Текст бизнес-книги "Методология исследования сетевых форм организации бизнеса"

Автор книги: Коллектив авторов

Раздел: Экономика, Бизнес-книги

Получение ресурсов и способностей может предполагать:

1) получение ноу-хау;

2) поиск комлементарных ресурсов и способностей, которые есть у других участников сети и которых может не быть на рынке;

3) создание специализированных ресурсов и способностей в комбинации с ресурсами и способностями других фирм;

4) экстернализацию ресурсов и способностей, от которых фирма хочет избавиться, чтобы сконцентрироваться на своих ключевых компетенциях.

Использование ресурсов и способностей предполагает преследование фирмой следующих целей:

1) использовать те ресурсы и способности, которые прежде находились в «спящем» состоянии;

2) лучше использовать свои ключевые ресурсы и способности на других рынках или в других отраслях.

Развитие ресурсов и способностей может вести к использованию в сети простаивающих ресурсов и способностей фирмы для поддержания их в «живом» состоянии, обеспечивая при этом возможность генерировать динамические способности в случае изменения окружающей среды.

Можно отметить, что ресурсный подход не находится в противоречии с теорией транзакционных издержек, сформулированной в рамках НИЭТ (см. и. 1.2). Эти подходы, которые ранее рассматривались как альтернативы стратегической ориентации и стратегических решений, в современном понимании являются взаимодополняющими. Формирование межорганизационных сетей, как правило, ведет к возрастанию транзакционных и производственных издержек в краткосрочном периоде, но позволяет рассчитывать на существенные выгоды в средне– или долгосрочной перспективе. Это может происходить благодаря созданию ситуации взаимного выигрыша за счет оптимального использования комплементарных ресурсов и компетенций, создания новой ценности, что снижает не только кумулятивные издержки производственного характера, но и ряд транзакционных издержек. В частности, выгода от долгосрочного «симбиотического» взаимодействия снижает риск оппортунистического поведения и затраты на осуществление контроля. Другими словами, в теории транзакционных издержек по умолчанию присутствуют соображения, выдвигаемые на первое место сторонниками ресурсного подхода, а в ресурсном подходе с очевидностью просматривается учет издержек.

Теория стейкхолдеров (stakeholder concept, stakeholder theory). Согласно теории стейкхолдеров, или теории заинтересованных сторон, способность принимать во внимание разнообразные интересы стейкхолдеров является одним из непременных условий успешной деятельности на современных рынках [Cyert, March, 1963; Mitroff, 1983; Freeman, 1984; Pitelis, Wahl, 1998]. В настоящее время существует значительный пласт исследований с использованием этого подхода, его применяют в работах по стратегическому менеджменту, организационному поведению, бизнес-этике, устойчивому развитию, корпоративной социальной ответственности [Neubaum, Zahra, 2006; Laplume et al., 2008].

Основной идеей теории стейкхолдеров является предпосылка о том, что успех организации измеряется степенью удовлетворенности всех заинтересованных сторон (стейкхолдеров), а не только акционеров. Соответственно необходимы формирование, поддержание и развитие взаимоотношений со всеми заинтересованными сторонами независимо от степени их значимости [Freeman, 1984; Donaldson, Preston, 1995; Reichheld, Teal, 1996; Hunt, Morgan, 1997]. Стейкхолдеры рассматриваются как единое противоречивое целое, равнодействующая интересов частей которого будет определять траекторию развития организации.

Логично предполагать, что при правильном управлении взаимоотношениями со стейкхолдерами фирмы получают значительные выгоды [Bhattacharya et al., 2009]. Однако, во-первых, разные группы стейкхолдеров имеют разную значимость для организации и при этом между ними также существуют отношения, которые могут быть и конкурентными. Во-вторых, инвестирование во взаимоотношения означает существенные затраты ресурсов фирмы, а эмпирические исследования зачастую показывают, что только некоторые стейкхолдеры (группы стейкхолдеров) имеют критичное значение для создания ценности [Hillman, Keim, 2001; Galbreath, 2006; Benson et al., 2011].

Таким образом, управление взаимодействием со стейкхолдерами в значительной степени означает выделение и зачастую ранжирование по степени важности сетей взаимоотношений, которые обслуживают различные задачи, существующие в деятельности организации (сеть взаимоотношений по поводу НИОКР, сеть поставщиков, сеть дистрибьюторов, сеть взаимоотношений с финансовыми и страховыми организациями и т. д.)[23]23
  Строго говоря, у любой организации существует своя собственная стратегическая цель, и менеджмент достигает этой цели как с помощью участия в сетях, так и путем «неальянсовых» действий. Именно это обусловливает наличие у конкретной организации «набора» сетей и одновременное участие одной и той же организации в разных сетях.


[Закрыть]. Разноплановые сети могут иметь разную структуру, и решения по управлению взаимоотношениями, включая исходные решения по поводу значимости тех или иных партнеров в сети, могут приниматься на основании разных критериев.

Поскольку управление стейкхолдерами по определению означает, что фирма, управляющая взаимоотношениями, имеет центральную позицию, в исследованиях по этой тематике существенное внимание уделяется вопросам влияния, власти и доминирования. Наиболее подробно изучены проблемы доминирования фокальной фирмы, имеющей серьезный ресурс власти, в меньшей степени – влияния за счет позиции в сети (когда за счет позиции, через которую проходит значительное число связей, появляются ресурс власти и возможности повлиять на других членов сети или на сеть в целом). Однако в последние годы появляются исследования, изучающие этот аспект сетевых взаимодействий (наиболее важные группы стейкхолдеров на зарубежных рынках анализируются в главе 6). Отдельную область исследований составляют вопросы, касающиеся инструментов оценки власти и влияния стейкхолдеров в разных типах сетей.

В основе теории стейкхолдеров лежит поведенческая теория фирмы [Cyert, March, 1963]. Именно теория стейкхолдеров наряду с теорией стратегии является своеобразным «мостом» к теории маркетинга взаимоотношений, где предмет исследований расширился от изучения взаимоотношений с потребителями до исследований взаимоотношений с другими партнерами и к отношенческому подходу.

Отношенческий подход (relational view, RV). Идея о том, что альянсы генерируют отношенческие ренты[24]24
  Отношенческие ренты (relational rents) по [Dyer, Singh, 1998], или квазиренты (quasi-rents) по [Peteraf, 1993].


[Закрыть] и являются важным средством создания экономической ценности [McConnell, Nan-tel, 1985; Koh, Venkatraman, 1991], легла в основу подхода, сформулированного в работе Д. Дайера и X. Сингха [Dyer, Singh, 1998]. Этот подход получил название и в настоящее время находит поддержку в многочисленных исследованиях [Anand, Khan-na, 2000; Kaleetal., 2002; Bekono Ohana, 2011; Castaldiet al., 2011].

Д. Дайер и X. Сингх определили отношенческую ренту как «сверхприбыль, совместно извлекаемую в результате взаимоотношений обмена, которую нельзя получить любой из фирм изолированно друг от друга и которая может быть создана только путем совместных идиосинкразических усилий партнеров, специализированных относительно их альянсов» [Dyer, Singh, 1998, р. 662]. Детерминантами отношенческих рент они назвали специфичные для конкретных взаимосвязей активы, процедуры совместного использования знаний, комплементарные ресурсы и способности, а также эффективное управление межфирменными взаимодействиями[25]25
  На наш взгляд, следует особо отметить в качестве источников отношенческих рент комплементарность активов и социальный капитал.


[Закрыть]. В качестве основной единицы анализа они предлагают рассматривать отношения (relationships), во взаимодействии которых авторы видят источники межорганизационных конкурентных преимуществ (подробнее см. главу^.

Подход с точки зрения отношенческой ренты предполагает, что взаимодействие по созданию и распределению совместной ценности рассматривается на уровне компании (совместное создание ценности и отношенческой ренты и присвоение части ренты отдельным участником). Другой важный аспект – управление развитием сетевых отношенческих ресурсов, получение сетевого эффекта (например, совместно созданной базы сетевых знаний, представляющей собой сетевой актив). Этот аспект рассматривается в рамках рассмотренного выше ресурсного подхода в части стратегических решений, связанных с развитием компетенций, динамических способностей, знаний и формированием базы (портфеля) соответствующих активов как отдельной организации, так и сети организаций.

Перспективным направлением исследований является изучение механизмов управления портфелем взаимоотношений компании. В.С. Катькало подчеркивает, что важность этого направления определяется тем, что «все чаще встроенные в организацию управленческие компетенции, а не доступные на рынке ценные физические и нематериальные ресурсы (новейшее оборудование и сильные бренды) оказываются залогом отличительных преимуществ фирм в борьбе как с иностранными, так и с “домашними” конкурентами» [Катькало, 2006, с. 34].

Портфельная теория, разработанная Г. Марковицем применительно к формированию портфеля ценных бумаг [Markowits, 1952], была развита М. Шарпом [Sharpe, 1963] и в дальнейшем нашла широкое применение в теоретических работах, касающихся сетевых форм организации бизнеса. Как и в большинстве научных дискуссий по проблематике сетей, среди ученых нет единого мнения относительно определения понятия «портфель взаимоотношений» и о том, какое место он занимает в системе взаимоотношений компании с партнерами[26]26
  Термин «портфель взаимоотношений» стабильно встречается в публикациях по теории маркетинга взаимоотношений, в то время как в других публикациях по сетевым формам организации зачастую используется термин «портфель альянсов» (см., например, [Hoffmann, 2005; Кока, Prescott, 2008]).


[Закрыть].

В последние десятилетия XX в. появился целый ряд моделей портфеля взаимоотношений с поставщиками [Krapfel et al., 1991; Olsen, Ellram, 1997; Zolkiewski, Turnbull, 1999] и портфеля взаимоотношений с клиентами [Cunningham, Homse, 1982; Fiocca, 1982; Campbell, Cunningham, 1983; Dubinsky, Ingram, 1984; Shapiro et al., 1987; Rangan et al., 1992; Yorke, Droussiotis, 1994; Turnbull, Zolkiewski, 1997]. Относительно недавно, в первом десятилетии XXI в., была введена новая концепция портфеля косвенных взаимоотношений (indirect portfolio of relationships) и управления таким портфелем [Zolkiewski, Turnbull, 2002]. Под косвенными взаимоотношениями понимаются те, которые влияют на деятельность организации. Сюда относятся взаимоотношения с местными и центральными администрациями, университетами, ассоциациями и группами лоббирования и т. п. Таким образом, можно наблюдать сближение подходов, касающихся управления сетью отдельной компании, и подхода с точки зрения кластерной политики и сетевых межорганизационных взаимоотношений в кластерах. (Проблемы управления портфелем взаимоотношений компании более подробно будут рассмотрены в п. 3.1.)

Важно подчеркнуть, что в современной литературе рассматривается управление сетью взаимоотношений не только доминирующей компании, но и любой компании, даже если она не занимает в сети позицию, обеспечивающую ей возможность диктовать условия остальным членам. Соответственно при рассмотрении этих двух разных срезов проблемы управления сетью взаимоотношений компании (фокальная, доминирующая компания и ее взаимодействие с более слабыми участниками, любой участник сети и его сеть взаимоотношений) не может быть одинаковых управленческих решений и практических рекомендаций. Есть различия и между исследованиями, посвященными управлению портфелем взаимоонтошений определенной компании как экономического агента, управляющего своими сетями, предназначенными для разных целей (НИОКР, бизнес-сеть, инновационная сеть, сеть поставщиков, сеть дистрибьюторов), и управлением взаимоотношениями для компании, встроенной в определенную сеть, где существует необходимость встраиваться и работать в рамках существующих внутри этой сети норм и правил.

В управлении межорганизационной сетью как целостной системой также существует целый ряд вопросов, решение которых потребует значительных усилий научного сообщества. Среди них, в частности, проблемы взаимодействия участников в бизнес-сети [Hakansson, Ford, 2002; Tjemkes et al., 2012], развитие межфирменных взаимоотношений как особая организационная способность [Lorenzoni, Lipparini, 1999], проблематика сетевых компетенций [Ritter, Gemiinden, 2003], которая все чаще выделяется в отдельное проблемное поле и рассматривается как проблема специфических компетенций управленческого звена сети по «оркестрированию» (orchestration) совместной деятельности [Dhanaraj, Parkhe, 2006; Hurmelinna-Laukkanen, Natti, 2009; Hurmelinna-Laukkanen et al., 2012]. Все они так или иначе выводят на вопрос о нормах, стандартах и механизмах координации многосторонних сетевых взаимоотношений в бизнесе, которые регулируют эти системы взаимоотношений. Этот вопрос следует признать одним из центральных в исследованиях межорганизационных взаимоотношений. В межорганизационной сети существует конкуренция за право диктовать стратегию развития, с учетом ценности ресурсов и компетенций практически каждого партнера такая конкуренция есть даже в сети с сильным доминирующим актором и тем более в сетях, где партнеры примерно равноправны (подробнее о полицентрических и фокальных сетях см. и. 2.2). Совместно выработанные нормы и стандарты служат основой для устойчивых взаимоотношений и создают атмосферу, в которой они развиваются [Heide, John, 1992; Gundlach, Achrol, 1993].

Однако для успешного управления межорганизационной сетью как целым, помимо собственно «климата сотрудничества» и правильного понимания задач управления, требуется целый ряд технических условий, которые обеспечиваются на основе специфической информационно-коммуникационной инфраструктуры – межорганизационной информационной системы (МОИС). Исследование роли МОИС в развитии межфирменного сетевого взаимодействия – одно из наиболее перспективных направлений в изучении роли информационно-коммуникационных технологий в развитии сетевого межфирменного взаимодействия [Cash, Konsynski, 1985; Porter, Millar, 1985; Clemons, Row, 1992; Hein, 1996; Eom, 2005]. (Проблематика управления многосторонними взаимодействиями в сетях обсуждается в п. 3.2.)

Сравнительно новым направлением в исследованиях сетевых форм организации бизнеса является измерение результативности [Morgan, 2007; Ferreira et al., 2012; Yang, Liu, 2012; Pekkola, 2013]. Текущий этап исследований характеризуется поиском подходов к оценке влияния структуры сети на ее результативность, к оценке результативности отношений между компаниями в рамках цепочек и сетей создания ценности, а также созданием инструментов оценки самих цепочек и сетей (подробнее см. главу 4). Кроме того, появились работы, связывающие проблематику результативности и проблематику управления портфелем взаимоотношений. Так, Б. Кока и Дж. Прескотт показали, что выигрыш в результативности разных видов сетей зависит от изменений внешней среды и стратегии и соответственно меняется с течением времени [Кока, Prescott, 2008]. Результаты их исследований свидетельствуют, что менеджерам организации время от времени необходимо проводить оценку своего портфеля альянсов и перестраивать этот портфель в зависимости от изменений, произошедших в окружении организации и в стратегии.

К настоящему моменту предложен ряд систем оценки результативности, однако все исследователи согласны, что они имеют существенные ограничения, в особенности при попытке применить их к многосторонним и взаимозависимым сетевым межфирменным отношениям. Требуются дополнительный анализ существующих предложений и выработка такого подхода к оценке результативности сетевых межфирменных отношений, который мог бы быть распространен на любые их конфигурации и любое число участников и решал такие задачи оценки, которые не могут быть решены с помощью используемых сегодня подходов.

Активно развивающийся блок исследований – вопросы о балансе кооперации и конкуренции внутри бизнес-сетей. Год от года растет число публикаций, использующих ставший широко распространенным термин «coopetition» (сотрудничество конкурентов), который является «флагманским» для этого направления. Этот термин подразумевает, что организации могут быть конкурентами вследствие конфликта интересов и одновременно кооперироваться в области общего интереса [Branden-burger, Nalebuff, 1996; Bengtsson, Kock, 2000]. Соответственно при рассмотрении организаций как участников коллективных, совместно организуемых действий и совместно используемых ресурсов, нацеленных на достижение общих целей [Astley, Fom-brun, 1983; Bresser, 1988; Oliver, 1990], подчеркивается, что сочетание конкуренции и сотрудничества является новой формой межорганизационной динамики [Brandenburger, Nalebuff, 1996; Brandenburger, Stuart, 1996; Bengtsson, Kock, 2000; Osarenkhoe, 2010; Yami et al., 2010]. Первоначально исследования этого блока носили в основном общетеоретический характер [Lado et al., 1997; Gnyawali, Madhavan, 2001], однако в последнее время в поле зрения исследователей находятся вопросы формирования стратегий сотрудничества конкурентов, факторов успеха этих стратегий, принципов принятия решений в данной области [Mariani, 2007; Yami et al., 2010; Kim et al., 2013].

Согласно результатам эмпирических исследований наиболее критичными факторами успеха стратегий конкурентного сотрудничества являются обмен знаниями, разнообразие взаимоотношений, лидерство и формирование доверия [Chin et al., 2008; Thorgren et al., 2009; Osarenkhoe, 2010]. Другими словами, высший менеджмент компании должен четко представлять себе логику таких стратегий и обеспечивать ясную и последовательную поддержку их реализации на всех уровнях. При этом одной из первостепенных задач является выход на примемлемый уровень взаимного доверия, позволяющий обмениваться ресурсами и компетенциями.

Доверие – это многоуровневый феномен, который существует на персональном, организационном и межорганизационном уровнях [Фукуяма, 2004]. Поскольку организация (и сеть организаций) представляет собой коалицию людей, то доверие формируется у индивидов [Blomqvist, 2002], оно стимулирует эффективный обмен информацией, создает прочные социальные связи и способствует решению конфликтов [Creed, Miles, 1996; Blomqvist, 2002], повышает возможности прогнозирования [Sako, 1998], адаптации [Lorenz, 1988, 1999], стратегической гибкости партнеров [Young-Ybarra, Wiersema, 1998], снижает издержки управления [Bidault, Jarillo, 1997; Williamson, 1993]. Оно может быть важным источником устойчивого конкурентного преимущества и фактором, способствующим эффективности бизнеса [Barney, Hansen, 1994; Creed, Miles, 1996; Das, Teng, 2001; Scheer, 2012; Кущ, Афанасьев, 2004].

Для изучения доверия в контексте сетевых форм организации бизнеса используется двухмерное определение, которое включает профессионализм и нравственную ответственность партнера [Bidault, Jarillo, 1997; Sako, 1992; Blomqvist, 1997; Sep-panen et al., 2007]. Доверие к профессионализму партнера (competence-based trust) – уверенность в том, что он обладает необходимыми компетенциями и сможет обеспечить надлежащее качество. Профессионализм включает в себя оценку технических и управленческих компетенции, навыков и технических возможностей партнера [Sako, 1992; Blomqvist, 1997]. Доверие к нравственной ответственности (moral trust) партнера – это уверенность в том, что он не обманет, если у него появится такая возможность (риск оппортунистического поведения оценивается как низкий). Нравственное, или моральное, доверие основано на ожидании неоппортунистического поведения со стороны партнера (в терминологии О. Уильямсона).

В данном блоке особенно хорошо прослеживаются кросс-культурные различия в подходах к управлению, поскольку англо-саксонская культура в значительной степени ориентирована на индивидуализм и конкуренцию, в то время как такие культуры, как японская, немецкая, скандинавская, и ряд других сильнее ориентированы на кооперацию[27]27
  Разные культуры могут генерировать различные стили взаимодействия и восприятия [Van, 2009; Gulbro, Herbig, 1994]. Различия возникают в связи с тем, что каждое общество приписывает различную степень важности таким факторам, как развитие отношений, стратегии ведения переговоров, методы принятия решений, пространственная и временная ориентация, контрактные соглашения, а также девиантное поведение (например, взяточничество) [Acuff, 1997]. Кроме того, разные стили взаимодействия являются результатом различий в коммуникациях, протоколах, стратегиях убеждения и личностных характеристиках, включающих приспособление, решительность, гибкость и адаптацию [Hung, 1998]. Существуют публикации, посвященные изучению специфики сетевых форм организации бизнеса с учетом культурной составляющей в одной отдельно взятой стране (см., например, [Meyer-Stamer, 1997; Olave, Amato Neto, 2003; Lourenzani et al., 2006; Butler, 2009; Cai et al., 2010]), и работы, в которых представлены результаты сравнительного анализа особенностей разных стран [Wilkinson, 2000; Lowe et al., 2002; Batonda, Perry, 2003; Jansson, Ramstrom, 2005]. Однако в данной монографии этот аспект сетевой проблематики не рассматривается.


[Закрыть].

Поскольку кооперационные соглашения заключаются с целью соединения ресурсов и фирменно-специфических возможностей для производства продуктов или услуг, пользующихся спросом на рынке, то производимый продукт или услуга превращаются в объединенный продукт нескольких экономических агентов, каждый из которых концентрируется на определенных действиях. Происходит рост взаимозависимости участников производственного процесса, в результате изменяется их поведение в рамках кооперационных соглашений, а затем изменения неизбежно сказываются на взаимоотношениях экономических агентов в отраслевом и межотраслевом масштабе. Таким образом, кооперативные связи между фирмами в долгосрочном аспекте выступают как основа для качественных изменений, происходящих на современных рынках. С другой стороны, развитие межфирменной кооперации можно рассматривать как результат изменений в стратегических подходах экономических агентов и соответствующих модификаций их поведения с учетом стратегий партнеров. Взаимовлияние сетевых форм организации и среды, в которой они действуют, является отдельным предметом исследований (см. главы 6 и 8).

Еще одно направление, активно развивающееся в последние годы, – исследование динамики развития сетевых форм организации, которое разделяется на два больших поднаправления: динамика как управляемый фактор [Alvarez et al., 2010] и динамика как учитываемый фактор [Кока et al., 2006; Кока, Prescott, 2008].

Мы уже акцентировали внимание на том, что сегодняшнее рыночное предложение носит комплексный характер и в межорганизационной сети существует конкуренция за право диктовать стратегию развития. При согласовании стратегий и выработке совместной стратегии динамика выступает в качестве обязательного параметра, поскольку при долгосрочном целеполагании важно выстраивать стабильные отношения и определять общие целевые параметры, а также логику поведения членов сети, действия которых в каждый момент времени должны учитывать долгосрочные цели сети как целого и не допускать действий, угрожающих распадом сети на пути достижения этих долгосрочных целей.

Существует достаточно большое число публикаций, авторы которых рассматривают развитие сетей как ряд последовательных стадий – жизненный цикл. Теория жизненного цикла организации (ЖЦО) – результат адаптации и проведения аналогии с биологической концепцией жизненных циклов. Ее активно развивали на протяжении нескольких десятилетий [Haire, 1959; Downs, 1967; Greiner, 1972; Mintzberg, 1979; Quinn, Cameron, 1983; Adizes, 1979, 1999; Lester, Parnell, Carraher, 2003]. Сторонники данной концепции справедливо указывают на сходство между биологическими существами и организациями, поскольку и те и другие рождаются, растут и развиваются на протяжении определенного периода времени.

Концепция ЖЦО применима к разным типам единичных организаций, действующих в разных сферах бизнеса, технологий, отраслей, проектов. В последние годы данная концепция все более активно применяется и для изучения динамики развития сетевых форм организации бизнеса. Предпринимаются попытки связывать между собой типы сетей и их динамику, публикуются работы, рассматривающие бизнес-сети на разных этапах их развития. Особенно активно концепция жизненного цикла развивается в изучении динамики развития кластеров [Maskell, Malmberg, 2007; Suire, Vicente, 2009; Menzel, Fomahl, 2010; Ter Wal, Boschma, 2011].

Поскольку изучение динамики развития межфирменных сетей находится на начальной стадии, соответствующие теоретические предложения не являются общепризнанными, требуют дополнительного анализа и дальнейшей проработки, а возможно – опровержения или модификации.

Огромный пласт научной литературы по межорганизационным сетям посвящен инновационной проблематике. Приобрела широкое признание концепция открытых инноваций (open innovation), в рамках которой изучаются новые перспективы для кооперации фирм и организаций разных размеров и форм собственности в процессе реализации и развития инноваций [Chesbrough, 2003]. Открытые инновации, т. е. проницаемость границ фирм, при которой идеи, ресурсы и люди «втекают» в организацию и «вытекают» из нее, рассматриваются как способ инвестировать в будущие рынки, экономя внутренние ресурсы и разделяя риски [Chesbrough, Garman, 2009; Dahlander, Gann, 2010]. Сетевое взаимодействие такого рода создает новые возможности [Christensen et al., 2005; Jarvenpaa, Wemick, 2011], в том числе для малых и средних предприятий, главной проблемой которых, как правило, является дефицит финансовых, временных и других ресурсов. Именно по этому параметру они традиционно уступают крупным корпорациям, которые могут позволить себе существенные затраты на НИОКР или масштабные маркетинговые мероприятия, сопровождающие вывод на рынок новых продуктов и услуг. Сети малых и средних компаний все чаще становятся основными источниками прорывных инноваций в отличие от «гигантов», делающих акцент на улучшающие инновации. Причинами такого развития служат: возросшие издержки на НИОКР и связанные с инновационной деятельностью высокие риски; изменения, произошедшие в политике государственного финансирования НИОКР, направленного во многих странах на стимулирование комплексных исследований и разработок с участием многих организаций; развитие технологий нового поколения, таких как био– и нанотехнологии, для которых характерно размывание границ между традиционными отраслями [Provanand, Milward, 1995; Rampersad et al., 2010].

Как уже отмечалось, сетевое взаимодействие компаний служит средством получения нового знания, снижения издержек, рисков при разработке и выводе на рынок новых продуктов, при внедрении процессных инноваций. Благодаря взаимодействию с партнерами компаниям – инициаторам инноваций удается комбинировать ресурсы новыми способами, получать дополнительные ресурсы, находить приложение собственным избыточным ресурсам [Chesbrough, Теесе, 2002; Rindfleisch, Moorman, 2003]. Создание устойчивой сети взаимодействий позволяет аккумулировать знания отдельных игроков, получать более объемное представление о целевом рынке и лучше приспосабливать создаваемые инновации к индивидуальным запросам конечных потребителей [Ford, Gadde, 2008]. Исследования показывают, что способность фирмы достигать выдающихся результатов в создании и развитии инноваций зависит от поведения других акторов, и важно, как конкретная фирма учитывает стратегические действия своих партнеров по сети [Wilkinson, Young, 2002]. Все это и многие другие аспекты инновационной проблематики (например, роль социальной сети как базы для инноваций [Ahuja, 2000; Obstfeld, 2005]) признаются чрезвычайно актуальными. (Инновационные аспекты в изучении сетевых форм организации бизнеса будут достаточно подробно представлены в главах 7 и 8.)

На наш взгляд, главными направлениями развития исследований сетевых форм организации бизнеса следует признать комбинирование наработок различных подходов и нарастающую междисциплинарность, основанную на толерантности и выработке консенсуса для использования лучших методологических находок, сделанных представителями разных научных дисциплин. Существуют позиции, по которым может быть выстроен консенсус между сторонниками ресурсного (в его современном виде) и отношенческого подходов. По мнению большинства сторонников отношенческого подхода, взаимоотношения в бизнесе ценны тем, что позволяют их участникам использовать и развивать собственные ресурсы за счет связывания их с мобилизованными ресурсами партнеров [Turnbull, Wilson, 1989; Donaldson, O’Toole, 2007]. Другими словами, сетевые межфирменные взаимоотношения дают возможность фирмам создавать ценность за счет комбинирования различных ресурсов [Barringer, Harrison, 2000], при этом собственно взаимоотношения сами по себе признаются важным стратегическим ресурсом. Не случайно стали появляться публикации, в которых представлены результаты исследований на базе комбинирования ресурсного и отношенческого подходов (см., например, [Liuetal., 2010]).

В целом можно констатировать, что в последние годы в области исследования сетевых форм организации бизнеса наблюдаются заметное расширение исследовательского инструментария, переход от преобладания качественных методов исследования к сбалансированному применению всего спектра инструментов, включая количественные исследования, появление более структурированных баз данных. Однако нерешенной остается часть серьезных теоретических и методологических вопросов. В частности, многие концепции, методы и теории, частично используемые в сфере изучения межорганизационных сетей, формировались на базе исследований межличностных и внутриорганизационных сетей, где некоторые методологические вопросы (например, о том, что должно быть взято за единицу анализа) решаются намного легче. Соответственно попытки применить те же подходы наталкиваются на значительные сложности, а среди наиболее цитируемых статей по данной проблематике многие являются либо постановочными, либо основанными на анализе социальных сетей. Число признанных научным сообществом работ, в которых делаются попытки выйти за пределы «традиционного» узкого сегмента, каковым является анализ социальных сетей в применении к межорганизационному сетевому взаимодействию, сравнительно невелико.

Главная тенденция в развитии исследований сетевых форм организации бизнеса – движение от фактологического, описательного подхода, который закономерен для начального этапа развития любого научного направления и позволяет накопить большой массив эмпирических данных, к исследованию нового проблемного поля. Попытки внесения «субъективной» составляющей в объяснение тех или иных процессов, происходящих в сетях, в том числе привлечение к анализу таких понятий, как мотивация, восприятие как основа принятия решений и т. п., открывают широкое поле для создания нового знания.

Привлекательность сетевой концепции и соответствующий рост числа ее сторонников объясняются прежде всего ее широкой эмпирической применимостью, дающей выход на междисциплинарные теоретические обобщения. В следующих разделах монографии представлены некоторые результаты теоретических и эмпирических исследований, полученные сотрудниками лаборатории сетевых форм организации с использованием разных исходных методологических предпосылок и соответствующего им инструментария, опирающегося на подходы, представленные в публикациях зарубежных авторов, а также на собственные наработки, носящие междисциплинарный характер. Прежде всего это касается взаимопроникновения управленческого и экономического подходов. Это позволило получить ряд новых результатов и выдвинуть некоторые гипотезы, которые предполагается проверить в рамках дальнейших исследований.