Текст бизнес-книги "Какая чушь. Как 12 книг по психологии сначала разрушили мою жизнь, а потом собрали ее заново"

Автор книги: Мэриэнн Пауэр

Раздел: Биографии и Мемуары, Публицистика

Возрастные ограничения: +16

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

2. «Деньги, история любви»
Кейт Нортруп

«Наши отношения с деньгами полностью отражают нашу самооценку».

Фунтовые купюры летают в воздухе. Моя задача – словить их, пока они не упали на ковер. Что, если я их не поймаю? Или уроню? Что, если я упущу эту первую и единственную возможность?

Шейла тоже тут. Прыгает вверх и вниз, ловит купюры в ладошки. Несмотря на то, что она младше на год, она выше меня, поэтому у нее есть преимущество. Это ужасно нечестно – так же, как и то, что она всегда выигрывает в ляпы, у нее шелковистые каштановые волосы (а не кудрявые рыжие), и она каким-то образом умудрилась избежать веснушек.

Я прыгаю на кремовый диван, стараясь не думать, что скажет мама, если увидит мой грязный след на подушках. Мой девяти– или десятилетний мозг знает, что это будет нечто посерьезнее, чем обычное наказание.

Я чувствую себя как в эпизоде «Хрустального лабиринта» – помните это шоу, где участники оказывались в стеклянном шаре, ведущий включал вентиляторы, по всему шару разлетались золотые купоны, и люди должны были поймать как можно больше купонов, пока не закончится время?

Что ж, это было то же самое, только в нашей гостиной, в 5 вечера после школы.

По телевизору шел то ли «Бикер грув», то ли «Грейндж-Хилл», и, скорее всего, у нас были спагетти болоньезе на ужин, но я этого не помню. Так же как не помню, чтобы Хелен, наша младшая сестра, была с нами в комнате. Что я помню, так это как отец открыл дверь в патио и стал бросать в воздух деньги из своего бумажника.

– Можете взять себе все, что поймаете, пока оно не коснулось пола, – сказал он.

Боже мой! Как волнительно! Мне казалось, что в воздухе летает миллион фунтов, или даже триллион, или жопалион. Или по меньше мере пятьдесят.

Мы стали прыгать как безумные, ловить, цеплять, хватать зеленые бумажки.

Должно быть, все продолжалось несколько секунд, но мне показалось, что это длится вечность.

Я не помню, сколько бумажек мне удалось схватить своими маленькими ручками, когда веселье закончилось. Что я хорошо помню, спустя почти три десятка лет, так это конец истории. Папа сказал, что просто пошутил, и мы не можем взять деньги себе. Нам придется их отдать.

Меня накрыла волна разочарования, а потом и ярости. Ярости от того, как это несправедливо. Ярости на саму себя за то, что поверила. Естественно, нам нельзя взять эти деньги! Какая я дура, что решила, будто можно!

Если верить моей февральской селф-хелп-библии – «Деньги, история любви», это воспоминание – ключ к тому, чтобы понять мои отношения с деньгами, которые были просто ужасными.

Овердрафты, кредитки – у меня было все. Не только потому, что я не хотела брать на себя ответственность за свои расходы, но и просто потому, что я активно выбрасывала деньги на ветер. Вы могли бы дать мне 100 фунтов, и я бы нашла, как их потратить, потерять или пропить меньше чем за час.

Знаете эти парочки, которые говорят, что сохраняют романтику, потому что не смотрят друг на друга в туалете? Что ж, это как раз подходящее описание для моих отношений с деньгами. Я никогда не смотрела. Единственный раз, когда я взглянула на состояние своего счета, был, когда банк заблокировал мою карточку. Это означало, что я достигла лимита овердрафта: 3000 фунтов.

Итак, что же может рассказать обо мне это воспоминание о «Хрустальном лабиринте»?

Кейт Нортруп, мой финансовый гуру на этот месяц, советует задать себе три вопроса в первой главе книги:

1. Какое ваше первое воспоминание о деньгах?

2. Что вас больше всего беспокоит в денежном отношении сегодня?

3. Можете ли вы увидеть связь между вашим первым воспоминанием и своей сегодняшней финансовой ситуацией?

Несмотря на то, что я никогда не вспоминала об этом случае, я решила, что он действительно повлиял на всю мою жизнь.

Я думала, что: а) деньги нужно выбрасывать на ветер, и б) тебе никогда не удастся их сохранить. Все, что касалось денег, неважно, были они у меня или нет, меня пугало. Заставляло испытать то же давящее чувство в груди, что и в той гостиной, вот почему мне было почти сорок, и у меня не было ни квартиры, ни сбережений, ни пенсионных накоплений.

Кейт точно была в чем-то права. Я стала читать дальше.

* * *

Я откладывала чтение целых две недели, пока наконец не открыла «Деньги, любовную историю» 14 февраля. В селф-хелп-мире это вроде как называется «самосаботаж».

Я знала, что хотела прочитать книгу о деньгах – хотя «хотела» сильное слово, скорее должна была, – но было тяжело выбрать, какую именно.

Когда я вбила «деньги» в поисковую строку раздела селф-хелп на «Амазоне», он выдал мне 3125 наименований. Там были книги с хлесткими названиями типа «Разбогатей, сучечка!» Дениса Даффилда Томаса; книги о том, как правильно вести бюджет, типа «Денежная диета: как заставить свои счета сбросить несколько фунтов» (спасибо Мартину Льюису за то, что сумел в одном названии совместить две вещи, которые больше всего волнуют женщин, – долги и размер их задницы). И, наконец, христианские «Пенни с небес: богатеем быстро и без усилий». Аминь.

В этом море фискальной мудрости и обещаний была пара классических книжек, проверенных временем. «Думай и богатей» Наполеона Хилла, опубликованная в 1937 году и до сих пор остающаяся одной из самых значимых книг об успехе и благосостоянии.

Я закинула ее в свой Kindle, но это было только полпути.

Она мотивирующая, но недостаточно практичная.

Параллельно я начала читать «Богатый папа, бедный папа» Роберта Кийосаки, который утверждает, что трудоголизм, сбережения и пенсия – это чушь собачья. Вместо них он советует инвестировать деньги и заставлять их работать на вас. Но учитывая, что у меня не было ни копейки лишних денег, думаю, эта книга ставила воз впереди лошади.

Им обеим я предпочла книгу «Д еньги, история любви» Кейт Нортруп, бестселлер среди «книг об управлении личными финансами» в том месяце. Автор примерно моего возраста описывала, как попала в кредитный долг размером в $20 000 в свои двадцать и как справилась с ним.

Кейт говорит, что все мы обычно думаем, будто, будь у нас деньги, все моментально стало бы в порядке. Но если взглянуть на победителей лотереи, которые обычно остаются без копейки всего через пару лет после выигрыша, можно прийти к выводу, что это не совсем так.

Она утверждает, что точно так же, как жесткие диеты не будут работать до тех пор, пока вы не разберетесь с причинами своего переедания, накопления и планирование бюджета не сработают, пока вы не поймете, почему вы ведете себя с деньгами именно так, а не иначе, и не оглянетесь на свое детство.

Если вы выросли в семье, в которой считалось, что «деньги – корень всех зол», это будет отражаться на вас всю вашу жизнь. Если вы выросли в семье, где деньгами разбрасывались направо и налево, как, буквально, в моем случае, это тоже будет оказывать на вас влияние.

Что еще более важно, Кейт говорит, что наши отношения с деньгами – это «микрокосм наших отношений с самими собой».

Она утверждает, что тот, кто любит себя, будет следить за своими деньгами. Люди, которые не следят за деньгами, тратя слишком много, залезая в долги или держа себя в неведении относительно состоянии своего счета, – не «свободные духом»; они просто занимаются самосаботажем.

Да уж.

– Ты уверена, что не хочешь идти?

Рейчел красила губы в ванной внизу. Был День святого Валентина, и мы собирались на вечеринку «Сокровище в мусорке»: каждый должен был привести с собой одинокого друга противоположного пола, которого сам не находит привлекательным, но который мог бы стать чьим-то сокровищем.

– Да, уверена.

– А вдруг ты там встретишь мужчину мечты?

– Крайне маловероятно.

Я зашла на кухню, налила себе бокал вина и раскрыла книгу.

Кейт начала с теста под названием «Что удерживает вас от желаемого изобилия и что говорят о вас ваши текущие отношения с деньгами». Селф-хелп-гуру обожают тесты. И слово «изобилие». Олд-скул-гуру обещали помочь вам быстро разбогатеть, а современные говорят о «пространствах изобилия» и «установках на процветание». Чтобы вы выглядели не жадными до денег, а духовными.

В книге Кейт было 39 вопросов, так что я начала с первого:

1) Знаете ли вы, сколько потратили в прошлом месяце и на что в рамках примерно $100?

Нет, не знаю. В рамках фунтов тоже.

2) Знаете ли вы, сколько заработали в прошлом месяце в рамках $100?

Ага, примерно нисколько. Была слишком занята селф-хелп-книжками на полную ставку.

3) У вас больше $1000 сбережений?

Очень смешно.

4) У вас есть хотя бы один счет пенсионного накопления?

Ой, Кейт, иди к черту!

И так далее, и так далее, вопросы про недвижимость, акции, облигации… прежде чем я наконец смогла ответить хотя бы на несколько вопросов в позитивном ключе:

Вы чувствуете отчаяние, когда говорите или думаете о деньгах?

Да.

Вы лежите по ночами или просыпаетесь рано утром, переживая о деньгах?

Да.

Вы используете фразу «я не могу себе это позволить» как минимум раз в неделю?

Да.

Вы избегаете банковских счетов, счетов по кредиткам и другой бумажной работы?

Да, да, да.

В конце, подсчитав все свои «да» и «нет», я набрала 6 очков из 39 возможных.

Вердикт Кейт: «Ваши отношения с деньгами, судя по всему, были довольно бурными. Скорее всего, это брак не по любви, и вы, должно быть, напуганы. Но все изменится сегодня же». Мне понравилось слово «бурные». Так волнительно. Возможно, в этом и была моя проблема.

Следующим шагом для меня и моих шести из тридцати девяти возможных было написать «Мою историю любви». Я должна была вспомнить все, что я когда-либо думала, говорила или делала с деньгами и о деньгах.

Обычно я пропускала эту часть книги, но Кейт написала, что это чрезвычайно важно. Так что я взяла блокнот и завела свой «Тайный финансовый дневник девочки-подростка, Мэриэнн Пауэр, тридцать шесть с половиной годиков».

Я начала с истории о летающих купюрах и продолжила следующим:

Я выросла среди крайностей. Мой ирландский папа приехал в Лондон без гроша в кармане в 16 лет. К тому времени, как у него появились мы, он сделал состояние. Детьми мы постоянно ходили в Harrods и Hamleys, на каникулы ездили в Диснейленд в Европу.

Свой девятый день рождения я провела в «Ритце». Алкоголь я впервые попробовала из хрустального декантера на заднем сиденье черного «Бентли» своего отца. Шейла, которая всегда была храбрее меня, предпочитала водить машины, а не сидеть на пассажирском кресле, начиная с 14 лет.

Все, что я помню, это гигантский взрыв и наш блестящий зелененький «Ягуар», припаркованный в прихожей. Шейла перепутала газ с тормозом и въехала в дом. То есть прямо в дом.

Что сказал папа, глядя на практически невредимый «Ягуар»? «Неплохая машинка, а?»

Так что – да, мы были богаты.

Настолько богаты, что без проблем могли оправиться от «Ягуара», припаркованного в прихожей.

Но как вам скажет любая бедная богатая девочка, все было не так просто. Даже в детстве я кое-что понимала о деньгах (и шикарных тачках):

Люди не любят богатеньких (и их шикарные тачки). Когда мне было девять, мы с отцом в его «Бентли» застряли в лондонской пробке. Местные парни стали кричать нам «яппи» и барабанить по капоту. Я не знала, что значит «яппи», но ясно различала ненависть в их глазах. Я спросила отца, что это значит, и он ответил «молодой человек», но я знала, что он врет. Папа же старый.

Деньги (и шикарные тачки) делают вас особенными. В детстве я хотела только одного: быть нормальной. Моя самая большая мечта была зваться Сарой, иметь каштановые волосы и папу, который водит «Форд».

И наконец, деньги (и шикарные тачки) делают детей испорченными. Мир, в котором воспитывали нас, был очень далек от мира, в котором росли наши родители. Папа вырос без ничего и хотел дать нам все. Маме же, с другой стороны, никогда не нравилось, что мы растем в таких излишествах; и она позаботилась о том, чтобы мы об этом знали.

Я научилась испытывать чувство вины из-за наших денег и из-за того, что они делают нас испорченными. Богатыми.

И может быть, так все и было до того момента, как я выучила свой следующий урок: деньги – это ненадолго.

Когда я была подростком, папина болезнь и рецессия 1990 года заставили деньги быстро иссякнуть. Когда мне было 17, мама отменила Рождество. К моим 20 годам все исчезло – дом, машины, деньги.

И вот что я усвоила о БЕЗденежье:

Во-первых, как знают все, кто с этим сталкивался, невозможность оплачивать счета и перспектива остаться без дома – это страшно. Деньгами, может, счастье и не купишь, но точно купишь безопасность и крышу над головой. Когда этого нет, значит, ничего нет. Но каким-то образом ты с этим справляешься. Жизнь продолжается. И появляются свои хорошие стороны. Мама говорит, что мы никогда не стали бы так много работать и не построили бы такие карьеры, если бы сохранили деньги. И еще она говорит, что это сделало нас лучше.

Я посмотрела на часы. 21:30. Я писала это два часа. Запястье болело.

Выписав все это – машины, каникулы, летящие бумажки, – я впервые осознала, насколько все это было тяжело.

Естественно, это должно на меня влиять. Как иначе?

Я вернулась в кровать и включила Грэма Нортона на ноутбуке.

В гостях были Билл Мюррей и Мэтт Дэймон. Я представила, что старомодный Мэтт, должно быть, всегда до скучного аккуратен с деньгами, в то время как дикий, немного сумасшедший Билл, наверное, настоящая катастрофа. Я всегда думала, что все весельчаки не умеют обращаться с деньгами. И это только придает нам шарма.

Ну что ж, с Днем святого Валентина меня.

Когда я проснулась на следующее утро, Рейчел еще спала. Ее сапоги-чулки лежали рядом с диваном, как огромные червяки. Я пошла в Breads and Bean, одну из местных кофеен. Заказала кофе, яичницу и быстро просмотрела газету – предупреждения о наводнении, скандал в минздраве, что-то там про Саймона Коуэлла, – прежде чем вспомнила, что «негативные» медиа в селф-хелп-ляндии запрещены. Так что вместо них я стала расстраиваться из-за других историй – своих собственных. Я начала писать о своих отношениях с деньгами во взрослой жизни. Хотя под «взрослой» я не имею в виду ничего подобного.

После вуза я стала жить в Лондоне на пике эры брит-попа. Лондон был самым крутым городом в мире, так что я потратила кучу денег на то, чтобы ему соответствовать. Я покупала «найки» последней модели, даже несмотря на то, что на мне они смотрелись смешно, и запихивала свой пивной животик в джинсы с низкой посадкой. У меня была маленькая зарплата, и я жила не по средствам – шопилась в Ковент-Гардене первую половину месяца и питалась подножным кормом – вторую.

В 29 я получила свою первую серьезную должность: редактор статей в газете, и моя зарплата наконец выросла. Славные были времена! Я ездила на такси, как будто это автобус, и все время ела вне дома. Покупала дизайнерскую одежду, потому что считала, что должна соответствовать образу Большой Шишки, Редактора Газеты. Я постоянно выглядела так, будто только что вышла из салона. Потому что так оно и было.

Но под всеми этими сумками и платьями я чувствовала себя обманщицей. Я постоянно боролась за то, чтобы оставаться лучшей, и в конце концов сдалась и оставила свою большую работу и большую зарплату, чтобы стать фрилансером. Мои траты стали еще более хаотичными. Каждый раз, получая чек, я шла праздновать и прожигать его, и через неделю оставалась без гроша. Каждый год я обещала себе, что стану лучше обращаться с деньгами, что повзрослею, и никогда не выполняла обещание…

Я оторвалась от записей. Кофейня наполнилась болтовней парочек и друзей. У меня дрожали руки. Как я могла не замечать, что деньги настолько сильно влияют на мою жизнь?

Я всегда думала, что моя проблема в простой нехватке денег, но теперь поняла, что нет такой суммы, которой бы мне хватило. Я из тех людей, кто остается без гроша через пару лет после выигрыша в лотерею. «Понятия не имею, куда все подевалось», – сказала бы я журналистам, фотографирующим меня в доме с десятью спальнями, бассейном, салоном красоты и золотыми кухонными кранами.

Я заплатила Ј14,75 за яичницу и два кофе.

Рейчел была на кухне, просматривала почту. Она не из тех, кто боится коричневых конвертов, в отличие от меня.

– Как все прошло? – спросила я.

– Кто-то сделал «Турецкий восторг» с мартини, – ответил она.

– Это еще что за хрень?

– Без понятия, но он такой мощный, что я полвечера не могла раскрыть половину рта. А что насчет тебя – как там твое свидание со счетами?

– Нормально, – соврала я.

Было слишком стыдно рассказать ей о своих отношениях с деньгами. Ее были превосходными. Она всегда знала, сколько пришло и сколько ушло; всегда была щедра, но не кичилась этим.

Я пошла к себе в комнату и набрала Шейлу. Спросила, какое у нее первое воспоминание о деньгах.

– Я помню, как мама злилась, если мы забывали выключить свет или обогреватель.

– Это как-нибудь влияет на тебя сейчас?

– Я осторожна со счетами. А что у тебя?

– Я помню, как папа пошел в гостиную и стал разбрасывать бумажки.

– Ах да, я совсем забыла об этом. Это вообще реальное воспоминание? Мне иногда кажется, что мы его выдумали.

– Как мы могли выдумать одно и то же?

– Ну не знаю. Так что оно для тебя значит?

– Что я разбрасываюсь деньгами.

– Вот так и рожай детей. Что бы ты ни делал, ребенок вырастет и будет винить тебя во всех своих бедах.

Но я никого не винила, кроме себя. Я была взрослой. У меня был выбор. Я просто продолжала выбирать неправильно.

Кейт предложила выписать все свои предрассудки и вредные привычки, связанные с деньгами, так что я снова раскрыла блокнот и записала много такого, о чем раньше даже не подозревала.

Во-первых, чувство вины. Я чувствовала себя виноватой, когда у меня было больше денег, чем у других, так что, как только у меня появлялись деньги, я тут же их отдавала: покупала нескончаемую выпивку на всех и всегда оплачивала общие обеды. Но было и еще кое-что: думаю, я покупала людям подарки, чтобы нравиться им. Если я плачу, значит, они, скорее всего, будут где-то рядом. Я не была самой веселой или симпатичной, зато могла быть самой щедрой.

С философской точки зрения, крохоборство было для меня самым тяжким из грехов. Я всегда считала, что это скучно, эгоистично и низко: заботиться о деньгах. Я выше этого! Вот так, сидя на своей кровати с блокнотом, я осознала: я считала деньги ниже своего достоинства.

Я совершенно не повзрослела в отношении денег. Я их боялась. Кейт говорит, что есть множество женщин, которые ждут, что появится Прекрасный принц и изменит их бедственное положение; но неужели это про меня? Не думаю. Хотя, с другой стороны, я всегда была жертвой в отношении денег. Я не следила за расходами, а потом играла в «бедную Мэриэнн», которая не может даже заплатить за автобус. Сложно представить, сколько раз Шейла вытаскивала меня из долгов.

И наконец, я всегда думала, что деньги приходят и уходят, так что лучше с ними не соприкасаться, не смотреть за ними и не строить на их счет никаких планов, что возвращает нас к моему первому воспоминанию.

Кейт (как и Сьюзен Джефферс в «Бойся…») советует смотреть на свою жизнь с точки зрения того, что все в ней произошло наилучшим образом, именно так, как надо. В этой части включается «любовь»: ты должен научиться любить себя и свои жизненные уроки.

Я написала: даже несмотря на то, что я потеряла кучу денег, мне было весело. Я рада, что каталась в Нью-Йорк, покупала дизайнерские сумочки и ела в модных ресторанах. Такое уж было время, и я взяла от него все. До меня также дошло, что у этого есть и другая сторона: как бы шаблонно это ни звучало, деньги не делают тебя счастливее; они просто помогают лучше заделывать трещины и разломы в твоей жизни.

Кейт считает, что нет ничего хуже, чем держать себя в неведении относительно своих финансов, поэтому моим заданием на следующую неделю стало просмотреть все свои банковские счета, чтобы добиться, как говорит Кейт, «финансовой ясности». Она предупредила, что это будет непросто. И была права.

Следующий день, воскресенье, был будто специально создан для ленивого лежания на диване, но вместо этого я села в поезд и поехала к маме, чтобы разобраться со своими финансами.

Смотреть на цифры было очень страшно.

Спустя четыре часа наконец стало видно дно моей долговой ямы.

Я впервые все посчитала и поняла, что мой долг составляет 15 109,60 фунтов. 6000 я задолжала Шейле, 7000 овердрафта было на бизнес-счете, и 2109,60 на текущем счете. Меня затошнило. Как я могла быть такой безответственной? Как можно было не знать, что я в таких ужасных долгах?

Пятнадцать тысяч фунтов долга. Без ипотеки и без детей. Этому не было никакого оправдания. Пятнадцать тысяч. Это число все крутилось и крутилось у меня в голове.

Кейт говорит, что нельзя терзать себя за прошлое – это не помогает. Но я себя истязала. Я ужасно злилась на себя. И стыдилась себя.

Я больше не видела никакой позитивной стороны в своих тратах, и никаких философских уроков. Смотреть на счета было все равно что смотреть в волшебный шар. Я видела о себе все: я была безответственной, тупой, беспечной и ограниченной. Испорченным ребёнком.

Я закрылась в ванной и стала рыдать на унитазе. Потом набрала ванну. Капнула в неё масло, которое подарила маме на Рождество, – «Гранатовый вечер», Jo Malone, 40 фунтов, – и порыдала ещё немного. Эта ванна, возможно, стоила мне 5 фунтов.

Понедельник, 17-е. Все ещё бешусь снаружи и рыдаю внутри. Больше всего на свете хочется зарыться головой в песок. Но нельзя. Я должна с этим справиться, побыстрее сорвать этот пластырь.

Кейт предлагает взглянуть на свои счета, чтобы вычислить так называемые «финансовые энергетические дыры» – траты, которые приносят больше плохого, чем хорошего, – и прекратить или урезать эти траты.

Глядя на мои счета, можно было сделать вывод, что у меня нет кухни. Даже чайника нет. 50 % всех моих трат приходилось на счёт Starbucks, Costa Coffe, Strada, Waga-Mama, этого паба, того паба…

Следующими шли траты на косметику. Сухие шампуни, 25 фунтов за баллон, ногти – следующие 25 фунтов, 41 фунт на туфли бог знает зачем, 22 – на идиотские витамины в Holland and Barrett, 70 фунтов на кремы для лица, 60 на воски. Я была классическим представителем поколения «я этого достойна, даже если не могу себе этого позволить». Я говорила себе, что это инвестиция, как будто если я буду хорошо выглядеть, то… то что? То встречу мужчину своей мечты? То получу повышение?

И это я ещё даже до одежды не дошла. Я не покупала слишком много, но если и покупала, то никогда не брала дешевое. 150 фунтов пошли на джемпер, который я поленилась стирать руками и который теперь был обречен провести остаток своих дней на дне моей бельевой корзины.

Я также обнаружила, что мой средний телефонный счёт составляет 143 фунта в месяц. 143 фунта. Да мне даже не нравилось разговаривать по телефону!

Потом было 14 фунтов в месяц за подписку на журнал, пара прямых дебетов, которые я не смогла опознать и которые, возможно, лежали на моем счету годами. И наконец, мистически исчезающие наличные: 100 фунтов там, 100 фунтов тут – и я понятия не имела, на что их потратила. С таким же успехом они могли раствориться в воздухе.

Я истратила несколько лет хорошей зарплаты на высокие каблуки, похмелье и бесконечные идиотские кофейни. Мне стало плохо. Я чувствовала себя пристыженной и смущенной. Что за хренова идиотка. Всё время, пока я разбиралась со своими счетами, я думала о маме. Она бы никогда не потратила 150 фунтов на кашемировый джемпер, который ей лень стирать. Она каким-то образом умудрялась выглядеть на миллион долларов, закупаясь в дешевых торговых центрах. Она знала цены на все. «Тебе нравится мой топ? – спрашивала она. – Это стопроцентный шелк – 20 фунтов со скидкой. А до этого стоил 60! А брюки? Чистый лен – и всего 15 фунтов, а без скидки 45».

Она не ходила по ресторанам и никогда не стала бы тратить 2,5 фунта на кофе, который могла сделать дома за пару пенни. Она покупала еду в конце дня, когда та выставлялась со скидкой. Она могла неделю жить на то, что я тратила на идиотский тост с авокадо в идиотской хипстерской кофейне. Тем вечером она постучалась в дверь моей спальни, где я сидела в окружении бумажек.

– Ты как? Хочешь чаю? – спросила она.

– Нет, спасибо.

– Как твои дела?

– Не очень хорошо. – Мой голос сломался, я начала плакать. – Я была такой идиоткой.

– Что, всё настолько плохо?

– Не скажу. Но да, настолько.

– Ты жила жизнью, которую не могла себе позволить, Мэриэнн, – сказала она.

– Я знаю! – воскликнула я.

– Ты всегда говоришь «я знаю» и продолжаешь делать то же самое.

– Я знаю.

– Тебе станет лучше, если ты урежешь свои расходы. Мне гораздо больше нравится копить деньги, чем тратить их. Безопасность – прекрасное чувство. Ты должна взять свою жизнь под контроль.

– Я знаю.

На самом деле я ничего не знала. Я никогда не чувствовала себя в безопасности, если дело касалось денег. И я не знала, как контролировать хоть что-нибудь.

Позвонила Джемма.

– Что случилось? – спросила она.

– Ничего.

– Вот не надо, я все слышу по твоему голосу.

Я рассказала ей вкратце, что происходит, но без упоминания цифр.

– Чувствую себя ужасной, – сказала я.

– Ты не ужасная, ты щедрая, и это хорошо, просто, может быть, стоит немножко поубавить свою щедрость на время, – сказала она.

Я услышала, как Джеймс плачет на заднем фоне, и мне стало стыдно, что я отнимаю время, которое она должна посвящать своему новорожденному сыну.

Вот уже вторую ночь на этой неделе я проплакала, пока не уснула.

На следующий день я чувствовала себя спокойнее – это было то самое спокойствие, когда ты больше не в силах тратить энергию на жалость к себе. Мне нужно было дать себе время, чтобы столкнуться с монстром на чердаке. Должно было произойти кое-что важное.

Кейт говорила, что очень важно складывать свои финансовые отчеты в «сильные контейнеры».

Она рекомендовала красные папки (в фэншуе красный – цвет изобилия) и красиво подписать их маркером. Она также предлагает «украсить» эти папки пайетками.

Я пропустила совет с пайетками мимо ушей, но пошла и купила четыре чистые белые папки с кольцами. По Ј4,50 за каждую.

– А чем тебе не нравились твои папки? – спросила мама.

– Они должны соответствовать и хорошо выглядеть, чтобы нравиться мне и заставлять меня пользоваться ими каждый день, – ответила я.

Она ничего не ответила.

Я пришла домой и сложила все свои счета из Barclays в папку с названием «Красавчик Barclays». В другую папку я сложила свои квитанции из НТС – и подписала их «Счастливые НТС»; а все налоги сложила в папочку с сердечками вокруг слова «Налоговая». Я чувствовала себя как в классе коррекции, но каким-то чудом это помогало.

Кейт также утверждает, что нужно следить за своими наличными – не рассовывать их по карманам и не кидать мелочь на дно сумки, как это обычно делаю я. Она советует держать банкноты рассортированными по значению, лицами вперед, в кошельке. Я подумала, что это немного слишком, но все-таки выгребла карманы и сумки, нашла Ј22,53 и аккуратно сложила их в кошелек. Деньги для ничего.

Я вернулась в Лондон слегка дрожащей, но сильной. Во время работы над «Бойся…» я как будто даже не осознавала, что один из моих главных страхов – это страх денег. Но, как и говорила Сьюзен, столкновение со страхом делает нас сильнее. Поэтому я должна продолжать сражаться с ним лицом к лицу.

Кейт утверждает: чтобы держаться на плаву, нужно делать две вещи. Во-первых, проверять свой банковский счет каждое утро и думать о трех вещах, за которые вы благодарны. И тогда то, на чем вы фокусируетесь, начнет увеличиваться. Так что если вы слишком много думаете о долгах, ваши долги начнут расти, а вот если фокусируетесь на прекрасных вещах, которые у вас уже есть, – новый чек, хорошие друзья, чашка кофе и так далее, – то получите больше именно их. Я не понимала, как это работает, но была готова попробовать.

Она также говорит, что позитивные мысли каждый раз, когда вы смотрите на свой банковский счет, делают вас собакой Павлова – вы начинаете ассоциировать свой счет со счастьем. Даже если на нем – Ј2211,03, например.

Так что когда я вернулась к Рейчел, то посмотрела на свой баланс – в минусе – и поблагодарила Вселенную за то, что к чаю у меня были бисквиты, а в трубах – тепло. И даже это было для меня чем-то большим и важным. Я никогда не проверяла свой банковский счет. Никогда. Но смотреть теперь на цифры было неплохо. По крайней мере, я знала, что происходит.

На следующий день редактор попросил меня написать о «супервитамине» за 100 фунтов, который только что анонсировала Элль Макферсон. Он включал в себя 44 ингредиента для «питания на клеточном уровне и оптимизирования работы всех 11 систем организма». Купи, и будешь выглядеть как супермодель. Старая Я уже купила бы две упаковки. Новая же Я была рада возможности заработать на написании статьи.

22 февраля произошел срыв. Это был день рождения Сары, и я решила, что своим хорошим поведением заслужила ночь свободы от забот. Вот только это была не просто ночь – это был восемнадцатичасовой марафон трат.

Мы встретились на Кингс-Кросс. Цена кофе, яиц и шампанского? Ј22,50. Потом Сара захотела пойти на Оксфорд-Сери, прикупить что-нибудь на вечер. Нашла топ в Topshop за Ј29, который ей очень идет. Я купила идиотский джемпер с леопардовым принтом, который стоил в три раза больше, чем Ј85, в Whistles. Мне он даже не особо нравился, но я чувствовала себя старомодной в своем скучном сером джемпере. Я могла проследить все отговорки, которые мой мозг изобретал для трат. Хорошо выглядеть – это важно. Никогда не знаешь, кого встретишь. К тому же, это день рождения Сары, и ты должна ее порадовать; не будь кайфоломкой.

Я все время чувствовала себя виноватой и заливала это чувство красным вином за поздним ланчем в Cote.

– Давай я заплачу, – сказала Сара, когда пришел счет.

Я отказалась.

– Это же твой день рождения, – настояла я. – Я заплачу.

– Да брось, у тебя нет столько, все нормально.

– Нет, мне скоро придет чек, – соврала я. – Пожалуйста, позволь мне, мне только в радость.

И даже когда с моего счета списалось Ј50, я все еще боялась быть отвергнутой.

Зачем я это сделала? Настояла на оплате? Кейт говорит, что, если вы хотите, чтобы в вашей жизни появились деньги, вы должны научиться принимать и отдавать. Она говорит, что, отказываясь от комплиментов или приглашений на ужин, вы «перекрываете поток изобилия». Меня мутило от подобных выражений, но, может быть, в этом что-то было. Я всегда отказывалась от комплиментов и хотела платить за все сама.

Потом мы заплатили за маникюр Ј25, пришли домой, переоделись и встретили свою банду в «Доме Шордича».

Я ненавидела его. Это заносчивый, претенциозный бар, входя в который, ты уже чувствуешь себя недостойным. Это чувство можно облегчить только если: а) вести себя как высокомерный мудак или б) тратить много денег. Я выбрала б). Хрустящие чеки в кармане говорили о том, что я потратила Ј79,85 на четыре мартини с кофе и бутылку просекко, которые я едва ли помню, как заказывала. Что я помню, так это то, как чувствовала себя уродливой и жирной в своем идиотском джемпере с леопардовым принтом и ненавидела всех в этом баре. Я помню, как думала: «Просто иди домой; скажи, что вечер удался, и иди», – но так и не сделала этого. Я выкидывала все больше и больше денег в надежде спасти вечер. Потом потратила еще Ј25 на такси домой. Всего за день я потратила Ј246,35.