Текст бизнес-книги "Теоретическая и практическая конфликтология. Книга 2"

Автор книги: Коллектив авторов

Раздел: Учебная литература, Детские книги

Следовательно, чтобы избежать утопии, требуется одностороннюю функциональную модель заменить односторонней конфликтной моделью. Несмотря на то, что Дарендорф не считает эту перспективу конфликта единственным обликом общества1717
  Дарендорф подчеркивает: «Я не намерен впадать в ошибку, жертвами которой стали многие теоретики-функционалисты, и предъявлять конфликтной модели требование всеобщего и исключительного применения… если говорить в философском смысле, то, вполне возможно, общество имеет два одинаково реальных облика: один – облик устойчивости, гармонии и единодушия, а другой – облик перемен, конфликтов и напряженности» (Ibid.). Однако в действительности подобное отречение служит оправданием и доказательством первичности конфликта в обществе. Провозглашая, что функционализм односторонен, оно превращает теорию конфликта в жертву такой же односторонности – с тем, однако, чтобы «уравновесить» прошлую односторонность.


[Закрыть], все же она является необходимым дополнением, которое восполнит прежнюю неадекватность функциональной теории. Именно из этого теоретического призыва возникает модель диалектической перспективы конфликта, которая, как провозглашает Дарендорф, больше соответствует тому, что происходит в мире, чем функционализм, и, следовательно, служит единственным выходом из утопии. В своем анализе Дарендорф никогда не забывает отметить, что в социальных системах, совершенно очевидно, помимо конфликтов происходят и другие процессы и что даже те конфликтные явления, которые он предлагает изучить, не исчерпывают всего многообразия общественных конфликтов. Однако, высказав все это, Дарендорф затем приступает к такому исследованию, которое, по-видимому, противоречит этой характеристике, ибо в нем постоянно подразумевается, что данная конфликтная модель представляет собой более всеобъемлющую «теорию» общества, обеспечивающую более адекватное решение поставленной Гоббсом проблемы порядка.

Согласно представлениям Дарендорфа об общественном порядке1818
  Есть целый ряд современных диалектических моделей конфликта, которые можно было бы обсудить в этой главе. Например, Джон Рекс представил модель, аналогичную модели Дарендорфа (cм.: Rex J. Key issues in Sociological Theory. London: Rout ledge & Kogan Paul, 1961). Но так как именно Дарендорф является наиболее влиятельным представителем теории конфликта в современной социологии, то, видимо, гораздо лучше внимательно изучить его модель, а не распылять исследования на несколько диалектических моделей конфликта.


[Закрыть] институционализация связана с созданием «императивно координированных ассоциаций» (в дальнейшем обозначаемых как ИКА), которые не имеют строгих критериев для своего определения и представляют собой хорошо различимую организацию ролей. Для этой организации характерны отношения власти, причем некоторые комплексы ролей обладают властью подчинять себе другие комплексы. Несмотря на то, что высказывания Дарендорфа по этому вопросу несколько неясны, очевидно, что любую социальную единицу – от небольшой группы (или учреждения) до сообщества или общества в целом – можно в интересах исследования рассматривать в качестве ИКА, если в организации ролей существует явное дифференцированное распределение власти. Следовательно, несмотря на то, что власть обозначает насилие одних над другими, в ИКА эти отношения власти стремятся стать узаконенными, следовательно, их можно рассматривать как отношения авторитета, где некоторые подразделения имеют «общепризнанное» или «нормативное» право властвовать над другими1919
  Dahrendorf R. Toward а Theory of Social Conflict // Journal of Conflict Resolution. June 1958. No. 2. P. 170–183; Dahrendorf R. Class and Class Conflict in Industrial Society. Stanford, Calif.: Stanford University Press, 1959. P. 168–169; Dahrendorf R. Gesellschaft und Freicheit. Munich: R. Piper, 1961; Dahrendorf R. Essays in Theory of Society. Stanford, Calif.: Stanford University Press, 1967.


[Закрыть]. Таким образом, по представлению Дарендорфа, «общественный порядок» поддерживается при помощи процессов, создающих отношения авторитета в различных типах ИКА, существующих в каждом слое социальных систем.

Однако в то же время власть и авторитет – весьма дефицитные ресурсы, за которые идет борьба и конкуренция между подгруппами вышеназванных ИКА и которые, следовательно, служат главными источниками конфликтов и перемен в этих институционализированных образцах. Этот конфликт в конечном итоге служит отражением того, каково отношение к авторитету различных ролей в ИКА, так как «объективные интересы» той или иной роли находятся в прямой зависимости от того, пользуется ли та или иная роль авторитетом, обладает ли она властью над другими ролями. Однако хотя разные роли в ИКА в разной мере пользуются авторитетом, в любой конкретной ИКА можно выделить два основных типа ролей – правящих и управляемых, причем правящие комплексы «заинтересованы» в сохранении status quo, а управляемые – в перераспределении власти или авторитета. При определенных условиях осознание этой противоположности интересов возрастает, и вследствие этого ИКА поляризуется на две конфликтные группы, каждая из которых отныне сознает свои объективные интересы, которые затем вступают в конкуренцию с авторитетом. «Решение» этой конкуренции или конфликта влечет за собой перераспределение авторитета в ИКА, превращая таким образом конфликт в источник социальных изменений в социальных системах. В свою очередь, перераспределение авторитета представляет собой институционализацию нового комплекса правящих и управляемых ролей, при определенных условиях поляризующихся на две группы интересов, которые снова начинают конкурировать друг с другом в борьбе за авторитет. Итак, социальная действительность служит прообразом этих бесконечно повторяющихся конфликтов по поводу авторитета в различных типах ИКА, из которых состоит социальная система. Иногда конфликты в различных существующих в обществе ИКА частично накладываются друг на друга, что приводит к крупным конфликтам, охватывающим большие сегменты общества, тогда как в другое время и при других условиях эти конфликты ограничиваются рамками конкретной ИКА.

Представление об институционализации как о циклическом или диалектическом процессе привело Дарендорфа к исследованию только некоторых ключевых причинных отношений: 1) принимается, что конфликт – это неотвратимый процесс, возникающий из-за противоположности сил, действующих в социально-организованных структурах; 2) подобный конфликт ускоряется или замедляется благодаря ряду опосредующих структурных условий или переменных; 3) «решение» конфликта в какой-то момент времени создает такое состояние структуры, которое при определенных условиях с неизбежностью приводит к дальнейшим конфликтам противоборствующих сил.

Такая позиция сильно отличается от позиции Маркса, считающего, что отношения авторитета – это просто «надстройка», которая, в конце концов, будет разрушена динамичными конфликтами, происходящими на более глубоких уровнях, чем институционализированные структуры. Отказ подчеркивать вслед за Марксом «внутреннюю институциональную структуру» вынуждает Дарендорфа отыскивать источник конфликта в тех самых отношениях, которые – хотя и временно – интегрируют ИКА. Быть может, сам по cебе этот перенос ударения весьма желателен, поскольку Дарендорф открыто признает, что власть лишь отчасти является отражением отношений собственности. Однако вскоре станет совершенно очевидно, что представление о власти только как об авторитете может привести к аналитическим проблемам, которые легко могут оказаться столь же трудными, как и те, что возникают в полемически заостренной модели Маркса.

Эмпирические категории Дарендорфа очень сильно отличаются от эмпирических категорий Маркса. Однако форма анализа во многом остается той же самой, так как каждый из них полагает, что вопросы эмпирических условий социальной организации, того, как эта организация превращается в отношения господства и подчинения и создает противоположность интересов, не являются проблематичными и не нуждаются в причинном анализе. Согласно Марксу и Дарендорфу причинный анализ начинается с разработки условий, которые приводят к росту классового сознания (Маркс) или к осознанию квазигруппами своих объективных интересов (Дарендорф); затем анализ переключается на создание политизированного класса «для себя» (Маркс) или подлинной «конфликтной группы» (Дарендорф), наконец, особое внимание обращается на возникновение конфликта между поляризованными и политизированными классами (Маркс) или конфликтными группами (Дарендорф).

Самая заметная критика причинных представлений Дарендорфа исходит от Петра Вейнгардта2020
  Weingardt P. Beyond Parsons. A Critique of Ralf Darendorf’s Conflict Theory // Social Forces. December 1969. No. 48. P. 151–165.


[Закрыть], который доказывал, что, отклоняясь от Марксовой концепции «внутренней структуры» противоположных интересов, находящейся в основании культурных и институциональных надстроек, созданных правящими классами, Дарендорф расплачивается за это тем, что теряет возможность выполнить подлинно причинный анализ конфликта и, следовательно, выяснить, каким образом изменяются формы социальной организации. Эта критика ставит вопросы, напоминающие о сходстве функционализма Дарендорфа и Парсонса: неужели конфликт возникает из легитимизированных отношений авторитета между различными ролями в ИКА? Неужели та же самая структура, которая создает интеграцию, производит и конфликт? Хотя схема Маркса сталкивается с эмпирическими проблемами, причинный анализ не ставит перед ней аналитических проблем, так как источник конфликта – противоположность экономических интересов – четко отделяется от институциональных и культурных учреждений, поддерживающих временный порядок – социетальную надстройку. Дарендорф, однако, затушевывает это различие и, таким образом, попадает в ту же самую аналитическую западню, которую он приписывал функциональной теории: изменение, вызывающее конфликт, таинственным образом должно возникать из легитимизированных отношений в социальной системе.

Единственная задача, которую пытается решить Дарендорф, состоит в том, чтобы доказать, что многие роли имеют также и дезинтегрирующий аспект, поскольку они олицетворяют противоположность интересов тех, кто их исполняет. Эта противоположность интересов отражается в конфликте ролей, который, по-видимому, сводит все спорные вопросы ролевой напряженности и конфликта к дилеммам, создаваемым объективной противоположностью интересов. Уравнивая интересы и ролевые экспектации (ожидания), Дарендорф, вероятно, должен был бы предположить, что все институционализированные образцы, или ИКА, обнаруживают два противоположных ряда ролевых экспектаций – либо подчиняться, либо возмущаться, а «актеры» должны «решать» сами, каким экспектациям они будут следовать. Возможно, актеры хотят понять свои «объективные интересы» и, следовательно, восстают против ролевых экспектаций, возлагаемых на них господствующей группой. Эта задача заставляет модель Дарендорфа сводить происхождение конфликта к желаниям, воле и чувствам отдельного человека или группы – редукционистский императив, который Дарендорф наверняка бы отверг, если бы он не был столь очевидно продиктован его собственными причинными представлениями.

Несмотря на неопределенность своего причинного анализа, Дарендорф все же систематически пытается выяснить, какие «опосредующие эмпирические условия» вызывают превращение «квазигрупп» в «конфликтные группы», а также какие условия влияют на остроту конфликта (причастность к нему членов группы), его насильственный характер (степень регуляции), степень и темп структурных изменений, вызванных конфликтом. Если выражаться более формализованно, Дарендорф выделяет три типа опосредующих эмпирических условий: 1) «условия организации», влияющие на трансформацию латентных квазигрупп в явные конфликтные группы; 2) «условия конфликта», определяющие форму и остроту конфликта; 3) «условия структурных изменений», влияющие на характер, темпы и глубину изменений социальной структуры2121
  Dahrendorf R. Toward a Theory of Social Conflict.


[Закрыть].

Таким образом, в теоретической схеме получили явное признание следующие переменные: 1) степень сформированности конфликтных групп; 2) степень остроты конфликта; 3) степень его насильственности; 4) степень изменения социальной структуры; 5) темпы подобных изменений. Для тех критических замечаний, которые будут приведены ниже, большое значение имеет следующее обстоятельство: такие понятия, как, например, «ИКА», «законность», «авторитет», «насилие», «господство» и «подчинение», не определены эксплицитно в качестве переменных, для которых требуется оговорить, какие условия влияют на их изменения. Скорее, эти понятия либо просто определяются, а потом и связываются друг с другом из-за частичного совпадения их определений, либо излагаются в виде допущений относительно природы социальной реальности.

По отношению к тем явлениям, которые концептуализируются в качестве переменных, высказывания Дарендорфа2222
  Ibid.


[Закрыть], по-видимому, являются разработкой высказываний, развиваемых Марксом, как это видно из табл. 5. Кроме того, в заслугу Дарендорфу можно поставить его попытки действительно придать своим высказываниям систематическую форму, что является трудной задачей, которую не слишком часто удавалось выполнить социологам-теоретикам.

Таблица 5

Положения схемы Дарендорфа

I. Чем больше члены квазигрупп в ИКА могут осознать свои объективные интересы и образовать конфликтную группу, с тем большей вероятностью произойдет конфликт.

А. Чем больше будет собрано «технических» условий организации, тем вероятнее образование конфликтной группы.

1. Чем больше в квазигруппах будет создано руководящих кадров, тем вероятнее, что образуются все «технические» условия организации.

2. Чем более кодифицирована идея системы, или хартия, тем вероятнее, что сложатся все «технические» условия организации.

Б. Чем шире будет круг «политических» условий организации, тем вероятнее, что образуется конфликтная группа.

1. Чем больше господствующие группы разрешают организацию противоположных им интересов, тем выше вероятность того, что будут собраны все «политические» условия организации.

В. Чем больше можно собрать «социальных» условий организации, тем выше вероятность образования конфликтных групп.

1. Чем больше у членов квазигрупп возможностей общаться друг с другом, тем больше вероятность того, что сложатся все «социальные» условия организации.

2. Чем больше новых членов могут иметь структурные образования (например, родство), тем выше вероятность того, что сложатся все «социальные» условия организации.

II. Чем больше соберется «технических», «политических» и «социальных» условий организации, тем острее конфликт.

III. Чем больше распределение авторитета связано с распределением других вознаграждений (наложение), тем острее конфликт.

IV. Чем меньше мобильность между господствующими и подчиненными группами, тем острее конфликт.

V. Чем меньше складывается «технических», «политических» и «социальных» условий организации, тем более насильственный характер приобретает конфликт.

VI. Чем больше обнищание угнетенных, связанных с распределением вознаграждений, переключается с абсолютного базиса на относительный, тем более насильственным является конфликт.

VII. Чем меньше конфликтные группы способны приходить к соглашениям, тем более насильственным является конфликт.

VIII. Чем острее конфликт, тем больше он вызовет структурных изменений и реорганизаций.

IX. Чем более насильственным является конфликт, тем выше темпы структурных изменений и реорганизаций.

Одним из самых очевидных недостатков развиваемого Дарендорфом направления является неудача всех его попыток представить основные понятия в качестве переменных. В этом отношении наибольшее внимание обращают на себя понятия авторитета, господства – подчинения и интереса. Так как конфликт в конечном итоге возникает из легитимизации отношений авторитета, то довольно удивительно, что это понятие не считается таким переменным, минимальное значение которого изменяется благодаря изменениям таких свойств, как острота, размах и узаконенность. Дарендорф скорее предпочитает уклониться от этой проблемы: «В этом исследовании мы даже не будем пытаться создать типологию авторитета. Однако здесь повсеместно допускается, что существование господства и подчинения – это общая черта всех возможных типов авторитета и всех возможных типов ассоциации и организации»2323
  Ibid. P. 170.


[Закрыть]. Типология авторитета могла бы дать некоторые указания относительно изменения состояний авторитета и связанных с ним понятий – обстоятельство, которое Дарендорф, по-видимому, предпочитает игнорировать, просто доказывая, что всякий авторитет подразумевает господство и подчинение, которые, в свою очередь, придают ему дихотомическую структуру, необходимую для его диалектической теории конфликта интересов. Он отказывается размышлять над тем, в каких типах авторитета можно обнаружить, что такие-то и такие-то состояния переменных приводят к таким-то и таким-то типам изменений господства и подчинения, которые, в свою очередь, служат причиной того, что такие-то переменные типы противоположных интересов приводят к таким-то переменным типам конфликтных групп. Таким образом, только при помощи допущений и определений Дарендорф связывает между собой основные переменные, которые находятся в причинной зависимости друг от друга так же, как и от других величин, которые в его схеме эксплицитно являются переменными: степень конфликта, степень остроты конфликта, степень его насильственности, степень и темпы изменений. На самом же деле очень вероятно, что именно эти, не выраженные в виде переменных свойства, – авторитет, господство, интересы – оказывают не менее серьезное влияние на такие эксплицитно сформулированные в его схеме переменные, как «опосредующие эмпирические условия», которые Дарендорф предпочитает выделить особо. Кроме того, как отмечалось выше, понятия авторитета, господства – подчинения и интересов, если рассматривать их в качестве переменных, требуют своих собственных «опосредующих эмпирических условий». В свою очередь, эти условия могут влиять на иные, следующие за ними условия, подобно тому, как «условия организации» согласно схеме воздействуют на последующую остроту и насильственный характер конфликта.

Дарендорф, как явствует из его анализа классовых конфликтов в индустриальном обществе, озабочен тем, чтобы обеспечить формальные определения главных понятий и наметить операциональное решение вопроса об их применении в конкретных эмпирических ситуациях2424
  Ibid. P. 241–318.


[Закрыть]. Кроме того, включение по крайней мере нескольких понятий в эксплицитный перечень предложений (хотя и неполный) приводит к тому, что схема, по-видимому, начинает легче поддаваться проверке и опровержению.

Однако остается ряд методологических проблем, одна из которых связана с тем, что этим понятиям даны чрезмерно общие определения. Несмотря на то, что эти определения формализованы, они зачастую носят настолько общий характер, что их можно применять ad hoc и ех post facto, притом к таким разнообразным явлениям, что в их непосредственной полезности для создания и проверки теории можно усомниться. Например, власть, законность, авторитет, интересы, господство, даже конфликт определены настолько широко, что примеры, подтверждающие эти понятия, можно обнаружить почти в любой эмпирической ситуации, какую захочет выбрать Дарендорф, – стратегия, обеспечивающая подтверждение его допущений относительно общественной жизни, но препятствует эмпирическому исследованию этих допущений.

Другая методологическая проблема, связанная с этой схемой, возникает из-за тавтологического характера всего теоретического направления в целом. В той мере, в какой предложения схемы истинны больше по определению, чем по выведению, в той же мере вся теоретическая схема является неопровержимой – даже в принципе – и, следовательно, приносит мало пользы созданию научной теории. До тех пор, пока дихотомическое разделение отношений авторитета на господство и подчинение, приводящее к объективной противоположности интересов, входит в состав определения социальной действительности, трудно усмотреть, из чего следуют образование конфликтных групп и возникновение открытого конфликта, если не из их определения – и это несмотря на то, что существуют специальные наукообразные предложения относительно «опосредующих эмпирических условий», которые «вызывают» появление подобных конфликтов. Как уже было замечено выше, эта опасность тавтологии может быть скорректирована, если центральные понятия, как, например, «законность», «авторитет», «господство – подчинение» и «интересы», будут концептуализированы в качестве переменных, причем будет подготовлен пробный перечень «опосредующих эмпирических условий», влияющих на их изменения.

***

Дарендорф, уподобляя функциональное теоретизирование идеологической утопии, тем самым стал одним из самых суровых его критиков. Для того чтобы указать социологическому теоретизированию выход «из утопии», Дарендорф счел необходимым изобразить схему диалектического конфликта, которая, возможно, точнее отражает «реальный характер» социальной действительности по сравнению с функционализмом Парсонса.

В «решении» Дарендорфом «проблемы порядка» особенно любопытно следующее обстоятельство: оно очень похоже на то решение, которое он вменял в вину функционализму Парсонса2525
  Что касается самых лучших критических аргументов, см.: Weingardt Р. Beyond Parsons? А Critique of Ralf Darendorf’s Conflict Theory // Social Forces. December 1969. No. 48.


[Закрыть]. Например, ряд комментаторов2626
  Ibid.; van den Berghe P. Dialectic and Functionalism: Toward a Theoretical Synthesis // American Sociological Rewiew. October 1963. No. 28. P. 695–705.


[Закрыть] заметили, что и Парсонс, и Дарендорф рассматривают социальную действительность на языке институциализированных образцов: у Парсонса это «социальные системы», у Дарендорфа – «императивно координированные ассоциации». Оба они считают, что общество состоит из подсистем, связанных с организацией ролей с точки зрения легитимизированных нормативных предписаний.

По модели Дарендорфа всякое отклонение от установленных норм вызовет попытки господствующих групп применять негативные санкции – позиция, очень близкая к точке зрения Парсонса, согласно которой власть существует для того, чтобы корректировать отклонения внутри системы2727
  Ibid. P. 230.


[Закрыть].

Очевидное различие между Дарендорфом и Парсонсом в понимании «функций» власти в «социальных системах» (или ИКА) состоит в том, что Дарендорф эксплицитно показывает, каким образом различия в распределении власти вызывают и интеграцию (благодаря легитимизированным отношениям авторитета), и дезинтеграцию (благодаря устойчивости противоположных интересов). Однако говорить о том, что конфликт вспыхивает на почве легитимизированного авторитета, – значит, всего лишь априорно утверждать, что противоположность интересов существует и вызывает конфликт. Возникновение конфликта выводится из весьма неясных допущений относительно таких процессов, как «внутренняя диалектика власти и авторитета» и «историческая функция авторитета»2828
  Weingardt. Beyond Parsons. P. 161.


[Закрыть], а не из скрупулезно доказанных причин и следствий. Таким образом, в собственной модели Дарендорфа генезис конфликта остается столь же необъяснимым, и в функциональной утопии, которую он изображает как неадекватную – и прежде всего потому, что конфликт появляется на фоне не получивших своего объяснения концепций «системных» норм и легитимизированного авторитета2929
  Вoskoff A. The Mosaic of Sociological Theory. P. 82–83.


[Закрыть].

Однако в более фундаментальном плане неспособность Дарендорфа объяснить, как возникают конфликты и изменения, проистекает из его неумения серьезно взяться за проблему порядка: как и почему возможна организация ИКА? Утверждать, что они организованы за счет власти и авторитета, – значит, полностью снять вопрос о том, как, почему и при помощи чего в институционализированных образцах начинаются процессы, порождающие одновременно и интеграцию, и конфликты.

В общем критики пришли к выводу о том, что риторическое применение Дарендорфом таких понятий, как «насилие», «диалектика», «господство и подчинение» и «конфликт», должно было замаскировать представление о социальной действительности, близкое утопическим представлениям, которые он ставил в вину работам Парсонса: в ИКА Дарендорфа замаскирована «социальная система» Парсонса; его понятия роли и авторитета имеют прямое отношение к социальному контролю Парсонса; в его изображении конфликта происхождение конфликта остается таким же неясным, каким оно, по его предположениям, является в работах Парсонса; а в анализе социальных изменений даже считается, что конфликт удовлетворяет функциональную потребность в переменах (что очень напоминает Парсонса). На основе всех этих фактов можно сделать окончательный вывод: на пути, ведущем прочь от утопии, достигнут весьма незначительный прогресс.

Конфликтный функционализм Льюиса Козера. В то время как критические замечания в адрес функционализма начинают все больше походить друг на друга, предложенные в качестве альтернативы конфликтные схемы становятся разнообразнее. Расхождения в теории конфликта более заметны, если сравнивать конфликтный функционализм Л. Козера с направлением диалектического конфликта Р. Дарендорфа. Хотя Козер постоянно подвергал критике парсонсовский функционализм за то, что тот не обращался к проблеме конфликта, он не менее резко критиковал и Дарендорфа – за то, что тот не придавал должного значения позитивным функциям конфликта, необходимого для сохранения социальных систем. Эти обвинения, идущие в двух направлениях, позволили Козеру сформулировать теоретическую схему, которая может быть дополнена как функциональным теоретизированием, так и диалектической теорией конфликта.

Свою первую большую работу, посвященную конфликту3030
  Coser L. A. The Functions of Social Conflict. London: Free Press of Glencoe, 1956. P. 22–23.


[Закрыть], Козер начал с такого полемического выпада против функционализма, который впоследствии стал типичным: конфликту уделяется слишком мало внимания, причем связанные с ним явления, например, отклонения и разногласия, слишком легко принимаются за «патологические изменения» равновесного состояния социальной системы. Будучи заинтересованным только в том, чтобы наметить систему понятий, обозначающих, каким образом процесс институционализации решает «проблему порядка», Парсонс в своих работах по формальному анализу стал недооценивать конфликт, по-видимому, просто принимая его за «болезнь», для объяснения которой нужно обратиться к механизмам «социального организма»3131
  Ibid. P. 22–23.


[Закрыть]. От этой интерпретации функционализма Парсонса уже не составляло особой сложности перейти к заявлениям о том, что для уравновешивания предполагаемой односторонности парсонсовского функционализма требуется другая разновидность одностороннего анализа, концентрирующая свое внимание на явлениях конфликта. По-видимому, осуществление этой аналитической компенсации должно было растянуться более чем на десятилетие, так как в десятую годовщину своей первой полемической работы Козер счел необходимым повторить свое раннее заявление о том, что настало время, чтобы уделять конфликту все больше внимания3232
  Coser L. A. Some Social Functions of Violence // Annals of the American Academy of Political and Social Science. March 1966. Vol. 364.


[Закрыть].

Несмотря на то, что Козер подобно Дарендорфу постоянно утверждал, что функциональное теоретизирование «слишком часто пренебрегало измерениями власти и интереса»3333
  Coser L. A. Continuities in the Study of Social Conflict. New York: Free Press, 1967. P. 141.


[Закрыть], он не обратил внимания – ни вслед за Марксом, ни вслед за Дарендорфом – на разрушительные последствия насильственного конфликта. Напротив, он стремился скорректировать то, что считал аналитическими издержками Дарендорфа, в первую очередь подчеркивая интегративные и «адаптивные» функции конфликта в социальных системах. Таким образом, в результате Козер сумел оправдать и свои усилия по критике функционализма за его игнорирование конфликта, и свои усилия по критике теории конфликта за ее недооценку функций конфликта. Тем самым Козер подготовил несколько необычное «решение» проблемы порядка, ибо он считал (совсем в духе Георга Зиммеля), что даже открытый конфликт при определенных условиях содействует сохранению жизненности и устойчивости институционализированных образцов социальной организации3434
  Перечень некоторых выдающихся работ Козера, которые в дальнейшем будут использованы в нашем анализе, позволят ощутить в развиваемом им конфликтном направлении дух функционализма: Coser L. A. Functions of Social Conflict; Some Social Functions of Violence // Annals of the American Academy of Political and Social Science. March 1966. Vol. 364; Some Functions of Deviant Behaviour and Normative Flexibility // American Journal of Sociology. September 1962. No. 68. P. 172–181; The Functions of Dissent // The Dynamics of Dissent. New York: Grune & Stratton, 1968. P. 158–170. Другие его выдающиеся работы имеют не столь выразительные названия, но по своему содержанию носят критический характер: Social Conflict and the Theory of Social Change // British Journal of Sociology. September 1957. No. 8. P. 197–207; Violence and the Social Structure // Science and Psychoanalisis / ed. J. Masserman. Vol. 7. New York, 1963. P. 30–42. Эти и другие очерки собраны Козером в: Continuities in the Study of Social Conflict.


[Закрыть].

Несмотря на то, что Козер, по-видимому, настойчиво стремился опровергнуть органицизм социологии Дюркгейма, его собственная работа полна организмических аналогий. Например, оценивая «функции насилия»3535
  Соser L. A. Some Functions of Violence. P. 12–13.


[Закрыть], Козер уподобляет насилие телесной боли, поскольку они оба могут служить сигналом, предупреждающим об опасности, который позволяет «социальному организму» осуществить саморегуляцию. Если взять другой пример, то в своем анализе «функции разногласий» Козер отказывается от представлений о том, что разногласия можно объяснить с точки зрения «болезни» отдельного человека, и допускает, что «разногласия гораздо легче объяснить в качестве реакции на то, что воспринимается как болезнь социального организма»3636
  Сoser L. A. The Functions of Dissent. P. 159–160.


[Закрыть]. Эта форма аналогии не обязательно умаляет силу анализа Козера, однако она свидетельствует о том, что он не отказался от органицизма. По-видимому, Козер счел необходимым подвергнуть критике органицизм Дюркгейма потому, что он не позволял исследовать конфликт в качестве такого процесса, который может содействовать дальнейшей адаптации и интеграции «социального организма»3737
  Любопытно, что такое подчеркивание «позитивных функций» конфликта могло быть истолковано в качестве кульминационного пункта консервативной идеологии, а ведь оно приписывалось исключительно Парсонсу. Даже конфликт содействует интеграции, а не разрушению, дезинтеграции, переменам. Такое общество, как доказывал бы Дарендорф, больше не имеет безобразного облика и столь же утопично, как и общество Парсонса. Что касается ответа Козера на подобные обвинения, см.: Coser L. A. Continuities in the Study of Social Conflict. P. 1, 5.


[Закрыть].

Вскрыв аналитические неувязки применяемого Дюркгеймом метода аналогий, Козер был вынужден принять органицизм Георга Зиммеля. Отныне конфликт стало возможным рассматривать как процесс, который при определенных условиях может «функционировать», чтобы сохранить «социальный организм» или какие-нибудь жизненно важные для него части. С этих удобных позиций Козер создал свой образ общества, в котором он подчеркнул следующее:

1. Социальный мир можно рассматривать как систему различным образом взаимосвязанных частей.

2. В любой социальной системе различным образом взаимосвязанных частей обнаруживаются отсутствие равновесия, напряженность, конфликтные интересы.

3. Процессы, протекающие в составных частях системы и между ними, при определенных условиях содействуют сохранению, изменению, возрастанию или уменьшению интеграции и «адаптивности» системы.

4. Многие процессы, которые, как обычно считается, разрушают систему (например, насилие, разногласия, отклонения и конфликты), при определенных условиях укрепляют основы интеграции системы, а также ее «приспособляемость» к окружающим условиям.

Именно на основе этих допущений Козер развил довольно широкий круг тезисов относительно функций (а в некоторой, весьма ограниченной степени и относительно дисфункций) конфликта в социальных системах. Несмотря на то, что Козер предлагает несколько суждений относительно условий, при которых конфликт приводит к разрушению и дезинтеграции социальных систем, все же острие его анализа направлено на выделение причинных цепей, которые отвечают за то, каким образом конфликт сохраняет или восстанавливает интеграцию системы и ее приспособляемость к меняющимся условиям. Эти представления позволяют обнаружить устойчивые ряды причинных зависимостей: 1) нарушает интеграцию составных частей социального целого, 2) приводит к вспышкам самых разнообразных конфликтов между составными частями, что, в свою очередь, 3) вызывает временную дезинтеграцию целостной системы; при определенных условиях, это 4) делает социальную структуру более гибкой, что, в свою очередь, 5) усиливает способность системы избавляться при помощи конфликта от грозящих ей в будущем нарушений равновесия, а это приводит к тому, что 6) система обнаруживает высокий уровень приспособляемости к изменяющимся условиям.

Эти причинные представления сталкиваются с рядом совершенно очевидных проблем, самой серьезной из которых является то обстоятельство, что в них, как и в функциональном императивизме Парсонса, процессы, протекающие в системе, слишком часто рассматриваются только в отношении их вклада в интеграцию и адаптацию системы. Такое акцентирование позитивных функций конфликта помогает обнаружить глубоко запрятанные допущения относительно того, что с «потребностями» системы можно познакомиться только через посредство функций конфликта. Хотя Козер старательно подчеркивает, что он просто исправляет равнодушие исследователей к позитивным функциям конфликта, эта стратегия восстановления аналитического равновесия имеет весьма сомнительную ценность, поскольку она приводит к той самой аналитической односторонности, которую автор стремится исправить.

Несмотря на эти недостатки, созданный Козером образ социальной организации получил свое выражение в ряде многообещающих предложений относительно функций конфликта в социальных системах. В таком виде схема вносит гораздо большую ясность, чем в том случае, если бы она была изложена в виде кластера допущений и причинных образов. Будучи равной им по своему значению, схема становится более проверяемой и лучше поддающейся переформулировке на основе эмпирических открытий.