Текст бизнес-книги "Психокибернетика"

Автор книги: Максуэлл Мольц

Раздел: Зарубежная психология, Зарубежная литература

Ваш ключ к лучшей жизни

Самое важное психологическое открытие столетия – это открытие образа Я.

Сознаем мы или нет, но каждый из нас носит с собой мысленную схему, или картину, самого себя. Она может быть смутной и недостаточно определенной для сознательного взора. В сущности, она может быть вообще нераспознаваемой на сознательном уровне. Но она есть – подробная и завершенная вплоть до последней детали.

Этот образ Я – наше собственное представление о том, «какого рода я человек». Оно было выстроено из наших собственных убеждений относительно самих себя.

Но бо́льшая часть этих убеждений бессознательно формировалась нашим опытом, успехами и неудачами, унижениями, триумфами и тем, как реагировали на нас другие люди, особенно в раннем детстве. Из всего перечисленного мы психологически конструируем Я (или картину этого Я).

Как только представление или убеждение относительно нашего эго попадает в эту картину, оно становится истинным – по нашему личному мнению. Мы не сомневаемся в его обоснованности и начинаем действовать в соответствии с ним, как если бы оно было истинным на самом деле.

Этот образ Я становится золотым ключиком от двери в лучшую жизнь благодаря двум важным открытиям:

1. Все ваши поступки, чувства, поведение – даже ваши способности – всегда последовательно сочетаются с этим образом Я.

Короче говоря, вы будете действовать как человек того рода, к которому себя причисляете. Мало того, вы буквально не можете действовать иначе, вопреки сознательным усилиям или силе воли.

Считающий себя неудачником обязательно найдет способ потерпеть неудачу, несмотря на благие намерения и силу воли, даже если возможность буквально свалится ему на голову. Тот, кто считает себя жертвой несправедливости, страдальцем, неизменно будет находить обстоятельства, подтверждающие его мнение.

Образ Я – это предпосылка, база или фундамент, на котором строится все – ваша личность, поведение и обстоятельства жизни. Следовательно, наши переживания подтверждают и укрепляют существующий образ Я, и создается либо порочный, либо благотворный круг – в зависимости от конкретного случая.

Например, школьник, который видит себя двоечником или бездарем в математике, неизменно обнаруживает, что его табель подтверждает это мнение – появляется якобы доказательство.

Молодая девушка, у которой образ Я – это образ человека, который никому не нравится, действительно увидит, как ее избегают на школьном балу. Она буквально (и неосознанно) напрашивается на отвержение: унылое выражение лица, манеры парии, излишнее стремление угодить или, возможно, враждебность по отношению к тем, кто, по ее мнению, непременно от нее отвернется, – все это отпугивает тех, кого она хотела бы привлечь.

Продавец или бизнесмен точно так же убеждается на опыте реальной жизни: созданный им образ Я верен.

Из-за объективных «доказательств» человеку очень редко приходит в голову, что корень бед кроется в представлении о себе или внутренней оценке себя.

Скажите школьнику, что он лишь думает, будто не может овладеть алгеброй, – и он усомнится в здравости вашего рассудка. Школьник пытался подтянуть математику, и не раз, но табель все равно его выдает. Скажите продавцу, что его неспособность заработать больше определенной суммы – всего лишь убежденность, – и он докажет, что вы ошибаетесь, предъявив книгу заказов. Продавец прекрасно знает, как упорно прикладывал усилия – и терпел неудачи. Однако, как мы увидим из дальнейшего, почти чудесные перемены происходили как в оценках учеников, так и в способности продавцов зарабатывать, когда их удавалось убедить сделать этот шаг – изменить собственное представление о себе.

2. Представление о себе можно изменить. Многочисленные случаи из практики показывают: нельзя быть ни чересчур юным, ни слишком старым для того, чтобы изменить свое представление о себе и таким образом начать новую жизнь.

Одна из причин, по которой человеку так трудно изменить свои привычки, личность или образ жизни: вплоть до последнего времени почти все попытки измениться направлялись на периферию Я, так сказать, а не в его центр.

Многочисленные пациенты говорили мне: «Если вы толкуете о позитивном мышлении, то я уже пробовал, и мне это просто не подходит». Однако стоит задать пару дополнительных вопросов – и выясняется, что они применяли позитивное мышление – или пытались его применять – либо к конкретным внешним обстоятельствам, либо к конкретной привычке или дефекту характера («Я получу эту работу», «Я в будущем буду более спокойной и расслабленной», «Это деловое предприятие сложится для меня именно так, как надо», и т. д.). Но они никогда и не думали изменить свои мысли о том Я, которое должно было всего этого достичь.

Иисус предупреждал нас, что глупо ставить заплату из новой ткани на ветхие одежды или вливать молодое вино в старые мехи. Позитивное мышление неэффективно использовать как заплату или костыль для существующего представления о себе. Более того, невозможно действительно позитивно думать о конкретной ситуации, если у вас негативная Я-концепция. И многочисленные эксперименты показывают, что, когда меняется образ Я, цели, последовательно согласующиеся с новым самоощущением, достигаются легко и без напряжения.

Один из первых и наиболее убедительных экспериментов на эту тему был проведен покойным Прескоттом Леки[5]5
  Прескотт Леки (1892–1941) был лектором психологии в Колумбийском университете с 1924-го до 1934 г. Один из первых исследователей образа Я (прим. ред.).


[Закрыть], основоположником психологии образа Я.

Леки представлял личность как «систему идей», каждая из которых должна казаться последовательно согласующейся с остальными. Идеи, идущие вразрез с системой, отвергаются, в них не верят, а потому и не действуют согласно им. Идеи, которые кажутся согласующимися с системой, принимаются. В самом центре этой системы идей находится основа, на которой строится все остальное, – «эго-идеал» человека, его образ Я или представление о себе.

Леки был школьным учителем и мог проверить теорию на тысячах учеников.

Леки предположил: трудности с определенным предметом школьной программы связаны с тем, что знание этого предмета не согласовалось бы (с точки зрения ученика) с его представлением о своей личности. Однако, считал Леки, если бы удалось трансформировать лежащее в корне проблемы представление ученика о себе, подход к проблемному предмету изменился бы соответственно.

Если ученика убедить перестроить самоопределение, то его способность к обучению тоже должна была измениться.

Леки был прав. Один ученик, делавший орфографические ошибки в 55 словах из сотни и заваливший такое количество контрольных, что был оставлен на второй год, в следующем году в среднем правильно писал 91 слово из 100 и стал одним из самых грамотных в школе. Парень, исключенный из колледжа за плохие оценки, поступил в Колумбийский университет и был там круглым отличником. Девушка, четырежды не сдавшая экзамен по латыни, после трех бесед со школьным консультантом получила на 84 балла из 100. Студент, которому экзаменационная комиссия заявила, что у него нет никаких способностей к английскому языку, на следующий год удостоился почетного звания за полученную литературную премию.

Проблема этих учащихся была не в тупости или нехватке основных способностей. Она крылась в неадекватном образе Я («у меня не математические мозги», «я просто от природы склонен писать с ошибками»).

Учащиеся отождествляли себя с ошибками и неудачами. Вместо того чтобы сказать: «Я провалил этот экзамен» (фактически и описательно), они приходили к выводу: «Я – неудачник». Вместо того чтобы сказать: «Я не выучил этот предмет», – они говорили: «Я бездарь».

Если вам интересно подробнее узнать о работе Леки, рекомендую найти его книгу «Самосогласованность – теория личности» (Self Consistency, a Theory of Personality, The Island Press, New York.)

Леки применял тот же метод для избавления учеников от обгрызания ногтей и заикания.

Мои собственные документы содержат столь же убедительные реальные примеры.

Мужчина, который настолько боялся незнакомых людей, что редко отваживался выходить из дома, теперь зарабатывает на жизнь публичными выступлениями.

Агент по продажам, собиравшийся подать заявление об уходе, поскольку был просто «не создан для продаж», спустя шесть месяцев стал лучшим в отделе из 100 человек.

Священнослужитель, который подумывал об уходе на покой, потому что нервы из-за одной еженедельной проповеди его утомляли, теперь выступает с тремя (в среднем) «беседами» в неделю вдобавок к обязательным воскресным проповедям и даже не задумывается о том, есть у него «нервы» или нет.

Как пластический хирург заинтересовался психологией образа Я

На поверхностный взгляд может показаться, что хирургия и психология мало связаны между собой. Однако именно работа пластического хирурга впервые намекнула на существование образа Я и подняла вопросы, ведущие к важному психологическому знанию.

Когда я много лет назад начинал хирургическую практику, меня изумляли разительные и внезапные перемены в характере и личности, появляющиеся после устранения внешнего дефекта. Реставрация физического образа во многих случаях, казалось, создавала совершенно новую личность.

Раз за разом скальпель в моей руке становился волшебной палочкой, не только преображавшей внешность пациента, но и трансформировавшей всю его жизнь. Робкие и замкнутые становились смелыми и отважными. «Туповатый», «глупый» мальчик превращался в живого, сообразительного паренька, который впоследствии становился высокопоставленным менеджером в известной фирме. Агент по продажам, утративший деловую хватку и веру в себя, стал примером самоуверенности. И, пожалуй, наиболее ошеломительным примером из всех был «закоренелый» преступник-рецидивист, который буквально в один день изменился, превратившись из неисправимого и не демонстрировавшего никаких признаков раскаяния негодяя в образцового заключенного, заслужившего условно-досрочное освобождение за хорошее поведение и впоследствии игравшего ответственную роль в обществе.

Около двадцати лет назад я изложил множество подобных историй в книге «Новые лица – новое будущее». После ее публикации и выхода похожих статей в ведущих журналах меня стали осаждать криминалисты, социологи и психиатры.

Они задавали вопросы, на которые я не мог ответить, но которые побудили меня к поискам. Как ни странно, я узнал благодаря своим неудачам столько же, сколько и благодаря успехам – если не больше.

Объяснить успехи было легко. Вот, например, мальчик со слишком большими ушами. Ему говорили, будто он похож на такси с открытыми с обеих сторон дверцами. Над ним смеялись всю жизнь – нередко жестоко. Общение со сверстниками означало унижение и боль… Так почему бы ему не избегать социальных контактов? С какой стати не испытывать страха перед людьми и не уходить в себя? Мальчик ужасно боялся выражать себя любым способом, неудивительно, что его считали умственно неполноценным. Когда форма ушей была исправлена, причина стыда и унижения оказалась ликвидирована, и мальчик, по логике вещей, должен был начать играть нормальную роль в жизни – что он и сделал.

Или подумайте об агенте по продажам с изуродованным в результате аварии лицом. Каждое утро, бреясь перед зеркалом, он видел ужасный уродливый шрам на щеке и гротескно искривленный рот. Впервые в жизни он познал болезненную стеснительность. Он стыдился себя, и ему казалось, будто его внешность отталкивает окружающих. Шрам стал его «пунктиком». Мой пациент начал гадать, что думают о нем другие. И вскоре его эго оказалось изуродовано еще сильнее, чем лицо.

Он утратил уверенность в себе, стал озлобленным и враждебным. Вскоре почти все его внимание было направлено на самого себя – и главной целью стала защита эго и избегание ситуаций, которые могли привести к унижению.

Легко понять, почему коррекция лицевого дефекта и восстановление «нормального» лица мгновенно изменили мировоззрение этого человека, его самооценку – и в результате привели к большим успехам в работе.

Но как быть с теми пациентами, которые не меняются?

С герцогиней, болезненно застенчивой из-за внушительной горбинки на носу? Хотя операция подарила ей классический нос и по-настоящему красивое лицо, герцогиня продолжала играть роль гадкого утенка, нежеланной сестры, не могла заставить себя посмотреть в глаза другому собеседнику. Если скальпель сам по себе – волшебная палочка, то почему с герцогиней его магия не сработала?

И как быть со всеми остальными людьми, которые приобрели новые лица, но продолжали носить прежнюю личность?

Или как объяснить реакцию пациентов, утверждающих, что операция не оказала совершенно никакого воздействия на их внешность?

Каждый пластический хирург сталкивался с подобным и, возможно, был так же озадачен, как и я. Насколько бы разительной ни была перемена во внешности, есть пациенты, которые упорствуют: «Я выгляжу точно так же, как и прежде, вы ничего не сделали!» Друзья, даже родственники едва узнают человека, с энтузиазмом твердят о новообретенной «красоте», однако сама пациентка видит лишь небольшие улучшения или даже отрицает изменения. Сравнение фотографий «до» и «после» здесь мало помогает и может спровоцировать враждебность. В силу некой странной психологической алхимии пациентка думает: «Разумеется, я вижу, что этой горбинки на носу больше нет – но мой нос все равно выглядит точно так же». Или: «Пусть шрама больше не видно, но я-то знаю, что он все равно есть».

Шрамы, которыми вы гордитесь

Еще одна улика в поисках ускользающего образа Я: не все шрамы или уродства унизительны и постыдны, с точки зрения их обладателя.

В бытность мою молодым студентом-медиком в Германии мне доводилось видеть, как другие учащиеся с гордостью носили свои «дуэльные шрамы» – американец мог бы с той же гордостью носить почетную медаль. Дуэлянты – элита университетского сообщества, а шрам на лице – почетный знак, доказывающий высокое положение.

Для этих молодых людей приобретение чудовищного шрама на щеке имело тот же психологический эффект, что и удаление шрама со щеки моего пациента, агента по продажам.

В прежние времена в Новом Орлеане примерно на тот же манер носили повязку на глазу креолы[6]6
  Креолы (американцы не английского происхождения) считали себя элитой Нового Орлеана и подчеркивали свой статус относительно англоязычных чужаков (прим. ред.).


[Закрыть]. Я начал понимать, что лезвие само по себе не обладает волшебными свойствами. Оно может нанести шрам одному, а у другого удалить шрам с одним и тем же психологическим результатом.

Тайна воображаемого уродства

Для человека, страдающего настоящим врожденным дефектом или с действительно изуродованным в результате несчастного случая лицом, пластическая хирургия может воистину сотворить чудо. Благодаря таким случаям легко сделать теоретический вывод, что панацея от всех неврозов, недовольства, неудач, страха, тревожности и отсутствия уверенности в себе – это тотальная пластическая операция, удаляющая все телесные дефекты.

Однако тогда напрашивается вывод: люди с нормальным лицом необыкновенно свободны от всех психологических трудностей. Они должны быть жизнерадостными, счастливыми, уверенными в себе, избавленными от тревожности и беспокойства. Мы знаем – даже слишком хорошо, – что это не так.

Не может такая теория объяснить поведение людей, требующих у хирурга сделать «подтяжку лица», чтобы исцелить чисто воображаемое уродство. Так, иногда 35–45-летние женщины считают себя старухами, хотя их внешность совершенно нормальна, а во многих случаях и необыкновенно привлекательна.

Есть молодые девушки, убежденные в своем уродстве просто потому, что размеры их рта, носа или бюста не вполне соответствуют параметрам ныне царствующей королевы экрана.

Есть и мужчины, верящие, что их уши слишком велики, а нос чересчур длинен.

Пластический хирург, следующий врачебной этике, и не подумает оперировать этих людей, но, увы, шарлатанам, или так называемым «докторам красоты», которых не приняла бы в свои ряды ни одна медицинская ассоциация, подобные сомнения неведомы.

«Воображаемое уродство» – не редкость. Недавний опрос показал, что 90 процентов студентов колледжа, независимо от пола, в той или иной мере не удовлетворены своей внешностью.

Если слова «нормальный» или «средний» имеют значение, очевидно: 90 процентов студенчества никак не может быть «ненормальным» или «дефективным» в плане внешности. Однако аналогичные опросы показывают, что примерно такой же процент населения в целом находит ту или иную причину стыдиться своего телесного образа.

Эти люди реагируют точь-в-точь так, как если бы страдали действительным уродством. Ощущают такой же стыд. Мучаются теми же страхами и тревожностью. Их способность жить полной жизнью блокируется и душится психологическими препятствиями. Их «шрамы», пусть психологические и эмоциональные, а не физические, не менее разрушительны.

На самом деле секрет заключается в образе Я

Открытие образа Я объясняет все очевидные несоответствия, которые мы обсуждаем. Это общий знаменатель – решающий фактор – во всех конкретных случаях, как неудачных, так и успешных.

Вот в чем секрет: чтобы по-настоящему жить, то есть находить жизнь разумно удовлетворительной, необходимо иметь адекватный и реалистичный образ Я.

Необходимо находить свое Я приемлемым для себя. Необходима здоровая самооценка. Необходимо иметь Я, которому можно доверять, в которое можно верить. Необходимо иметь нестыдное Я, выражать его творчески, а не прятать или маскировать. Необходимо иметь Я, соответствующее реальности, чтобы функционировать эффективно в реальном мире.

Необходимо знать себя – и свои сильные стороны, и слабости, – и быть честным с самим собой в отношении тех и других. Ваш образ Я должен быть разумной приблизительной оценкой вас, не преуменьшая, но и не преувеличивая.

Когда образ Я не поврежден и защищен, вы хорошо относитесь к себе. Он под угрозой – и вы чувствуете себя тревожным и уязвимым. Если он адекватен, вы можете разумно им гордиться, вы ощущаете уверенность в себе. Вы вольны «быть собой» и выражать себя. Вы оптимально функционируете. Когда же он является объектом стыда, вы стараетесь скрывать его, творческое выражение блокируется. Вы становитесь враждебны ко всему миру, и с вами трудно ладить.

Если шрам на лице подкрепляет образ Я (как немцев-дуэлянтов), самооценка и уверенность в себе растут. Если шрам на лице умаляет образ Я (как у того агента по продажам), результатом становится потеря самооценки и уверенности в себе.

Когда лицевой дефект исправляется пластической хирургией, разительные психологические изменения следуют только в том случае, если происходит соответствующая коррекция изуродованного образа Я.

Иногда изуродованный образ Я продолжает существовать после успешной хирургической операции, так же как фантомная конечность может болеть даже годы спустя после ампутации руки или ноги.

Я начинаю новую карьеру

Эти наблюдения привели меня на новый профессиональный путь. Около 15 лет назад я уверился в том, что люди, которые консультируются с пластическим хирургом, нуждаются в большем, чем просто операция, и некоторым из них вмешательство вообще не нужно.

Если я хочу видеть в пациенте целого человека, а не просто нос, ухо, рот, руку или ногу, мне необходимо быть в состоянии дать ему нечто большее.

Я должен уметь показать, как получить «духовную» подтяжку лица, удалить эмоциональные шрамы, как изменить образ мысли, а не только внешность.

Мое обучение принесло полезнейшие плоды. Сегодня я как никогда убежден, что на самом деле в глубине души каждый хочет «больше жизни».

Счастье, успех, душевный покой или любое иное представление о высшем благе, по сути, ощущаются как «больше жизни».

Когда мы испытываем счастье, уверенность в себе и переживаем успех, мы наслаждаемся ощущением большей жизни. Если мы подавляем свои способности, душим Богом данные таланты и страдаем тревожностью, страхом, самообвинением и ненавистью к себе, мы буквально убиваем жизненную силу, доступную нам, и поворачиваемся спиной к дару Создателя. В той степени, в которой мы отрицаем дар жизни, мы приемлем смерть.

Ваша программа лучшей жизни

Психология за последние 30 лет стала слишком пессимистична в отношении человека и его потенциальных способностей к переменам и величию. Поскольку психологи и психиатры имеют дело с нездоровыми людьми, их профессиональная литература почти исключительно посвящена склонности к саморазрушению и разнообразным отклонениям от нормы.

Боюсь, читатели большого количества подобной литературы начинают рассматривать ненависть, «инстинкт разрушения», чувство вины, самообвинение и все прочие негативные проявления как нормальное человеческое поведение.

Средний человек чувствует слабость и бессилие, задумываясь о том, что придется противопоставлять свою немощную волю этим негативным силам человеческой природы, отвоевывая здоровье и счастье.

Если бы такова была истинная картина человеческой природы и состояния человека, то «самосовершенствование» было бы воистину бесплодной затеей.

Однако я верю – и опыт пациентов подтверждает мою правоту, – что эту работу не обязательно делать в одиночку.

В каждом из нас есть инстинкт, нацеленный на обретение здоровья, счастья и всего того, что дает индивидуальной личности больше жизни. «Инстинкт жизни» работает на вас с помощью «творческого механизма», как я его называю, – или, если употреблять слова верно, «механизма успеха», встроенного в каждое разумное существо.