Текст бизнес-книги "Третья альтернатива: Решение самых сложных жизненных проблем"

Автор книги: Стивен Кови

Раздел: Зарубежная деловая литература, Бизнес-книги

В знаменитой книге «Я и Ты»{14}14
  Бубер М. Я и Ты. – М.: Высшая школа, 1993.


[Закрыть] великий философ Мартин Бубер учил, что мы слишком часто относимся друг к другу как к объектам, а не людям. Объект – это Оно, но личность – Ты. Если я обращаюсь с человеком так, будто передо мной Оно, объект, которым я могу пользоваться в собственных интересах, я и сам превращаюсь в Оно – я уже не живое существо, а механизм. Отношения между Оно и Оно – не то же самое, что отношения между Я и Ты. «Человечность простого Оно, чисто воображаемое… не имеет ничего общего с живой человечностью, – говорит Бубер. – Если человек допустит его господство, то постоянно разрастающийся мир Оно перерастет его и лишит реальности его собственное Я».

Мы полагаем, что если низвести человека до положения вещи, то его будет легче контролировать. Поэтому компании обозначают своих сотрудников презрительным термином «трудовые ресурсы», словно это не более чем очередная строчка в финансовом отчете, наряду с налогами и кредиторской задолженностью. Поэтому большинство людей в большинстве организаций воспринимаются исключительно с точки зрения их функции, хотя у них гораздо больше креативности, изобретательности, находчивости, ума и таланта, чем требует или даже позволяет выполняемая ими работа! Тот, для кого люди – вещи, несет огромные потери от упущенных возможностей. Никакой финансовый отчет не отразит эту колоссальную потерю – нераскрытый потенциал людей, их не проявленные возможности.

Напротив, Бубер говорит: «Если в моих глазах человек – это Ты… то он не вещь среди других вещей»{15}15
  Martin Buber, I and Thou (New York: Simon & Schuster, 2000), 23, 28, 54.


[Закрыть].

Бубер использует местоимение «ты», потому что оно подразумевает нечто большее, чем внешнее уважение, в нем звучит благоговейное отношение к другому человеку. Оно предполагает интимность, открытость и доверие. Взгляд же на другого как на Оно предполагает отстраненность, равнодушие и подталкивает к эксплуатации.

Я искренне сочувствую несчастным душам, не испытывающим почтения к человеку. Научиться понимать другого, не стремясь контролировать его или манипулировать им, – все равно что ступить на священную территорию. Это невероятно обогащает душу. Карл Роджерс красноречиво описывает собственный опыт такого рода:

Одно из чувств, дающих наиболее глубокое удовлетворение… я испытываю, когда восхищаюсь человеком так же, как восхищаюсь закатом. Люди могут быть столь же чудесны, как закат солнца, если дать им такую возможность. Пожалуй, причина нашего неподдельного восхищения закатом заключается в том, что мы не можем его контролировать. Созерцая закат, я ведь не говорю: «Пригаси-ка оранжевые сполохи в правом углу, подбавь пурпура над горизонтом и еще немного розового в оттенке облаков». Я этого не делаю. Я не пытаюсь контролировать закат солнца. Я благоговейно смотрю, как оно садится{16}16
  Carl Rogers, A Way of Being (New York: Houghton Mifflin Harcourt, 1995), 22.


[Закрыть].

Утрата способности испытывать это благоговение при виде другого человека – возможно, величайшая трагедия человечества.

В 1964 г. борец за свободу Нельсон Мандела начал отбывать 27-летний срок заключения в одиночной камере на острове Роббен. Молодой правовед, он взбунтовался против системы апартеида, подавлявшей таких, как он, чернокожих африканцев. «Тысячи проявлений высокомерия, тысячи унижений и тысячи ситуаций, уже стершихся из памяти, пробудили во мне гнев, бунтарский дух, стремление побороть систему, закабалившую мой народ», – объясняет он{17}17
  Nelson Mandela, In His Own Words (New York: Hachette Digital, 2. 2003), xxxii.


[Закрыть]. В тюрьме Мандела испытывал то же чувство еще острее и поначалу еще больше ожесточился.

Но постепенно его сердце смягчилось. Через многие годы после освобождения Манделы я лично встречался с ним. Я спросил: «Сколько времени понадобилось, чтобы преодолеть ожесточенность в отношении надзирателей – людей, которые мучили вас и обращались с вами с таким чудовищным пренебрежением?» Он ответил: «Около четырех лет». Я спросил о причинах этой перемены и услышал в ответ: «Они говорили об отношениях друг с другом, о своих семьях, и я осознал, что эти люди – тоже жертвы системы апартеида».

Один молодой охранник, Кристо Бранд, так описывал историю собственного перерождения: «Когда я поступил на работу в Роббен-Айленд, мне сказали, что люди, которых мы сторожим, ничем не лучше зверей. Некоторые тюремщики ненавидели заключенных и были с ними очень жестоки»{18}18
  «Christo Brand,» The Forgiveness Project, http://theforgivenessproject.com/stories/christo-brand-vusumzi-mcongo-south-africa/. Accessed November 23, 2010.


[Закрыть]. Но затем ему поручили надзирать за Нельсоном Манделой. «Когда я пришел в тюрьму, ему уже было 60 лет. Он держался очень просто, по-свойски и вежливо. Нельсон Мандела относился ко мне с уважением, и мое уважение к нему росло. Понемногу завязалась дружба, хотя он и был заключенным».

Эта дружба полностью изменила жизнь Кристо Бранда. Он начал оказывать Манделе услуги, тайно проносил ему хлеб и передавал письма. Бранд даже нарушил правила – устроил Манделе встречу с маленьким внуком. «Мандела тревожился, что я попадусь и меня накажут. Он написал моей жене письмо, где убеждал, что я должен продолжать учебу. Даже будучи заключенным, он побуждал тюремщиков учиться».

Мандела очень привязался к маленькому сыну Бранда Райану – тому позволялось навещать его, и мальчик полюбил его как родного дедушку. В дальнейшем, когда Мандела был президентом Южно-Африканской Республики, его фонд поддержки образования предоставил Райану стипендию{19}19
  Andrew Meldrum, The Guard Who Really Was Mandela's Friend," Observer (London), May 20, 2007, http://www.guardian.co.uk/world/2007/may/20/nelsonmandela. Accessed November 23, 2010.


[Закрыть].

И для Нельсона Манделы, и для Кристо Бранда их отношения перешли от Я – Оно к Я – Ты. Молодой человек, считавший чернокожих животными, в итоге полюбил старого заключенного и стал противником системы апартеида. Старик, считавший белых врагами, искренне привязался к молодому охраннику. Это был лишь один шаг в том, что Мандела называл «долгой дорогой к свободе» от собственных предрассудков.

Мандела пишет: «В эти долгие годы одиночества моя жажда свободы для собственного народа превратилась в жажду свободы для всех, белых и черных. Для меня было ясно как день, что угнетатель нуждается в освобождении столь же определенно, что и угнетаемый… Угнетаемый и угнетатель в равной мере ограблены, лишены своего человеческого начала»{20}20
  Nelson Mandela, Long Walk to Freedom (New York: Holt, Rinehart and Winston, 2000), p. 544.


[Закрыть]. В силу этого мировосприятия банту сказали бы, что Мандела обладает Убунту.

Это превращение произошло, когда отношения стали по-настоящему личностными. Мандела и Бранд начали видеть друг в друге личность, а не представителя ненавистной противоположной стороны. Начав наконец действительно видеть друг друга, говорит архиепископ Десмонд Туту, «мы замечаем отблеск чего-то лучшего… когда весь мир оживляется духом сострадания и чудесными проявлениями великодушия, когда ненадолго мы оказываемся связанными друг с другом узами заботливой человечности»{21}21
  Desmond Tutu, No Future Without Forgiveness (New York: Doubleday, 1999), 265.


[Закрыть]. Такова сила парадигмы «я вижу тебя».

Если я следую парадигме «я вижу тебя», то испытываю к вам подлинное, а не деланное уважение. Я вижу вас, а не противоположную сторону в конфликте. Я знаю, что ваша повесть богата и многогранна, полна волнующих откровений. Согласно парадигме «я вижу тебя» вы и я вместе обладаем уникальной силой, потому что ваши и мои сильные стороны дополняют друг друга. Такая комбинация не имеет аналогов. Вместе мы можем подняться до Третьей альтернативы. Это невозможно, если мы действуем в рамках парадигмы стереотипного восприятия.

В парадигме «я вижу тебя» я обладаю Убунту; моя эмпатия распространяется далеко. Если я действительно вижу вас, значит, я предрасположен вас понять, почувствовать то, что чувствуете вы, а значит, свести конфликт к минимуму и добиться максимальной синергии между вами и мной. Напротив, если вы находитесь вне моего круга эмпатии, я не могу ощутить, что вы чувствуете, не могу увидеть то, что вы видите, и ни вы, ни я не можем быть столь же сильными, проницательными или передовыми, какими были бы вместе.

Я призываю вас серьезно отнестись к этой парадигме и в личной жизни действовать согласно ей. Вспомните одного-двух человек – это могут быть коллеги, друзья, члены семьи, – которых должны будете увидеть. Вы поняли, что я имею в виду. Есть ли у них основания считать, что вы их недооцениваете, игнорируете, имитируете уважение к ним? Вы обсуждаете их у них за спиной? Они для вас символы или реальные люди со своими достоинствами и недостатками, характерными особенностями и противоречиями, удивительными дарованиями и непознанными «белыми пятнами» – такие же, как и вы?

Парадигма 3: «я обращаюсь к тебе»

Смысл этой парадигмы – сознательно искать взгляды, идущие вразрез с вашими, вместо того чтобы избегать их или защищаться от них.

Если кто-то смотрит на вещи не так, как вы, лучшее, что вы можете ему ответить: «Вы не согласны? Я должен вас выслушать!» А потом так и поступить.

Самые сильные лидеры не отрицают конфликт и не пытаются его задавить. Они воспринимают его как возможность продвинуться вперед, потому что знают: нет ни роста, ни открытий, ни инноваций – ни, разумеется, мира, – если провокационные вопросы не задаются в открытую и не решаются честно.

Эффективные лидеры не игнорируют, не понижают в должности и не увольняют того, кто с ними не согласен, а идут к нему и говорят: «Если человек с вашим умом, опытом и преданностью делу не согласен со мной, значит, есть что-то, чего я не понимаю, но должен понять. Мне нужно взглянуть на ситуацию с ваших позиций, с вашей точки зрения».

Я называю эту парадигму «я обращаюсь к тебе», чтобы выразить тот глубокий сдвиг мышления, без которого Третья альтернатива недостижима. Сталкиваясь с кем-то, кто со мной не согласен, я, как любой другой человек, автоматически занимаю оборонительную позицию. Именно поэтому Третья альтернатива противоречит всякой очевидности. Она побуждает меня высоко ценить людей, отличающихся от меня, а не отгораживаться от них крепостными стенами.

Противоположность парадигмы «я обращаюсь к тебе» – парадигма «я защищаюсь от тебя» (см. противопоставления в таблице ниже). Помните: то, что мы видим, определяет то, что мы делаем, а то, что мы делаем, определяет результат, который мы получаем.

Моя сокровенная идентичность выражена в моих мыслях, идеях, инстинктах и, следует это признать, в моих предубеждениях. Поэтому Третьей парадигме должны предшествовать первые две – «я вижу себя» и «я вижу тебя». Мышление по принципу Третьей альтернативы требует глубокой внутренней уверенности, которая опирается на реалистичное представление о себе и на признание исключительности своего дара и способа восприятия. Защитный менталитет противоположен: он питается неуверенностью, самообольщением и обезличиванием людей, которые от нас отличаются.

Парадигма «я обращаюсь к тебе» исходит из принципа, что истина сложна и многогранна и что каждый, скорее всего, владеет маленьким ее фрагментом. «Истина редко бывает чистой и никогда – однозначной», – сказал Оскар Уайльд. Никто не знает всей правды. Люди, мыслящие по принципу Третьей альтернативы, сознают, что их восприятие тем ближе к реальности, чем больше фрагментов истины они соберут. Поэтому они сознательно ищут иные ее элементы. Если вы знаете истину, которой не знаю я, почему бы мне не найти вас и не попросить научить меня ей?

Подчеркиваю: это радикальный сдвиг мышления, в рамках которого конфликт рассматривается не как проблема, а как возможность. Глубокое расхождение во мнениях видится широкой дорогой к знанию, а не крепостной стеной. Во многих книгах об искусстве ведения переговоров всегда подчеркивается необходимость найти пункты, по которым вы можете прийти к согласию, найти сферу общего интереса. Это важно. Но, возможно, еще важнее увидеть различия и извлечь из них пользу.

Люди имеют разные взгляды – это не просто естественно, это жизненная необходимость. За долгие годы я множество раз повторял, что если два человека сходятся во мнении, то один из них лишний. Мир без различий был бы миром одинаковости, где невозможен прогресс. Однако вместо того чтобы ценить различия, мы пытаемся оградить себя от них, потому что убеждены, что они угрожают нашей идентичности. Люди, страдающие из-за защитного менталитета, окружают себя стенами, чтобы удержать свои позиции, вместо того чтобы двигаться вперед.

Самое обескураживающее в типичном подходе к урегулированию конфликтов – бетонные стены наших мнений. История знает множество примеров, когда символические стены между людьми превращались в настоящие. Такая стена выросла в Берлине между капитализмом и социализмом, а на Ближнем Востоке – между Израилем и Палестиной. Пока стены стоят, мы не можем идти вперед, и так будет до тех пор, пока хотя бы один из нас не захочет обратиться к другому и по-настоящему его понять.

Эти стены сложены из бездумно принятых клише. Политические клише, конечно же, самый очевидный способ манипулирования, однако банальности окружают нас повсюду, дома и на работе. Одни и те же обвинения под видом утверждений повторяются год за годом, сильно накаляя страсти жертв мышления меж двух альтернатив, но почти не давая света всем остальным:

«Жадный до наших налогов либерал!»

«Бессердечный консерватор!»

«Потворствующий преступникам!»

«Разжигатель расизма!»

«Малодушный пройдоха!»

«Озолотившийся прислужник военно-промышленного комплекса!»

«Если мы тебя изберем, террористы победят!»

«Если мы тебя изберем, богатые станут еще богаче, а бедным останется только в петлю!»

«Социалист!»

«Фашист!»

В «Путешествиях Гулливера»{22}22
  Свифт Дж. Путешествия Гулливера. – М.: АСТ, Астрель, 2011.


[Закрыть] Джонатана Свифта описана удивительная социальная группа – жители города Лапуты, правящая элита своей страны. Они пришли к выводу, что реальный разговор с кем-либо требует слишком больших усилий, поэтому имеют при себе сумки с символами, которые просто демонстрируют друг другу при встрече. «Я часто видел, – рассказывает Гулливер, – как двое таких мудрецов открывают сумки и целый час ведут беседу, затем убирают принадлежности и отбывают». Очевидно, Свифт высмеивает членов правительства и лидеров делового мира, которые мусолят одни и те же затертые до дыр темы вместо нормального диалога.

Сегодня в этих актах псевдокоммуникации проскальзывают новые ядовитые ноты. Цивилизованность дискуссий сейчас низка как никогда. Озлобленность, раздоры, безысходность, раскол… Даже на самом высоком государственном уровне, где некогда царило взаимное уважение, вновь и вновь происходят выплески негативных эмоций вместо диалога. Мышление меж двух альтернатив становится ядом.

В Интернете, в так называемых новостях по кабельному TV, на радиостанциях всех стран демагоги нашли короткий путь к богатству – хвалой и хулой загонять людей во враждующие лагеря. Одни из демагогов считают себя мучениками, другие не скрывают, что их единственная цель – прибыль, но многие заняты тем, что разжигают ненависть ко всякому, кто от них отличается. Их примитивный менталитет, «мы против них», по словам профессора Рональда Арнетта, «создает иллюзию остроты восприятия, хотя в действительности это лишь отказ узнать и понять новое, ознакомившись с иной точкой зрения»{23}23
  Ronald C. Arnett, Communication and Community: Implications of Martin Buber's Dialogue (Carbondale: Southern Illinois University Press, 1986), 34.


[Закрыть].

Интернет обернулся новообретенной силой для формирования изолированных групп, отмечает в своей книге «Незаменимый. Можно ли без вас обойтись?» предприниматель Сет Годин{24}24
  Годин С. Незаменимый. Можно ли без вас обойтись? – М.: Манн, Иванов и Фербер, 2010, http://www.ted.com/talks/seth_godin_on_the_tribes_we_lead.html. Accessed November 20, 2010.


[Закрыть]. Это удивительная вещь. Все и каждый, от философа-стоика до исполнителя украинских народных танцев, могут объединиться и вместе изучать предмет своего общего интереса. Однако у сбивания в группки есть и мрачная сторона: люди объединяются только с теми, кто мыслит сходным с ними образом. Два человека, забивающие в Google один и тот же вопрос, получат два разных ответа, потому что изощренная поисковая машина уже знает, какого рода он должен быть для каждого из них. Не ирония ли, что, имея возможность услышать в Интернете множество разных голосов, люди, запертые за цифровыми стенами, уклоняются от любого контакта, от всякого обдумывания иных точек зрения. Они напоминают жителей Лапуты, сопровождающих обмен банальностями энергичными знаками одобрения и замыкающих свой слух для всего прочего.

С давнего времени и по сей день мне мешают жить служители враждебности и разлада. Я пытался противостоять им, рассказывая о парадигме «Я обращаюсь к тебе». Я встречался более чем с 30 главами государств и с бесчисленными лидерами корпораций и правительств. Я общался со школьниками от Сингапура до Южной Калифорнии. И всегда учил одному: тому, что называю «коммуникацией с „жезлом оратора“».

Много столетий коренные жители Америки использовали на своих племенных советах такой жезл, демонстрирующий, кто имеет право держать речь. Пока он находится в руках говорящего, пока оратор не убежден, что его выслушали и поняли, никто не смеет его прервать. Однажды очень уважаемая группа лидеров коренных американцев наградила меня традиционным «жезлом оратора», которым я очень дорожу. (На той же церемонии они дали мне имя «Белоголовый орлан»!)

Символика «жезла оратора» заслуживает более близкого знакомства:

В руках у того, кто держит «жезл оратора», находится священная сила слов. Только он один может говорить, пока жезл у него; остальные члены совета должны хранить молчание. Орлиное перо, прикрепленное к жезлу, дает говорящему смелость и мудрость говорить правдиво и разумно. Кроличий мех на конце жезла напоминает ему, что слова должны исходить из самого сердца и быть теплыми и мягкими. Синий камень напоминает, что Великий дух слышит речи его сердца так же хорошо, как и слова, которые он произносит. Перламутровая раковина, переливающаяся и всегда принимающая разный вид, напоминает, что меняются весь мир, каким Бог его создал, – дни, времена года, годы, – а также люди и ситуации. Четыре бусины разного цвета – желтая (восход солнца – восток), красная (закат солнца – запад), белая (снег – север) и зеленая (земля – юг) – символизируют силы Вселенной, которые пребывают с ним во время его речи, помогая ему раскрыть свое сердце. К жезлу прикреплен пук шерстинок великого быка. Оратор должен говорить с силой и мощью этого огромного животного{25}25
  Carol Locust, «The Talking Stick,» Acacia Artisans: Stories and Facts, http://www.acaciart.com/stories/archive6.html. Accessed October 10, 2010.


[Закрыть].

Описание «жезла оратора» индейцев чероки прекрасно подытоживает все то, чему я пытаюсь учить. Смысл обладания жезлом – не победить другого в споре, а услышать его повесть и постичь его сердце. Для этого нужны смелость, мудрость и соединение любви к истине с состраданием. В глобальной культуре XX в. нет ничего столь жизненно необходимого, как способность понять другого, вместо того чтобы пытаться его подчинить. Коммуникация с помощью ораторского жезла – нравственный императив нашего времени.

Жезл играет главную роль во время круга говорящих – старейшины созывают его, чтобы обсудить важные проблемы и принять значимые решения. По традиции, он не является местом дебатов. Д-р Карол Локуст так описывает его: «Круг собирается для того, чтобы каждый мог высказать свою истину в месте, где царят доверие и безопасность… Ни один не выделяется из числа других, все равны, и у круга нет ни начала, ни конца, поэтому все произнесенные слова встречаются с одинаковым уважением».

Корни традиции круга говорящих уходят в глубь времен, но они нашли свое выражение в мифе об основании союза ирокезских племен. Столетиями пять народностей, обитавших в низовьях североамериканских Великих озер, вели друг с другом кровопролитные войны. Каждое племя стремилось господствовать над остальными. Возможно, уже в XII в. среди них объявился молодой чужеземец, которого легенда именует Деганавида (Миротворец), и все изменил.

Миф повествует, что он нашел кровожадного воина, жизнь которого была полна насилия. Этот человек вселял в людей такой ужас и был так дистанцирован от остальных, что ему даже не дали имени. Однажды вечером Миротворец подкрался к жилищу безымянного воина и взобрался наверх, где сквозь отверстие в крыше выходил дым его очага. В жилище воин сидел, задумавшись у греющегося над огнем котла. Увидев отраженное в воде лицо незнакомца, взирающее на него из водной глубины, воин был поражен его красотой и погрузился в размышления о злом пути, которым шел.

Когда незнакомец спустился с крыши и вошел в хижину, воин обнял его. «Я удивился, что на меня смотрит со дна котла человек. Его красота тронула мое сердце… Я пришел к выводу, что, наверное, это я сам гляжу оттуда. И в этот миг я подумал: "Моя привычка убивать людей не соответствует этой красоте"».

Воин раскрыл перед незнакомцем свою душу. Он рассказал свою повесть, и Миротворец с уважением выслушал его. Наконец воин сказал: «Итак, я закончил. Теперь твой черед, и уже я буду слушать все, что ты мне скажешь».

Миротворец ответил ему: «Ты только что изменил весь строй своей жизни. Теперь у тебя появилось новое состояние духа, которое называется Справедливостью и Миром». Они вновь заглянули в воду вместе и увидели, как похожи друг на друга. Миротворец дал воину имя – Гайавата, и двое мужчин вместе «повели многолетнюю интеллектуальную и духовную борьбу» за то, чтобы объединить племена мохоков, онайда, онондага, кайюга и сенека в нынешний союз ирокезов{26}26
  William Nelson Fenton, The Great Law and the Longhouse: A Political History of the Iroquois Confederacy (Norman, OK: University of Oklahoma Press, 1998), 90–91.


[Закрыть]. Этот союз, который иногда называют «старейшей в мире существующей демократией прямого участия», начался как Третья альтернатива беспрестанной войны, с одной стороны, и порабощения самым сильным племенем остальных племен – с другой. С тех пор пять народностей никогда больше не воевали друг с другом. Конституционный строй ирокезов, именуемый Великим законом мира, существует по сей день. Его возглавляет совет глав кланов, а большинство решений принимается консенсусом, в котором все представители имеют равные голоса{27}27
  Encyclopedia of the Haudenosaunee (Iroquois Confederacy), ed. Bruce Elliott Johansen and Barbara Alice Mann (Westport, CT: Greenwood Publishing Group), 246.


[Закрыть]. Этот совет играет важную роль, но занимается исключительно крупными вопросами, а большинство проблем местного уровня разрешаются советами племен, составляющими уникальную федеральную систему управления. Любопытно, что советы женщин имеют право наложить вето на решения лидеров-мужчин.

Историки расходятся во мнениях о степени влияния союза ирокезских племен, но он в любом случае послужил моделью при создании Соединенных Штатов. За несколько десятилетий до Войны за независимость Бенджамин Франклин первым предложил аналогичное объединение британских колоний в Америке. На него произвела большое впечатление остроумная ирокезская «схема объединения»: «Она пережила столетия и оказалась нерушимой». Если им это удалось, вопрошал Франклин, почему не удастся колониям?{28}28
  Цит. по: Susan Kalter, Benjamin Franklin, Pennsylvania, and the First Nations (Champaign: University of Illinois Press, 2006), 28.


[Закрыть]

Таково великое наследие первого круга говорящих, родившегося в миг, когда Гайавата увидел себя и своего брата отраженными в воде. Результатом, по словам Миротворца, стало «новое состояние духа» – парадигмы «я вижу себя» и «я вижу тебя», – которое «изменило весь строй» жизни Гайаваты. Чтобы распространить среди народов это новое состояние духа, два человека задействовали парадигму «я обращаюсь к тебе» – организовывали круги говорящих везде, где оказывались, устанавливали среди пяти народностей Великий закон мира. Его символом стал ораторский жезл.

Почти тысячу лет с тех пор пять народностей жили в мире, в то же время так называемый цивилизованный Запад «обогащал» историю войнами и массовыми убийствами.