Текст бизнес-книги "Реформа российского гражданского законодательства: промежуточные итоги"

Автор книги: Василий Витрянский

Раздел: Юриспруденция и право, Наука и Образование

Применительно к независимой ипотеке будут действовать правила, согласно которым уступка прав по обязательству, обеспеченному такой ипотекой, не повлечет за собой перехода независимой ипотеки; напротив, переход независимой ипотеки от залогодержателя к другому лицу будет осуществляться в том числе и без передачи этому лицу прав по обязательству, исполнение которого обеспечено независимой ипотекой.

Однако в настоящее время, пока в тексте ГК РФ отсутствуют новые правила об ипотеке как о вещном праве, применение каких-либо устаревших законоположений о вещных правах к отношениям, связанным с залогом недвижимости, лишено всякого практического смысла.

Что касается законоположений о перемене лиц в обязательстве, то в соответствии с Законом № 367-ФЗ гл. 24 ГК РФ, по сути, изложена в новой редакции, за исключением ст. 390, которая лишь дополнена новым законоположением.

Новые законоположения о перемене лиц в обязательстве предусматривают дифференцированное регулирование отношений, связанных с уступкой прав (требований) и переводом долга в зависимости от того, связаны ли соответствующие сделки с осуществлением их сторонами предпринимательской деятельности. Для отношений, связанных с уступкой права (требования) и переводом долга, которые складываются в сфере предпринимательской деятельности, регулирующие их правила носят преимущественно диспозитивный характер и обеспечивают максимально возможную оборотоспособность соответствующих прав и долгов. Так, исключительно в сфере предпринимательской деятельности подлежат применению новые законоположения об уступке будущего права (требования), в том числе права (требования) по обязательству из договора, который будет заключен в будущем (ст. 388¹ ГК РФ), а также о переводе долга по соглашению между кредитором и новым должником (п. 1 ст. 391 ГК РФ).

Закон № 367-ФЗ введен в действие с 1 июля 2014 г.

Следующим, шестым по счету из числа законов, принятых в рамках реформы гражданского законодательства, был Федеральный закон от 12 марта 2014 г. № 35-ФЗ «О внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации»[21]21
  СЗ РФ. 2014. № 11. Ст. 1100.


[Закрыть] (далее – Закон № 35-ФЗ).

Наличие в названии данного Закона указания на изменения, вносимые в части первую и вторую ГК РФ, носит скорее характер недоразумения. Все изменения в части первой ГК РФ ограничились внесением в текст § 3 гл. 23 «Залог» ст. 358¹⁸ о залоге исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, которая для этого была предварительно изъята из текста Закона № 367-ФЗ, где и были сосредоточены все правила о залоге. Характерно, что эта статья введена в действие с 1 июля 2014 г., как и остальные законоположения о залоге. Весьма незначительные изменения, вносимые в часть вторую ГК РФ, касаются отдельных положений о договоре подряда (ст. 727), а также договора коммерческой концессии (п. 2 ст. 1028 и п. 2 ст. 1031) и имеют чисто редакционный характер, поэтому данные законоположения были бы, наверное, более уместны в тексте законопроекта о внесении изменений в гл. 42–46 части второй ГК РФ (так называемые финансовые сделки), тем более что соответствующие законоположения были приняты в первом чтении в составе единого законопроекта.

А вот в часть четвертую ГК РФ (раздел VII «Права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации») действительно внесены серьезные изменения и дополнения, заслуживающие внимания.

Особо необходимо выделить те новые законоположения, которые направлены на регулирование использования результатов интеллектуальной деятельности в сети «Интернет» и иных информационно-телекоммуникационных сетях.

Правда, и здесь не обошлось без сюрпризов. В законопроекте, принятом в первом чтении, предусматривалось юридическое определение интернет-сайта как составного произведения: представленная в объективной форме совокупность самостоятельных материалов, систематизированных таким образом, чтобы эти материалы могли быть размещены в сети «Интернет» (п. 2 ст. 1260 в редакции законопроекта). Кроме того, интернет-сайты наряду с базами данных были включены в число сложных объектов (п. 1 ст. 1240 в редакции законопроекта), что должно было облегчить распоряжение правами на эти результаты интеллектуальной деятельности. Однако в окончательной редакции поправок, вносимых в текст части четвертой ГК РФ, указанные законоположения отсутствуют.

Иная судьба была уготована новой ст. 1253¹, которая, согласно законопроекту, должна была быть внесена в текст части четвертой ГК РФ. В этой статье определялись общие принципы ответственности информационных посредников (интернет-провайдеров). В соответствии с правилами, содержащимися в указанной статье, информационные посредники, осуществляющие передачу материалов в сети «Интернет» или предоставляющие третьим лицам возможность размещения материалов в сети «Интернет», несут ответственность за нарушение интеллектуальных прав на общих основаниях при наличии вины. Вместе с тем информационный посредник может быть освобожден от такой ответственности за нарушения, имевшие место в связи с осуществляемой им деятельностью, при одновременном соблюдении следующих условий: он не является инициатором передачи материала в сети «Интернет» или иной информационно-телекоммуникационной сети и не определяет получателя указанного материала; он не изменяет указанный материал при оказании услуг связи, за исключением изменений, осуществляемых для обеспечения технологического процесса передачи материала; он не знал и не должен был знать о том, что использование соответствующих результатов интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации лицом, инициировавшим передачу материала, является неправомерным. Кроме того, информационный посредник, предоставляющий возможность размещения материала в информационно-телекоммуникационной сети, в случае получения в письменной форме заявления правообладателя о нарушении интеллектуальных прав с указанием страницы сайта или сетевого адреса в сети «Интернет», на которых размещен соответствующий материал, обязан своевременно принять необходимые и достаточные меры для прекращения нарушения интеллектуальных прав.

Названная ст. 1253¹ была внесена в текст ГК РФ в опережающем темпе Федеральным законом от 2 июля 2013 г. № 187-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам защиты интеллектуальных прав в информационно-телекоммуникационных сетях»[22]22
  СЗ РФ. 2013. № 27. Ст. 3479.


[Закрыть], который был введен в действие с 1 августа 2013 г.

В целом же основные новые законоположения об интеллектуальной собственности, содержащиеся в Законе № 35-ФЗ и вносимые в часть четвертую ГК РФ, введены в действие с 1 октября 2014 г.

Седьмым законом, принятым в рамках реформы гражданского законодательства, стал Федеральный закон от 5 мая 2014 г. № 99-ФЗ «О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации»[23]23
  СЗ РФ. 2014. № 19. Ст. 2304.


[Закрыть] (далее – Закон № 99-ФЗ).

Стоит отметить, что именно вопросы правового регулирования юридических лиц были в центре наиболее ожесточенных дискуссий, которые велись в отношении как Концепции развития гражданского законодательства РФ, так и подготовленного на ее основе законопроекта. Результатом этого стали не только затяжка в принятии соответствующих новых правил о юридических лицах и в целом «торможение» процесса реформирования гражданского законодательства, но и то обстоятельство, что многие законоположения, содержащиеся в Законе № 99-ФЗ, «расходятся» с положениями Концепции, а иногда и напрямую им противоречат.

Так, в Концепции в качестве одного из основных недостатков законодательства о юридических лицах отмечалось, что «гражданско-правовое регулирование статуса юридических лиц характеризуется множественностью действующих законодательных актов, не во всем соответствующих как друг другу, так и Гражданскому кодексу. Отдельные законы отличаются низким юридико-техническим уровнем и неэффективны в своем практическом применении…»[24]24
  Концепция развития гражданского законодательства РФ. С. 47.


[Закрыть].

В связи с этим в Концепции делался вывод о том, что, например, совершенствование законодательства о хозяйственных обществах должно осуществляться «во-первых, путем сокращения множественности законов, устанавливающих особенности гражданско-правового статуса отдельных разновидностей хозяйственных обществ (что позволит минимизировать противоречия в правовом регулировании); во-вторых, путем максимальной детализации содержащихся в них правовых норм». В частности, в этих целях предлагалось принять единый закон о хозяйственных обществах[25]25
  Там же. С. 57–58.


[Закрыть].

Однако в официальном тексте законоположений, внесенных в ГК РФ Законом № 99-ФЗ, мы видим ссылки на законы о хозяйственных обществах (ст. 66², 67, 67¹), закон об обществах с ограниченной ответственностью (ст. 89, 94), закон об акционерных обществах (ст. 66³, 97, 100). Значительно расширен (по сравнению с ранее действовавшей редакцией соответствующих законоположений) перечень тех хозяйственных обществ, в отношении которых специальными законами определяются особенности их правового положения, а также права и обязанности их участников. Теперь в указанный перечень входят кредитные, страховые, клиринговые организации, специализированные финансовые общества, специализированные общества проектного финансирования, профессиональные участники рынка ценных бумаг, акционерные инвестиционные фонды, управляющие компании инвестиционных фондов, паевых инвестиционных фондов и негосударственных пенсионных фондов, негосударственные пенсионные фонды и иные некредитные финансовые организации, акционерные общества работников (народные предприятия) (п. 7 ст. 66 ГК РФ).

Более того, в период работы различных комиссий, создаваемых для обсуждения замечаний к положениям законопроекта о юридических лицах, был принят (келейно, без обсуждения с юридической общественностью) Федеральный закон от 3 декабря 2011 г. № 380-ФЗ «О хозяйственных партнерствах»[26]26
  СЗ РФ. 2011. № 49 (ч. V). Ст. 7058.


[Закрыть], который противоречит не только Концепции и законопроекту, но и здравому смыслу.

В Концепции особым образом отмечалась актуальность упорядочения и систематизации законодательства о некоммерческих организациях. «Количество организационно-правовых форм некоммерческих организаций в действующем законодательстве явно избыточно… – подчеркивалось в Концепции, – единая система правового регулирования организационно-правовых форм некоммерческих организаций отсутствует, а само законодательство о некоммерческих организациях изобилует пробелами, повторами и противоречиями… Выделение некоммерческих организаций в отдельные виды, которым соответствуют и особые организационно-правовые формы юридических лиц, нередко проведено искусственно, при отсутствии практически значимых признаков, характеризующих особенности их гражданско-правового положения, либо при отсутствии для этого реальной потребности»[27]27
  Концепция развития гражданского законодательства РФ. С. 66–67.


[Закрыть].

В связи с этим в Концепции предлагалось допустить возможность создания некоммерческих организаций только в организационно-правовых формах потребительских кооперативов, общественных организаций, ассоциаций и союзов (корпоративные некоммерческие организации), а также фондов и учреждений (унитарные некоммерческие организации). «Данный перечень, – отмечалось в Концепции, – следует рассматривать как исчерпывающий, но именно для целей функционирования некоммерческих организаций в качестве юридических лиц»[28]28
  Там же.


[Закрыть].

В Концепции также подчеркивалось, что «в ГК следует исчерпывающим образом урегулировать гражданско-правовые конструкции указанных форм некоммерческих организаций (порядок создания, структуру и полномочия органов, права и обязанности их членов и участников), что позволит устранить повторы и противоречия в законодательстве… В законах об отдельных видах некоммерческих организаций (общественных объединениях, политических партиях, профессиональных союзах и т. д.) в том, что касается их участия в гражданско-правовых отношениях, должны содержаться лишь отсылки к соответствующим нормам ГК РФ, а не наоборот»[29]29
  Концепция развития гражданского законодательства РФ. С. 68–69.


[Закрыть].

Что же получилось на деле? При подготовке законопроекта к его принятию в первом чтении в целом удалось сохранить подходы, обозначенные в Концепции. Все многочисленные виды некоммерческих организаций были объединены в шесть организационно-правовых форм юридических лиц. К некоммерческим корпорациям были отнесены: потребительские кооперативы, в том числе товарищества собственников жилья, жилищные, жилищно-строительные, дачные, дачно-строительные и гаражные кооперативы, садоводческие, садово-огороднические (огороднические) и дачные объединения граждан, общества взаимного страхования, кредитные кооперативы (общества взаимного кредита), фонды проката, сельскохозяйственные потребительские кооперативы; общественные организации, в том числе политические партии, казачьи общества и общины коренных малочисленных народов, а также созданные в качестве юридических лиц профсоюзы (профсоюзные организации), общественные движения, органы общественной самодеятельности и территориального общественного самоуправления; ассоциации и союзы граждан и (или) юридических лиц, в том числе некоммерческие партнерства, саморегулируемые организации, объединения работодателей, объединения профсоюзов, кооперативов и общественных организаций, торгово-промышленные, нотариальные и адвокатские палаты.

Некоммерческими унитарными организациями предлагалось признать: общественные, благотворительные и иные фонды, в том числе автономные некоммерческие организации; государственные (в том числе государственные академии наук), муниципальные и частные (в том числе общественные) учреждения; религиозные организации (п. 3 ст. 50 ГК РФ в редакции законопроекта, принятого в первом чтении).

Однако в процессе подготовки и принятия соответствующих законоположений во втором и третьем чтениях законодатель значительно отступил от положений Концепции, выделив дополнительно пять самостоятельных организационно-правовых форм некоммерческих организаций: товарищества собственников недвижимости, в том числе товарищества собственников жилья; казачьи общества, внесенные в государственный реестр казачьих обществ в Российской Федерации; общины коренных малочисленных народов; автономные некоммерческие организации; публично-правовые компании (п. 3 ст. 50 ГК РФ).

Проблема, разумеется, не в количестве организационно-правовых форм некоммерческих организаций, а в неопределенности правового статуса соответствующих юридических лиц, отнесенных к новым организационно-правовым формам, в качестве участников имущественного оборота. Ведь их правовое положение не может быть определено исходя из норм ГК РФ. Так, в отношении казачьих обществ действует правило о том, что положения Кодекса о некоммерческих организациях применяются к указанным юридическим лицам, если иное не установлено законом (имеется в виду Федеральный закон от 5 декабря 2005 г. № 154-ФЗ «О государственной службе российского казачества») (п. 3 ст. 123¹⁵ ГК РФ). Аналогичное правило предусмотрено и в отношении общин коренных малочисленных народов Российской Федерации (п. 4 ст. 123¹⁶ ГК РФ).

Особый разговор о так называемых публично-правовых компаниях – имеются в виду известные госкорпорации и госкомпании, которые создавались по отдельным специальным законам («Росатом», «Ростехнологии», Агентство по страхованию вкладов, Внешэкономбанк и некоторые другие).

В Концепции развития гражданского законодательства РФ подчеркивалось, что госкорпорации не являются ни корпорациями (не имеют членства), ни государственными организациями (будучи частными собственниками своего имущества), ни некоммерческими организациями, ибо в ряде случаев создаются для осуществления предпринимательской деятельности. «Фактически госкорпорация является не организационно-правовой формой юридического лица в смысле ГК и гражданского права вообще, – указывалось в Концепции, – а специальным способом создания субъектов права, уникальных по своему правовому (частноправовому и публично-правовому) статусу»[30]30
  Концепция развития гражданского законодательства РФ. С. 71.


[Закрыть].

В связи с этим в Концепции было признано целесообразным исключить возможность создания юридических лиц в организационно-правовой форме государственной корпорации, а также предусмотреть в ГК РФ правила о том, нормы о каких организационно-правовых формах юридических лиц подлежат применению к гражданско-правовым отношениям с участием уже созданных государственных корпораций[31]31
  См. Концепция развития гражданского законодательства РФ. С. 71.


[Закрыть].

Как можно видеть, законодатель поступил прямо противоположным образом: во-первых, для государственных корпораций и государственных компаний узаконена самостоятельная организационно-правовая форма юридических лиц – публично-правовая компания (п. 3 ст. 50 ГК РФ); во-вторых, в тексте ГК РФ не предусмотрены какие-либо правила, направленные на регулирование указанной организационно-правовой формы юридических лиц, поэтому данное понятие («публично-правовая компания») скорее является обобщенной категорией для обозначения всех существующих государственных корпораций и государственных компаний и тех, что будут созданы в будущем (так как их создание не ограничено); в-третьих, ныне существующие и будущие государственные корпорации и государственные компании сохраняются в качестве особых субъектов имущественного оборота, имеющих индивидуальный статус, о чем свидетельствует одно из переходных положений Закона № 99-ФЗ, согласно которому к действующим государственным корпорациям и государственным компаниям, а также к иным юридическим лицам, создаваемым Российской Федерацией на основании специальных законов, положения ГК РФ о юридических лицах применяются постольку, поскольку иное не предусмотрено специальным федеральным законом о соответствующем юридическим лице (п. 6 ст. 3 Закона № 99-ФЗ).

Нельзя не отметить также, что при доработке законопроекта в целях его внесения в Государственную Думу (в основном в связи с замечаниями и предложениями Минэкономразвития России и рабочей группы по созданию международного финансового центра) в ходе многократных обсуждений и заседаний различных комиссий было выявлено несколько вопросов, вызывавших наиболее ожесточенные споры, не позволявшие завершить работу над законопроектом. К их числу относились, в частности, вопросы: о минимальном размере уставного капитала хозяйственных обществ; о способах возможного регулирования отношений аффилированности; об имущественной ответственности лиц, контролирующих деятельность юридического лица.

В Концепции предусматривалась необходимость повысить значение такой правовой категории, как уставный капитал в деятельности хозяйственных обществ, в целях обеспечения «выполнения ею тех функций, для осуществления которых она создана (обеспечение стартового капитала для деятельности общества и гарантии прав кредиторов)»[32]32
  Концепция развития гражданского законодательства РФ. С. 61.


[Закрыть]. В связи с этим предлагалось повысить минимальный размер уставного капитала для хозяйственных обществ. «С учетом опыта европейских правопорядков, – отмечалось в Концепции, – целесообразно вести дело к тому, чтобы установить размер уставного капитала для ООО в сумме не менее 1 млн руб. (порядка 22–25 тыс. евро), а для АО – в сумме не менее 2 млн руб. (порядка 45–50 тыс. евро). Этот минимальный размер может быть повышен для тех акционерных обществ, которые прибегают к открытой (публичной) подписке на акции»[33]33
  Там же. С. 62.


[Закрыть].

Вопрос об увеличении минимального размера уставного капитала хозяйственных обществ многократно обсуждался на различных совещаниях (в том числе на самом высоком уровне), после которых в текст законопроекта вносились новые конкретные величины размера уставного капитала обществ с ограниченной ответственностью и акционерных обществ. В итоге же в окончательном тексте законоположений, внесенных в ГК РФ (п. 1 ст. 66²), законодатель вовсе исключил конкретные цифры, определяющие минимальный размер уставного капитала, ограничившись отсылкой к законам о хозяйственных обществах.

Не меньше времени и сил понадобилось для выработки компромиссного решения о порядке регулирования отношений аффилированности. В итоге были выработаны общие правила, позволяющие определить признаки аффилированности в семи группах отношений между различными лицами. Кроме того, было найдено интересное решение, позволяющее устанавливать наличие или отсутствие аффилированности независимо от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности в соответствующих отношениях между лицами, исходя из фактических обстоятельств, свидетельствующих о возможности (или невозможности) влиять на деятельность юридического лица. Данные общие правила были рассчитаны на субсидиарное применение во всех случаях, когда законом наступление правовых последствий ставилось в зависимость от наличия между лицами отношений аффилированности (ст. 53² ГК РФ в редакции законопроекта, принятого в первом чтении).

Однако в окончательном тексте ст. 53² ГК РФ (в редакции Закона № 99-ФЗ) можно обнаружить лишь дежурную отсылочную норму о том, что «в случаях, если настоящий Кодекс или другой закон ставит наступление правовых последствий в зависимость от наличия между лицами отношений связанности (аффилированности), наличие или отсутствие таких отношений определяется в соответствии с законом».

В окончательный текст новых законоположений о юридических лицах, внесенных в гл. 4 ГК РФ, не попали и нормы, определяющие круг лиц, контролирующих юридическое лицо, и устанавливающие их ответственность (ст. 53³ и 53⁴ в редакции законопроекта), хотя и они были предметом оживленных дискуссий, которые потребовали значительных затрат времени и сил.

Как бы то ни было, все же гл. 4 ГК РФ (в редакции Закона № 99-ФЗ) содержит немало новелл, которые должны позитивным образом сказаться на правовом регулировании деятельности юридических лиц. Новые законоположения в целом введены в действие с 1 сентября 2014 г.

Важно отметить, что переходные положения, содержащиеся в Законе № 99-ФЗ, не содержат ставших традиционными для российского законодательства о юридических лицах норм, определяющих сроки для приведения учредительных документов в соответствие с новыми законоположениями под страхом ликвидации юридических лиц, которые не выполнят это требование. Согласно п. 7 ст. 3 Закона № 99-ФЗ учредительные документы, а также наименования юридических лиц, созданных до вступления данного Закона в силу, подлежат приведению в соответствие с нормами гл. 4 ГК РФ (в редакции этого Закона) при первом изменении учредительных документов таких юридических лиц. А до этого момента учредительные документы соответствующих юридических лиц действуют в части, не противоречащей указанным нормам.

Федеральный закон от 8 марта 2015 г. № 42-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации»[34]34
  СЗ РФ. 2015. № 10. Ст. 1412.


[Закрыть] (далее – Закон № 42-ФЗ), которым вносятся изменения и дополнения в общие положения об обязательствах и договорах (раздел III ГК РФ), стал восьмым по счету среди федеральных законов, принятых в рамках процесса реформирования российского гражданского законодательства. Новые законоположения об обязательствах и договорах введены в действие с 1 июня 2015 г.

Основные новеллы ГК РФ, касающиеся общих положений об обязательствах и договорах, существенно изменяющие правовое регулирование соответствующих правоотношений, выглядят следующим образом.

В тексте ГК РФ появились нормы, позволяющие определить круг правоотношений, к которым могут применяться общие положения об обязательствах. Причем речь идет не только об отдельных видах обязательств – договорных, вследствие причинения вреда или неосновательного обогащения, к которым общие положения об обязательствах, как и прежде, применяются субсидиарно при отсутствии специальных правил, предназначенных для регулирования указанных отдельных видов обязательств. Новая статья – ст. 307¹ (п. 3) ГК РФ содержит законоположение, допускающее применение общих положений об обязательствах (конечно, если иное не предусмотрено законом и не вытекает из существа соответствующих отношений) к таким не связанным с обязательствами правоотношениям, как корпоративные отношения, а также реституционные отношения, возникающие при применении последствий недействительности сделок. Таким образом, появились законные основания для решения вопросов, часто возникающих в реальном имущественном обороте и судебной практике, например о возможности применения к хозяйственному обществу процентов в случае просрочки выплаты дивидендов его участникам или о допустимости уступки права требования применения последствий недействительности сделки, если они носят характер односторонней реституции. Применение в этих случаях общих положений об обязательствах (соответственно ст. 395 и 388 ГК РФ) снимает все вопросы.

Новые правила об альтернативном и факультативном обязательствах, а также об особенностях их исполнения (ст. 308¹, 308², 320, 320¹ ГК РФ) проводят четкую границу между этими видами обязательств и позволяют определить, какими правами обладает кредитор в случае нарушения каждого из этих видов обязательств. Если речь идет об альтернативном обязательстве, по условиям которого должник по своему выбору обязан совершить одно из двух или нескольких действий, то в случае неисполнения такого обязательства должником (т. е. несовершения им ни одного из предусмотренных действий) кредитор получает право потребовать от должника совершения соответствующего действия по выбору кредитора.

Другое дело – факультативное обязательство, по которому должнику предоставляется право заменить основное исполнение другим (факультативным) исполнением, предусмотренным условиями обязательства. И если должник воспользуется этим своим правом, кредитор обязан принять от должника соответствующее исполнение по обязательству. При этом кредитор наделяется правом требовать от должника лишь основного исполнения.

Значительно упрощается порядок исполнения бессрочного обязательства, т. е. обязательства, которое не предусматривает срок его исполнения и не содержит условий, позволяющих определить этот срок, либо определяет срок исполнения моментом востребования. Такое обязательство должно быть исполнено должником в течение семи дней со дня предъявления кредитором требования о его исполнении, если обязанность исполнения в другой срок либо незамедлительно после предъявления требования не предусмотрена законом, иными правовыми актами, условиями обязательства или не вытекает из обычаев либо существа обязательства. Вместе с тем при непредъявлении кредитором требования об исполнении обязательства в разумный срок должник наделяется правом потребовать от кредитора принять исполнение обязательства (п. 2 ст. 314 ГК РФ).

Новой статьей – ст. 317¹ ГК РФ в имущественный оборот были введены так называемые законные проценты, которые в отличие от процентов по ст. 395 ГК РФ, применяемых в качестве ответственности за просрочку денежного обязательства, подлежат начислению как плата за пользование чужими денежными средствами. Кредитор по денежному обязательству, сторонами которого являются коммерческие организации, был наделен правом на получение с должника процентов на сумму долга за период пользования денежными средствами. Размер процентов и порядок их уплаты определяется договором, а при отсутствии в договоре соответствующего условия – существующими в месте нахождения кредитора ставками банковского процента (ставка рефинансирования), действовавшими в соответствующие периоды времени.

Введение в гражданское законодательство нормы о законных процентах преследовало цель устранить пробел в правовом регулировании правоотношений, связанных с использованием чужих денежных средств, во всяком случае, тех из них, стороны которых осуществляют предпринимательскую деятельность. Дело в том, что использование денежных средств в имущественном обороте в обычных условиях должно давать прирост (например, проценты по банковскому вкладу или по договору займа), поэтому по общему правилу денежный долг должен возвращаться с соответствующим приростом.

Однако в соответствии с ГК РФ (ст. 823 и 395) взимание кредитором процентов с должника при возврате денежного долга ранее предусматривалось лишь для случаев предоставления коммерческого кредита либо просрочки в уплате долга (в качестве меры ответственности за нарушение денежного обязательства). В остальных же случаях, когда возможность пользоваться чужими денежными средствами имелась у должника по основаниям, не связанным с коммерческим кредитованием, такое пользование деньгами кредитора осуществлялось, по сути, безвозмездно и в ущерб интересам самого кредитора, что являлось неприемлемым, в особенности в отношениях между коммерческими организациями. Данный недостаток устранялся путем включения в текст ГК РФ (п. 1 ст. 317¹) нормы о законных процентах.

Правда, указанная необходимая для нормального коммерческого оборота норма просуществовала совсем недолго. Вскоре был принят Федеральный закон от 3 июля 2016 г. № 315-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации»[35]35
  СЗ РФ. 2016. № 27 (ч. II). Ст. 4248.


[Закрыть] (далее – Закон № 315-ФЗ), которым было «выхолощено» ее содержание: согласно новой редакции п. 1 ст. 317¹ в случаях, когда законом или договором предусмотрено, что на сумму денежного обязательства за период пользования денежными средствами подлежат начислению проценты, размер процентов определяется действовавшей в соответствующие периоды ключевой ставкой Банка России (законные проценты), если иной размер процентов не установлен законом или договором.

Таким образом, общее правило о праве кредитора по всякому денежному обязательству (в том числе не связанному с коммерческим кредитованием), сторонами которого являются коммерческие организации, на получение с должника процентов на сумму долга за период пользования денежными средствами, введенное в ходе реформы гражданского законодательства, с 1 августа 2016 г. утратило силу.

Важное значение в деле укрепления стабильности договорных отношений имеют новые законоположения, содержащиеся в ст. 327¹ ГК РФ «Обусловленное исполнение обязательства». Данной статьей предусмотрено, что исполнение обязанностей, а равно осуществление, изменение и прекращение определенных прав по договорному обязательству может быть обусловлено совершением одной из сторон договора определенных действий либо наступлением иных обстоятельств, предусмотренных договором, в том числе полностью зависящих от воли одной из сторон.

Наличие приведенных здесь специальных правил об обусловленном исполнении договорного обязательства, как представлялось разработчикам законопроекта, более не позволит квалифицировать договоры с подобными условиями в качестве сделок с отлагательными (отменительными) условиями и признавать их недействительными как противоречащими ст. 157 ГК РФ, что нередко встречается в судебной практике.