Текст бизнес-книги "Очень простое открытие. Как превращать возможности в проблемы"

Автор книги: Владимир Гуриев

Раздел: Жанр неизвестен

III
очень простое открытие

* * *

блин, вот взять джорджа клуни.

красивый и с каждым годом только лучше, талантливый, мало того что актер хороший, так еще и продюсер очень неплохой. не стареет. не лысеет.

щетина растет плотно и ровно, на 5 мм останавливается сама.

до пятидесяти ходил холостой, переспал с лучшей половиной голливуда, потом женился по любви, двое детей, близняшки, счастлив.

казалось бы, чего еще желать. но ему хотелось выпить.

и вот он с друзьями начинает гнать текилу для себя. но поскольку они с друзьями бухают очень много и не всегда в мексике, им в какой-то момент говорят, что, чуваки, если вы хотите ввозить столько текилы в страну, вам нужно оформить лицензию.

казалось бы, вот она, карма, не все коту масленица.

чуваки в ответ на это создают компанию, покупают лицензию на ввоз, а чтобы лицензия не простаивала зря, начинают продавать то, что сами не успевают выпить, в магазинах.

четыре года спустя клуни продает эту компанию за миллиард долларов.

я уже ни о чем тебя не прошу, господи, я просто хочу понять логику.

* * *

всегда с легкой опаской относился к людям, которые серьезно вкладываются в саморазвитие.

не то чтобы я считал, что это плохо.

но вот лежишь ты на волне. закрыл глаза – и ты волна, такая мощная, бесконечная, но милосердная. открыл глаза – и снова ты. снова закрыл – и нет тебя.

ну что еще надо.

и тут рядом раздается крик:

– мужики, посоветуйте книжки по саморазвитию, я хотел бы отрастить ноги.

какие ноги, зачем. ты и так в самой лучшей точке. ты – волна. а открыл глаза – и уже снова ты. что может быть лучше волны и тебя?

иногда ты открываешь глаза и с любопытством наблюдаешь за соседями, которые начали регулярно собираться и обсуждать свои успехи.

книг прочитали миллион, но обсуждать пока особо нечего. ноги от книг не растут.

особенно если их написали люди без ног.

еще тысячелетие прошло, снова открываешь глаза. соседи тянут друг друга за щупальца, а одна девочка разгрызла – каракатицу и нарисовала чернилами на своем щупальце черточки.

она называет щупальца лапками, а пространство между черточками – пальцами.

со стороны выглядит смешно и жалко.

снова закрываешь глаза. спросонок слышишь, что вышла новая книжка о том, как выбраться на сушу.

какую сушу, думаешь ты, зачем, что там делать, там же нет волны.

ты засыпаешь под бурные обсуждения, как замечательно будет устроена жизнь на суше после того, как соседи туда выберутся, и кто у них будет царь зверей.

когда ты в следующий раз открываешь глаза, рядом никого нет. но так даже лучше. только ты и волна, вам никто не мешает.

они называют это выученной беспомощностью, ты называешь это прибоем.

проходит еще несколько тысяч лет, ты снова открываешь глаза.

на берегу сидят далекие потомки твоих старых друзей. из разговоров ты понимаешь, что они живут далеко от волны, и в прошлом году приехать не получилось, хорошо, что хоть в этом вырвались, крем намажь, кому сказала, и если коля сегодня опять надерется как вчера, то развод ему обеспечен и плевать, что дети, лучше без отца, чем с таким.

– господи, – говоришь ты себе, – как бездарно они потратили все эти годы. все эти книги, все эти истерзанные каракатицы, а волны-то у них и нет.

но вот один из них, самый маленький, наконец заходит в воду.

ты отплываешь на безопасное расстояние, но все равно видишь, как он ложится на спину и закрывает глаза.

– ты – волна, – говоришь ты ему.

– я – волна, – повторяет он.

– мы – волна, – говоришь ты.

и тебе кажется, что не все еще потеряно, что, возможно, самый маленький все вспомнит, все поймет и останется здесь навсегда, потому что быть волной лучше всего.

но именно в этот момент маленькое чудовище мочится прямо в твой океан, и ты понимаешь, что людей, склонных к саморазвитию, нужно было истребить еще в самом начале.

* * *

утром проснулся, и вот первая мысль, хотя я почти не пью, что надо прямо с утра накатить водки, потому что невозможно же.

вот это свинцовое небо, люди в хмурой одежде, вся дорога в грязно-белых такси с конским утренним ценником – и так теперь будет полгода, без передышки практически.

я, когда был маленький, очень хотел собаку, но папа мне сказал, что маленькая собака – это несерьезно, а большую собаку в городе держать нельзя, это издевательство, она не предназначена для этого.

но разве я предназначен для этого?

разве меня можно держать в городе? это не издевательство?

наши предки сотни тысяч лет жили себе в африке, жрали по утрам прокисшие ягоды, изредка ходили к реке, и все.

никто из нас эволюционно не готов жить в племени, в котором пятнадцать миллионов человек, да еще когда вокруг так холодно и темно.

но, конечно, несколько десятков тысяч лет назад нашелся один чувак, который предложил жить в пещере.

вы таких людей тоже видели. в основании у такого человека деятельный идиот, но его невозможно поймать, потому что он со своим внутренним идиотом все возможные возражения уже обсудил и все продумал.

– но в пещере же будет темно.

– а мы лучину зажжем!

– а если пожар?

– а коля будет пожарным!

– но если коля будет пожарным, как же он на охоту ходить будет?

– а мы ему будем отдавать часть добычи!

– а если она протухнет?

– а мы придумаем деньги!

– а если забудем, кто кому сколько должен?

– а вот вам арифметика и письменность!

и понеслась. фьючерсы, деривативы, миша нашел работу по призванию, он теперь менеджер по эквизишен.

остальное было уже делом техники. а давайте переселимся севернее, с пещерой нам ничего не страшно! холодно? а меховую шубу видели? смотрите, как тепло! а давайте придумаем электричество и парковки, а давайте – ой, простите, я тут случайно придумал платные парковки, это же ничего? – да, я понимаю, что мы немножко переборщили с севером, и такси окрашивается в грязь через 15 минут, но смотрите, я изобрел автомойку!

и так костыль на костыле, и вот мы здесь.

одна надежда, что этот чувак – или, точнее, один из его далеких потомков – придумает машину времени.

я никаких денег не пожалею, чтобы вернуться назад и во время первого спича нейтрализовать угрозу.

ствол еще дымится, изобретатель лежит на песке, вокруг стоят слегка изумленные происходящим наши удивленные предки.

– ягоды, – ткну я пальцем в кустарник. – река. ягоды. река. пещера – нельзя. никаких миграций. поверьте мне, вы даже не представляете, во что ввязываетесь, оно того не стоит.

– в любом случае, – скажу я, пытаясь вернуться к машине, не поворачиваясь к благодарным прародителям спиной, – не поднимайтесь выше южного побережья черного моря. максимум краснодар, но я бы не советовал, там зимой все-таки достаточно зябко.

– и да, – скажу я. – одомашните, наконец, собак и котов. собаки норм, а коты – просто боги, если честно. рекомендую котов.

– и ни в коем случае не оформляйте кредитные карты, – крикну я, – внимательно читайте мелкий шрифт!

но двери уже закроются.

* * *

ехал сегодня в поезде и думал про овсяное печенье.

я вообще с некоторым страхом жду обещанного интерфейса мозг-компьютер, потому что в моем случае это будет полный срыв покровов. у меня три основные мысли в течение дня: «чего б сожрать», «господи, зачем я столько съел» и «спать-то как хочется».

и вот я ехал в поезде, мне было скучно, я решил подумать о чем-нибудь приятном, и мысли как-то сами меня привели к овсяному печенью, я его очень люблю.

просто я недавно в магазине видел постное овсяное печенье и вдруг подумал, что пост сегодня – это какая-то абсолютно бессмысленная и выхолощенная штука, формальность.

ну, то есть, мне кажется, основная идея поста в чем. основная идея поста в самоограничении. ты не разрешаешь себе то, что хочется, страдаешь, и от этого у тебя слегка укрепляются духовные мышцы.

но дело даже не в них, а в том, что через какое-то время тебя отпускает, и ты начинаешь видеть вещи в перспективе. ну просто чуть лучше понимаешь, что в жизни важно, а что – овсяное печенье, скажем так.

тут можно, конечно, спорить, насколько это все изначально было эффективно, но я думаю, что всё это как-то работало, пока отказ от определенных продуктов был настоящей жертвой.

когда ты просто говорил себе – ну окей, попощусь, никакого овсяного печенья на сорок дней, я выдержу, я смогу, я же мужик.

или у тебя в погребе есть запас мяса и запас кислой капусты.

и ты такой: ох мать.

но делать нечего, приходится жрать капусту, ты же себе обещал.