Текст бизнес-книги "Бороздить море втайне от небес. Логики терапевтических изменений"

Автор книги: Джорджио Нардонэ

Раздел: Зарубежная психология, Зарубежная литература

Стратегическая логика

Оскар Уайльд пишет: «Чтобы познать истину, необходимо представить себе множество фальши. Ведь, что такое истина? В религии – это та точка зрения, которой удалось выжить. В науке – это последнее сенсационное открытие. В искусстве – это наше последнее состояние души» [Уайльд, 1986].

Не нужно возвращаться далеко назад, достаточно обратиться к «радикальному конструктивизму» [фон Форстер, 1973, 1997; фон Глазерсфельд, 1984, 1995; фон Форстер, фон Глазерсфельд, 2001; фон Форстер, Порксен 2001; Вацлавик, Бивин, Джексон, 1971; Вацлавик, Уикланд, Фиш, 1974], который указывает на то, что не существует одной единственной реальности, а существует столько реальностей, сколько наблюдателей. Более того: один и тот же наблюдатель при желании может воспринимать по-разному одну и ту же реальность в зависимости от точки зрения, которую из раза в раз он захочет принять. Речь идёт о том, что мы с Полом Вацлавиком в книге Искусство быстрых изменений [1990], написанной в четыре руки, назвали первой ересью стратегического подхода к человеческим проблемам, определяя еретиком того, «у кого есть возможность выбора», а ересью то, что отличает этот подход от большинства моделей психотерапии.

Каждая реальность меняется в зависимости от точки зрения того, кто за ней наблюдает, и это приводит к различным реакциям, основанным на разных определениях, которые могут быть присвоены одной и той же реальности.

В древнем буддизме дзен, мудрость которого воспринята современным конструктивизмом, выделяют два типа истины: истина сущности и истина ошибки. Истина сущности не может быть постигнута человеком при жизни, поскольку её можно достичь только в результате прозрения, то есть, превосходя конкретную реальность, так как сущность не в земной жизни, а в трансцендентальной. Истина ошибки, наоборот, совпадает с теми субъективными и инструментальными истинами, которые формируются в отношениях с земными вещами, с целью увеличения нашей способности управлять ими. Единственная данная человеку возможность – это совершенствование в способности создавать истины ошибок.

Пол Вацлавик [1971] по этому поводу говорит о реальности первого порядка и о реальности второго порядка. Первая относится к физическим характеристикам объектов или ситуаций, вторая – к значению, которое мы им придаём.

Иными словами, заимствуя выражение маэстро дзен: «Жизнь – это меч, который ранит, но он не может ранить самого себя; также и глаз видит, но не может видеть самого себя».

Большинство трудностей, с которыми мы сталкиваемся, независимо от их серьезности зависят не столько от реальности первого порядка, сколько от значения, которое мы им придём, то есть от реальности второго порядка.

Из сказанного выше становится ясно, что, когда мы призваны вмешаться в какую-либо ситуацию, будь это трудность или дестабилизирующая проблема, мы не можем ограничиться реальностью первого порядка, мы обязательно должны основываться на реальности второго порядка. Точнее сказать, я имею в виду то, что мы назвали «перцептивно-реактивной системой», указывающей на повторяющийся способ, с помощью которого определённый индивид воспринимает собственную реальность и, следовательно, реагирует на нее в отношениях с самим собой, с другими людьми и с окружающим миром [Вацлавик, Уикланд, 1978; Нардонэ, Вацлавик, 1990; Нардонэ, 1991].

По моему мнению, это фундаментальное понятие, поскольку оно, отстранившись от позитивистской и детерминистской иллюзии насчет вазможности объективно познать реальность, позволяет нам разработать более функциональный тип вмешательства для конкретной ситуации, основанный не столько на априорной теории – что, к сожалению, очень распространено в нашей области – сколько на целях, которые нужно постепенно достигнуть. Уже Кант говорил «мы знаем a priori о вещах лишь то, что сами вносим» [Кант, 1985].

На практике эти соображения реализуются в применении метода исследования, который позволяет разработку специфических протоколов вмешательства как в клинической сфере, так и в организационном контексте, а именно «исследование-вмешательство». Эта особая экспериментальная методология отталкивается от следующей предпосылки: для того, чтобы узнать механизм проблемы, необходимо внести изменение. Курт Левин [1946] определил эту методологию в области социальной психологии как исследование действием, которое изучает феномен в поле, изменяя события эмпирическим и экспериментальным образом и наблюдая за эффектами внесённых изменений. То, как человек, система или организация отреагирует на них, позволит понять, как функционировал до этого сам феномен. Иными словами, проблема познаётся через её решение: не тип проблемы подсказывает нам, какое решение для нее подходит – «познать, чтобы изменить», а тип найденного решения объясняет, как функционировала проблема, то есть «изменить, чтобы познать».

В своей концепции «операционального познания» фон Глазерсфельд [1984] ссылается именно на тот конструктивистский тип знания, который позволяет нам как можно более функционально адаптироваться к тому, что мы воспринимаем, разрабатывая для каждой отдельной проблемы стратегии в зависимости от целей, которые мы всякий раз перед собой ставим, и эти стратегии постепенно адаптируются к развитию таких реальностей. Следовательно, единственный способ, который действительно позволяет нам обнаружить, как функционирует определённая проблема, заключается в попытке её решения путём активного вмешательства. «Познавать изменяя» – эта концепция подчёркивается теорией систем [фон Берталанфи, 1956, 1962] и кибернетикой, представляющей собой ее эволюцию [Винер, 1967, 1975; фон Форстер, 1973, 1987], вместе с понятием обратной связи