) следует понимать те действия, которые должностное лицо правомочно совершать в силу своих служебных полномочий и которые формально соответствуют требованиям законодательства.

По делу установлено, что решение о зачете не отменено, а собранные по делу и приведенные в приговоре доказательства, в том числе должностная инструкция доцента, в которой указано, что Щ. как преподаватель имела право на оценку уровня подготовки студентов путем выставления зачетов в зачетные книжки, показания свидетелей о том, что согласно должностной инструкции Щ. имела право на принятие в данном конкретном случае решения о зачетной аттестации студентки С., свидетельствуют о том, что Щ. была правомочна совершать указанные действия.

Определение N 58-АПУ13—3

4. Убийство, сопряженное с бандитизмом, квалифицируется по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. При этом дополнительная квалификация по признаку «из корыстных побуждений» не требуется, если банда создавалась для нападения на граждан в целях завладения их имуществом.

Суд первой инстанции, установив, что Д. совершил убийство потерпевших К. и У., сопряженное с бандитизмом, излишне вменил ему квалифицирующий признак «из корыстных побуждений», поскольку банда была создана для завладения имуществом граждан, в связи с чем дополнительной квалификации по указанному признаку не требует.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации изменил приговор и кассационное определение в отношении Д.: исключил в части убийства К. и У. квалифицирующий признак «из корыстных побуждений».

Постановление Президиума

Верховного Суда РФ N 335-П12

II. Назначение наказания

5. Суд первой инстанции необоснованно признал рецидив преступлений особо опасным, поскольку ошибочно учел судимости за преступления, совершенные лицом в возрасте до восемнадцати лет.

По приговору суда от 10 октября 2011 г. Г. (ранее судимый: 12 апреля 2001 г. по п. «а» ч. 2 ст. 161 УК РФ к 4 годам лишения свободы и 6 октября 2008 г. по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 228.1, ч. 2 ст. 228 УК РФ к 4 годам 6 месяцам лишения свободы) осужден по ч. 2 ст. 210, ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ и другим статьям УК РФ. На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ и ст. 70 УК РФ Г. назначено наказание в виде 15 лет лишения свободы со штрафом в размере 150 000 рублей, с отбыванием лишения свободы в исправительной колонии особого режима.

При постановлении приговора суд первой инстанции признал в действиях Г. особо опасный рецидив преступлений, исходя из того, что ранее Г. был дважды судим за совершение тяжких преступлений к реальному лишению свободы.

Между тем по приговору суда от 12 апреля 2001 г. Г. был осужден по п. «а» ч. 2 ст. 161 УК РФ за преступление, совершенное в несовершеннолетнем возрасте, в связи с чем данная судимость в силу п. «б» ч. 4 ст. 18 УК РФ не должна была учитываться при признании рецидива преступлений.

В связи с этим действия Г., имевшего на момент совершения преступлений одну непогашенную судимость по приговору суда от 6 октября 2008 г. за тяжкие преступления, образуют согласно п. «б» ч. 2 ст. 18 УК РФ опасный рецидив преступлений, а не особо опасный рецидив преступлений.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации изменил приговор и исключил указание о судимости Г. по приговору от 12 апреля 2001 г., вместо особо опасного рецидива преступлений признал в его действиях в соответствии с п. «б» ч. 2 ст. 18 УК РФ опасный рецидив преступлений и назначил отбывание наказания в виде лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Постановление Президиума

Верховного Суда РФ N 6-П13

6. Лицо, освобожденное от наказания, считается несудимым.

По приговору суда от 1 ноября 2000 г. М. назначено наказание на основании ст. 70 УК РФ путем частичного присоединения неотбытого наказания по приговору суда от 10 июня 1998 г., по которому он был осужден (с учетом внесенных изменений) по п. п. «а», «б», «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ), ч. 1 ст. 222, ч. 1 ст. 223 УК РФ к 3 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 2 года.

Между тем в соответствии с п. 1 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 26 мая 2000 г. «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 годов» лица, впервые осужденные к лишению свободы на срок до 3 лет включительно за преступления, совершенные до вступления данного Постановления в силу, подлежали освобождению от наказания.

Ограничения, предусмотренные п. п. 11 и 12 Постановления, на М. не распространялись.

Поэтому М., как впервые осужденный к лишению свободы на срок не более 3 лет за преступления, совершенные до вступления в силу вышеуказанного акта об амнистии, подлежал освобождению от наказания по приговору от 10 июня 1998 г.

В соответствии с ч. 2 ст. 86 УК РФ лицо, освобожденное от наказания, считается несудимым.

На основании изложенного Президиум Верховного Суда Российской Федерации изменил приговор суда от 1 ноября 2000 г. в отношении М., исключил назначение ему наказания на основании ст. 70 УК РФ по совокупности приговоров, а также указания о его судимости по приговору от 10 июня 1998 г., о совершении преступления в период испытательного срока и об отмене условного осуждения.

Постановление Президиума

Верховного Суда РФ N 21-П13ПР

III. Процессуальные вопросы

7. В соответствии с положениями ст. 252 УПК РФ судебное разбирательство по уголовному делу проводится только в отношении обвиняемого и по предъявленному ему обвинению. Изменение обвинения в судебном разбирательстве допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.

По приговору суда Ч. осужден по п. п. «а», «д», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ), ч. 5 ст. 33, п. п. «а», «з» ч. 2 ст. 126 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ).

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор в отношении осужденного Ч. оставила без изменения.

В надзорной жалобе осужденный Ч. просил отменить приговор в части его осуждения по п. п. «а», «д», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ в связи с несоблюдением положений ст. 252 УПК РФ, что повлекло нарушение его права на защиту.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев уголовное дело по надзорной жалобе Ч., судебные решения в части его осуждения по п. п. «а», «д», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ) отменил и уголовное дело прекратил на основании п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием события преступления.

Как усматривается из материалов дела, органами предварительного следствия Ч. и А. обвинялись в том числе по п. п. «а», «в» ч. 3 ст. 126 УК РФ – в похищении потерпевших и заведомо несовершеннолетней потерпевшей, совершенном в конце ноября 2005 года в составе организованной группы, в которую входили также Ц., Г. и лицо, в отношении которого уголовное дело было прекращено в связи со смертью.

Как следует из приговора, Ч. и А., действуя группой лиц по предварительному сговору, в течение 3 суток удерживали, незаконно лишая свободы, Б. и ее несовершеннолетнюю дочь, а потом в течение недели удерживали также и П. с Т.

Наряду с этим, в приговоре отражено, что Ч. и А. совершили данное преступление не в конце ноября 2005 года, а в другое время – в конце декабря 2005 года.

Таким образом, суд установил и указал в приговоре, что Ч. и А. совершили преступление в отношении потерпевших не в то время, которое было указано в предъявленном им обвинении, в том числе в обвинительном заключении.

При этом вопрос о существенном изменении обвинения в указанной части в судебном заседании не обсуждался, в связи с чем подсудимые были лишены возможности возражать против новых обстоятельств и осуществлять свою защиту по этому обвинению.

Аналогичное нарушение было допущено судом первой инстанции в отношении соучастников преступления Ц. и Г., осужденных по п. «а» ч. 3 ст. 126 УК РФ за похищение тех же потерпевших.

В связи с этим, приговор в отношении Ц. и Г. в указанной части отменен в кассационном порядке и уголовное дело прекращено на основании п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием события преступления.

Постановление Президиума

Верховного Суда РФ N 290-П12

8. Если существенно значимые обстоятельства, являющиеся предметом рассмотрения по уголовному делу, отражены в судебном решении неверно, оно не может рассматриваться как справедливый акт правосудия.

Уголовное дело в отношении Б. было выделено в отдельное производство и рассмотрено в порядке, предусмотренном главой 40.1 УПК РФ, положения которой устанавливают особый порядок вынесения судебного решения в отношении обвиняемого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве.

По приговору Свердловского областного суда от 16 июня 2011 г., который постановлен в соответствии с требованиями ст. 317.7 УПК РФ, Б. осужден по ч. 2 ст. 209 УК РФ за участие в банде, по п. «а» ч. 4 ст. 162 УК РФ за совершение в составе банды разбойных нападений и по п. «а» ч. 3 ст. 163 УК РФ за вымогательство имущества.

При этом его действия в части разбойных нападений и вымогательства квалифицированы в том числе по признакам «с применением оружия и предметов, используемых в качестве оружия» и «с применением насилия» соответственно.

Между тем после вступления данного приговора в законную силу Свердловским областным судом было рассмотрено уголовное дело в отношении К., Х. и М., которые обвинялись в том числе в совершении в составе банды тех же преступлений, за которые ранее был осужден Б.

По приговору от 18 ноября 2011 г. К. был оправдан по ч. 1 ст. 209 УК РФ, а Х. и М. – по ч. 2 ст. 209 УК РФ за отсутствием в деянии состава преступления.

Кроме того, из обвинения в совершении разбоев судом исключен квалифицирующий признак «с применением оружия и предметов, используемых в качестве оружия», а из обвинения в совершении вымогательства – квалифицирующий признак «с применением насилия».

Кассационным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор в этой части в отношении осужденных К., Х. и М. оставлен без изменения.

Таким образом, по приговору Свердловского областного суда от 18 ноября 2011 г., который вступил в законную силу, судом признано доказанным, что в деянии К., Х. и М., которые были соучастниками Б., отсутствует состав преступления, предусмотренный ст. 209 УК РФ, а также не установлено применение оружия и предметов, используемых в качестве оружия, при совершении разбоев и применение насилия при вымогательстве имущества. То есть в указанных судебных решениях содержатся противоположные выводы относительно создания и деятельности банды, а также различная юридическая оценка одних и тех же преступных действий соучастников разбойных нападений и вымогательства, что недопустимо и поэтому подлежит устранению.

Судебные решения в отношении Б. в части его осуждения по ч. 2 ст. 209 УК РФ в связи с этим отменены, и уголовное дело в этой части прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием в деянии состава преступления.

Эти же судебные решения в отношении Б. изменены: из осуждения по п. «а» ч. 4 ст. 162 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ) исключен квалифицирующий признак «с применением оружия и предметов, используемых в качестве оружия»; из осуждения по п. «а» ч. 3 ст. 163 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ) исключен квалифицирующий признак «с применением насилия».

Постановление Президиума

Верховного Суда РФ N 35-П13пр

9. Суд обоснованно заменил законного представителя несовершеннолетней.

К. признан виновным в том, что совершил действия сексуального характера в отношении своей малолетней дочери с использованием ее беспомощного состояния и осужден по п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ (в редакции от 27 декабря 2009 г. N 377-ФЗ).

В соответствии с ч. 2 ст. 45 УПК РФ для защиты прав и законных интересов потерпевших, являющихся несовершеннолетними, привлекаются их законные представители.

По общему правилу на основании ч. 1 ст. 64 Семейного кодекса РФ родители являются законными представителями своих детей и выступают в защиту их интересов во всех судах и организациях. Законным представителем несовершеннолетней потерпевшей по данному делу была признана ее мать. Законный представитель обязан предпринимать все меры к защите прав и законных интересов несовершеннолетнего.

По смыслу закона, родители не вправе представлять интересы своих детей, если между интересами детей и родителей имеются противоречия и если родители используют свои полномочия во вред ребенку.

Судом по ходатайству государственного обвинителя мать потерпевшей обоснованно была отстранена от участия в деле в качестве законного представителя и в качестве такового была допущена представитель органа опеки и попечительства администрации города, поскольку поведение и высказывания матери потерпевшей, которая стала утверждать, что она и дочь оговорили К. в совершении указанного преступления, с очевидностью свидетельствовали о том, что ее интересы противоречат интересам малолетней потерпевшей.

Приговор суда в отношении К. оставлен без изменения.

Определение N 58-АПУ13—1

СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ

I. Практика рассмотрения дел по спорам возникающим из гражданских правоотношений Споры, возникающие из жилищных правоотношений

1. Поскольку служебные жилые помещения, которые находились в государственной собственности и были закреплены за государственными предприятиями или учреждениями на праве хозяйственного ведения или оперативного управления, после передачи их в муниципальную собственность утрачивают статус служебных, они могут быть приобретены гражданами в собственность в порядке приватизации.

Н.В., Н.Е., Н.А. обратились в суд с иском к Департаменту жилищной политики и жилищного фонда г. Москвы и территориальному управлению Федерального агентства по управлению государственным имуществом о признании права собственности на жилое помещение в порядке приватизации.

В обоснование иска указали, что Н.В. в связи с его работой в государственном учреждении, находящемся в ведении Министерства обороны Российской Федерации, на состав семьи из четырех человек (он, его жена Н.Л., сын Н.А. и дочь Н.Е.) был выдан служебный ордер на право занятия трехкомнатной квартиры.

На основании служебного ордера истцы были зарегистрированы в квартире, в отношении которой возник спор.

В 1995 году Н.В. уволился из государственного учреждения.

На момент рассмотрения дела в суде истцы продолжали проживать в спорной квартире.

На учете нуждающихся в улучшении жилищных условий семья истца не состояла, свое право на однократную бесплатную приватизацию занимаемого жилого помещения истцы не реализовали.

В соответствии с постановлением Правительства Москвы от 19 июля 2005 г. N 536-ПП «О приеме ведомственного жилищного фонда и объектов инженерного и коммунального назначения Министерства обороны Российской Федерации в собственность города Москвы в 2005 – 2006 годах» и распоряжением Федерального агентства по управлению федеральным имуществом от 6 июня 2006 г. жилой многоквартирный дом, в котором находится спорное жилое помещение, с 1 июля 2007 г. передан от Министерства обороны Российской Федерации в собственность г. Москвы.

В связи с передачей в государственную собственность г. Москвы объектов жилого фонда, относящихся к федеральной собственности и находящихся в оперативном управлении государственного учреждения, находящееся в ведении Министерства обороны Российской Федерации государственное учреждение было расформировано.

Истцы не могли реализовать свое право на приватизацию жилого помещения в связи с тем, что Департамент жилищной политики и жилищного фонда г. Москвы в ответ на их обращение по вопросу приватизации сообщил, что занимаемая истцами квартира является служебной и приватизации не подлежит, решение об исключении ее из числа служебных жилых помещений органом исполнительной власти не принималось.

Дело рассматривалось судами неоднократно.

Решением районного суда, оставленным без изменения определением суда второй инстанции, в удовлетворении иска отказано.

Обсудив обоснованность доводов кассационной жалобы Н.В., Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила вынесенные судебные постановления в кассационном порядке, поскольку судами при рассмотрении дела были допущены существенные нарушения норм материального права.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд с учетом положений постановления Правительства Москвы от 5 августа 2008 г. N 711-ПП (в редакции постановления Правительства Москвы от 26 апреля 2011 г. N 158-ПП) «О порядке использования жилых помещений, находящихся в собственности города Москвы, ранее предоставленных гражданам по договорам субаренды или в качестве служебных жилых помещений» исходил из того, что право собственности г. Москвы на спорное жилое помещение на момент рассмотрения дела в суде зарегистрировано не было, решение об исключении занимаемой истцами квартиры из числа служебных жилых помещений органом исполнительной власти не издавалось, т.е. правовой режим спорной квартиры изменен не был. На учете нуждающихся в улучшении жилищных условий семья Н.В. не состояла, поэтому права на предоставление занимаемого жилого помещения по договору социального найма и, соответственно, на его приватизацию не имела.

С данными выводами согласился суд второй инстанции.

Вместе с тем ст. 2 Закона Российской Федерации от 4 июля 1991 г. N 1541—1 «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации» (в редакции, действовавшей на момент возникновения спорных отношений) предусмотрено право граждан, занимающих жилые помещения в государственном и муниципальном жилищном фонде, включая жилищный фонд, находящийся в хозяйственном ведении предприятий или оперативном управлении учреждений (ведомственный фонд), на условиях социального найма, приобрести эти помещения в собственность на условиях, предусмотренных указанным Законом, иными нормативными актами Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, с согласия всех совместно проживающих совершеннолетних членов семьи, а также несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет.

Согласно ст. 4 названного Закона не подлежат приватизации служебные жилые помещения.

Исходя из положений ст. 7 Федерального закона от 29 декабря 2004 г. N 189-ФЗ «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации», Верховный Суд Российской Федерации в Обзоре законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2006 года, утвержденном Постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 7 и 14 июня 2006 г. (вопрос 21), разъяснил следующее.

Факт принятия решения о передаче служебных жилых помещений, которые находились в государственной собственности и были закреплены за государственными предприятиями или учреждениями на праве хозяйственного ведения или оперативного управления, в муниципальную собственность предполагает изменение статуса жилого помещения.

Следовательно, при передаче в муниципальную собственность такие жилые помещения утрачивают статус служебных и к ним применяется правовой режим, установленный для жилых помещений, предоставленных по договорам социального найма, поэтому граждане, которые занимают указанные жилые помещения, вправе приобрести их в собственность в соответствии с положениями ст. 2 Закона Российской Федерации «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации».

Таким образом, служебные жилые помещения, которые находились в государственной собственности и были закреплены за государственными предприятиями или учреждениями на праве хозяйственного ведения или оперативного управления, а впоследствии были переданы в муниципальную собственность, могут быть приобретены гражданами в собственность в порядке приватизации.

Приведенные выше разъяснения Верховного Суда Российской Федерации судом при разрешении спора применительно к правоотношениям сторон учтены не были, как не было учтено и то обстоятельство, что отсутствие решения органа, осуществляющего управление государственным или муниципальным жилищным фондом, об исключении жилого помещения из специализированного жилищного фонда не может препятствовать осуществлению гражданами прав нанимателя жилого помещения по договору социального найма, т.к. их реализация не может быть поставлена в зависимость от оформления уполномоченными органами этого документа.

По настоящему делу юридически значимые обстоятельства судом были установлены. В частности, установлено, что занимаемое истцами жилое помещение, ранее находившееся в федеральной собственности и предоставленное им в качестве служебного, впоследствии было передано в собственность г. Москвы.

Следовательно, спорное жилое помещение после передачи в собственность г. Москвы утратило статус служебного, поэтому к нему применяется правовой режим, установленный для жилых помещений, предоставленных по договорам социального найма.

Истцы же, проживавшие в спорном жилом помещении на момент передачи его из федеральной собственности в собственность г. Москвы, приобрели право пользования им на условиях договора социального найма и в соответствии с положениями ст. 2 Закона Российской Федерации «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации» имели право приобрести его в собственность, в связи с чем их иск следовало признать обоснованным и подлежащим удовлетворению.

Таким образом, доводы суда о том, что семья Н.В. на учете нуждающихся в жилом помещении не состояла, а потому не имела права занимать спорное жилое помещение на условиях договора социального найма, несостоятельны. Постановление Правительства Москвы от 5 августа 2008 г. N 711-ПП (в редакции постановления Правительства Москвы от 26 апреля 2011 г. N 158-ПП) «О порядке использования жилых помещений, находящихся в собственности города Москвы, ранее предоставленных гражданам по договорам субаренды или в качестве служебных жилых помещений», на которое ссылались суды первой и второй инстанций в обоснование своих выводов, к возникшим между сторонами отношениям не может применяться, т.к. изначально спорная квартира собственностью г. Москвы не являлась. Н.В., работая в государственном учреждении, находящемся в ведении Министерства обороны Российской Федерации, в трудовых отношениях с органом государственной власти г. Москвы, иным государственным органом г. Москвы или организацией (предприятием), финансируемой за счет бюджета г. Москвы, не состоял.

Принимая во внимание, что обстоятельства, имеющие значение для дела, судом первой инстанции установлены, Судебная коллегия, отменяя судебные постановления, приняла новое решение, не передавая дело для нового рассмотрения, и удовлетворила иск Н.В., Н.Е., Н.А., поскольку судебными инстанциями допущена ошибка в применении и толковании норм материального права. За истцами признано право общей долевой собственности в порядке приватизации на спорную квартиру по 1/3 доли за каждым.

Определение N 5-КГ13—18