Текст бизнес-книги "Книга об истине и силе"

Автор книги: Лао-цзы

Раздел: Зарубежная старинная литература, Зарубежная литература

Очень важно в нашей человеческой жизни научиться видеть невидимое. Ведь это невидимое находится не где-то далеко-далеко, за горами, за небесами, за семью печатями. Если и есть эти печати, скрывающие и прячущие двери в пространство тайны, пространство чуда, то они находятся прямо внутри твоего поля зрения, пространства твоих всевидящих глаз. Глаза, конечно, у тебя всевидящие, только это все очерчено границами твоего мирка, трясинами, болотцами мелких пристрастий, заборчиками твоих привычек, ловушками надоевших закольцовок, ведущих тебя по кругам обстоятельств туда, где ты находишься сейчас.

Ну и как же можно выбраться из такого уютного, такого пропахшего кислятиной обыденного пространства до того надоевших тревог, что потроха твои внутри трескаются и лопаются, выбрасывая наружу зловоние, ибо не справляются с этими движениями. Да и у кого на это сил хватит. А ты, привязанный этими движениями к своей дорожке, ходишь не просто по ней, а только вместе с ней и ходишь. И видишь только эту дорожку. Она неотделима от твоей ноги, от твоего закоснелого взгляда. Ты и не отличаешь одно от другого. Ибо дорожка твоя – это твой способ ходить по миру. Она обозначена в мире привычным сочетанием и порядком цветов, от белого к черному, потом к красному, давай сюда синий, а дальше зеленый. И так в этой пляске прилетаешь неизбежно к планке, о которую со всей дури бьешься своим мирком, сосредоточенным в голове, на кончиках лучей твоего зрения, и воешь от боли, пробуешь научиться ее терпеть, справляться с ней, изучаешь иностранные слова про стрессы, нагрузки, экзистенцию, философию, неврастению, психотерапию и объясняешь все недостатком (или на крайний случай избытком, все равно) денег и ценностей.

А ведь, скажем так, какое зрение, такие и ценности. Какую дорогу выберут твои ноги, по ней ты и пойдешь. Ибо Путь в тысячу верст начинается значительно раньше. Это ко времени и пространству отношения вообще не имеет. Путь, он имеет отношение только к сознанию. А сознание имеет отношение ко всему. Сознание – это светящееся пространство, которое и является тобой в меру твоей осознанности в пространстве сознания. Важно понимать, сколько и чего ты знаешь в этом пространстве, что ты умеешь в нем делать и какие способы работы с этим пространством тебе доступны.

Так вот, чтобы увидеть пространство сознания, нужно постараться убрать свое зрение, всю его силу, которой тебе не хватает постоянно, ибо все время чего-то пропускаешь в своих поисках, не замечаешь. Зато видишь столько всего не только не нужного, но и даже совершенно по всем признакам вредного, что очень скоро подтверждается, ибо и зрение у тебя ухудшается, и нрав твой становится несносным. Не многие люди с возрастом становятся осознаннее и добрее. А именно это и нужно. Зачем иначе этот возраст нужен?

Так что убирай зрение со всего видимого до тех пор, пока не окажешься в прямом соприкосновении с тем, что невидимо. И на это всегда есть время, потому что нужно просто по-другому видеть, чтобы зреть невидимое. Будем пробовать, будем стараться.

ВОТ ЭТО НЕВИДИМОЕ, оно-то и рассеяно повсюду, только на его фоне все остальное видимо. Можно его назначить полем своего зрения, все равно, неважно, как оно называется, не забывай просто делать усилие с помощью зрения, чтобы пребывать в пространстве невидимого, ибо именно только в это пространство проникают все чудесные явления. Там, кстати, большая часть этих чудес и остается навсегда. Как же их оттуда достать? А по сути никак. А и не нужны они здесь, в этом мире. Этот мир хорош таким, какой он есть. Но его нужно постепенно и последовательно слить, то есть перетащить в невидимое пространство чуда.

«Как это сделать?» – снова спросите вы.

Все очень просто. Послушайте меня, прислушайтесь. Что вы слышите? Голоса и звуки? Шумы и грохоты, свисты и шуршания. А слышите вы, как шуршат ваши мысли, как поскрипывают помыслы, как звучит намерение добрых дел, как оно все стонет, трещит, пищит, визжит, басит и разваливается на кусочки в едином пространстве слуха?

Вы слышите?

Бегите, бегите, друг мой, из пространства звучащего слуха. Это звучащее пространство неизбежно подсовывает тебе объяснения и толкования происходящего. Он заставляет тебя толковать все, что проявляется со звуком в твоей божественной тишине. Где она, эта божественная тишина? Какая дорога приводит туда, как нам туда попасть? Как нам туда попасть? Как нам туда попасть?..

Это все звучащее пространство значимых единиц сознания. А нужно разобрать это пространство, нужно разобрать его устройство на мельчайшие частицы, растащить по всем углам необитаемой Вселенной и не позволить птицами волшебного мира собирать зернышки этого тела, ибо всегда стремятся зерна и крохи вернуться к целостности. И сколько ты ни разбираешь звучащие значения будущего, все никак не можешь оказаться в глубокой тишине прошлого. Тебе не надо в будущее. Вернись к началу, вернись к тишине высочайшей древности. Заберись и шагни. Лети, у тебя есть крылья. Они звучат тишиной, твои крылья. Они наливаются тишиной звучащего образного пространства разряженной и разреженной прозрачности всего сущего, всего космоса, легкого, звонкого и косматого в своей невидимой бесконечной доброте.

ИМЯ ЭТОГО безмолвного пространства, куда ты попадаешь по тропам между звуками, как между деревьями, имя его «Разреженность».

Старайся взять хваткой нежнейшей то, что никак не улавливается силой пальцев, внешних и внутренних. Ухватывай внутренней хваткой, делай это усилие, неуловимые частицы во всех потоках, создающих русло жизни твоей в мире. Вот эти тончайшие волокна и будут тончайшими, неуловимыми составляющими жизни, и именно из них ткется ткань, всегда ткется ткань времени, ткань сознания. Потому это действие называется «уловлением мельчайшего и тончайшего». Вот бы ухватить такую ниточку, все что угодно можно соткать из таких движений.

Нет никакого смысла искать объяснения и основания этим действиям в речах обыденного языка. Нет там возможности задать об этом вопросы, потому что понятий подходящих нет, потому что нет связей между обычными понятиями, которые можно было бы использовать, чтобы добраться до места, назначенного тебе твоими целями. Цели твои – это постижение непостижимого. Ибо все постижимое уже постигнуто.

Из этих трех состояний и складывается целостное единство Воды, Огня и Воздуха. Именно они смешаны в единое пространство, пронизывающее все сущее в этом мире. И нет в нем ни света, ни тьмы, нет ни верха, ни низа. Оно не возникает как следствие привычных усилий души, словно гончая, идущая по следу утраченного блаженства. Она не настигнет добычу. Ибо как только бросаешься к нему навстречу, оно исчезает и теряется, растворяется облик его. Исчезающие нити, если касаешься их не так, как подобает. Не так коснулся, не нежно, не тонко, не мягко, не сильно. И все, нет и не было этих нитей. И никто кроме тебя их и не видел и не подтвердит, что были они. И одиночка, идущий по дорогам мира, полагаешься только на себя в своих глубинных поисках чудесной птицы, птицы чуда, просто чуда как способа переживания мира. Нет имени у нитей, ведущих к этим нитям.

ЧЕРЕЗ ЭТО УСИЛИЕ превращаешься, изменяешься, переходишь в состояние отсутствия предметов в твоем мире. Сначала остаются только отношения, потом отношения между отношениями, потом и эти предметы восприятия тоже исчезают. Что же появляется в восприятии, которое живет восприятием самого себя? Ничто. Это облик отсутствия облика, когда сняты все маски и оболочки, сорваны все покровы до самой основы, и убрана сама основа любого покрова, только голая ткань голого платья отсутствия облика. Больше ничего. Что ты можешь увидеть? Представь себе образ отсутствия, вырази невидимым зрением, никак не проявленным образом, невыросшим листом, невыпавшим дождем, неощутимым движением ветра – любым отсутствием образа вырази отсутствие предмета. Тогда ты окажешься там, где надо.

Как определить это состояние? Трепет влажный и трепет сухой, убежавшая улыбка, прозрачность чистейшей слезы, мягкость навсегда забытого воспоминания о красоте трепетного мгновения вечности. Что-то об этом.

Мерцающая бездна бесконечной тьмы, мерцающая бездна свечения дна твоего зрения, трепыхание сердца, горение крови, шевеление души прозрение духа. Мерцание и трепет, трепет и мерцание, мерцающий трепет твоего мерцания. Сумерки Бога, рассвет духа, полет, свежее отдаление от смыслов любого рода.

Бросаешься к нему, и с первым твоим движением исчезает прямо в этом движении. Останавливаешься – опять появляется. Кажется, что удаляется, бросаешься за ним, а его уже опять больше нет. Уходит в небытие. И стоишь обескураженный и взволнованный, безнадежно зачарованный простой возможностью чуда движения невидящего глаза, неслышащего уха, неосязаемого касания.

Уходи, уходи, погружайся в тугую струю времени, плыви в глубину этого потока, к истоку самой высокой древности. Найди способ остаться там, в вечности, и только тогда обретет наличие то, чем ты столь безуспешно стремишься управлять в краткие вспышки проживаемых тобой бесконечное количество раз жизней трепетных.

Вернись в древность, и появится настоящее.

Где же слепящая тьмой и безумной прозрачностью отсутствия времени и пространства точка – точка наивысшего натяжения древности? Это есть начало и конец нити, через соприкосновение с которой единственно и может появиться Путь.

А иначе никуда не придешь, потому что никуда и не выйдешь.

Так что вглядывайся в отсутствие, вслушивайся в отсутствие, лови его неуловимость.

Глава 15
Совершенствовать дух

Здесь говорится о состоянии духа, в котором должен пребывать человек, который идет по Пути древности. Если ты находишься на Пути древности, то пребываешь в соответствующем состоянии духа. И древность – это понятие, которое обозначает состояние времени, и находится это состояние на границе с состояниями духа. Это тончайшее движение, прослойка, невидимая граница.

Это состояние, отделяющее внешнее от внутреннего, когда там древность смыкается с настоящим. И там ты пребываешь в способности улавливания тончайшего, мельчайшего, темного и проницаемого.

Глубина этого способа переживания настолько велика, что туда невозможно проникнуть обычными способами познания. Ибо обычные способы познания просто не могут ни на что опереться в этих переживаниях. Но для того чтобы выразить, хотя бы приблизиться к правильному видению состояний этих воинов знания, применим способ уподобления силой, то есть приложить нарочные усилия, чтобы уподобить эти состояния духа некоторым явлениям и движениям в отношениях человека с природным миром и миром обстоятельств.

Способ уподобления при правильном подключении к этому каналу должен дать почувствовать, как это переживается и ощущается на самом деле. Истинная мудрость – это состояние бессмертия, и связующая нить Пути соединяет точку самой глубокой древности с концом всех вообразимых времен.

Потому необходимо делать усилие уподобления, чтобы в эти подобия вместить ощутимые смыслы переживаемых состояний.

Бдительность, осторожность, трезвость, ясность, внимательность – это первые качества, которые необходимы, когда шагаешь по Пути и ходьба твоя связана со всевозможными опасностями. Тебе следует развивать качество бдительности такого рода, чтобы ты был всегда в состоянии перехода по тонкому льду через бурную реку. Неверный шаг – и тебя нет. И ведь это правда. Так оно и устроено. Потому следует на все свои движения накладывать образ жизни своей, образ шагов, поступи и образ глубокой и опасной воды под тонким льдом.

Ты, пребывая все время в отношениях, должен понимать, что все может прийти откуда угодно. Как только ты теряешь свою осторожную внимательность, допуская угрозу от тех, кто рядом с тобой, она обязательно и приходит. То есть нельзя предполагать, что опасность не придет от близких. Потому уподобь всех отдельным странам, и расположенные рядом с тобой пространства сознания предполагают предельную внимательность и осторожность.

Строгость – это требовательность к себе в проявлениях. Ты нигде не рассматриваешь себя как хозяина. Ты всегда и везде гость, не имеющий никаких прав, кроме тех, которые обеспечиваются законами гостеприимства до тех пор, пока ты не ведешь себя в противоречии со своим статусом гостя.

ТЫ РАСТЕКАЕШЬСЯ по пространству этого мира, занимая новые поляны, и делать это нужно так же, как лед от своей строгости, твердости и холодности, принимая в себя тепло и свет, начинает таять и растекаться, следуя рельефу местности, в которой ты находишься. Это действие постепенное и спокойное, оно связано с возможностью притянуть к себе тепло. И именно это усилие позволяет льду таять, а не непосредственное действие по превращению себя в состояние большей текучести из твердости.

Искренность человека мудрого, настоящего воина знания – это способность открыто выражать самые сложные и трудные переживания, описывать их для другого, связывая переживания именно с образами, их породившими, не производить тонких подмен, не называть одно другим, не украшать, не усиливать и не ослаблять нарочито то, что хочешь передать другому. Таков кусок дерева, который еще не подвергся обработке, еще никто не начал на нем вырезать узор, украшая то, что и без украшений хранит свою природную, естественную неотразимую красоту. Эта красота не навязывает себя никому, а лишь открывается, показывая все в произвольном порядке без предпочтений и желаний оказать какое-то влияние, не называя его прямо.

Восприимчивость – это способность обретения нового, заведения его в свои круги и периоды с целью создания ценностей, ибо ты всегда отделяешь ценное от малозначимого и стараешься принять, воспринять то, что несет для тебя ценность и пользу. Потому уподобление долине между гор, которая естественным образом принимает поток с Неба, помещая себя ниже и между двумя возвышениями, одно из которых будет янским, а другое – иньским, позволяет тебе принимать все в тебя приходящее и превращать его в непосредственные ценности, которые таковыми становятся, когда потом долина спускается вниз.

При этом воин духа хранит качество непроницаемости. И его, следовательно, и твоя непрозрачность должна быть подобна мутной воде.

При этом муть, существующую в душе твоей, ты превращаешь в проницаемость и прозрачность, делая усилие по сохранению и поддержанию состояния покоя, ибо только в этом случае в водах души твоей вся взвесь осядет и дух обретет качество прозрачности, необходимое для правильного познания себя в мире.

ОБРЕТАЯ ПОКОЙ, всегда сохраняешь внутри состояние тишины, то есть хранишь молчание, не воспроизводишь звуков, успокаиваешь все шумы. В этом случае поток жизни, живой силы проходит через тебя плавно, плавными становятся его волны, и ты движешься по Пути, не стараясь наполниться, а лишь проводя и в первую очередь уделяя внимание созданию качества плавности потока Пути жизни, по которому и ты движешься не вовне, а впуская его внутрь себя.

Ты никогда не стремишься к заполнению пустоты движениями своего духа, ибо течение потока жизни должно естественным образом двигаться в русле, естественно меняться через твои усилия по сохранению качеств, перечисленных в списке уподоблений, приведенном выше.

То, что приходит в негодность, исчезает из твоего мира, ибо пустоты не заполняются, и, как следствие, ты обретаешь возможность быть всегда новым. Ибо то, что ветшает, не создается в тебе заново, а уступает место новому и свежему, всегда юному и растущему, не увядающему и не стареющему.

В древние времена воины, идущие по Пути совершенствования духа, пребывали в состоянии погружения в тайну мельчайшего, тончайшего и невидимого мира, достигая глубин, не постижимых для обычного способа познания.

И так как это нельзя выразить в понятиях обычного знания, то попробуем описать это через уподобления.

Качество бдительности должно быть такое, будто зимой переправляешься через опасный поток.

В построении отношений – будто боишься соседей со всех четырех сторон.

В строгости нужно быть подобным гостю.

Распространяться нужно так, как тает лед.

Искренность должна быть подобна необработанному куску дерева.

Восприимчивость должна быть подобна долине между гор.

Качество непроницаемости подобно мутной воде.

Когда, будучи мутным, способен сохранять неподвижность, тогда через покой постепенно очистишься.

Когда в состоянии внутренней тишины способен плавно переходить к движению, сможешь поддерживать плавное течение жизни.

Поддерживать такое состояние движения по Пути, не стремись к наполнению.

Лишь когда ты не стремишься заполнять пустоты, тогда не создаешь снова то, что приходит в негодность.

Воины духа идут по Пути вечности, и все эти единицы называния мира сознания (воин, дух, Путь, вечность) не являются отвлеченными, умозрительными философскими понятиями. Они ощутимы, осязаемы, мощны. Это действия, точные точки, а умение их находить и пребывать в них позволяет тебе создавать состояния, управляющие узорами обстоятельств, а не наоборот, управляться обстоятельствами и безуспешно оберегать свои состояния от постоянства перемен предметных взаимодействий, как это происходит в обыденности человеческой жизни. Воин духа всегда пребывает в точке состояния, называемой древностью, определяемой как древность. И древность – это не линейная единица. Невозможно, отправившись вспять, против потока воспоминаний и представлений внутри себя, по воображаемой шкале исторических событий, личных, родовых, семейных, общечеловеческих, вдруг оказаться в точке древности, в точке начала. Это требует совершенно другого усилия.

Только через усилие работы с состояниями, через постоянное созидание, поддержание, сохранение и обновление узора ткани своего правильного состояния можно пребывать в древности, быть этой древностью, тем самым порождая современность, выдувая из себя мыльный пузырь настоящего, искрящийся на солнце цветами радуги, радующий наше детское воображение, наиболее близкое восприятию древности в воинах духа.

ЭТО СОСТОЯНИЕ является великой и непостижимой тайной для обыденного ума, усилия которого не приводят тебя никуда. Усилия обыденного ума не способны вообще оказывать непосредственное воздействие на состояния, и состояния, в связи с передаваемыми туда переживаниями радости, обольщения, отчаяния, желания, неудовлетворенности гнева, влияют на состояние не больше, чем поток мыслей об изменении погоды, передаваемый через глаза смотрящего на небо. Небо меняется по своим законам, облака, послушные ветрам, и солнце летят по своим правилам, а взор твой, послушный внутренним ветрам, тоже летает по своим законам. Где же возникают ветра, направляющие лучи твоего зрения, тебя, смотрящего в небо? Чаще смотри в небо, чтобы увидеть, как это происходит. Только взгляд в небо, внимательный и спокойный, осторожный и мягкий, позволяет увидеть, что происходит на самом деле с тобой в этом священном действе.

Качество усилия, которое совершает воин духа, пребывающий в состоянии древности, для моего обыденного ума может быть описано только как нечто столь тонкое, что оно может быть названо неощутимым, невоспринимаемым, не видимым в своей глубине, в темной таинственности непостижимой бездны великого чуда этого мира, через которое все проникает, и все им только преобразуется, и больше никак по-другому быть не может.

Но в действительности твоей этого нет именно потому, что ты не находишься в этом состоянии, а когда – если только тебе повезет – вдруг сталкиваешься с подобными вещами, оказывается, что ты ничего в этом понять не можешь.

ЭТО СОСТОЯНИЕ пребывает в непостижимой глубине древности, и тебе просто не хватает запасов внутреннего света, чтобы погрузиться на дно этого мирового океана. К тому же ты привычно скользишь по поверхности, в большинстве случаев даже и не пытаясь нырнуть вглубь, ибо знаешь, предчувствуешь, что в любом случае тебе там придется измениться настолько, по сути расставшись со всем, что у тебя есть, отчего возникает обоснованный страх, ибо это и есть смерть в настоящем значении этого понятия. Ибо смерть указывает тоже только на состояние переживания чего-то, что происходит всегда, что всегда присутствует как часть твоего целого мира, пронизывая все, что есть в твоем мире, позволяющем себя пережить.

Чтобы описать эти состояния, можно сказать лишь о некоторых качествах действия духа, выражаемых в ощутимых и видимых понятиях путем уподобления этим единицам мира. К таким движениям всегда можно вернуться, всегда можно их изучать, и, если сильные уподобления помогают тебе двигаться по Пути древности, нужно каждый миг творить это заклинание. Нужно повторять фразы, чтобы состояние стало пронзительным и четким, окрасив все происходящее в цвет вечно текущего и меняющегося неба этого дня.

В движении тебе в первую очередь необходима бдительность, способность заранее не просто видеть, но всем существом своим предчувствовать изменение качеств ощутимой действительности твоего сознания. Ты должен ощущать свое движение, выраженное ощущением перемещения стоп твоих босых ног по поверхности тонкого, прогибающегося каждый раз при переносе центра тяжести пласта льда, под которым течет бурный поток великой силы Вселенной. Это очень опасный поток, и, если каждый твой шаг не становится шагом всего космоса времени, не наполняется состоянием превращения всего во все, однажды ты теряешь бдительность. Ты перестаешь слышать и различать качество потрескивания льда, перестаешь понимать, что каждый шум связан с изменениями и что каждый треск – это появление новых трещин. Ведь никто не сможет пройти по твоим следам, и ты переправляешься в русло нового себя, на другой берег себя – всегда в одиночку, всегда сам, всегда уповая только на свои способности сохранять качество внимания, которое сродни потоку изменений форм летящего облака на закате.

НЕИЗБЕЖНОСТЬ ПРЕБЫВАНИЯ в человеческих отношениях со всех сторон окружает тебя, и тебе нужно быть в состоянии осторожного внимания ко всем. Ибо отовсюду может прийти угроза, опасность, если ты будешь невнимательным в переживании своего отношения к соседям, к твоим близким и далеким спутникам по этому странствию.

Относиться к себе нужно строго, нужно хранить состояние неприступной, ничего не выражающей строгости, в которой ты везде гость. Ты никогда и нигде не хозяин – должен об этом помнить и пребывать в соответствии раз и навсегда выбранном для себя положении среди этого мира. А гость должен быть строгим, ибо, если ты допускаешь возможность игривости через отсутствие строгости, это обязательно приведет к плохим последствиям, и состояния твои разрушатся, как стеклышки разлетятся, унося отражения всего в разные стороны. Так что потом и собрать себя в целостность свою уже не сумеешь. Что уж говорить о мире вообще.

Лед держит форму, он жесткий и хрупкий, так что и ты, обретя любое качество, пробуешь его закрепить, но постоянно необходимо отпускать натяжение, упругость внутренней колкости, гордость своими качествами. Ты должен быть способным в этом уподобиться тающему льду, который не становится мягче, ибо он сразу превращается в воду, в чистейшую воду, которая растекается во всех направлениях, заполняя долину твоего русла в пространстве души.

Во всем этом без искренности не будет никакого смысла, ибо человек склонен обманывать себя. И если не создать качество искренности, способности выражать себя вовне без прикрас, нарочитости, легко и свободно как в своей ловкости, так и в своей неуклюжести, ты потеряешь путеводную нить, утратишь так необходимое тебе состояние теплой и светлой ясности, в котором, как в облаке, можешь свободно странствовать по потокам времени на ветрах переживаемых состояний из одного мира в другой без препятствий и помех.

ИСКРЕННОСТЬ ТВОЮ уподобим бревну – куску дерева, из которого резец мастера еще не добыл никаких узорчатых форм, чтобы ввести в заблуждение того, кто смотрит на эти украшения. Ведь они скрывают в действительности природу самого дерева, являющегося величайшим произведением настоящего Творца, а не того, кто пытается своими жалкими усилиями уподобиться высшему в своих действиях и движениях.

Только храня искренность, создавая ее в себе, ты обретаешь качество восприимчивости. Ведь искренность неотделима от доверия, доверие – от честности, честность – от веры, вера – от правды, а правда – от чести. Только по правде можно быть честным, и, только доверяя, можно правильно принимать, воспринимать, то есть сначала нужно искренностью раскрыться вовне. Только тогда ты сможешь уподобиться долине между гор, притягивающих своей выпуклостью силу Небес и собирающих в долину влагу, несущую эту силу, так что капля за каплей, струйка за струйкой создается ручеек, поток, ручейки и потоки сливаются. А потом по равнине плавно несет свои волны могучее русло великой реки. Такова важность восприимчивости, и с помощью этих образов можно и нужно сохранять и поддерживать в себе это состояние.

Но ты должен быть в то же время совершенно непроницаемым для внешнего взора, потому в общем поле, где все видимо, где любой может включаться в твою волну, может начать ветром своих пристрастий смущать гладь твоего мистического зеркала. Храни свою непроницаемость, неразделенность, изначальную целостность, подобно потоку мутной воды, в котором невозможно ничего разглядеть и заметить, сквозь который не видно дна. В него страшно войти, ибо не знаешь, где тебя подстерегает в непроницаемом потоке опасность.

СОЗДАВ В СЕБЕ эту непроницаемую под светом любого пристального в тебя вглядывания муть, ты сохраняешь постоянство незыблемого покоя, обязательно достигнешь состояния чистоты. Ибо покой – это величайшая сила Вселенной, которая заставляет осесть любую муть, а вода изначально чиста по своей природе, так же как чисты изначально состояния твоего сознания. Просто они замутнены тревогами и беспокойством, обольщениями и пристрастиями, корыстью и жадностью, умничаньем и враньем. Но покой позволит всему этому осесть и стать частью крепкого русла и берегов безбрежного потока вселенского сознания, часть которого пришлась на твою незамысловатую долю в этот раз.

Пребывая в хрустальном шаре внутреннего молчания, в прозрачности кристаллической решетки, ты хранишь молчание, ибо нет ничего тверже и крепче, чем внутреннее молчание. Оно способно победить любые образы, любые движения этого мира, и в таком состоянии ты всегда принимаешь ручейки и струйки внешних движений в долины своего восприятия, как плавные упругие потоки, проходящие через тебя только в вечность и делающие тебя частью ее такой же вечной и от всего вселенского сущего неотделимой. Только из внутренней тишины ты можешь плавно превращать покой в движение, позволяя движению случиться в области твоего управления, в разных плотностях твоего внимания. Так будет строиться твоя жизнь, так будет проходить каждое ее движение через всю проницаемость непрозрачности молчащего и поющего твоего бревна целостной искренности таящего льда в долинах великих гор в окружении со всех сторон соседями, в резком броске застывшей волны, этой ледяной корки вселенского потока.

Только так нужно двигаться по Пути, и все эти усилия ведут тебя к постоянному опустошению, ибо только пустой сосуд способен принять в себя новые смыслы, способен принять их по-новому. Именно так ты приходишь туда, где пустоты перестают заполняться, и ставшее ветхим в твоем мире исчезает тленом и прахом, не возвращаясь обратно в подновленное, а не обновленное переживание жизни. То, что ветшает и не становится новым, способно жить вечно.