Текст бизнес-книги "Тупик либерализма. Как начинаются войны"

Автор книги: Василий Галин

Раздел: Экономика, Бизнес-книги

Репарации

Человечество не доросло еще до действительного проведения в жизнь начал «объективной» справедливости… каждый народ защищает свою «субъективную справедливость», свое «субъективное понимание права».

Н. Головин{60}60
  Головин Н. Бубнов А. Тихоокеанская проблема в XX столетии…, с. 281.


[Закрыть]

Вторым пунктом вильсоновской программы стоял вопрос репараций. Принцип репараций, утвержденный в соглашении о перемирии, гласил, что Германия возместит весь убыток, причиненный немцами гражданскому населению союзников и их имуществу. Однако после заключения перемирия европейские представители Антанты потребовали включить в репарационные платежи, помимо ущерба гражданских лиц еще и косвенные убытки, и военные расходы, тем самым, по сути, превратив репарации в контрибуцию.

Франция потребовала от Германии 480 млрд. золотых марок, что в 10 раз превышало сумму довоенного национального богатства Франции, или в 200 раз превосходило сумму, которую французы заплатили немцам в 1871 г. и которую французы считали тогда чрезмерной{61}61
  Дневник Хауза, 21 февраля 1919 г. (Хауз…, т. 2, с. 588)


[Закрыть]. Англичане оценили репарации в 100 млрд., американцы – в 50 млрд., но и эту сумму последние называли «совершенно абсурдной»[7]7
  По словам Э. Хауза Англия предъявила Германии предварительный счет на сумму в 120 млрд. долл., Франция на – 200 млрд. с рассрочкой платежа на 55 лет. Американцы настаивали, что счет не должен превышать 22 млрд. долл. (Дневник Хауза 21, 27 февраля 1919 г. (Хауз…, т. 2, с. 588))


[Закрыть].

Э. Хауз вообще считал бесполезным пытаться исчислять величину репараций: «Несомненно, что они были больше того, что Германия могла бы уплатить без разрушения экономической организации Европы и поощрения германской торговли за счет самих союзников. Весь мир только выиграл бы, если бы Германия сразу уплатила своими ликвидными средствами»{62}62
  Хауз…, т. 2, с. 527


[Закрыть]. Дж. Кейнс утверждал, что: «страны Европы находятся между собой в такой тесной экономической зависимости, что попытка осуществить эти требования (выплаты репараций Германией) может разорить их»{63}63
  Кейнс Дж. М. Пересмотр версальского мирного договора. / Кейнс Дж. М. Россия. 1922 г. / Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. Избранное. – М.: Эксмо, 2007. – 960 с., с. 677.


[Закрыть].

Хауз полагал, что для Европы: «лучше признать Германию банкротом и взять с нее столько, сколько она фактически может заплатить…»{64}64
  Дневник Хауза, 16 марта 1919 г. (Хауз…, т. 2, с. 627)


[Закрыть]. Кейнс предложил ограничить размер репараций 10 млрд. долл. (75 % годового дохода Германии за 1913 г.) с рассрочкой на несколько десятилетий{65}65
  John Maynard Keynes, The Economic Consequences of the Peace, New York: Penguin Books, 1995 [1920], p. 200 (Препарата Г., Гитлер, Inc., с. 127).


[Закрыть]. Кейнс предупреждал, что попытка навязать Германии непосильные репарации приведет победе в Германии либо коммунизма, что стало бы прелюдией «к мировой революции и… к заключению страшного союза Германии и России…» либо реакции, что привело бы к возрождению «из пепла космополитического милитаризма…», представляющего угрозу безопасности в Европе, «так давайте же поощрим Германию и поможем ей занять достойное место в Европе, чтобы страна эта могла стать созидателем и организатором процветания и богатства…» – заключал Кейнс{66}66
  John Maynard Keynes, The Economic Consequences of the Peace, New York: Penguin Books, 1995 [1920], p. 289–290, 294 (Препарата Г., Гитлер, Inc., с. 129).


[Закрыть].

Но у союзников были свои приоритеты. По мнению Кейнса: «Целью Клемансо было ослабление и разрушение Германии всеми возможными путями…»{67}67
  Keynes J.M…, p. 138.


[Закрыть] Пуанкаре в этой связи указывал: «Немецкий долг – дело политическое, и я намерен пользоваться им как средством давления»{68}68
  Жан Моне. Реальность и политика. Мемуары. Пер. с фр. М., 2000, с. 111


[Закрыть]. Что касается непосредственно самого размера претензий, то здесь мнение правящих кругов Франции отражало заявление радикала Э. Эррио: «Ослабленная Германия нам не заплатит. Сильная она совсем откажется платить. Между двумя этими подводными камнями наш дипломатический корабль должен маневрировать»{69}69
  Information, 1921, 6 septembre (Викторов В. П. Политика французских радикалов и радикал-социалистов в правительстве А. Бриана // Актуальные проблемы новейшей истории Франции, Грозный, 1980, с. 10)


[Закрыть]. Настроения, царящие по другую сторону Ла Манша, в Британии, передавал призыв Ллойд Джорджа «Они заплатят за все», который он сделал лозунгом своей избирательной кампании. «Политический инстинкт не подвел Ллойд Джорджа. Ни один кандидат не мог противостоять этой программе», – отмечал Кейнс{70}70
  Keynes J.M…, p. 133.


[Закрыть].

Однако у Германии действительно не было ресурсов, для того чтобы оплатить все предъявленные претензии, об этом гласила ст. 232 Версальского договора: «Союзники и ассоциированные члены признают, что ресурсы Германии… неадекватны требованию компенсации всех потерь и убытков»{71}71
  Keynes J.M…, p. 140.


[Закрыть].

Выход из положения нашел Клемансо, предложивший вообще не включать в договор какой-либо определенной суммы. «Месье Клемансо… выступил с заявлением, что о какой бы сумме, в конечном счете, ни договорились эксперты, для предъявления счета Германии эта сумма окажется значительно меньше, чем ожидает французский народ, а поэтому никакой кабинет, который принял бы ее как окончательную, не смог бы удержаться. М-р Ллойд Джордж… с готовностью присоединился к этой точке зрения»{72}72
  Miller D. H. What Really Happened at Paris, p. 262 (Хауз…, т. 2, с. 588, примечание)


[Закрыть].

В итоге в Версальском договоре относительно величины репараций было записано только то, что: «Германия и ее союзники ответственны за причинение всех потерь и всех убытков, понесенных союзниками и ассоциированными членами и их гражданами вследствие войны, которая была им навязана нападением Германии и ее союзников»{73}73
  Мирный договор между Союзными и Объединившимися Державами и Германией, подписанный 28 июня 1919 г., часть VIII: Репарации, отдел I, с. 231 («Версальский мирный договор»). М., 1925. [25]


[Закрыть]. Предусматривалось, что Германия должна была погасить весь долг в течение 30 лет[8]8
  В основе расчетов лежала «постоянно сумма, которую Германия сможет уплатить», максимальный срок принимался в пределах 30–35 лет. Так как «при более длительном сроке нарастающие проценты превысили бы сумму ежегодных взносов в счет основного долга» (Хауз…, т. 2, с. 642, прим.)


[Закрыть]. В феврале 1921 г. о бщая сумма репараций была определена в 226 млрд. золотых марок[9]9
  Ллойд Джордж предложил поделить репарации в соотношении: 50 % – Франции, 30 % – Англии, остальным странам – 20 %. Клемансо потребовал 56 % и «ни центом меньше». В итоге Франции досталось 52 %, Британской империи – 22 %, Италии – 10 %, Бельгии – 8 % и т. д. Американцы взяли свою долю, сразу секвестрировав всю германскую собственность на американской территории на сумму 425 млн. ф.ст. (более 2 млрд. долл., или свыше 8 млрд. золотых марок) и захватив германских кораблей общим тоннажем вдвое против потерянного.


[Закрыть]. В мае 1921 г. на Лондонской конференции она была снижена до 132 млрд. марок[10]10
  Или 34 млрд. долл., срок выплаты репараций был увеличен до 37 лет. С 5 %-ной пеней на просроченные платежи. Это была огромная сумма для Германии, чей годовой ВНП в послевоенные годы составлял всего 40 млрд. золотых марок. Установленный союзниками ежегодный объем выплат составлял 4 млрд. золотых марок, т. е. 10 % ВНП. Вследствие экономического хаоса в стране, средний объем выплачивавшихся в 1920–1923 гг. репараций составил всего 1,7 млрд. золотых марок или примерно 4 % ВНП.


[Закрыть], что составляло более 200 % предвоенного национального дохода Германии. Кейнс оценил, что назначенные Германии выплаты в несколько раз превышают ее платежные возможности[11]11
  Максимальная сумма репараций, которая могла быть выплачена Ге рманией, по мнению Кейнса и британского казначейства, составляла всего 2 млрд. ф.ст. (≈ 10 млрд. долл., ≈ 42 млрд… марок) (Keynes J.M…, p. 186).


[Закрыть]. Пока же – осенью 1919 г. предполагалось, что выплата репараций должна начаться с 1 мая 1921 г., когда Германия должна будет выплатить первый транш в размере 20 млрд. марок золотом, товарами, ценными бумагами и т. д.

Договор предусматривал создание специальной комиссии по обеспечению репарационных выплат. Союзная комиссия получала «право не только изучать общую платежеспособность Германии и решать (в течение первых лет), импорт какого продовольствия и сырья необходим: гарантируя, что репарации являются первоочередной статьей расходования внутренних ресурсов страны, Комиссия уполномочена осуществлять управление налоговой системой… и внутренним потреблением Германии, а также влиять на экономику Германии путем решения вопросов поставок оборудования, скота и т. д., а также определяя график отгрузки угля»{74}74
  Keynes J.M…, p. 200–203.


[Закрыть].

Ст. 241 по сути окончательно превращала Германию в колонию: «Германия обязуется принимать, издавать и осуществлять исполнение любых законов, приказов и декретов, которые необходимы для полного исполнения настоящих положений»{75}75
  Keynes J.M…, p. 200–203.


[Закрыть]. Чтобы у немцев не возникало иллюзий, ст. 429–430 предусматривали прямую оккупацию войсками союзников германских территорий, в случае: «если… Комиссия по репарациям найдет, что Германия полностью или частично отказывается от своих обязательств по настоящему договору…»{76}76
  Keynes J.M…, p. 200–203.


[Закрыть].

Кейнс в этой связи замечал: «Таким образом, германская демократия уничтожается в тот самый момент, когда немецкий народ собрался установить ее после жестокой борьбы – уничтожается теми самыми людьми, которые в течение войны без устали утверждали, что собираются принести нам демократию… Германия больше не народ и не государство, она остается лишь торговым вопросом, отданным кредиторами в руки управляющих… Комиссия, штаб-квартира которой будет расположена за пределами Германии, будет иметь неизмеримо бóльшие права, чем когда-либо имел германский император, под ее властью немецкий народ на десятилетия будет лишен всех прав в гораздо большей степени, чем любой народ в эпоху абсолютизма…»{77}77
  Keynes J.M…, p. 200–203.


[Закрыть].

Правда до выплат было еще относительно далеко, пока же, до их начала, помимо репараций, Германия должна была поставить победителям 371 тыс. голов скота, 150 тыс. товарных и 10 тыс. пассажирских вагонов, 5 тыс. паровозов, передать союзникам все свои торговые суда водоизмещением более 1600 т, половину судов водоизмещением свыше 1000 т, четверть рыболовных судов и пятую часть речного флота, поставить Франции 140 млн. т. угля, Бельгии – 80 млн., Италии – 77 млн. а также передать победителям половину своего запаса красящих и химических веществ. По Версальскому договору Германия также теряла 13 % территории, 10 % населения, 15 % пахотных земель, 75 % железной и 68 % цинковой руд, 26 % угольных ресурсов, всю текстильную промышленность и т. д.[12]12
  Справедливости ради размер союзнических репараций необходимо сравнить с запросами самой Германии. Она их продемонстрировала в Брест-Литовском договоре с Советской Россией. Тогда немцы фактически потребовали аннексий стратегических территорий, раздела и полного экономического порабощения России. Условия Брест-Литовского договора произвели шок на союзников. Э. Грей писал, что германский мир привел его в депрессию и что он не видит, «как быть в мире с людьми, правящими Германией». Его наследник на посту министра иностранных дел Бальфур вторил в январе 1918 г. своему предшественнику: война ужасна, но она «ничто по сравнению с германским миром». (Gilbert M. The First World War. N.Y., 1994, 395, 396. (Уткин А.И. Унижение России…, с. 59, 74))
  В случае победы над западными союзниками Германия, по словам Г. Ремпела, собиралась содрать с них в четыре раза больше, чем они впоследствии определили ей. (Rempel G. Western New England College.) В цивилизаторском плане, по мнению Тойнби, она «низвела бы Запад до состояния хаоса «вооруженного грабежа, неизвестного нам со времен Столетней войны и подвигов Карла Лысого; она смела бы начисто работу четырех столетий, уничтожила бы не только национальное самоуправление, введенное английской и французской революциями» (Toynbee A. J. Nationality and the War. Lnd., 1919, p. 275 (Уткин А. И. Забытая трагедия…, с. 74–75)).
  Есть и еще одна оценка условий Версальского договора она принадлежит У. Додду, американскому послу в Берлине. По его мнению, Версальский договор был «совсем не так плох по сравнению с тем, что Соединенные Штаты навязали побежденному Югу в 1865–1869 годах, и что привело к пятидесятилетнему экономическому угнетению этого района, более суровому, чем все тяготы, выпавшие на долю Германии». (Додд У…, с. 164.)


[Закрыть].

Мало того, Франции были предоставлены в собственность: все права на использование вод Рейна для ирригации и производства энергии, все мосты на всем их протяжении и наконец, под управление немецкий порт Kehl сроком на семь лет{78}78
  Keynes J.M…, p. 102.


[Закрыть]. Англичане, в свою очередь, прибрали к своим рукам зоны деятельности германского рыболовного флота. Все крупнейшие германские водные пути были отданы под управление союзников с широкими полномочиями, большинство локального и местного бизнеса в Гамбурге, Магдебурге, Дрездене, Штеттине, Франкфурте, Бреслау передавались под управление союзников, при этом, по словам Кейнса, почти вся мощь континентальной Европы находилась в Комитете по охранен водных ресурсов Темзы или Лондонского порта{79}79
  Keynes J.M…, p. 101.


[Закрыть]. И это была еще только часть всех требований и претензий победителей.

Кейнс по этому поводу восклицал: «Что за пример бесчувственной жадности самообмана, после конфискации всего ликвидного богатства требовать от Германии еще и непосильных для нее платежей в будущем…»{80}80
  Keynes J.M…, p. 95.


[Закрыть].

Но Кейнса больше всего потрясло даже не это, а беззастенчивая и безвозмездная экспроприация, защитниками святости частной собственности[13]13
  В это самое время Англия, Франция, США… вели «крестовый поход» – интервенцию в Советскую Россию главным формальным поводом для, которой служила именно экспроприация большевиками частной собственности.


[Закрыть]… частной германской собственности за рубежом и отторгаемых территориях (т. е. в США… колониях, Эльзасе и Лотарингии и т. д.) По договору союзники «сохраняли за собой права удерживать и ликвидировать всю собственность, права и интересы, принадлежавшие, до дня вступления мирного договора в силу, германской нации или компаниям, контролируемым ею…»{81}81
  Keynes J.M…, p. 64–67.


[Закрыть]. Но и это было еще не все, например, в случае задержки Германией выплаты репараций союзники получали диктаторские полномочия в отношении любой германской собственности, где бы она ни находилась, когда бы она не была создана или приобретена (до подписания договора или после){82}82
  Keynes J.M…, p. 70–74.


[Закрыть].

Американские представители Бэйкер и Стид обвинили англичан и французов в «жадности» и пеняли на Хауза, который дает «жадным все, чего они требуют»{83}83
  Steed. Through Thirty Years, v. II, p. 317 (Хауз…, т. 2, с. 629)


[Закрыть]. Однако «жадность» европейских союзников отчасти объяснялась претензиями самих американцев – европейцы соглашались снизить требования по репарациям в обмен на пропорциональное снижение долгов[14]14
  Сумма долгов союзников перед США составляла 10 млрд. долл., что равнялось примерно ⅓ от величины германских репараций, определенных лондонским ультиматумом в мае 1921 г.


[Закрыть]. Однако Вашингтон свои военные кредиты союзникам к союзническим военным расходам не относил и требовал покрытия по ним в полном объеме, вместе с процентами[15]15
  Счет по долгам «союзников» американский министр финансов представил накануне Рождества 1918 г. К 1920 г. проценты по долгу достигли 66 млн. ф.ст. ежегодно.


[Закрыть]. «Ни одна встреча в верхах по поводу репараций не обходилась без единодушного обращения к американским представителям с мольбой о списании внутрисоюзнических долгов, – отмечал в этой связи Л. Холтфрерих. – Но каждая такая просьба встречала… отказ США»{84}84
  Ludwig Holtfrerich, L’infazione tedesca 1914–1923 (Die deutsche Infation) (Bari: Laterza, 1989 (1980)), p. 128. (Препарата Г…, с. 178).


[Закрыть].

Проблема состояла не только в самих военных долгах, но и в форме их выплаты. Так, Дж. Кейнс предложил через специальные бонны, которыми бы расплачивалась Германия, передать США право на взыскание долга прямо у Германии, из ее репараций{85}85
  Ллойд Джордж – Вильсону апрель 1919 г. D. Lloyd George. The Truth about Reparations and War Debts. London, 1932, p. 105–107. (Восленский М…, с. 232).


[Закрыть]. В ответ Казначейство США в категоричной форме отказалось даже обсуждать связь между долгами и репарациями. Долг должен быть выплачен и все{86}86
  8 марта 1919 г. казначейство США D. Lloyd George. The Truth about Reparations and War Debts. London, 1932, p. 105–107. (Восленский М…, с. 232). См. также: Felix D. Walther Rathenau and the Weimar Republic: The Politics of Reparation. Baltimore: Johns Hopkins Press, 1971, p. 16. (Уткин А.И. Унижение России…, с. 526.)


[Закрыть]. Таким образом, долги превращались в американское «экономическое оружие» давления на европейцев.

Богатейший человек Германии – В. Ратенау, в свою очередь, предложил взять на себя союзнические долги, целиком выплатив их Америке в размере 11 млрд. долл. выполнив 41 платеж по 1,95 млрд. долл. каждый. Таким образом, Германия будет должна только США и снимет с Европы бремя взаимных обид и претензий{87}87
  Geminello Alvi, Dell’restremo occidente. Il secolo americano in Europa. Storie economiche (Firenze: Marco Nardi Editore, 1993), p. 175). (Препарата Г…, с. 178).


[Закрыть]. На этот раз против выступили не только американцы, но их европейские союзники: «Такой компромисс неприемлем ни в коем случае»{88}88
  Gerald Feldman, The Great Disorder. Politics, Economics and Society in the German Infation, 1914–1924. (Oxford: Oxford University Press, 1977), p. 333. (Препарата Г…, с. 179).


[Закрыть]. Каждый хотел получить свою долю германского наследства.

В январе 1919 г. Хауз фактически отрицал распространение союзнических обязательств на свою страну: «Все свидетельствует о том, что союзники все больше утверждаются в своем намерении не возвращать нам денег, к оторые мы дали им взаймы. И во Франции и в Англии приходится слышать доводы, что мы должны полностью уплатить свою долю в общем военном долге союзников, что мы должны были вступить в войну гораздо раньше и что их борьба являлась также и нашей борьбой. Что касается меня, то я с этим никогда не был согласен. Я всегда считал, что Соединенные Штаты достаточно сильны, чтобы самим позаботиться о себе; мы никогда не боялись немцев, и мы бы не стали их бояться, даже если бы Франция и Англия были опрокинуты»{89}89
  Дневник Хауза, 4 января 1919 г. (Хауз…, т. 2, с. 528)


[Закрыть]. Американцы превращали мировую войну, в которой они на словах приняли участие во имя торжества демократических принципов, на практике в сверхвыгодный бизнес на европейской крови.

Между тем европейские союзники все резче настаивали на аннулировании военных долгов; по словам Дж. Кейнса разразилась настоящая «межсоюзническая долговая война»{90}90
  Keynes J.M…, p. 269.


[Закрыть]. Сам Кейнс утверждал, что эти военные долги «не соответствуют человеческой природе и духу века»{91}91
  Keynes J.M…, p. 264.


[Закрыть]. В мае 1919 г. Кейнс выдвинул план «Оздоровление европейского кредита», по которому участники войны прощали друг другу свои военные долги[16]16
  С практической стороны позиция Лондона объяснялась безнадежностью возврата его собственных военных кредитов. Союзники были должны Великобритании 1,7 млрд. ф. ст., однако они были слишком разорены войной, чтобы иметь возможность покрыть их. Наиболее определенной в этом плане была позиция большевиков, которые придя к власти, аннулировали все долги царского и Временного правительств, на которые приходилась почти половина военного долга союзников Великобритании. Доля же германских и прочих репараций приходящаяся на так же разоренную войной Англию, не покрывала потерь, связанных с выплатой ее собственного долга США, который составлял 0,86 млрд. ф. ст.


[Закрыть]. Хауз тогда с тревогой писал президенту «Если мы не добьемся урегулирования расчетов… то несомненно, что нам не удастся полностью взыскать следуемые нам долги и также несомненно, что мы навсегда станем ненавистны тем, кому мы предоставили займы»{92}92
  Хауз Вильсону, 30 сентября 1919 г. (Хауз…, т. 2, с. 725–727)


[Закрыть]. «Не кажется ли вам… целесообразным, – продолжал Хауз, – предупредить наш народ о том, чтобы он не ожидал полной уплаты долгов Антанты? Не следует ли подать мысль, что значительная часть этих заимок должна рассматриваться как доля неизбежных наших военных расходов и не лучше ли было бы нам, а не нашим должникам, предложить урегулирование расчета? Если уже делать, то лучше делать это с beau geste»{93}93
  Хауз Вильсону, 30 июля 1919 г. (Хауз…, т. 2, с. 721–722)


[Закрыть].

Уже к середине 1919 г. Э. Хауз однозначно приходил к выводу, что разоренные войной европейские страны просто физически не смогут покрыть своих долговых обязательств. Требование возврата долгов, по его мнению, привело бы их к банкротству, которое отразилась бы на кредиторах не менее пагубно, чем на должниках{94}94
  Хауз Вильсону, 30 сентября 1919 г. (Хауз…, т. 2, с. 725–727)


[Закрыть]. Поэтому в обмен на снижение репарационных претензий союзников в Германии Хауз предложил списать часть их военных долгов Америке. При этом он подчеркивал, что делает это «не потому, что на Соединенных Штатах лежали какие-либо моральные обязательства, а просто исходя из принципа, что с деловой точки зрения долги, которые нельзя взыскать, благоразумнее списать»{95}95
  Хауз…, т. 2, с. 527


[Закрыть]. Была и другая причина подталкивавшая Хауза. По его словам, над европейскими странами «навис огромный долг, проценты по которому можно уплатить только с помощью чрезвычайных налогов. После войны заработная плата неизбежно должна понизиться, а налоги – повыситься. Это может привести чуть ли не к восстанию»{96}96
  Дневник Хауза, 7 января 1919 г. (Хауз…, т. 2, с. 530–531)


[Закрыть].

На мольбы европейцев Вильсон ответил отказом, заявив, что он «постоит за свою страну»{97}97
  Wilson W. Papers. V. LIV, p. 493–494. (Уткин А.И. Унижение России…, с. 371)


[Закрыть]. Мало того, США в 1922 г. приняли закон Фордни-Маккумбера поднявший таможенный тариф (Таможенные сборы (% от объема облагаемого пошлинами импорта) выросли с 5 до 40 %){98}98
  Макконелл Кэмпбелл Р., Брю Стэнли…, с. т. 2, с…334.


[Закрыть], препятствуя тем самым ввозу европейских товаров. Но только посредством продажи своих товаров на американском рынке европейцы и могли получить доллары для погашения своих долгов Соединенным Штатам{99}99
  Churchill W…, p. 9.


[Закрыть]. Другими словами, в результате повышения таможенных пошлин, расчетная величина долгов европейцев Америке автоматически выросла почти на треть.

Версальская конференция закончилась, а вопросы репарационных платежей и долгов так и остались неурегулированными. «Ллойд-Джордж в значительной степени поддавался требованиям печати и народных масс, настаивавших, чтобы он самым категорическим образом «заставил их платить»«{100}100
  Черчилль У…, с. 210.


[Закрыть]. Французский лев Клемансо горел желанием взять все и требовал во исполнение Германией репарационных условий оккупировать ее промышленные центры на 30 лет{101}101
  Хауз…, т. 2, с. 639


[Закрыть]. Он ссылался на то, что в 1871 г., то же сделали немцы[17]17
  Немцы, правда, ввели оккупацию только на пять лет. Для того чтобы оказать давление на позицию Вильсона, правительство Франции дало специальные тайные инструкции прессе: «1) подчеркивать факты республиканской оппозиции Вильсону в Америке; 2) подчеркивать состояние хаоса в России и необходимость союзной интервенции; 3) убеждать читателя в способности Германии платить большие репарации». (Уткин А. И. Унижение России…, с. 411)


[Закрыть]. Хауз объяснял причину такого поведения лидеров союзных держав тем, что: «Премьер-министры далеко не обладали полнотой верховной власти. Разбудив во время войны народные страсти, – а это являлось изведанным средством воюющих сторон, – они породили франкенштейнское чудовище, перед которым они теперь сами были беспомощны. Они могли идти на компромисс, если они были достаточно искусны, но уступать им не позволили бы»{102}102
  Хауз…, т. 2, с. 623–624


[Закрыть].

По мнению Хауза: «Если бы в этот критический момент мсье Клемансо и м-р Ллойд Джордж хоть несколько больше доверяли собственным силам, они присоединились бы к президенту Вильсону и навсегда уладили бы этот вопрос о возмещении немцами убытков», таким образом можно было бы избежать «в значительной мере ужасных последствий длительной неустойчивости, терзавшей Европу и весь мир в результате того, что мирная конференция закончилась, оставив нерешенной проблему германских платежей»{103}103
  Miller D. H. What Really Happened at Paris, p. 267 (Хауз…, т. 2, с. 628, примечание)


[Закрыть]. Возможность, по словам Хауза была упущена «из-за того, что англичане и французы пожелали невозможного, требуя, чтобы Германия оплатила всю стоимость войны…»{104}104
  Записка Хауза о предварительном договоре, 9 апреля 1928 г. (Хауз…, т. 2, с. 484–485)


[Закрыть].

Хаузу грех было упрекать европейцев, ведь того же самого фактически требовал и его шеф – В. Вильсон. Хауз, в этой связи, делает оговорку, намекая, что на позицию президента США повлияли «довольно влиятельные элементы американского общественного мнения», которые «откровенно выступали против вильсоновской программы. Их лейтмотивом было: «Пусть Германия заплатит за свои злодеяния»«… Примером могут являться слова экс-президента Т. Рузвельта: «…м-р Вильсон в настоящее время не имеет никакого права говорить от имени американского народа… Пусть они (союзники) утвердят свою общую волю над народами, ответственными за чудовищную катастрофу, которая едва не погубила человечество»{105}105
  Хауз…, т. 2, с. 432–433.


[Закрыть]. По словам Хауза политика Вильсона стояла «перед лицом враждебной и влиятельной хунты в Соединенных Штатах…»{106}106
  Хауз Вильсону, 5 ноября 1918 г. (Хауз…, т. 2, с. 464)


[Закрыть].

По мнению Э. Хауза, основным бедствием, порожденным версальским миром, стало отсутствие договора об урегулировании послевоенных финансовых претензий, именно он «предотвратил бы крах валютных систем континентальной Европы. Он помог бы избежать многолетней затяжки в урегулировании репараций, затяжки, которая имела трагические последствия. В центрально-европейских странах бесполезно принесены были в жертву бесчисленные жизни молодежи и стариков; можно было бы избегнуть отчаянной нищеты среди слоев населения, имеющих твердо ограниченные доходы, ставших жертвами обесцененных валют»{107}107
  Записка Хауза о предварительном договоре, 9 апреля 1928 г. (Хауз…, т. 2, с. 483)


[Закрыть].

* * *

Взыскание репараций началась 9 февраля 1921 г., когда сенат США потребовал от союзников выплаты всех долгов «до последнего пенни». Спустя три месяца в мае 1921 г. в Лондоне союзники предъявили Германии ультиматум, потребовав немедленной выплаты 1 млрд… золотых марок, как аванса в счет репараций{108}108
  Ультиматум устанавливал ежегодные репарационные требования в размере 2 млрд… марок плюс 26 % годового германского экспорта. Требования по выплате аванса по репарациям странным образом совпали с убийством министра финансов Германии, пытавшегося восстановить ее финансовую систему, в августе 1921 г.


[Закрыть]. Общая сумма репараций по лондонской схеме составила 132 млрд… марок (34 млрд… долл.)[18]18
  82 млрд. марок следовало представить в виде специально выпущенных для этой цели ценных бумагах, которые следовало оплатить в обозримом будущем. Остальные 50 млрд. следовало оплачивать с темпом 2,5 млрд. марок в год для погашения процента и 0,5 млрд. марок для уменьшения собственно долга (Carroll Quigley, Tragedy and Hope. A History of the World in Our Time (New York: Macmillan Company, 1966, p. 305). Ежегодный транш составлял приблизительно 5,8 % ВВП Германии за 1921 г. или 40 % годовой стоимости размещенных за границей государственных ценных бумаг и облигаций (Gerald Feldman, The Great Disorder. Politics, Economics and Society in the German Infation, 1914–1924. (Oxford: Oxford University Press, 1977), p. 400). Возместить все это количество золотом или иностранной валютой представлялось абсолютно немыслимым (Geminello Alvi, Dell’restremo occidente. Il secolo americano in Europa. Storie economiche (Firenze: Marco Nardi Editore, 1993), p. 177). (Препарата Г…, с. 177).


[Закрыть]. Франция отказывалась принимать репарации в виде немецких услуг или товаров. Британия в свою очередь 24.03.1921 приняла Закон о погашении репараций, обложив все ввозимые германские товары 50 % пошлиной (с 26 мая пошлина снижена до 26 %).

К маю Германия выплатила только 40 % из тех 5 млн. долларов, которые она должна была предварительно заплатить согласно Версальскому договору. Первый платеж вызвал падение марки с 60 до 100 марок за долл. Германия сильно пострадала от утечки золота, которое по закону должно было покрывать стоимость каждого бумажного банкнота в соотношении ⅓. В мае Центральный банк Германии временно приостановил конвертирование марки в золото{109}109
  Harry Kessler, Rathenau (Bologna: II Mulino, 1995 (1928)), p.275 (Препарата Г…, с. 179).


[Закрыть]. Тем не менее к 31 августа 1921 г. Германия выплатила первый миллиард репараций в золотых марках. Деньги были собраны под поручительство международной банковской сети и превращены в тысячи тонн золота и серебра{110}110
  Gerald Feldman, The Great Disorder. Politics, Economics and Society in the German Infation, 1914–1924. (Oxford: Oxford University Press, 1977), p. 345. (Препарата Г…, с. 179).


[Закрыть]. Последствия не заставили себя ждать.

Марка рухнула. Если в середине 1922 г. за доллар давали триста марок, то к концу семь с половиной тысяч. 9 января 1923 г. Франция обвинила Германию в нарушении обязательств. Два дня спустя 17 000 французских и бельгийских солдат в сопровождении группы горных инженеров вступили в Рур. Оккупированная область не превышала 60 миль в длину и 30 – в ширину, но на этой территории проживали 10 % населения Германии и производилось 80 % немецкого угля, чугуна и стали; в этом районе была самая густая железнодорожная сеть в мире. Публично Британия осудила вторжение[19]19
  Дж. Фуллер приводил слова членов британского парламента и отзывы прессы на оккупацию Рура Францией: Дж. Саймон заявил, что это, по существу, «акт войны». Ч. Робертс: «Роковые мероприятия, проводимые сейчас, в конечном итоге могут привести только к одному результату – новой мировой войне, которая, по моему мнению, будет означать закат цивилизации». Р. Беркли: «Если и было в прошлом когда-нибудь действие, граничащее с актом войны… то приказ французского правительства об оккупации Рура является таковым». Журнал «Либерел мэгезин»: «Перспектива новой войны через несколько лет становится все более очевидной и определенной». Ежегодник «Либерел ир бук»: «С каждым днем неизбежность европейской войны становится все более очевидной… психологическая рана, нанесенная немцам, возможно настолько глубока, что не затянется до того времени, когда Германия соберется с силами и станет способной к возмездию». (Фуллер Дж. Ф…, с. 17)


[Закрыть], но не шевельнула и пальцем, чтобы ему воспрепятствовать{111}111
  Carroll Quigley, Tragedy and Hope. A History of the World in Our Time, New York: Macmillan Company, 1966, p. 307 (Препарата Г., Гитлер, Inc., с. 191).


[Закрыть].

Оккупанты ультимативно потребовали от предприятий «дани», уже на 20 % большей, а за отказ угрожали военным судом, то есть расстрелом. Ответом стало поддержанное Берлином «пассивное сопротивление»: добыча угля и работа предприятий не прекращались, но железнодорожники и рейнские водники парализовали транспортную сеть, и прекратили вывоз сырья во Францию. Тогда французы и бельгийцы вызвали своих железнодорожников. Сопротивление нарастало, заводы останавливались. В «конце марта французские войска расстреляли из пулеметов демонстрацию рабочих на территории завода Круппа в Эссене – тринадцать убитых, тридцать раненых. В похоронах приняло участие более полумиллиона человек, а французский военный суд приговорил хозяина фирмы и восемь его служащих, занимавших руководящие посты, к 15 и 20 годам тюрьмы»{112}112
  Фест И. Путь наверх…, с. 271.


[Закрыть].

Французы дополнительно воспользовались услугами… поляков, которые тут же призвали военнообязанных и направили их в Германию для обслуживания рурской промышленности и транспорта. На западе Германии при негласной поддержке Франции была провозглашена Рейнская республика. По словам Кейнса у французов бытовало мнение, что путем угроз, взяток, обмана и лести им еще удастся создать независимую Рейнскую республику под французским протекторатом{113}113
  Keynes J.M…, p. 96.


[Закрыть]. Идея не удалась. Французский посол в Берлине позже сокрушался: «Мы должны (были) захватить немецкую территорию вплоть до Рейна. Вильсон помешал нам сделать это»{114}114
  Додд У…, с. 413


[Закрыть]. В итоге Рейнская республика переродилась в Рейнскую демилитаризованную зону, оккупированную войсками союзников, причем содержание оккупантов возлагалось на рахитичный германский бюджет{115}115
  Грызун В…, с. 558


[Закрыть].

«Рурский кризис» привел резкому падению производства и гиперинфляции. К марту 1923 г. доллар стоил уже 21 тысячу марок, к 1 июля 160 тыс., к 1 августа – 1 млн., к сентябрю 110 млн., к декабрю – более 4 млрд.![20]20
  15 ноября 1923 г. Рейхсбанк выпустил денег на сумму 92,8 квинтильона марок. Фунт масла тогда стоил 6 триллионов марок, одно яйцо – 80 млрд. марок.


[Закрыть] Меры, предпринимаемые немецким правительством по обузданию инфляции, не поспевали за нею. Так, несмотря на то, что налог на заработную плату взимался за 2 недели, а налог на продажу помесячно, инфляция все равно их съедала. К ноябрю 1923 г., налоговые сборы покрывали только 1 % государственных расходов. Цены на государственные услуги, такие, как почта и железнодорожные перевозки, пересматривались с большим опозданием, что вело к дополнительному росту расходов госбюджета.

Курс бумажной марки по отношению к доллару{116}116
  Официальная статистика Рейхсбанка и данные Берлинской биржи, с 1918-го по 1923 гг. – I. Benoist-Mechin, Histoire de l’armee allemande, Paris: Editions Albin Michel, 1966, Vol. 2, p. 205; Andre Fourgeaud, La depreciation et la revalorisation du Mark allemand, et les enseignements de I’experience monetarire allemande, Paris: Payot, 1926, p. 11 (Препарата Г., Гитлер, Inc., с. 189, таблица 3.1).


[Закрыть]

Гиперинфляция привела к резкому снижению заработной платы. Если до войны лучше германского рабочего оплачивался только американский, то в апреле 1922 г., как подсчитал английский статистик Дж. Гилтон: чтобы купить один и тот же набор продуктов американскому каменщику нужно было работать один час, английскому – три, французскому – пять, бельгийскому – шесть, а немецкому – семь часов с четвертью. По отношению к 1913 г. реальная заработная плата в апреле 1922 г. составляла – 72 %, в октябре – 55 %, в июне 1923 – 48 %{117}117
  Кремлев С. Россия и Германия…, с. 253–254.


[Закрыть].

В 1923 г. одно яйцо стоило уже 8 миллионов марок. Галопирующая инфляция приводила к тому, что на заработок, который рабочие приносили домой вечером, их женам на утро уже нечего было купить. «Чтобы рабочие не сожгли заводы, – отмечал Ф. Тиссен, – промышленникам и муниципалитетам пришлось создать чрезвычайную валюту на фиктивном золотом базисе»{118}118
  Тиссен Ф…, с. 85–86.


[Закрыть].

Немцев спасал только дешевый хлеб (который до 23.06.1923 г. добывался по разверстке) и высокая урожайность хорошо поставленного сельского хозяйства[21]21
  Немецкий бауэр даже после изнурительной войны получал с гектара в полтора раза больше пшеницы, чем канадец, и в два с половиной раза больше, чем американский фермер.


[Закрыть]. Но Германия все же голодала{119}119
  Кремлев С. Россия и Германия…, с. 254.


[Закрыть]. «Этот безумный год, – пишет С. Хаффшер, – сегодня уже почти забыт, но это был самый тяжелый год из всех тяжелых лет, выпавших на долю Германии в первой половине столетия»{120}120
  Ференбах О…, с. 78


[Закрыть].

В ходе гиперинфляции рейхсбанк потерял половину своего золотого запаса, а управляющий банком Хафенштейн в ноябре 1923 г. умер от сердечного приступа{121}121
  Препарата Г., Гитлер, Inc., с. 199–200.


[Закрыть].

По мнению британского посла в Берлине лорда д’Эбернона, в гиперинфляции был виноват именно управляющий рейхсбанком Хафенштейн, который «отличается невежеством и упрямством… и приводит в действие печатный станок, не сознавая катастрофические последствия таких действий»{122}122
  Viscount D’Abernon, The Diary of an Ambassador, New York: Doubleday, Doran & Company Inc., 1929, p. 329 (Препарата Г., Гитлер, Inc., с. 193).


[Закрыть]. Сам Хафенштейн утверждал, что «причина такого роста коренится, с одной стороны, в непомерном бремени репараций и в отсутствии достаточных источников дохода для формирования сбалансированного государственного бюджета – с другой…»{123}123
  Fritz K. Ringer, The German Infation of 1923, New York: Oxford University Press, 1969, p. 94 (Препарата Г., Гитлер, Inc., с. 192).


[Закрыть]. В итоге, по словам Г. Кларка, для «правительства Германии не осталось других путей к финансированию своих расходов, кроме печатания денег»{124}124
  Clark, Gregory. Infation on the Industrialized World. // University of California, Davis, ECN 110B. Spring 2002. Chapter 11, p. 8.


[Закрыть].

Французские экономисты утверждали, что гиперинфляция была намеренно вызвана германским правительством для уклонения от репарационных обязательств. Дж. М. Кейнс в ответ заявлял, что «легковерие, с которым относятся к басням о «германском заговоре», имеющем целью обесценивание марки, только свидетельствует о беспредельном невежестве публики…»{125}125
  Кейнс Дж. М. Пересмотр версальского мирного договора. / Кейнс Дж. М. Россия. 1922 г. / Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. Избранное. – М.: Эксмо, 2007. – 960 с., с. 675.


[Закрыть]. Кейнс утверждал, что уже в самом Версальском договоре было умышленно предусмотрено, что «Германия не сможет вынести… возложенное на нее бремя»{126}126
  Keynes J.M…, p. 203.


[Закрыть].