Текст бизнес-книги "Теория государства и права: Учебник для вузов"

Автор книги: Владимир Сырых

Раздел: Управление и подбор персонала, Бизнес-книги

Смена публичной власти родового строя государством произошла не по желанию отдельных лиц, в результате договора или же насилия, а в результате серьезных изменений в экономической сфере общества. Эти изменения стали возможными благодаря развитию производительных сил общества, позволивших ему производить материальных благ больше, чем их требовалось для простого воспроизводства и сохранения жизни.

Начало развитию производительных сил было положено племенами Азии, занявшимися пастушеством. Охота, во многом зависящая от случая и удачи, была заменена приручением животных и их разведением в прирученном состоянии. Пастушеские племена выделись из массы варваров. И это было первое крупное разделение труда. В этот же период часть племен начала заниматься земледелием и выращиванием злаков и овощей. Произошли и существенные изменения в занятиях ремеслом. Люди изобрели ткацкий станок и научились плавить медь и олово, изготавливать бронзовые орудия труда и оружие. Для украшений стали использоваться серебро и золото.

Совершенствование производительных сил позволило племенам, занимавшимся пастушеством, осуществить многовековую мечту – обеспечить членов рода стабильной пищей и даже создать некоторый ее избыток. Пастушеские племена имели в своем распоряжении молочных продуктов и мяса гораздо больше, нежели племена, занимавшиеся по-прежнему охотой и сбором диких плодов. Одновременно с решением продовольственной проблемы пастушеские племена получили надежный источник сырья для производства одежды: шкуры, шерсть, козий пух.

Занятие скотоводством и земледелием, освоение ткачества и выплавка металлов повлекли для общества далеко идущие последствия. Этих последствий не предполагали и не могли предполагать ни авторы нововведений, ни племена, воспользовавшиеся этими нововведениями. В обществе создались предпосылки для экономического неравенства его членов, которые не замедлили проявить себя реально.

Во-первых, появилось рабство. Коль скоро человек смог производить большее количество продуктов, чем нужно было для его сохранения как рабочей силы, то стал выгоден насильственный принудительный труд. Стремление родов к наращиванию объемов производства продуктов животноводства, земледелия, ремесла столкнулось с одной существенной проблемой – отсутствием дополнительной рабочей силы. Возможности каждого члена рода в производстве материальных благ были не безграничны, а увеличение численности рода представляло собой достаточно длительный процесс. И в этих условиях был найден выход. Пленников стали обращать в рабов, т. е. людей, вынужденных по принуждению трудиться на своего господина.

Во-вторых, рабство внесло раскол в общество. Появились два класса – господа и рабы, эксплуататоры и эксплуатируемые.

В-третьих, появилась частная собственность на стада и рабов. Занятие пастушеством не требовало коллективных действий всего рода. Этим мог заниматься и один человек или несколько мужчин. Дошедшие до нашего времени исторические источники не позволяют судить, каким образом шел этот процесс, но на пороге «достоверной» истории главы семейств имели стада в обособленной, частной, а не в общинной собственности рода.

В-четвертых, происходила подлинная революция в семье. В условиях матриархата воин и охотник довольствовался вторым местом в доме, подчиняясь женщинам. Пастух же стал главой семьи, поскольку ему принадлежали и стада, и ухаживающие за ними рабы. «С утверждением фактического господства мужчины, – отмечает Ф. Энгельс, – в доме пали последние преграды к его единовластию. Это единовластие было подтверждено и увековечено ниспровержением материнского права, введением отцовского права, постепенным переходом от парного брака к моногамии. А это создало трещину в древнем родовом строе: отдельная семья сделалась силой, которая угрожающе противостояла роду» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 162). Моногамия означала создание современной семьи в форме единобрачия.

Необходимость в такой форме брака была вызвана желанием мужа, главы семейства передавать по наследству имущество своим детям. При парном браке он этого делать не мог. Дети умершего мужчины принадлежали не его роду, а роду матери. Имущество же отца переходило по наследству к его братьям и сестрам, к детям сестер и даже потомкам сестер его матери. Собственные дети могли наследовать лишь имущество братьев своей матери, что было не всегда равноценной заменой.

Исправить несправедливость в наследственном праве можно было весьма простым путем – потомство мужчин должно оставаться внутри рода, к которому принадлежали мужчины, тогда как потомство женщин должно исключаться из него и переходить в род своего отца. Эту проблему удалось успешно решить моногамным браком, при котором один мужчина состоит в устойчивом сожительстве с одной женщиной.

Моногамия была первой формой семьи, в основе которой лежали не естественные, а экономические условия – победа частной собственности над первоначально сложившейся общей собственностью. «Господство мужа в семье и рождение детей, которые были бы от него и должны были наследовать его богатство, – такова исключительная цель единобрачия, откровенно провозглашенная греками» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 68).

Противостояние семьи и рода выразилось в двух моментах:

1) расширился перечень имущества, признававшегося частной собственностью семьи. В конце концов в частную собственность была передана и земля. Общинная собственность родового строя перестала существовать; 2) моногамная семья создала условия для расслоения общества на бедных и богатых. Ибо собственность главы семейства не переходила в другие семьи, а оставалась у его детей, что позволяло одним семьям богатеть, а другим – разоряться и беднеть.

Увеличению богатства в обществе способствовало второе крупное разделение труда – отделение ремесла от земледелия. Специализация производства привела к дальнейшему возрастанию мастерства земледельцев и ремесленников, а общество получило множество новых, ранее не известных продуктов и иных материальных благ. В этих условиях усиливается потребность в рабах, которые становятся основной производительной силой общества.

С разделением племен на скотоводческие, земледельческие и появлением ремесленников возникает товарное производство – изготовление материальных благ не для личного потребления, а для обмена, продажи и приобретения предметов, которые производились другими. Обмен товарами, а затем и торговля становятся постоянным занятием особой группы людей – купцов. Это был новый социальный слой, который сам непосредственно ничего не производил, а занимался только обменом товаров. С развитием торговли появляются и металлические деньги.

Между племенами учащаются войны, которые ведутся ради грабежа, присвоения имущества других племен. Войны усиливают власть военачальников и воинов, способствуют сосредоточению в их руках значительного богатства. Устанавливается обычай избрания военачальников из одних и тех же семей, что со временем перерастает в наследственную власть родовой знати.

Родовой строй оказался бессильным устоять перед лицом новых экономических и социальных явлений, развившихся в его недрах. Он вырос из общества, не знавшего никаких социальных и классовых противоречий. Возникшее общество состояло из одних противоречий между рабами и рабовладельцами, бедными и богатыми. Общество с такими противоречиями могло существовать только в постоянной борьбе между классами, чреватой уничтожением самих классов и общества в целом. Чтобы избежать такой катастрофы, общество вынуждено было найти силу, которая бы подавляла открытые столкновения классов и разрешала эту борьбу лишь в экономической сфере, да и то в рамках, установленных законом. Этой силой и явилось государство.

Процесс возникновения государства у разных племен и народностей протекал в самых различных формах. В частности, современная теория государства выделяет государства, возникшие на основе «азиатского способа производства» в виде восточных деспотий, рабовладельческие государства античного мира, феодальные государства, возникшие непосредственно из родового строя (государство древних германцев, Киевская Русь и др.). Процесс становления государства обстоятельно изучается в курсе всеобщей истории государства и права. Поэтому рассматривать подробно его в рамках настоящего учебника представляется нецелесообразным.

Таким образом, государство является необходимым итогом развития родового строя, его производительных сил, приведших к накоплению богатства, переходу от общественной собственности к частной и расслоению общества на бедных и богатых.

Как следует из предшествующего изложения, процесс замены родового строя государством растянулся на длительный период в истории человечества, который для отдельных племен Америки и Азии не завершился и по настоящее время. Поэтому принципиально важно знать, какие конкретно признаки отличают публичную власть в форме государства от публичной власти родового строя, что позволяет отличать переходные формы государства от самого государства.

Современная теория государства, отвечая на эти вопросы, называет прежде всего признаки, сформулированные Ф. Энгельсом:

1) деление подданных государства по территориальному признаку;

2) наличие публичной власти, не совпадающей непосредственно со всем населением; 3) налоги.

При родовом строе принадлежность человека к роду определялась его кровным родством либо актом усыновления, принятым общим собранием рода. Члены рода жили вместе, осуществляли совместную хозяйственную деятельность, защищали друг друга от нападений со стороны других родов. Развитие хозяйственной деятельности, основанной на общественном разделении труда и обмене, привело к тому, что люди стали расселяться в местах, достаточно удаленных от места обитания рода, и не могли участвовать в его делах. Пришлые люди не могли в то же время принимать участия в делах другого рода по своему новому месту жительства.

В государственно-организованном обществе применяется деление его членов не по родственному, а территориальному признаку. Человеку предоставлялась возможность осуществлять свои права и обязанности по месту жительства как члену определенного населенного пункта либо административно-территориальных единиц вроде кантона, уезда, округа и т. д. Новый порядок деления подданных утверждался в острой борьбе при активном сопротивлении населения, и тем не менее со временем он безжалостно вытеснил все родовые связи.

Государство представляло собой публичную власть, которая не совпадала непосредственно со всем населением, организующим самое себя как вооруженная сила. Государственный аппарат формировался из той или иной части населения и включал в себя армию, полицию, а также вещественные придатки принуждения в виде тюрем и разного рода исправительных учреждений. Все это было чуждо родовому строю. Мужчины рода представляли самодействующую вооруженную армию, которая защищала территорию от внешних нападений или нападения с целью грабежа, завоевания дополнительных территорий и рабов. Ни полицейских, ни тюрем родовой строй не знал. Все конфликты между членами рода решало общее собрание рода.

Государство как орган защиты интересов одного класса, части общества не могло выступать в качестве публичной власти, представляющей интересы всего населения. Уже в рабовладельческом государстве публичная власть перестала отражать интересы всего населения. Армия стала формироваться только из свободных граждан, и одной из ее основных задач было сохранение эксплуатации и подавления сопротивления рабов. При этом в отдельных рабовладельческих государствах свободного населения было в несколько раз меньше, чем рабов. Государственное принуждение применялось и против свободных граждан, которые совершали действия, противоречащие общеобязательным установлениям государства. С увеличением населения страны увеличивался и государственный аппарат принуждения, совершенствовались методы его работы.

Публичная власть государства, равно как и аппарат управления, чиновники сами по себе не создают материальных благ, а, наоборот, потребляют их. На содержание государственного аппарата всегда требовались значительные расходы. Государство находит весьма действенный источник покрытия своих расходов – вводит налоги с населения. Обществу было вменено в обязанность содержать аппарат государства, уплачивая определенную часть своих доходов в пользу государства. Порой аппетиты государства были настолько велики, что претендовали на большую часть доходов населения. И того, кто не мог своевременно платить налоги, ожидали самые суровые наказания, вплоть до обращения в рабство.

Без налогов не обходится ни одно современное государство, а их размер устанавливают таким образом, чтобы не страдали интересы государства, производителей материальных благ и населения, чтобы предприятия, организации были заинтересованы в результатах хозяйственной деятельности и расширении своего производства, не были задавлены непосильными налогами. Однако имеются и прямо противоположные примеры. Так, Российская Федерация с помощью налогов и сборов, число которых приближается к тридцати, изымает у населения и организаций большую часть их прибыли и делает мало доходной легальную предпринимательскую деятельность.

Возникшее из потребности умерять столкновения классов, социальных групп, находящихся в антагонистических противоречиях, государство по общему правилу является государством самого могущественного, экономически господствующего класса. Благодаря государству этот класс становится и политически господствующим классом, приобретает новые средства для подавления и эксплуатации угнетенных классов.

Справедливость этого вывода подтверждается всей историей государства, начиная от самых древних времен. Рабовладельческое государство было государством рабовладельцев, призванным осуществлять самую суровую, бесчеловечную эксплуатацию рабов. С помощью феодального государства помещики, феодалы осуществляли подавление сопротивления крестьян, а буржуазное государство выступало орудием, позволяющим владельцам средств производства эксплуатировать рабочих и иных трудящихся.

В то же время в виде исключения встречаются периоды, когда государственная власть получает известную самостоятельность по отношению к эксплуататорам и эксплуатируемым и выступает в функции посредника между ними. По мнению Ф. Энгельса, таковой была абсолютная монархия XVII и XVIII веков, которая держала в равновесии противостояние дворянства и буржуазии друг против друга.

Высшая форма государства – демократическая республика формально не делает различий между гражданами в зависимости от имущественного положения отдельных социальных слоев. В ней все граждане обладают равными правами и свободами. Однако функции посредника, реализуемые государством, являются иллюзорными. Меняя способы, приемы своей деятельности, государство сохраняет неизменной свою классовую сущность.

Политическое господство богатых обеспечивается косвенно – подкупом государственных чиновников или предоставлением государству кредитов или займов. Экономически господствующий класс обеспечивает свою власть и непосредственно, при помощи избирательного права, проводя своих представителей в законодательные органы государства. Рабочий класс, не созревший для освобождения самого себя, в большинстве своем признает «существующий политический порядок единственно возможным и политически будет плестись в хвосте капиталистов, составлять его левое крыло. Но по мере того как он созревает для своего освобождения, он конституируется в собственную партию, избирает собственных представителей, а не представителей капиталистов» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 173).

Подобная характеристика демократической республики, данная Ф. Энгельсом более ста лет назад, не утратила своей актуальности и по настоящее время, когда буржуазное государство объявило себя не только демократическим, но и правовым, и даже социальным, готовым оказывать материальную помощь и поддержку малообеспеченным и нуждающимся слоям населения. Но в какие бы одежды ни рядилось буржуазное государство, оно остается буржуазным по своей сути и проводимой политике. Даже в самом «социальном» государстве часть национального дохода, выплачиваемая государством на социальные нужды общества, на поддержку малоимущих, намного уступает той части этого дохода, которую присваивает незначительная группа наиболее богатых людей общества. Самые либеральные буржуазные государства сохраняют неизменным экономическое господство богатых и основное противоречие буржуазного способа производства – противоречие между общественным характером труда и частнокапиталистическим способом присвоения результатов труда.

В то же время формальное равенство бедного и богатого на деле оборачивается правами и свободами только для богатых. Немецкий ученый, специалист в области конституционного права К. Хессе писал, что для безработного постановка вопроса о профессиональной работе является бесполезной. Гарантии права собственности имеют реальное значение лишь для собственников, неприкосновенность жилища – лишь для тех, кто им обладает (Хессе К. Основы конституционного права ФРГ. М., 1981. С. 112).

Выделенные Ф. Энгельсом признаки государства являются всеобщими. Они присущи государству, которое существовало ранее, и ныне существующему. Взятые вместе, в совокупности, эти признаки позволяют видеть существующую публичную власть в форме государства. При отсутствии хотя бы одного признака можно говорить лишь о переходных формах к государству, но не о самом государстве. Это обстоятельство особенно важно учитывать в полемике о том, возможно ли возникновение государства в обществе, лишенном классовых противоречий и частной собственности.

В литературе по теории государства называется еще два признака государства – наличие суверенитета и издание государством норм права.

Понятие государственного суверенитета не является всеобщим признаком государства, поскольку появилось лишь в эпоху средневековья, когда государственная власть приобрела независимость от власти церковной, освободилась от ее претензий на исключительное управление мирскими делами. В настоящее время суверенитет государства понимается как его верховенство, самостоятельность и независимость от других органов, организаций и учреждений гражданского общества либо других государств.

Суверенитет государства внутри страны означает, что его власть распространяется на всех граждан, на все юридические лица, общественные объединения, государственные органы и должностные лица. Любые их решения и действия, противоречащие законам государства, признаются правонарушениями и не порождают результатов, для достижения которых эти действия и решения были совершены. Суверенитет государства на международной арене означает его право самостоятельно вступать в отношения с другими государствами и международными организациями. Для современных государств суверенитет является их неотъемлемым признаком. Страна, не обладающая суверенитетом, является колонией, частью другого суверенного государства.

Связь государства и права достаточно обстоятельно рассмотрена в курсе общей теории права и не нуждается в дополнительных пояснениях. Нормы права не только устанавливаются государством, но и охраняются им от нарушений. Другие органы, организации могут принимать нормы права лишь с санкции государства либо по его уполномочию.

Таким образом, государство представляет собой аппарат, машину для управления делами классового общества и по преимуществу в интересах экономически господствующего класса.

В последнее десятилетие российские правоведы и политологи предпринимают попытки уточнить и развить материалистическое учение о происхождении государства, изложенное в работе Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». «Осовремениванию» подвергается ряд важных положений этой теории.

В отдельных работах и учебной литературе утверждается, что:

1) причины зарождения государства коренятся не только в материальном производстве, но и в воспроизводстве самого человека. В частности, запрещение инцеста (кровосмешения) и родовые органы, поддерживающие это запрещение, провозглашаются чуть ли не «древнейшими элементами нарождающейся государственности»;

2) восточный путь возникновения государства является основным, а Ф. Энгельс его не рассмотрел. Поэтому его выводы о происхождении государства, основанные на данных о возникновении европейских государств, не имеют всеобщего значения; 3) подвергается сомнению фактологическая база работы Ф. Энгельса. Якобы она не учитывает всех археологических и этнографических данных, а «написана на основе вышедшего фундаментального исследования Л. Моргана «Древнее общество», в котором прослеживается жизнь североамериканских индейских племен». В орбиту же современного научного осмысления включена история всех регионов земли.

Названные и некоторые другие поправки, внесенные в теорию происхождения государства, вызваны отнюдь не новейшими данными археологии и этнографии, а скорее невнимательным прочтением их авторами работы Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства».

Не имеется никаких оснований для утверждения о том, что работа Ф. Энгельса написана на основе только фундаментального труда Л. Моргана «Древнее общество» и что она грешит односторонностью, не учитывает всего многообразия форм происхождения государства. Бесспорно, Ф. Энгельс использовал названный труд Л. Моргана. Одновременно с ним были использованы и все основополагающие труды по истории древнего общества ученых конца XIX века, в том числе Бахофена, Мак-Леннана, Ковалевского, Эспинаса, Агассиса, Кунова, Грота, Ниобурга, Моммзена, Гладстона, Гримма и др.

Готовя свою работу к четвертому изданию, Ф. Энгельс вносит в нее значительные дополнения в связи с тем, что «со времени выхода в свет первого издания прошло семь лет, и за эти годы в изучении первобытнообщинных форм семьи достигнуты большие успехи». Однако среди многих источников работа Л. Моргана «Древнее общество» имеет первостепенное значение для выводов, сформулированных Ф. Энгельсом, потому что Л. Морган «по-своему открыл материалистическое понимание истории, открыл и восстановил в главных чертах доисторическую основу нашей писаной истории».

Следовательно, неправильно трактовать и работу Л. Моргана «Древнее общество» как всего одно из исследований, посвященных жизни североамериканских племен. Оценивать ее подобным образом значит не видеть в ней самого главного – ее теоретических выводов и обобщений, сыгравших важную роль в восполнении наших представлений об этапах истории европейских народов, о которых современные исследователи не имели достаточно достоверных сведений. Именно этими выводами работа Л. Моргана была особенно ценна.

Ф. Энгельс, чьи работы являются образцом следования диалектическому методу, требующему полного и всестороннего познания, строит свои выводы на материалах, характеризующих исследуемые процессы в первобытном обществе племен Австралии, Азии, Америки, Африки и Европы. Соответственно, и выводы работы «Происхождение семьи, частной собственности и государства» имеют всеобщее значение и не грешат приписываемой им односторонностью.

Беспочвенными являются и упреки Ф. Энгельса в том, что он недооценивал влияние процессов «воспроизводства самого человека» на зарождение государства и права, что «имеются основания полагать, родовые органы, поддерживающие запрещение инцеста и насильственное его пресечение внутри рода, развитие связей с другими родами в целях взаимообмена женщинами, были древнейшими элементами нарождающейся государственности».

У нас тоже имеются основания полагать, что в жизни современного, преуспевающего профессора теории государства, слегка пресытившегося благами современной цивилизации, вопросы секса могут служить важной детерминантой его поведения. Но насколько правомерно это сознание современного человека приписывать первобытному человеку, живущему в крайне неблагоприятных условиях, и полагать, что запрет инцеста сыграл заметную роль в становлении государства?

Сторонники подобных взглядов ограничиваются лишь общими рассуждениями о влиянии запрета инцеста на формирование государства и никак не раскрывают конкретных механизмов этого воздействия. Более того, они проявляют и недостаточные знания по этому вопросу.

Во-первых, принципиально неверно их утверждение о том, что запрет инцеста способствовал развитию связей между родами в целях взаимообмена женщинами. Современный профессор не может себе представить ситуации, что в условиях матриархата не он обменивал бы женщин, а женщины обменивали его. Этот бесспорный факт, выявленный этнографами XIX в., Ф. Энгельс описывает, цитируя работу миссионера Райта: «Женщины брали мужей из других кланов (родов)». Любой мужчина, «сколько бы ни было у него детей в доме или принадлежащего ему имущества, все равно каждую минуту мог ждать приказания связывать свой узел и убираться прочь… И ему не оставалось ничего другого, как вернуться в свой собственный дом» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 53).

Во-вторых, и это самое главное, запрет инцеста не изобретение родового строя. Наоборот, родовой строй стал возможен благодаря инцесту. И на этот факт, обоснованный этнографами XIX в., опирается в своих выводах Ф. Энгельс. «С установлением запрета половых связей между всеми братьями и сестрами, даже между самыми отдаленными родственниками боковых линий с материнской стороны, указанная группа превратилась в род, то есть конституировалась как твердо установленный круг кровных родственников по женской линии, которые не могут вступать между собой в брак» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 46–47).

Родовой строй не мог возникнуть ранее того, как запрет инцеста стал нормой жизни, безусловно соблюдаемый большей частью сородичей добровольно, без какого-либо принуждения. Следовательно, якобы создаваемые в целях утверждения инцеста органы принуждения должны были бы оставаться по преимуществу бездействующими, а их влияние на процессы становления государства – ничтожным. Племена Азии, Африки, Америки, не сумевшие развить свои производительные силы и пройти этап расслоения общества на антагонистически противоречивые классы, слои, не создали и государства. Хотя, по версии сторонников неклассового происхождения государства, у этих племен были созданы органы, поддерживающие запрет инцеста.

Таким образом, гипотеза о роли инцеста как одной из причин становления государства не соответствует реальному историческому процессу, конкретным фактам. Действительная же связь семьи и государства выражается в ином – на развитие государства как института, возникшего в период цивилизации, непосредственное влияние оказали формы семьи, присущие этому периоду, – парный и моногамный браки. Эта связь обстоятельно раскрывается Ф. Энгельсом.

И пытаться ставить запрет инцеста в прямую связь с возникновением государства, все равно, что обосновывать неудачи России в Первой мировой войне военной политикой Петра I.

Нет ничего нового в «научной периодизации догосударственного общества», согласно которой история первобытного общества разделяется на два периода: общество периода присваивающей экономики и общество периода производящей экономики. Ибо это же существенное изменение способа получения материальных благ лежит и в основе периодизации истории древнего общества, предложенной Л. Морганом и воспроизведенной в работе Ф. Энгельса. «Дикость, – пишет Ф. Энгельс, – период присвоения готовых продуктов природы… Варварство – период введения скотоводства и земледелия, период овладения методами увеличения производства продуктов природы с помощью человеческой деятельности. Цивилизация – период овладения дальнейшей обработкой продуктов природы, период промышленности в собственном смысле этого слова и искусства» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 33).

Таким образом, современными исследованиями не добыто конкретных фактов, противоречащих общим закономерностям возникновения государства в ходе разложения родового общества на антагонистические слои в виде бедных и богатых и потребности общества иметь силу, способную умирять столкновения этих социальных слоев, чтобы не дать им возможности уничтожить друг друга в непрерывной борьбе. Как бы ни была своеобразна история возникновения восточного государства, она также не опровергает названных закономерностей.

В некоторых учебниках теории государства и права вопрос о закономерностях возникновения государства подменяется изложением патриархальной, естественно-правовой, теологической и некоторых других теорий происхождения государства. При этом делается вывод, что все такие взгляды имеют право на существование, поскольку отражают ту или иную сторону, связь объективно существующей реальности.

Подобный антинаучный вывод может показаться достаточно убедительным лицам, не знакомым с азами методологии научного познания. Однако философски подготовленный человек знает, что истина как соответствие мысли объективной реальности может быть только одна и что теория имеет научное значение постольку, поскольку содержит истину Поэтому из совокупности теорий лишь одна может давать верное освещение исследуемого процесса. Все остальные являются научными лишь в воображении самих авторов, которые в угоду сиюминутной конъюнктуре готовы идти на любые научные подтасовки, не желая говорить правду о марксистском материалистическом способе изучения общества и его результатах. Между тем задачи научного обучения являются принципиально иными – помочь студентам выработать научный подход к изучению государства и права и усвоить современные, прогрессивные положения о государстве и праве. И, следовательно, при раскрытии теории происхождения государства важно показать, как шел этот процесс, а не то, что о нем думали авторы, не владеющие научной методологией познания и сочиняющие фантастические теории при помощи умозрения.