Текст бизнес-книги "В предвкушении себя. От имиджа к стилю"

Автор книги: Ирина Хакамада

Раздел: Личностный рост, Книги по психологии

Ирина Хакамада
В предвкушении себя. От имиджа к стилю

Руководитель проекта А. Деркач

Корректор Е. Аксёнова

Компьютерная верстка К. Свищёв

Фотография на обложке Н. Горелов

Арт-директор С. Тимонов

Авторство всех фотографий, использованных в книге, определить не удалось. Если вы обнаружили в книге фотографии, права на которые принадлежат вам, обратитесь, пожалуйста, в редакцию (тел: 8(495)980-53-54).

© Ирина Хакамада, 2014

© ООО «Альпина Паблишер», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

Благодарность за добрые советы:

Владимиру Сиротинскому,

Ираде Зейналовой,

Марианне Сардаровой,

Юлии Скворцовой,

Антону Ланге,

Дине Головиной,

Константину Лазареву,

Игорю Золотареву.

Бесполезная глава
(вместо введения)

После выхода моей книги «Дао жизни»[1]1
  Хакамада И. Дао жизни: Мастер-класс от убежденного индивидуалиста. – М.: Альпина Паблишер, 2014.


[Закрыть] я подумала, что высказалась на все темы, на какие хотела. Поэтому решительно отказывалась от просьб издателей написать что-нибудь о чем-нибудь типа «как выйти замуж». Но год назад «АЛЬПИНА ПАБЛИШЕР» предложила мне написать книгу о стиле и имидже. Аргументация была выдвинута очень рыночная: «Вы обладаете и тем и другим – это раз. Никто из серьезных ньюсмейкеров этот вопрос не затрагивал – это два». Я повелась и легкомысленно согласилась. Действительно, литературы о том, как приладить галстук к пиджаку или соизмерить свои амбиции с высотой каблука, полно. А вот как справляются с задачей самопрезентации люди известные, но не принадлежащие к миру моды и сцены – нет. Прекрасно. Я буду первой.

Моя главная ошибка заключалась в том, что, дав положительный ответ, я не задумалась, почему подобных книг нет. А если задуматься, то ответ получается очень неприятный. Нет, потому что для книги тема слишком напыщенно-легкомысленная, а для тренинга – слишком субъективная. Не поддается систематизации и обобщению. Я думаю, и Михаил Прохоров, и Владимир Путин, и Никита Михалков, и его брат, не менее именитый, и Владимир Познер, и Сергей Ястржембский свои имиджи создавали абсолютно стихийно и их опыт не передаваем. Чтобы из имиджа и стиля сотворить кредо, надо быть или философом, или знатоком моды. А если не делать из формирования внешнего образа профессии, тогда нечему учить. Все получится как получится. Я, наконец, поняла, что согласилась на написание абсолютно бесполезной книги. Для проверки я спросила своего мужа: «Как ты думаешь, почему знаменитости, но не профессионалы в области стиля, не пишут на эту тему?» «Они все делают бессознательно», – ответил он в ту же секунду.

Мы начали обсуждать тему, и посыпались вопросы:

• С помощью имиджа и стиля свободный человек манипулирует внешним миром или просто самовыражается?

• Способен ли человек контролировать внешний облик или натуру не спрячешь? Грубо говоря, белая футболка под серым мягким пиджаком у Андрона Кончаловского и белый шарф у Никиты Михалкова – проявления их сознательной самоидентификации в обществе или знаки чего-то бессознательного?

И:

• Может ли неуверенный человек выглядеть уверенным только благодаря красному галстуку или красным шпилькам?

Или:

• Что происходит с человеком, когда он на пляже за три копейки покупает «паленую» сумку под крокодила?

Как-то одна продавщица в Таиланде с обидой ответила на вопрос, почему у нее такие дорогие клатчи: «У меня крокодил, а на пляже – корова». Или другой пример: знакомый долго описывал преимущества чемоданов от бренда Louis Vuitton. Я пыталась спорить, объясняя, что у меня удобнее, так как с колесиками. На что мне гордо ответили, что такие чемоданы подносят другие. Как назло, в каком-то европейском аэропорту нас не встретили. Я легко катила свой чемоданчик, а он пыхтел под тяжестью великолепной ноши.

И:

• К чему тяготеет модель потребления: к кедам, лоферам или «лабутанам»? То есть к демократии, аристократизму или шику? Свободен ли человек в мире навязанного потребления?

Или:

• Как добиться успеха? Выделяясь или же растворяясь в толпе, не важно какой: тусовочной, политической, корпоративной?

Или:

• Способен ли профессионал, начинающий сознательно формировать свой стиль, сохранить внутреннюю свободу, идя навстречу общественным стандартам?

А вот еще:

• Стиль – это врожденное чувство гармонии или ему можно научиться?

Многие молодые люди платят страшные деньги консультантам-стилистам. Интересно, сколько, согласно ценникам последних (Иссей Мияке), стоит черная водолазка Стива Джобса, его джинсы Levi’s (только определенного номера – 501) и кроссовки?

Или, например:

• Eсли ты появился на церемонии «Человек года» по версии журнала GQ в джинсах и фланелевой рубашке в клеточку – при обязательном дресс-коде black tie[2]2
  «Черный галстук» (англ.). Наряд для торжественного вечернего мероприятия – смокинг для мужчин и длинное платье для женщин.


[Закрыть] ты:

• свободный человек, разрушающий устои буржуазного глэма,

• маргинал или просто невоспитанный?

Или:

• Навязанный корпоративный стиль подавляет и губит креативность? Или сосредотачивает?

И вообще:

• Можно ли быть строгим и одновременно интересным в подаче себя?

Интересно:

• Мы, особенно девочки, одеваемся для себя? Или для других? Где заканчивается «я» и начинается «не я»?

Тот же американский GQ в рейтинге безвкусно одетых лидеров Кремниевой долины на первое место поставил Марка Цукерберга, на второе – Стива Джобса, на третье – Билла Гейтса. Сплошь миллиардеры от ума, а не нефти. С женщинами вообще катастрофа. Ни одной стилеобразующей персоны при самостоятельной карьере (жен президентов, актрис и моделей исключаем). Ну, может, Маргарет Тэтчер. Но опять же копирование классики. Может, истинным профессионалам индивидуальный стиль вообще не нужен? Недаром, по мнению одной супружеской пары иностранцев-интеллектуалов (жена – галеристка, муж – писатель), я не стала президентом России, так как «неправильно» одевалась. Шутка. Но что-то в ней есть. Или нет. Не знаю.

Или:

• Одежда может помочь провести успешные переговоры или она должна быть нейтральной?

И вообще:

• Весь твой облик «говорит» или «не говорит» и в состоянии ли мы процесс «говорения» не доводить до крика?

Так можно «растаскивать» тему до бесконечности и вконец запутаться. Попробуем присесть за предложенный стол на другом стуле. Сконцентрируемся на вопросе «Зачем современному бизнесмену, политику и т. д. индивидуальный имидж и стиль?». Людей творческих профессий и шоу-бизнеса не берем. Имидж и стиль для них – часть профессионального позиционирования. Понятно, что лучше, чтобы было чисто, опрятно и достойно. И все на этом. Закрыли вопрос. Нужно ли заморачиваться на тему самопозиционирования с помощью превращения своего облика в совершенный инструмент достижения цели как в деловых, так и личных и социальных отношениях? Может быть, мы в последнем случае прикрываем выдуманной целесообразностью примитивное стремление потратить деньги на себя, на очередную пару очков, платье или пиджак, сумочку или портфель? И вот еще: те, кто обладает четкой внешней индивидуальностью, просто ловят «фан» и скромно «нарциссируют» или посылают определенный «месседж» людям?

От всего перечисленного проще не становится. Вот что значит слегка копнуть и покрутить тему. Но найти ответы хочется. Достаточно представить толпы чиновников в одинаковых костюмах и хипстеров в кедах. Или одних девушек – в блестящем мини, а других – в сером бесформенном «трэше». Кстати, в период развитого консьюмеризма и то, и другое одинаково дорого. Индивидуализм становится так быстро массовым, что теряет индивидуальность. Стоит ли стараться? Может, плюнуть на все и просто быть в «тренде», т. е. на волне. Я не специалист и правильных ответов дать не могу. Глава получилась действительно бесполезная. Но ведь книгу пообещала. Так что просто на своем примере попытаюсь ответить на все вопросы. Часто субъективно, впрочем, как и во всех моих мастер-классах.

Итак, процесс создания своего имиджа – это удовольствие или работа, за которую никто не платит? По аналогии с сексом: как-то в Санкт-Петербурге я попросила слушателей перечислить все виды удовольствий. Список оказался богатым, но без секса. «А как же секс?» – спросила я. «Секс?! Это работа». А один знакомый американец добавил: «Бесплатная работа». Чувствуете разницу? Ну все, хватит троллить тему. Переходим к делу, не претендуя на объективность. Расскажу, как я это делала, перешагивая от бессознательного копирования к осознанному моделированию. Вдруг пригодится? И бесполезная книга окажется полезной, как, впрочем, любой относительно успешный чужой опыт.

Часть I
Бессознательное копирование

Глава 1
Жизнь в СССР (союз суровых серых работников) – детство

Можно было бы очень быстро проскочить этот период моей жизни. Действительно, зачем тратить время на прошлое, строгая чистота жанра которого не имеет шанса повториться. Россия, упав в потребительский бум с присущим нам энтузиазмом вечно догоняющих, выскочит из него разве что со всей цивилизацией в результате катастрофы иного типа. Никакие искусственные идеологические «скрепы» не остановят двигатель экономики – любовь к миру вещей, или фетишизм. Но тот период интересен. Индивидуальный стиль в условиях, идеальных для его отсутствия, все равно пробивался. Это при том, что СССР с его железным занавесом и имперско-коммунистическим укладом в зародыше убивал идею личной самопрезентации. Стилисты, имиджмейкеры, глянец, гламур не затронули девственную в своей антибуржуазности территорию СССР. Страна в муках родила особый обезличенный стиль: номенклатурно-партийный, с халами, темными нескладными костюмами, болгарскими ботинками, пенсионерами в черных и синих кофтах, шапками-пирожками на трибуне мавзолея. Я не занимаюсь сейчас оценкой прошлого. Просто было так.

В этом мире для девочек главным развлечением стали картонные куклы. Одежда вырезалась по картинке – или купленной в магазине, или нарисованной самостоятельно. Оставлялись защипы, потом они зажимались на кукле, и вот она – Барби именем СССР! Я рисовала платьица в цветочек и горошек, дальше фантазия не шла. Тетя Сима, дальняя мамина родственница, зарабатывала шитьем и из обрезков заказчиц нашивала мне и моей двоюродной сестре Гале платья, когда приезжала. Так и помню, как с восторгом жду наряд около монотонно жужжащей машинки «Зингер». Прямо надену и стану… Мальвиной. Галя надевала, и действительно: крепенькая, ладненькая, голубоглазая, становилась на нее похожа. А я нет. Рюши и фонарики жили совершенно отдельно от моей долговязой тощей фигурки, жиденьких черных волос и узких глаз того же цвета. Я впадала в отчаяние и, не заметив, понесла по жизни комплекс Мальвины. Тетя Сима уезжала, а я из ее платьиц вырастала и оставалась с тем, что носили все: школьная форма, сменные воротнички, треник «олимпийка» синий с молнией спереди и еще что-то, не помню. Папа самурай моим видом не интересовался, мама – школьная учительница – была замучена текучкой, жили бедно, так что до Мальвины как до Луны. Но я стремилась и искала образы везде: на улице, в школе, в советском кино. Одежда меня не волновала, все были похожи. Главное, считала я, это голова и рост. На голове – кудри, рост – уменьшить. Все вылилось в бигуди на всю ночь ради локонов, перевязанных шелковым бантиком, а позже в безумную химию с пережженными волосами. С ростом – сложнее. На день рождения в 14 лет папа подарил мечту – кожаные взрослые сапоги. Но – на каблуке. И я отказалась. Всю ночь переживала. Но прибавить еще пять сантиметров к своему росту не хватило духу. Убивало, что на физкультуре – первая. С подругой ругалась, пытаясь поменять ее вьетнамки, стертые, на мои новые. Цена вопроса – полсантиметра. Подсознательно копируя белых девочек, ненавидя свои азиатские черты лица, цвет кожи и чрезмерную для тех времен длину тела, я колдовала прежде всего над обувью и прической, пытаясь себя хотя бы чуть-чуть европеизировать. К моменту поступления в институт, окончательно разочаровавшись, я бросила все попытки. Завязала два хвостика, еще более расширив лицо, и так, с двумя хвостиками и венком вместо фаты, быстро вышла замуж. По любви и для уверенности в себе такой, какую мама родила. Замученная комплексами, полуазиатская девочка не смогла приблизиться к своей мечте: знающей себе цену, капризной кукольной красавице.

Выводы

• В поисках совершенства мы начинаем с самого простого: находим героя и тупо копируем его, например, с помощью прически и других внешних ухищрений.

• Неуверенный в себе человек не может, как бы сильно он того ни хотел, приблизиться к уверенному образу своей мечты.

• Даже у замученного комплексами подростка есть стремление выглядеть лучше, чем он о себе думает.

• Во все времена, в том числе и в СССР, люди находят способы выделиться из массы.

• Бессознательное копирование не преследует определенной цели. Это, скорее, попытка избавиться от самого себя.

Глава 2
Жизнь в СССР – «в людях» – карьера

Студенческая жизнь никак не подстегнула во мне стремление изменить стиль. Причем несмотря на то, что уже на первом курсе до меня доходили слухи, что «надо же, японки вроде красивые, а Ира хотя и приятная, но внешне совсем никакая». Выйдя вскоре замуж, я, наверное, обрела некую уверенность в себе и забыла свое подростковое самобичевание. Зато переключилась на горячо любимого супруга. Уже сейчас, с позиции взрослой женщины, со временем, я поняла, что и в первом, и во втором браках имиджевую уверенность я обретала, создавая успешный образ мужчине, который спустился ко мне с Олимпа. В какой-то степени это было сродни поведению мужчины. Словно работяга-муж (а училась я много и старательно) с удовольствием пакует жену во все красивое, опосредованно демонстрируя обществу свое самолюбие. Недаром, впервые попав с папой в Японию, я, имея совсем ограниченные средства, привезла чемодан обуви и одежды мужу, себе – только джинсы, джинсовую куртку и панамку, тоже джинсовую. Вот такой изысканный набор. Надо иметь в виду, что училась я старательно в силу своего характера, но без особого интереса. Экономика замаячила в моей жизни от безвыходности ситуации: способна ко всему, но без души. Эмоции появились только благодаря преподавателю политэкономии. Влюбленная в «Капитал» Карла Маркса, она пыталась передать это чувство всей группе. Мое сердце вдруг отозвалось и привело меня в аспирантуру. Кстати, джинсовый костюм сыграл роковую роль в моей жизни. Уже будучи аспиранткой, я стремительно ворвалась в академическую среду в образе стиляги 1970-х: «клеша», куртка, майка и крестик металлический на цепи. Я потрясала своим видом научных работников и обрела второго мужа. Выйдя второй раз замуж, я повторила историю: забыла о себе и, заняв деньги у Константина Борового, решила одеть гениального молодого ученого. Он был действительно удивительно талантлив и, будучи по природе своей прекрасным макроэкономистом, очень рано защитил диссертацию. Мы называли его «Марксом». Я упаковывала его, восхищаясь и гордясь своим мужем. К окончанию аспирантуры я нагрузилась по полной: прекрасный, но бедный муж, двое детей. Две мамы-пенсионерки, покинутые мужьями. Начались поиски работы и заработков. Прекрасная студенческая пора закончилась.

В СССР главным критерием успеха считалась работа по специальности. Это позже, в 1990-е, победила идея денег. Мечта среднего работника в 1980-е – дипломированный специалист. Пройдя тернии НИИ АСУ Госплана[3]3
  Научно-исследовательский институт автоматизированных систем управления при Госплане РСФСР.


[Закрыть], я поняла, что еще не знаю, чего хочу, но точно осознаю, чего не хочу. Не хочу заниматься наукой и обсчитывать показатели народного хозяйства. Остается или внешнеэкономическая деятельность, или преподавание политэка. Первое – для блатных. Ищем второе. Найти работу ассистента на кафедре политэкономии, защитить диссертацию, затем стать доцентом и, как результат, получать заветные 280–320 руб., чтобы прокормиться. Вот она – главная цель: формула компромисса между «я» и СССР. Став честным солдатом армии советских работников, я честно добилась поставленной задачи. Имидж и стиль формировались соответствующие: юбки в клеточку, водолазки-лапши, пучок и огромные очки. Все темного цвета, что-то сине-фиолетовое. Образ училки, синего чулка был воплощен хотя и стихийно, но удивительно точно. Но хотелось как-то понаряднее. Для спекулянтов кошелек был слишком тощ, а до талонов не добраться. Талоны на покупку импортных финских костюмов и югославских сапог выдавали рабочим ЗИЛа. Поскольку мы являлись представителями непроизводственного сектора, т. е. не создавали материальные продукты, то втузу при ЗИЛе сбрасывали крошки со стола. По остаточному принципу. Помню, как я долго ждала в очереди, но так ничего и не получила: ни сапог, ни серого костюма из болоньи: юбка-клеш и огромный пиджак с подложными плечами. Расстроилась невероятно! Но облегченно выдохнула, когда утром увидела толпы серых силуэтов в югославских сапогах-чулках, выходящие из вагонов метро. Впервые в моей голове заерзала озорная мысль, что лучше уж убого как есть, но сама по себе, чем в едином окрасе. Весь период от ассистента до доцента на кафедре политэкономии втуза при ЗИЛе запомнился тяжелой карьерной борьбой за выживание, поглощением страшного количества научной литературы, чтением запрещенных книг. Внешность вообще не волновала. Так что я легко отказалась от предложения подработать летом, месяца три, манекенщицей на подиуме. Муж был против, а я настолько скептически относилась к своим данным, что легко с ним согласилась. Господи! Ну какая из меня модель. Чушь! Меня убеждали, что нужен азиатский типаж, так как СССР – страна многонациональная. Я же в успех мероприятия не поверила. Образ недосягаемой Мальвины не отпускал.

Все стало меняться, когда на заре перестройки меня настигла шальная идея заняться частным бизнесом. Но об этом позже. А пока выводы:

• При существовании в среде тотальной деперсонификации мотивация к личному внешнему позиционированию не работает.

• На старте карьеры неуверенность в себе выливается в профессиональную самоидентификацию без учета имиджа и стиля.

• «Серые мышки» часто придают себе больше уверенности, реализуя в партнере свою мечту о совершенном образе.

Глава 3
Бизнес-леди 1990-х

С гласностью и перестройкой Михаила Горбачева унылые пустые полки в магазинах стали уступать место кооперативным прилавкам, забитым всякой всячиной: шарфиками, джинсами, сумками, часами и пр. Меня заворожила бойкая разноцветная торговля, и неожиданно я отчетливо поняла, что устала жить от зарплаты до зарплаты, трясясь над каждым рублем. К тому же, пусть даже и блестящее, преподавание «Капитала» Маркса приносило радость с оттенком досады. К плановой экономике очередей и дефицита теория денег применима, как специальная камера для хранения дорогого вина к холодильнику «ЗИЛ». И я решила заняться с друзьями частным бизнесом. Вначале совмещая кооператив по продаже компьютеров с работой в вузе, а с 1989 г. и вовсе покинув кафедру и запрятав в дальний ящик свои красные дипломы к.э.н. и доцента. Я наконец стала зарабатывать сумму, позволяющую сменить модель выживания на жизнь по формуле «семейный доход – расход = еще чуть-чуть». И вот это «чуть-чуть» разбудило во мне женщину. Мне захотелось нравиться мужчинам. В памяти всплыло бесконечно снисходительное отношение к моей внешности со стороны другой половины человечества. Неудачные попытки разукраситься купленным у спекулянта сарафаном из кожзаменителя или трата первой зарплаты доцента на финское пальто 54-го размера (моего 44-го не было, как, впрочем, и других до 54-го) уверенности не придали. Я решила взять реванш. Меня тянуло почему-то на безразмерные вещи. Вячеслав Зайцев, Yves Saint Laurent советского фэшн-мира, совпал с моим желанием и по «луку»[4]4
  От англ. look, внешний вид.


[Закрыть], и по цене. В качестве бизнесвумен я впервые появилась на ТВ у Влада Листьева в огромном вязаном кардигане в черно-белую клеточку, с пучком на макушке, завернутом в платок. С позиции сегодняшнего дня – смех один. Выгляжу наивно-смело, воплощая в себе прекрасные 1990-е с их вдохновенной атмосферой веры в то, что дальше будет еще круче и все мы – строители нового справедливого мира. С переодеванием в дизайнерскую одежду пришло понимание отсутствия присутствия. Вроде все присутствует, а меня нет. Слава заваливал меня комплиментами, все охали, что я вылитая модель. Я с увлечением примеряла на себя модные в ту пору тренды. Но чего-то не хватало. Так уж получилось, что именно в этот момент одна из сотрудниц кооператива предложила мне пойти на аэробику. И я согласилась, решив заняться для начала физическим оформлением своей измученной души. Аэробика меня серьезно зацепила на многие годы. Это при том, что нас прыгало в зале стадиона «Динамо» человек сто, в душе – столпотворение, пол грязный и вообще. Но мы все были полны энтузиазма сотворить из себя Джейн Фонду. Сутками я крутилась в бизнесе и в семье, а дважды в неделю вечером со спортивной сумкой в переполненном метро тащилась на спорт. Дальше – больше. Образовалась компания девчонок – спекулянток тряпья, и мы стали вместе раз в неделю ездить в сауну на Таганке. Мы встречались у метро. И в дождь, и в холод темными переулками бежали на огонек крутого досуга. Однажды нас чуть не изнасиловали солдаты со стройки, другой раз мы после бани при 30-градусном морозе, в полночь, в перчатках из ангоры (предмет особой гордости для меня) пытались сдвинуть замерзший «жигуль» своей подруги (объект тайной зависти всех). Помню, как в бане я, глотая слюну, рассматривала трусы «неделька» (семь пар с разными рисунками с указанием дня) и с горечью осознавала, что это мне как-то еще не по карману. Мальчишки росли, и на них уходило много.

Я продолжала вкалывать: и в бизнесе, и в спортивном зале. И наконец почувствовала, что могу купить машину. Благо племянник Борового продавал годовалую восьмерку-«жигули». Честно отучившись на курсах вождения, я теперь уже ездила и в «Динамо», и в баню на своей белой восьмерочке. Наконец не так быстро, но все срослось: частный сектор, машина, спорт, баня и Зайцев. Скептицизм в отношении себя отъехал в тень и там затаился. Первое интервью обо мне – бизнес-леди времен перестройки – появилось в «Московских новостях» с фотографией уверенной девушки на высоченных каблуках и в мини-юбке. Жизнь удалась, и пусть не совсем органичный для моей натуры, но результат был, что называется, налицо. Кстати, о лице. Последний штрих к портрету: пучок потерял платочек и съехал с макушки на затылок, образовав круглую черную точку в конце каллиграфически выписанного косого пробора. Получился лаконичный шик брюнетки, списанный с моделей Вячеслава Зайцева.

По-спортивному собранная благодаря любимой аэробике, в белых «жигулях», в джинсах и небрежной кожаной косухе, с «Мальборо» в зубах я поехала по жизни, подхватив зеленый свет горбачевских реформ. Кстати, впереди маячил третий спутник, и это была опять любовь, не оставляющая сомнений, тем более что дети подросли, а старший поступил в МГУ. Несмотря на революцию 1991-го, уход из жизни отца и сестры, я упорно двигалась, когда внезапно загорелся красный свет. Но об этом позже, а пока выводы:

• Первое желание заняться внешним видом вырастает из появления минимальной суммы, превышающей затраты на простое воспроизводство личного хозяйства.

• Формальное копирование модных трендов не приносит удовлетворения.

• Любимый спорт, ассоциируемый с образом для подражания, сильно компенсирует недостатки вкуса, придавая уверенность.

• Инфраструктура нового образа жизни помогает более системно подойти к формированию личного образа.

• Прическа становится последним штрихом в написании портрета более стильной личности.