Текст бизнес-книги "Тихое убийство. Инфекция как орудие преступления"

Автор книги: Алексей Ракитин

Раздел: Публицистика: прочее, Публицистика

Поэтому довольно быстро от версии «виновата выездная торговля» городские власти отказались и переключились на версию «виновато сырьё для керамического производства». Сырьё поставлялось из Средней Азии, где эпидемиологическая обстановка традиционно была далёкой от идеала. Как бы там ни было, ЗКИ считался рассадником инфекции, о чём сказано выше, что и побуждало Свердловский горисполком ставить в повестку дня вопрос о закрытии завода.

Помимо упомянутых версий и одновременно с ними велась работа, связанная с выяснением возможного существования ещё одного пути возникновения инфекции. Речь идёт о возможном заражении жителей города через мясо больных животных, выращенных в т.н. «частном секторе». В этом месте нельзя не сделать небольшое отступление, хотя автор в который уже раз рискует навлечь на себя неудовольствие всех, скорбящих по Советскому Союзу и «победам социалистического труда».

Город Свердловск хотя и являлся одним из важнейших центров оборонной промышленности и тяжёлого машиностроения, все годы Советской власти снабжался исключительно плохо, что называется «по остаточному принципу». Кстати, само это выражение – снабжение по остаточному принципу – родом из тех унылых лет.

В отличие от союзных республик и населявших их т.н. «братских» народов, черпавших из общегосударственного котла полной мерой, крупные индустриальные центры РСФСР испытывали хронический дефицит как товаров широкого потребления, так и продуктов питания. В 1970-е гг Свердловск получал мяса и мясных субпродуктов на уровне 1,5 кг в год на жителя – это означает в переводе с русского на понятный, что в магазинах мясные продукты вообще не появлялись, работники прилавка распродавали их ещё на пути к этому самому прилавку.

Карта Свердловска 1991 г, демонстрирующая взаимное расположение объектов, имеющих отношение к вспышке сибиреязвенной инфекции 1979 года. Пунктиром и штриховкой показаны границы Чкаловского района. Условные обозначения: «*1» – больница №20, в которую первоначально поступали больные с «агрессивной пневмонией»; «*2» – больница №24, в которой стали размещаться больные после того, как в больнице №20 образовался дефицит койко-мест. Именно здесь, в больнице №24, и начались первые подозрительные смерти; «*3» – больница №40, ставшая после 12 апреля основным центром борьбы с сибиреязвенной инфекцией. В неё перевезли больных, уже находившихся в больницах №20 и №24, а также всех, госпитализировавшихся с подозрением на сибирскую язву; «*4» – Свердловский завод керамических изделий (ЗКИ), среди рабочих которого была отмечена аномальная смертность от сибиреязвенной инфекции; «+5» – Восточное кладбище, в северо-восточной оконечности которого хоронили людей, умерших с диагнозом «сепсис 002».

Существовала, конечно, призрачная возможность приобрести мясные продукты в «столах заказов» по месту работу или в спорадических акциях «выездной торговли» на предприятиях, но всякому, кто имеет представление об организации подобных мероприятий, ясно, что расценивать их как серьёзное подспорье в снабжении семьи было совершенно несерьёзно. Поэтому главным источником мяса и мясопродуктов для населения Свердловска и ему подобных индустриальных центров, являлись рынки. Именно мелкий частник кормил крупные города спустя 60 лет победоносных свершений Советской власти. Как бы коммунисты из штанов не выпрыгивали, рассказывая о своих трудовых свершениях, подвигах и всяческих успехах, а факт остаётся фактом – страну они накормить так и не сумели. При этом бедный частник был обложен со всех сторон, его костерили все, кому не лень. В кино роли хозяйственных русских мужиков играли такие харАктерные актёры, как Куравлёв или Пуговкин, глядя на которых всяк понимал, что русский всегда недалёк умом, жаден, лжив да и выпить не дурак. Любимой темой публикаций массовой советской прессы, вроде «Комсомольской правды» или «Известий», были рассказы про про «разбазаривание» народного добра «мелким частником», дескать, если бабушка купила в магазине 8 батонов, то это потому, что она хлебом кормит кабанчика! И это не шутка – именно по таким лекалам и строчили свои глупые и совсем не смешные фельетоны мастера древнейшей, наряду с проституцией, но более постыдной, профессии…

Понятно, что при подобной идеологической и экономической обстановке в Свердловске в апреле 1979 г фокусировка массового недовольства на мелких торговцах являлась лишь вопросом времени. Владельцы приусадебных участков попали под подозрение практически сразу. В начале очерка отмечалось, что кампания с призывом к населению не покупать мясные продукты у частного заготовителя, началась 13 апреля. Дело не ограничилось одними только призывами – на въездах в Чкаловский район со стороны области появились посты ГАИ22
  ГАИ – Государственная автодорожная инспекция, предтеча нынешней ГИБДД.


[Закрыть], досматривавшие автомобили и уничтожавшие найденное в них мясо. Как уничтожали? Сжигали прямо на обочине…

Выше упоминалось о проведении санобработки домов и надворных построек в т.н. «частном секторе» Чкаловского района. Так вот тогда же у жителей проводилось изъятие как парного мяса, приобретенного на рынке, так и тушёнки, изготовленной из такого мяса. Сложно сказать, можно ли было отказаться от сдачи мяса, наверное, можно, попросту скрыв его наличие в доме, но в тревожной обстановке тех дней на подобное пренебрежение собственной безопасностью решались немногие. Мясо изымалось якобы с целью его проверки на наличие бактерий сибирской язвы и обратно к владельцам уже не возвращалось. Наверное никто из читателей подобному исходу не удивится.

И вот тут возникает совершенно оправданный вопрос: а мясо, зараженное сибирской язвой, кто-то вообще находил? Да, находили. И много!

От сибирской язвы умирали животные в следующих населенных пунктах: посёлок Рудный (в черте Свердловска, в 1979 г. фактически обособленный микрорайон), Большое Седельниково, Малое Седельниково, Первомайский, Кашино, Сысерть, Абрамово, Аверино. Самый дальний от Свердловска населенный пункт – посёлок Аверино – удалён от ЗКИ, условного эпицентра сибиреязвенной инфекции, приблизительно на 60 км. Те, кто смотрел телефильм ТАУ «Сепсис 002», наверняка обратили внимание на сделанное в нём заявление, согласно которому первое животное (овца) пало от сибирской язвы 6 апреля и случилось это в посёлке Первомайский, удалённом от ЗКИ примерно на 20 км. Причём, этот случай падежа скота оказался в Первомайском и последним, более в этом населенном пункте подобных эксцессов не происходило.

Так вот, приведенное выше утверждение о первом заболевании домашнего животного не вполне верно. На самом деле, первое животное на территории Сысертского района, расположенном к югу от Свердловска, пало от сибирской язвы 3 апреля в посёлке Абрамово. Но вот вторая его часть сделанного журналистами ТАУ утверждения, справедлива – в поселке Первомайский действительно после 6 апреля животные от сибирской язвы не погибали. Взаимное расположение всех поименованных выше населенных пунктов можно видеть на приведенной карте. Все зафиксированные случаи сомнению не подлежат, поскольку гибель животных проверялась СЭС и КГБ в т.ч. и в ходе вскрытия захоронений животных.

ТАУ подготовило отличный фильм, скрупулёзный, информационно насыщенный и в целом объективный, его имеет смысл посмотреть, но сделать это лучше после прочтения настоящего очерка. Почему так, станет ясно по мере чтения. Пока же только отметим то, чего не знали журналисты ТАУ в 1998 г., т.е. во время работы над фильмом. Первый случай смерти животного от сибирской язвы в действительности имел место не 6 апреля и не в Первомайском, и даже не 3 апреля в посёлке Абрамово.

Первое животное заболело 28 марта 1979 г в посёлке Рудный, т.е. в административных границах Свердловска, в пределах Чкаловского района. Это была овца в домовладении Марии Ивановный Гориной. Хозяйка, увидев, что овечка подозрительно плоха, поспешила её забить и… разделать.

Мясо женщина продала на рынке, но не полностью, кое-какие остатки были сохранены в погребе и впоследствии найдены там СЭС. 7 и 8 апреля 1979 г неожиданно заболели ещё 2 овечки (всего же у Гориной их было 6, точнее, уже 5, за вычетом забитой 28 марта). Хозяйка мешкать не стала и пустила под нож и их, опрометчиво рассудив, что добру пропадать негоже. Мясо больных овечек она продала дочерям… Рачительная женщина, что тут скажешь!

В результате всех этих манипуляций с зараженным мясом сама Горина, два её зятя и отец одного из них, непосредственно забивавший овец, скончались от желудочной формы сибирской язвы.

Вся эта история увенчалась уголовным делом, по результатам которого наказывать оказалась некого ввиду смерти виновного, точнее, виновной.

Но в ходе расследования были назначены и проведены необходимые экспертизы, восстановлена хронология событий и потому картина в целом представляется довольно ясной. Нет никаких оснований подозревать какой-либо мухлёж или подтасовку со стороны властей, история представляется довольно ясной. Кстати, в этом расследовании поучаствовал работник прокуратуры по фамилии Коротаев, тот самый, что отметился эпичным участием в расследовании гибели тургруппы Дятлова. Помните его выносящий мозг рассказ про погружение в бочку со спиртом? Такое не забывается… Но даже участие в расследовании 1979 г. этого замечательного человека и профессионала не может являться основанием для того, чтобы оспорить полученный следствием результат. А именно: сибирская язва появилась в Чкаловском районе 28 марта 1979 г.

Интересна следующая деталь: существует отчёт областной СЭС, датированный 25 апреля 1979 г., в котором подводятся итоги борьбы со вспышкой сибиреязвенной инфекции среди скота.

Современная карта Екатеринбурга (Свердловска) и части Свердловской области, примыкающей к городу с юга. Замкнутым контуром обозначен Чкаловский район – эпицентр вспышки сибиреязвенной инфекции в 1979 г. Условные обозначения: * – Завод керамических изделий (ЗКИ), многие работники которого (18 человек) скончались от сибирской язвы; 1 – пос. Рудный (фактически микрорайон в границах Свердловска), куда вывозили грунт, снимаемый на улицах района; 2 – Большое Седельниково; 3 – Малое Седельниково; 4 – пос. Первомайский, именно в нём по версии ТАУ 6 апреля от сибирской язвы скончалось первое животное; 5 – Кашино; 6 – Сысерть; 7 – Абрамово; 8 – Аверино. Расстояние от ЗКИ до посёлка Первомайский – 20 км по прямой, от ЗКИ до села Аверино, крайней точки распространения заболевания – почти 60 км.

Документ этот цитируют американские исследователи тех событий, а потому мы хорошо знаем его содержание – за это спасибо огромное нашим заклятым партнёрам – но… его почему-то старательно игнорируют отечественные т.н. «исследователи», «срыватели покровов» и «разоблачители». А между тем, ознакомиться с этим документом следует хотя бы для того, чтобы придать рассуждениям о масштабах инфекционной вспышки хоть сколько-нибудь структурированный характер.

Итак, 25 апреля 1979 г ОблСЭС подвела итог всем тем странным событиям, что происходили в предыдущие недели на территории Сысертского района, примыкающего к южной границе Свердловска. События выглядели следующим образом: 28 марта – сибирской язвой заболевает овечка в пос.Рудном (гражданка Горина её забивает, не дожидаясь смерти животного, а полученное мясо продаёт); 3 апреля – от сибирской язвы погибает овца в пос. Абрамово; 5 апреля – там же в Абрамово погибают 2 овцы; 6 апреля – там же ещё 2 овцы; в тот же день 1 овечка умирает в пос. Первомайский; 7 апреля – в пос. Абрамово погибают ещё 2 овцы; 8 апреля – там же, в Абрамово, ещё 1 овца и 10 апреля – там же, 1 корова. Помимо этих случаев, в СЭС поступили биологические образцы от 3 овец, павших от сибирской язвы в пос. Кашино, и 1 коровы, убитой инфекцией в пос.Рудный (точные даты падежа этих животных не указаны, возможно, их попросту не удалось установить).

Эта та информация, которую привели американские исследователи, но это неполное цитирование. Американские специалисты посчитали излишним упоминать о смерти от сибирской язвы быка и коровы в пос. Аверино. Запомним это избирательное цитирование, поскольку перед нами хотя и первый, но отнюдь не последний случай применения американцами правила «здесь читаю – а здесь не читаю, тут вижу – тут не вижу, а вот тут мы рыбу заворачиваем».

Чтобы закончить со справкой ОблСЭС от 25 апреля, приведём ещё 2 цифры, почерпнутые в ней: вакцинация животных на территории населенных пунктов, в которых была отмечена инфекция, началась 10 апреля. Сыворотку или вакцину получили 298 животных. Надо отдать должное работникам областной СЭС, они довольно быстро обратили внимание на падёж скота и определили его причину.

Карта Сысертского района, демонстрирующая географическое распределение мест падежа скота от сибирской язвы в марте-апреле 1979 г. Посёлки Сысерть, Большое и Малое Седельниково не показаны, поскольку точная статистика по числу павших там животных, неизвестна. Расстояние между посёлками Рудный и Абрамово по прямой равно 42,3 км, что исключает возможность естественного переноса инфекции по воздуху. А вот расстояние между Абрамово и Кашино составляет 19,2 км, что делает такой перенос возможным.

В тот день, когда Фаина Абрамова только высказала предположение о причине смерти умершего в больнице №40 Романова, специалисты ОблСЭС не только знали о появлении в Сысертском районе сибирской язвы, но и приступили уже к вакцинации животных.

Т.е. больных животных стали искать на территории области вовсе не потому, что в Свердловске стали умирать люди, процесс этот шёл совершенно независимо и никак не был связан с тем, что творилось в черте города.

Теперь нанесём информацию, полученную из сводки Свердловской областной СЭС от 25 апреля, на карту Сысертского района и поглядим на результат. Вообще, рисовать на карте местности точки и линии может оказаться весьма полезным в иных ситуациях, поскольку географический анализ может порой подтолкнуть к неочевидным на первый взгляд выводам. И сейчас мы столкнулись именно с таким случаем.

Получается странное. Во-первых, падёж скота наиболее заметен на юго-востоке, на удалении 30—60 км от границы Свердловска и по мере приближения к городу распространение инфекции очевидно спадает. Очагом являлся посёлок Абрамово, там наблюдается наибольший падёж (9 голов за 1 неделю). При движении к северу падёж уменьшается, при движении к югу от Абрамово – тоже.

Во-вторых, мы видим, что другой очаг сибиреязвенной инфекции находился в посёлке Рудном, на территории Свердловска. Что особенно важно – очаги заражения в Рудном и Абрамово не могут быть связаны между собой естественным движением воздуха или грунтовых вод.

Почему? Да потому, что споры не перемещаются на сотни километров, опытным путём установлено, что естественный ток воздуха переносит их в пределах 20 км. Эта величина условна, её невозможно доказать «из головы» и понятно, что она может до некоторой степени варьироваться, но радиус заражения в 20 км от источника распыления получен из натурных испытаний, а потому достоверен.

Чтобы исключить двоякое толкование, необходимо сделать небольшое отступление. При испытаниях отечественного бактериологического оружия в Аральском море устанавливалась карантинная зона в 40 км вокруг острова, являвшимся полигоном (а 40 км – это 20 км с 2-кратным запасом). Причём достоверно подтверждён случай заражения оспой людей, находившихся на корабле, приблизившемся к полигону на 15 км во время проводившихся там испытаний. В данном случае автор не разглашает никаких военных или технических тайн, поскольку история эта в деталях описана в воспоминаниях генерал-майора медицинской службы Петра Николаевича Бургасова. Об этом необычном человеке и его воспоминаниях мы скажем несколько слов чуть ниже, пока же вернёмся к вопросу летучести бактерий и спор сибирской язвы.

Составить представление о том, как они распространяются с потоком воздуха, можно, опираясь на американские отчёты, посвященные расследованию т.н. «биотеррористических атак 2001 г.». Те, кто знакомы с этой историей (ей посвящен, например, очерк «Коричневый порошок белого цвета», размещенный в этой же книге), знают, что первой жертвой сибирской язвы явился 64-летний Роберт Стивенс (Robert Stevens), фоторедактор из Флориды. Он работал в отделении таблоида «Sun» и, разумеется, как только стало ясно, что Стивенс болен опасной болезнью, были предприняты самые решительные меры по поиску источника заражения на рабочем месте.

Кабинет Роберта находился на 3-м (последнем) этаже офисного здания, которое сразу же было опечатано и в дальнейшем подверглось тщательному микробиологическому обследованию. Оно проводилось в период с 25 октября по 8 ноября 2001 г. Результаты его оказались довольно любопытны. Конверта, содержавшего болезнетворные споры, найти не удалось, но поскольку кабинет сортировки входящей корреспонденции оказался очагом заражения, стало ясно, что такой конверт должен был существовать. По-видимому, Стивенс вскрыл либо в самом кабинете, либо сразу, выйдя за дверь.

Бактерии сибирской язвы, попавшие в воздух, переносились потоком воздуха по коридору, попадая в расположенные рядом кабинеты. Концентрация бактерий резко снижалась в помещениях, доступ в которые обычно был закрыт – библиотеку, фотолабораторию и часть здания, в которой проводился ремонт (последняя помимо дверей закрывалась пологом из п/этилена, фактически герметизируя эту зону). Особенно интересным оказалось то, что 2-й и 3-й этажи здания подверглись сравнительно незначительному заражению. Там были обнаружены только единичные очаги, причём на рабочем месте Роберта Стивенса сибиреязвенных бактерий вообще найти не удалось, как, впрочем, и по месту его проживания. По-видимому, Роберт, вскрыв конверт с порошком, выбросил его в мусор и тщательно вымыл руки.

Как хорошо видно на примере офиса редакции «Sun», бактерии распространились сравнительно недалеко от очага заражения – практически все они остались на 1-м этаже и в ходах вентиляции. Лишь отдельные частицы, особо мелкие и летучие, проникли на 2-й и 3-й этажи здания. Однажды опустившиеся частицы практически никогда обратно в воздух не поднимаются, можно сказать, что они опасны пока летают в толще воздушных масс. То есть, болезнетворная частица – это не куст перекати-поле, который то поднимается в воздух, то опускается, потом опять взмывает под облака и опять падает вниз, и совершает такие фрикции до бесконечности – нет, это совсем не так. На поверхности микрочастицы в процессе полёта накапливается статический электрический заряд, благодаря которому такая частица, однажды коснувшись предмета – даже гладкого! – «прилипает» к нему и более оторваться не может.

Это довольно неочевидное на первый взгляд правило, существующее объективно. Его можно выразить словами советского учёного-микробиолога, полковник медицинской службы запаса, кандидата медицинских наук Михаила Васильевича Супотницкого: «нет достоверных данных в пользу того, что инфицирование людей возбудителем сибирской язвы может произойти в результате реаэрозолирования спор B. anthracis, осевших на поверхности предметов, окружавших человека в момент формирования первичного аэрозоля». Всё поняли? Нет? Тогда перечитайте…

Пример с заражением офиса таблоида «Sun» во Флориде прекрасно этот тезис иллюстрирует. Поэтому подведём итог: естественным путём, т.е. миграцией с потоками воздуха, споры сибирской язвы не могли попасть в посёлок Абрамово из Свердловска и точно также, не могли попасть в Свердловск из Абрамово. Более того, они даже из Кашино, расположенного на полдороге между ними, вряд ли могли мигрировать, хотя в данном вопросе автор не видит особого смысла упорствовать, для нас сейчас достаточно того, что мы можем считать доказанным независимое существование по меньшей мере 2-х очагов заражения. По мнению автора их на самом деле было больше, но влезать в подобные детали пока незачем; даже 2-х несвязанных источников заражения слишком много для естественного развития событий, что выглядит подозрительно.

Закончим на этом подзатянувшееся отступление и вернёмся к перечислению странностей локализации вспышек инфекции. Третьей по счёту странностью такого рода следует считать то, что весной 1979 г. люди умирали от сибирской язвы только в Свердловске, а в области – не было ни единой жертвы! Этот вывод также представляется знаковым, ввиду существования важной особенности, отмеченной в начале очерка, а именно – люди демонстрируют большую стойкость к токсину сибиреязвенных бактерий, нежели животные (для заболевания человека требуется на 3—4 порядка больше бактерий). Это означает, что концентрация бактерий в городском воздухе была, как минимум, в тысячи и даже десятки тысяч раз выше той, что к югу от Свердловска.

Что всё это означает? Мы можем считать доказанным существование по меньшей мере 2-х очагов инфекции с различной концентрацией или вирулентностью спор – первый, более опасный для людей, находился в южной части Свердловска, а второй – в районе деревни Абрамово. На самом деле очагов может быть больше, но подчеркну ещё раз, даже 2 – это слишком много для естественного хода событий.

В связи со всем, изложенным выше, рождается главный вопрос, который заключается в том, связаны ли между собой очаги на территории Свердловска и Сысертского района Свердловской области или нет?

Разумеется, есть и другие каверзные вопросы, например, что происходило в доме Гориной? Почему у неё с интервалом в 10 дней заболевали овцы?

То, о чём сейчас пишет автор, стало понятно специалистам СЭС уже к концу апреля 1979 г.

Конечно, они ничего не знали об испытаниях бактериологического оружия на Арале, но зато они внимательно читали научную литературу по эпизоотии (болезням скота) и знали, что сибирская язва из поврежденного скотомогильника может спровоцировать гибель животных в радиусе, скажем, 5 км или 15 км от места скотомогильника, а вот в 50 км – уже не может.

Не летают споры на такие расстояния в силу естественных ограничений.

Если же сибирская язва распространяется на 30-40-50 и более километров, стало быть, происходит одно из двух: а) либо зараженное мясо перевозится с места на место, либо б) двигается сам источник бактерий. Именно руководствуясь этими соображениями специалисты Областной СЭС и рекомендовали исключить попадание на территорию Свердловска мяса из Сысертского района.

Схема 3-этажного офисного здания, в котором работал Роберт Стивенс и в котором он был инфицирован бактериями сибирской язвы, полученными в почтовом отправлении. Условные обозначения: красные точки – места, в которых в ходе проверки здания в период с 25 октября по 8 ноября 2001 г было выявлено присутствие сибиреязвенных бактерий; серые точки – соответственно, такие, где бактерий не оказалось; литерой «а» обозначена часть здания, в которой проводился ремонт; «b» – фотолаборатория и «с» – библиотека. Легко заметить, что след заражения следует по коридору от кабинета обработки входящей корреспонденции в направлении движения воздуха. Те помещения, двери в которые обычно держались плотно закрытыми – ремонтируемая зона, фотолаборатория и библиотека – либо не подверглись заражению, либо оказались загрязнены незначительно. Также можно видеть резкое снижение количества очагов заражения на 2-м и 3-м этажах здания – это означает, что практически вся спороносная пыль осела в ходах вентиляции и утратила летучесть. Любопытно то, что на рабочем месте умершего от сибирской язвы Стивенса смертоносных бактерий вообще не оказалось.

На дорогах были выставлены посты ГАИ, на которых досматривались автомашины, следовавшие в город, и обнаруженное мясо изымалось и сжигалось тут же, возле дороги. Был сделан и другой вполне обоснованный в той обстановке вывод: заражение скота на территории Сысертского района может происходить через костную муку, используемую в качестве витаминной добавки к рациону домашних животных.

То, что бактерии попадают в организм животного именно с пищей, а не как-то иначе, косвенно подтверждалось тем, что сплошь и рядом наблюдались ситуации такого рода: в одном домовладении погибает одно или несколько животных, а у ближайших соседей, находящихся буквально за забором, ничего не происходит. Почему так может быть? Накормили чем-то…

По этой причине было обращено максимальное внимание на завод, производивший костную муку, но его проверка результатов не дала. Источника заражения там не оказалось. Кроме того, имелось веское соображение, позволявшее снять подозрения с этого производства: костная мука продавалась как в государственные организации, так и частным владельцам скота. Но скот болел только у «частников». Это было до некоторой степени странно, хотя и объяснимо – стада в колхозах и колхозах прививались от сибирской язвы поголовно, в то время, как частный владелец от вакцинации мог уклониться.

Тем не менее, опасения того, что начнётся падёж и государственного скота, сохранялись довольно долго. На протяжении 3-х месяцев всё молоко, поступавшее на молокозаводы Свердловской области, перерабатывалось в масло именно из опасения допустить заражение молочной продукции по ошибке или ввиду невнимательности персонала.

Закончим на этом наше подзатянувшееся отступление, посвященное ветеринарному аспекту событий 1979 г, и вернёмся к изложению фактической стороны того, что происходило в апреле – мае в городе.

Помимо описанной выше санобработки зданий и уничтожения мяса, ввозимого в город с южных направлений, начиная с середины апреля была развёрнута массовая вакцинация населения, носившая характер добровольно-принудительный.

На окраине каждого из посёлков, в котором обнаруживалось заболевшее или умершее от сибирской язвы животное, оборудовался скотомогильник. Туши павших животных не сжигались, захоронения помечались как опасные (без права ведения на них и прилегающей территории хозяйственной деятельности). Интересна следующая деталь, отмеченная только во время эпидемической вспышки 1979 г. и никогда не встречавшаяся в истории Советского Союза ни до, ни после: скотомогильники вскрывались спустя некоторое время после захоронения животных и туши пересчитывались что называется «по головам». В этих довольно странных на первый взгляд операциях участвовали штатные сотрудники КГБ, если быть совсем точным, то именно эта служба и организовывала данные мероприятия. Никто никогда не пытался объяснить для чего советская госбезопасность делала весной и летом 1979 г то, что делала. В своём месте мы постараемся разъяснить скрытый смысл этой активности.

То есть, школьников прививали по месту учёбы, рабочих и служащих – по месту работы, а всем прочим предлагали делать прививки добровольно. Кто-то категорически отказывался, кто-то соглашался, сложнее всего в этом отношении было лицам трудоспособного возраста – их попросту не допускали к работе без прохождения вакцинации. В сжатые сроки, буквально за 1,5 – 2 мес., было привито около 80% населения района, составлявшего весной 1979 г. 59 тыс. чел.

Для этого использовалась советская вакцина СТИ-1 (международное обозначение: STI-1), разработанная ещё в 1942 г. При её создании использовался существовавший в природе штамм «Красная Нива» и специально выведенный бескапсульный штамм («бескапсульным» называются такие штаммы сибирской язвы, у которых не вырабатывается капсула, основной источник патогенности бактерий). Создатели вакцины Н. Н. Гинсбург и A. Л. Taмарин в 1943 г получили за свою работу Сталинскую премию, а уже в следующем году вакцина пошла в дело – Советские войска, вступившие на территорию Румынии, столкнулись с большим числом природных источников сибирской язвы, и военнослужащих пришлось массово прививать. Среди привитых солдат и офицеров Советской армии не было отмечено случаев сибиреязвенной инфекции. В 1952 г. производство вакцины было передано из Министерства обороны Министерству здравоохранения СССР. Выработка её осуществлялась Тбилисским НИИ вакцин и сывороток.

Разумеется, это была не единственная вакцина такого рода, разработанная в Советском Союзе. Как отмечалось ранее, бактерии сибирской язвы изменчивы и легко мутируют, образуя новые штаммы. В конце 1940-х гг в СССР была разработана вакцина на базе штамма «Шуя-15». Она получила название ГНКИ, её массовое производство было развёрнуто в 1951—1952 гг. и продолжалось 30 лет, хотя со временем выяснилось, что по своей эффективности эта вакцина несколько уступает СТИ-1.

Вакцина СТИ-1 относилась к категории живых, т.е. состоящих из живых бескапсульных бактерий. Вирулентность последних искусственно ослаблена целенаправленной селекцией. В каждой дозе вакцины содержится от 40 млн. до 60 млн. бактерий. Использование живых вакцин в принципе очень эффективно, однако во многих странах запрещено, в т.ч., например, в США. На то есть весомые причины, в частности, та, что живые вакцины трудно дозируются и поддаются биоконтролю. Кроме того, они весьма чувствительны к повышению температуры производства и хранения, а потому требуют неукоснительного соблюдения т.н. «холодовой цепи». Есть у них ещё одно довольно опасное свойство, а именно: у живых бактерий может происходить «реверсия вирулентной формы», при которой очередное поколение словно «вспоминает» о токсичном прошлом своих предков и может отчасти восстанавливать свои смертоносные качества. Подобная реверсия может привести не только к заболеванию вакцинируемого, но и к его смерти.

Для выработки максимального иммунитета требовалось 3-кратное (с интервалом в неделю) прививание вакцины СТИ-1, что также несло определенные неудобства. Вырабатывавшийся в результате такого вакцинирования иммунитет не был продолжителен и довольно быстро снижался. Фактическое понижение выработанного иммунитета начиналось уже через 3 месяца с момента прививки.

Тем не менее, даже однократное использование вакцины СТИ-1 с высокой долей вероятности приводило к выработке у вакцинированного специфической резистентности (сопротивляемости организма), которая развивалась примерно у 60% привитых к концу 3-й недели. Примерно с 3-го месяца, как отмечено выше, начиналось её постепенное понижение: через 4 месяца после прививки она наблюдалась у 40% привитых, а через год – лишь у 10%. Если человек проходил полный цикл вакцинации (из 3-х уколов), то показатели эти были несколько выше. Но нельзя не признать того, что даже однократная прививка существенно повышала возможности иммунной системы человека противостоять сибиреязвенной инфекции.

Отвечая на вопрос «следовало ли в 1979 г прививаться, или лучше было воздержаться?», следует высказаться однозначно: здоровому человеку лучше было бы привиться.