Текст бизнес-книги "Инженеры и ценовая система"

Автор книги: Торстейн Веблен

Раздел: Экономика, Бизнес-книги

Торстейн Веблен
Инженеры и ценовая система

THE ENGINEERS AND THE PRICE SYSTEM

THORSTEIN BUNDE VEBLEN

Перевод с английского

ИЛЬИ КОШКИНА

В оформлении обложки использован плакат 1931 г.

ТОРСТЕЙН ВЕБЛЕН (1857–1929) – американский экономист, автор ряда социологических и экономических трудов, основоположник институциональной школы в экономике, занимающейся исследованием взаимодействия институтов и институций. Преподавал в Корнельском, Чикагском, Стэнфордском университетах и в Университете штата Миссури (1910—1917). На русский язык переведены три работы Веблена – «Теория праздного класса», «Теория делового предприятия» и «Инженеры и ценовая система».

Торстейн Бунде Веблен

Опубликовано Издательским домом Высшей школы экономики

<http://id.hse.ru>

О природе и использовании саботажа

Слово «саботаж» произошло от французского «sabot» – вид деревянной обуви. Оно означает «идти медленно, неуклюжей шаркающей походкой» – как ходит человек в таких ботинках. Поэтому так стали называть меры, приводящие к замедлению, снижению эффективности производства, созданию помех для работы и увеличению брака. В Америке под саботажем часто понимают насильственный протест, промышленный террор, разрушения, поджоги и взрывы, хотя это сильно отличается как от изначального, так и от современного значения термина. Совершенно иначе слово «саботаж» понимают те, кто отстаивает эту меру как аргумент в борьбе за повышение заработной платы или улучшение условий труда. Хорошим определением саботажа можно назвать то, которое с недавнего времени используют Индустриальные рабочие мира[1]1
  Индустриальные рабочие мира {англ. Industrial Workers of the World, IWW) – союз анархистов, социалистов и радикальных профсоюзных активистов, основанный в 1905 г. (Здесь и далее – примеч. пер.)


[Закрыть]: «сознательное снижение эффективности» – невзирая на то, что и оно не отражает всю полноту этого понятия. Зловещий смысл, который приобрело слово «саботаж» в Америке, – то есть хаос и насилие – вероятно, привнесли в него отдельные люди и газеты, стремящиеся дискредитировать использование саботажа рабочими и потому заостряющие внимание на его мрачных проявлениях. И это неправильно, поскольку слово превращается в средство обвинения, а не объяснения. Несомненно, жестокие методы имели место в акциях саботажа, устраиваемых недовольными рабочими, – так же как и в конкурентных войнах предприятий. Это действительно один из способов саботажа, но не самый распространенный и не самый эффективный, хотя шокирующий и обращающий на себя внимание. Случаи преднамеренного насилия редки по сравнению с прогулами по мнимой болезни и дезорганизацией работы, которые обычно составляют основу законного саботажа.

Первоначально слово «саботаж» вошло в обиход французских рабочих, членов профсоюзов, избравших тактику пассивного сопротивления, и продолжает ассоциироваться со стратегией этих рабочих, которые известны как синдикалисты[2]2
  Революционный синдикализм (фр. syndicat – профсоюз, союз) – направление профсоюзной мысли, возникло в конце XIX столетия. Синдикализм есть отказ от каких-либо идеологий (анархизм).


[Закрыть], а также их единомышленников в других странах. Но тактика синдикалистов и их использование саботажа, по сути своей не отличаются от тактики других рабочих в других местах, или от похожей тактики создания помех, простоя и ограничений, используемой в спорах сотрудников и нанимателей о заработной плате и других условиях. В итоге за последнюю четверть века слово закономерно перешло в повседневную речь и стало обозначать все мирные или скрытые маневры по созданию помех, простоя и ограничений на производстве, которые предпринимают либо рабочие – чтобы отстоять свои требования, либо наниматели – чтобы противостоять рабочим, либо конкурирующие предприятия – чтобы обеспечить себе преимущество. Такие маневры широко используются в бизнесе, но только в последнее время появилось понимание, что этот распространенный способ вести дела имеет общую природу с тактикой синдикалистов. Так что до последних нескольких лет было не принято называть подобные действия саботажем, если они использовались работодателями и корпорациями. И стратегия скрытого противодействия, создания помех и простоя, очевидно, имеет один и тот же характер, независимо от того, прибегает к ней предприниматель или рабочий, а значит, ее следует называть так же. Поэтому теперь рабочие говорят о капиталистическом саботаже так же свободно, как работодатели и газеты говорят о синдикалистском саботаже. Теперь слово используется должным образом и описывает определенную систему производственной стратегии и управления, независимо от того, кто ее применяет. Саботаж обычно подразумевает мирное или тайное противодействие, создание задержек, простоя и ограничение производства.

Саботаж обычно работает в рамках закона, хотя речь скорее о букве, чем о духе закона. Он используется для защиты некоторых особых преимуществ или привилегий, обычно – делового характера. Как правило, речь идет о чем-то вроде законного права, которое каждая сторона стремится сохранить или защитить, либо же ограничить или отменить. Это могут быть особые права, преимущества в отношении доходов или привилегий, а также некие материальные интересы. Рабочие с помощью таких мер пытаются добиться от руководства улучшения условий труда, увеличения заработной платы, сокращения рабочего дня или поддержания привычных норм – все это они рассматривают как свои законные права. Конечно же, любая забастовка по сути является саботажем. Более того, забастовки – это типичный вид саботажа. Первоначально их не называли саботажем только потому, что это слово появилось позже, чем сами забастовки. Существует и другой типичный вид саботажа – локаут[3]3
  Локаут (англ. lock out, букв. – запирать дверь перед кем-либо) – временная остановка производства предприятия работодателем с прекращением выплаты зарплаты.


[Закрыть]. То, что локаут используют работодатели против сотрудников, не отменяет факта: это все та же тактика ограничения производства, создания помех и простоя для защиты своих прав. Локаут обычно не называют саботажем по тем же причинам, что и забастовки. Однако всегда было понятно, что забастовки и локауты имеют общую суть.

Все это не означает, что в привычном использовании забастовок и локаутов есть что-то предосудительное или аморальное. Они – часть обычного функционирования промышленности в рамках существующей системы, и они необходимы ей. Пока система остается неизменной, эта ее часть также будет существовать. На основании имущественных прав владелец и работодатель может делать со своей собственностью что угодно: иметь дело с кем-либо или не иметь, использовать промышленное оборудование и ресурсы или избавиться от них, перейти на сокращенный график или закрыть фабрику и уволить всех рабочих, которые не нужны ему в данный момент. Несомненно, локаут – это совершенно законный маневр. Он может быть признан – и часто признается – благотворным, когда используется, чтобы создать бизнесу хорошие – то есть выгодные – условия. Такова точка зрения обеспеченных граждан. Так же легальна забастовка, пока остается в рамках закона; и она тоже может быть благотворной – по крайней мере в глазах бастующих. Так что эти две типичные разновидности саботажа признаются в целом справедливыми и, в принципе, честными, хотя из этого не следует, что они обязательно справедливы и честны. Многое зависит от обстоятельств.

Саботаж, соответственно, не может быть решительно осужден как таковой. Есть много управленческих мер и в частном предпринимательстве, и в государственном руководстве, которые по сути являются саботажем и которые не только считаются простительными, но и одобряются законодательством, судебной практикой и общественным мнением. Многие подобные меры в сложившейся системе закона и порядка, цен и бизнеса вполне соответствуют определению саботажа, но считается, что они благотворны. Нетрудно доказать, что процветание любого общества, основанного на ценовой системе, невозможно без использования саботажа, регулярное обращение к которому позволяет тормозить и ограничивать производство, а значит, сдерживать цены в разумных пределах и тем самым избегать застоя в торговле. Конечно, подобные соображения привлекают сейчас самое пристальное внимание должностных лиц и предпринимателей, которые пытаются предотвратить депрессию в американской экономике и избежать последующих трудностей для тех, кто зависит от дохода с инвестиций.

Без тех благотворных ограничений, которые создает саботаж по отношению к промышленным предприятиям и рабочим, вряд ли бы удалось поддерживать цены в разумных пределах сколь-нибудь долго. Бизнесу контроль уровня и объема продукции необходим, чтобы сохранять на высоком уровне прибыльность рынка – первое и главное условие процветания в любом сообществе, чьей промышленностью владеют и управляют бизнесмены. И любые способы контроля над промышленностью всегда чем-то напоминают саботаж – это все те же ограничения, простой, увольнение с фабрик рабочих, – благодаря чему выпуск продукции поддерживается на уровне более низком, чем позволяют производственные возможности.

Современная механическая промышленность чрезвычайно производительна. Так что объем и скорость выпуска продукции необходимо регулировать исходя из того, что может выдержать рынок, – другими словами, так, чтобы принести максимальную прибыль в ценовом выражении бизнесменам, которые управляют промышленной системой страны. Иначе неизбежно перепроизводство, спад деловой активности и трудные времена для всех. Перепроизводство означает избыточный выпуск продукции, при котором рыночная цена становится невыгодной. Выходит, что длительное процветание страны изо дня в день зависит от сознательного снижения эффективности бизнесменами, которые управляют промышленным потенциалом страны. Конечно, они используют его в своих интересах и поэтому всегда назначают выгодную для себя цену.

В любом сообществе, основанном на ценовой системе, инвестициях и бизнес-предпринимательстве, обычно существует полная или частичная незанятость рабочей силы, и это кажется обязательным условием, без которого не может поддерживаться приемлемый образ жизни. То есть ни в одном таком сообществе индустриальной системе не позволят работать на полную мощность в течение продолжительного времени, так как это приведет к застою в экономике и постепенному ухудшению уровня жизни людей всех классов. Это несовместимо с нуждами бизнеса. Следовательно, качество и объем продукции должны соответствовать требованиям рынка, а не количеству промышленных ресурсов, возможностям оборудования и нуждам покупателей. Следовательно, в обществе должно быть определенное количество незадействованных промышленных мощностей и рабочей силы. Качество и объем продукции, конечно, нельзя регулировать, если индустриальная система работает на пределе возможностей. Поэтому производство держится на уровне ниже максимального, насколько ниже – определяется обстоятельствами. Это всегда вопрос большей или меньшей незадействованности человеческих и промышленных ресурсов, и способность разумно регулировать этот показатель составляет главную мудрость для любого нормального промышленного предприятия.

Все это очевидные вещи. Но на них обычно предпочитают не заострять внимание. Писатели и ораторы, которые пространно рассуждают о похвальных деяниях бизнесменов, не хотят говорить о саботаже, с помощью которого те ведут дела, о сознательном снижении эффективности, ставшем частью их повседневной работы. Принято рассказывать о тех редких, исключительных и впечатляющих случаях, когда предприниматели сходили с этого безопасного привычного пути и успешно регулировали выпуск продукции за счет увеличения производственных мощностей индустриальной системы на том или ином участке.

Но, в конце концов, подобные мирные или тайные методы создания помех, простоя и ограничений в бизнес-управлении промышленностью широко известны и вполне одобряемы, поэтому нет нужды в дополнительных примерах. В качестве главного примера того, какой масштаб и силу может иметь снижение эффективности в сфере бизнеса, стоит вспомнить, что все цивилизованные страны сейчас подвергаются эксперименту по деловому саботажу беспрецедентного масштаба и нахальства. Все эти страны, которые прошли через войну, как воюющие стороны или как нейтральные, в той или иной мере столкнулись с нехваткой предметов первой необходимости; и это бремя легло в первую очередь на плечи простого народа, как прежде бремя самой войны. Простые люди одержали победу в войне, но потеряли средства к существованию. Тут нет нужды в восхвалениях или обвинениях. Речь об объективном факте, которому, возможно, требуется некоторая оценка, поскольку она обычно требуется подобным утверждениям. Все эти страны прошли через войну и отчаянно эксплуатировали свое население, теперь они крайне нуждаются в товарах первой необходимости, как для непосредственного употребления, так и для промышленного использования. Государство сталкивается с нехваткой товаров, отсутствием еды, одежды, жилья и топлива, что приводит к волне бедствий. И в то же время во всех этих странах замедляются основные отрасли промышленности. Эффективность производства сокращается. Фабрики останавливаются или работают в половину силы, выпуская продукции меньше, чем позволяют производственные мощности. Людей увольняют, и все больше рабочих, которые отслужили в армии, остаются не у дел. В то же время солдат, которые армии больше не нужны, демобилизуют очень медленно, очевидно, из опасения, что рост числа безработных в стране приведет к катастрофе. И все эти люди испытывают огромную потребность в товарах и услугах, которые готовы произвести бездействующие фабрики и рабочие. Но из соображений деловой целесообразности нельзя позволить этим фабрикам и рабочим начать работать – ведь тогда прибыль бизнесменов будет слишком мала. То есть причина в недостаточном доходе крупных предпринимателей, которые владеют фабриками, контролируют производство и тем самым регулируют выпуск продукции. Товары не будут производиться в количестве, необходимом обществу, так как бизнесмены сомневаются, что смогут продать это количество по ценам, которые дали бы разумную прибыль на вложенные инвестиции или капитал; сомневаются в том, что рост производства, сопряженный с наймом большего количества рабочих и более полным обеспечением общества товарами, увеличит доходы. Ведь под разумной прибылью всегда подразумевается прибыль наибольшая.

Все это просто и очевидно, и вряд ли требует дополнительных пояснений. Это ясно и бизнесменам, которые управляют промышленностью страны. Конечно, с такой целью они и регулируют уровень и объем продукции; и еще, разумеется, они всегда делают это в интересах собственного бизнеса; то есть чтобы получить наибольшую прибыль, а не для того чтобы удовлетворить потребности людей, которые прошли войну и сделали мир безопаснее для бизнесмена, заинтересованного в том, чтобы они воевали. Если ответственные бизнесмены случайно отклонятся от прямого пути сугубо делового подхода и позволят нуждам общества повлиять на их стиль управления, они вскоре окажутся дискредитированы и, вероятнее всего, разорены. Их единственное спасение в сознательном снижении эффективности. Вся эта ложь в природе самого бизнеса. Так работает ценовая система, которую создали и которой управляют бизнесмены. Они заслуживают презрения, более того, они открыто признают это. У них связаны руки, потому что из-за требований ценовой системы к финансированию предприниматели ранее взяли на себя огромное бремя накладных расходов, и теперь любое заметное уменьшение чистого дохода грозит им банкротством.

Сейчас, в условиях, вызванных войной и ее окончанием, дела обстоят довольно типичным образом. В недалеком прошлом денег было много; эти крупные поступления (чистая прибыль) были капитализированы; этот добавочный капитал был присоединен к капиталу компаний и покрыт ценными бумагами с фиксированными дивидендами; эти дивиденды, как чистая прибыль, составляют корпоративные обязательства; падение чистых совокупных доходов делает выполнение этих обязательств невозможным. Следовательно, цены необходимо удерживать на том уровне, который позволит сохранять максимальный чистый совокупный доход, а единственный способ этого добиться – сознательное снижение эффективности в тех отраслях промышленности, которые выпускают товары первой необходимости.

Бизнес-сообщество по-прежнему надеется таким образом продержаться, но есть сомнение: окажется ли нынешнее беспрецедентное использование саботажа управленцами в основных отраслях промышленности достаточным, чтобы провести бизнес через этот серьезный кризис без критического сокращения капитала и последующих банкротств? Нет сомнения лишь в том, что спасение прошедших войну людей вторично по отношению к финансовому спасению владельцев корпоративных ценных бумаг, которые обеспечивают чистую прибыль. А это действительно непростая задача. Получается, что производство в основных отраслях должно ограничиваться, чтобы избежать невыгодных цен. В отраслях, связанных с производством предметов роскоши и других излишеств, положение не столь отчаянное; но даже им, в силу зависимости от обеспеченных классов и их доходов, угрожает опасность. Потребности бизнеса вынуждают урезать производство необходимых обществу товаров, чтобы избежать невыгодных цен, но в то же время растущую потребность в этих товарах нужно встречать с пониманием, чтобы избежать народных бунтов, которые становятся весьма вероятными, когда терпение людей на исходе.

Те мудрые бизнесмены, которые используют спасительную толику саботажа, оказываются перед сомнительным выбором между болезненным сокращением чистой прибыли, с одной стороны, и угрозой неуправляемых народных беспорядков – с другой. Любой из вариантов означает бедствие. И существующее положение демонстрирует, что крупные предприниматели выбирают старинный обычай: держаться за прибыль от имущественных прав, пусть даже ценой этого будет недовольство народа – ведь волнения можно затем подавить с помощью судов и армии. Такое положение дел не должно вызывать удивление или негодование, поскольку в нем нет ничего необычного и это, по-видимому, самый быстрый способ достигнуть modus vivendi[4]4
  Модус вивенди (лат. modus vivendi – образ жизни, способ существования) – дипломатический термин, обозначает временные или предварительные соглашения, которые впоследствии заменяют другими, постоянного характера или более подробными.


[Закрыть]