Текст бизнес-книги "Обзор судебной практики Верховного суда РФ за 2010 год. Том 9"

Автор книги: Сергей Назаров

Раздел: Юриспруденция и право, Наука и Образование

Обзор судебной практики Верховного суда РФ за 2010 год
Том 9

Составитель Сергей Назаров

ISBN 978-5-4498-8607-1 (т. 9)

ISBN 978-5-4498-3750-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ОБЗОР ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА И СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ЗА ПЕРВЫЙ КВАРТАЛ 2010 ГОДА (в ред. Постановления Президиума Верховного Суда РФ от 08.12.2010) (Утвержден Постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 16 июня 2010 года)

СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА
ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ

1. Действия лица, совершившего убийство способом, который заведомо для виновного был связан с причинением потерпевшей особых страданий (сожжение заживо), квалифицируются по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Судом установлено, что после ссоры с потерпевшей И. взял бутылку, заведомо зная, что в ней содержится легковоспламеняющаяся жидкость (не менее 400 мл), полил различные участки тела Л., а также одеяло, которым она была укрыта. После этого И. поджег потерпевшую Л., вследствие чего она получила несовместимые с жизнью телесные повреждения, повлекшие ее смерть.

Действия И. квалифицированы судом по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство, совершенное с особой жестокостью.

В кассационной жалобе осужденный И. просил об изменении приговора. По мнению осужденного, в деле не содержится достаточных доказательств, подтверждающих наличие у него умысла именно на убийство потерпевшей с особой жестокостью. Он не желал смерти потерпевшей и поэтому принял все необходимые меры к ее спасению.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации оставила приговор суда без изменения, а кассационные жалобы и кассационное представление – без удовлетворения, мотивировав свое решение следующим.

Используя зажигалку в качестве источника открытого огня, И. действовал умышленно, с особой жестокостью, выразившейся в сожжении потерпевшей заживо, причинении ей особых мучений и страданий. Данное обстоятельство И., безусловно, сознавал.

В результате действий осужденного потерпевшая, согласно выводам судебно-медицинского эксперта, получила термические ожоги кожи головы, шеи, туловища, верхних и нижних конечностей 3 – 4 степени площадью, составлявшей 50% поверхности тела, образовавшиеся от воздействия высоких температур, пламени, сопровождавшиеся ожоговой болезнью. Зафиксированные на теле потерпевшей телесные повреждения отнесены к категории опасных для жизни и расценены как телесные повреждения, повлекшие тяжкий вред здоровью и смерть Л.

Таким образом, характер действий осужденного, способ убийства Л., характер и локализация телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшей, свидетельствуют о наличии у И. умысла на убийство с особой жестокостью, поэтому квалификация его преступных действий по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ является правильной.

Вызов И. скорой помощи и попытка затушить пламя на теле подожженной им потерпевшей, испытывавшей особые мучения и страдания, не могут являться основанием для переквалификации содеянного осужденным, но обоснованно были учтены судом как обстоятельства, смягчающие его наказание.

Определение N 81-О09—160

2. Действия осужденного неправильно квалифицированы как подстрекательство к убийству с особой жестокостью, а также как пособничество в убийстве с особой жестокостью, сопряженное с разбоем.

Т., зная, что у потерпевшего З. имеются деньги, предложил Ш. и К. их похитить. С этой целью осужденные 23 декабря 1999 г. под надуманным предлогом заманили потерпевшего на территорию садоводческого общества, где Ш. и К. избили потерпевшего, нанеся ему удары резиновой и деревянной палками по голове и лицу, а затем задушили его. После убийства из карманов одежды потерпевшего они похитили ключи от квартиры и деньги в сумме 50 рублей.

На следующий день осужденные открыли похищенными ключами квартиру потерпевшего, проникли в нее и похитили деньги в сумме 18 500 рублей и другое имущество. Через некоторое время в тот же день Т. с неустановленными лицами вновь проникли в квартиру потерпевшего З. и похитили телевизор.

Суд квалифицировал действия Т. по ч. ч. 4, 5 ст. 33, п. п. «д», «з» ч. 2 ст. 105, ч. ч. 4, 5 ст. 33, п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ и п. п. «а», «б», «в», «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации оставила приговор в отношении Т. без изменения.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев уголовное дело по надзорной жалобе осужденного, изменил судебные решения по следующим основаниям.

По мнению суда, особая жестокость при убийстве З. выразилась в его избиении палками по голове и нанесении при этом большого количества телесных повреждений.

Между тем в приговоре не приведено данных о том, что Т. договаривался об убийстве с особой жестокостью. Не свидетельствуют об этом и показания свидетеля Л., согласно которым в его присутствии был разговор об удушении потерпевшего.

Кроме того, из приговора следует, что осужденный Т. не применял насилия к потерпевшему и непосредственно сам не участвовал в лишении его жизни.

В соответствии со ст. 252 УПК РФ судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению.

Квалифицируя действия Т. как пособничество в убийстве, суд исходил из того, что он помог заманить потерпевшего на садовый участок, не оказал помощь, когда того избивали другие соучастники, после убийства спрятал орудия убийства, не известил о случившемся мать потерпевшего или работников милиции.

Однако из материалов дела, в том числе из обвинительного заключения, усматривается, что указанные действия Т. в объем обвинения, связанного с убийством, не вменялись.

Кроме того, отнесение судом к пособничеству в совершении преступления таких действий, как неоказание помощи потерпевшему и несообщение о случившемся близкому ему лицу или работникам милиции, противоречит закону.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации исключил осуждение Т. за подстрекательство к убийству с особой жестокостью и за пособничество в убийстве с особой жестокостью и сопряженное с разбоем.

Постановление N 311П09

3. По п. «в» ч. 2 ст. 131, п. «в» ч. 2 ст. 132 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. N 64-ФЗ) ответственность наступает лишь за угрозу убийством либо угрозу причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшей, но не за реальное его наступление.

Установлено, что Г. пришел в дом к ранее незнакомой престарелой В., 1914 года рождения, и, обнаружив, что потерпевшая находится в доме одна, решил изнасиловать ее, совершить насильственные действия сексуального характера, а затем убить ее.

Схватив со стола бутылку с водой, Г. нанес В. не менее 6 ударов по голове, а затем множество ударов руками и ногами по различным частям тела, отчего последняя потеряла сознание.

Воспользовавшись беспомощным состоянием потерпевшей, Г. изнасиловал ее и совершил насильственные действия сексуального характера. Затем с целью скрыть содеянное Г. убил потерпевшую.

Действия Г. квалифицированы судом по п. «в» ч. 2 ст. 131, п. п. «а», «в» ч. 2 ст. 132 УК РФ и п. п. «в», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации переквалифицировал действия осужденного с п. «в» ч. 2 ст. 131 УК РФ и п. «в» ч. 2 ст. 132 УК РФ соответственно на ч. 1 ст. 131 УК РФ и ч. 1 ст. 132 УК РФ, предусматривающие ответственность за изнасилование и совершение насильственных действий сексуального характера с использованием беспомощного состояния потерпевшей и с применением насилия.

В постановлении Президиума указано следующее.

Квалифицируя содеянное Г. по п. «в» ч. 2 ст. 131, п. «в» ч. 2 ст. 132 УК РФ, суд сослался в приговоре на то, что он совершил изнасилование и насильственные действия сексуального характера в отношении В. с использованием ее беспомощного состояния, что повлекло по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей. Между тем эти выводы суда, касающиеся правовой оценки содеянного осужденным, не основаны на требованиях закона.

Пунктом «в» ч. 2 ст. 131 и п. «в» ч. 2 ст. 132 УК РФ, действовавшими на момент совершения Г. преступлений, предусмотрена уголовная ответственность за изнасилование и насильственные действия сексуального характера, соединенные с угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, а также совершенные с особой жестокостью по отношению к потерпевшей или к другим лицам.

Таким образом, по смыслу указанных законов, ответственность за данные преступления наступает лишь за угрозу убийством либо за угрозу причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшей, но не за реальное его наступление.

Что касается причинения потерпевшей тяжкого вреда здоровью по неосторожности, то такое обвинение Г. не предъявлялось, поэтому судом в этой части нарушены требования ст. 254 УПК РСФСР, регламентирующие пределы судебного разбирательства.

Тяжкий вред здоровью потерпевшей был причинен действиями осужденного, направленными на ее убийство с целью скрыть содеянное, связанное с половой неприкосновенностью потерпевшей, что установлено судом.

Постановление Президиума Верховного

Суда Российской Федерации N 246П09

4. При сбыте поддельных денег лицом, которое их не изготавливало, обязательным признаком субъективной стороны является осознание того, что денежные купюры являются фальшивыми.

А. признан виновным в сбыте поддельного банковского билета Центрального банка Российской Федерации, совершенном 19 февраля 2008 г., и в приготовлении к сбыту поддельного банковского билета Центрального банка Российской Федерации, изъятого по месту жительства А.

Действия А. квалифицированы судом по ч. 1 ст. 186 УК РФ и ч. 1 ст. 30, ч. 1 ст. 186 УК РФ.

В надзорной жалобе осужденный А. просил отменить состоявшиеся в отношении его судебные решения, ссылаясь на свою неосведомленность о поддельности имевшихся у него денежных купюр.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации удовлетворила надзорную жалобу осужденного А., отменила состоявшиеся судебные решения в отношении его и направила дело на новое судебное рассмотрение по следующим основаниям.

В суде А. вину в инкриминированных ему деяниях не признал, отрицая свою осведомленность в поддельности купюр по 1000 рублей, оказавшихся у него в результате размена на городском рынке купюры номиналом в 5000 рублей.

Однако суд вопреки требованиям закона (ч. 4 ст. 7, ст. 297 УПК РФ) не мотивировал в приговоре свой вывод о том, чем опровергаются показания А. о его неосведомленности в поддельности купюр, а сослался только на доказательства, подтверждающие лишь сам факт поддельности купюр.

Субъективная сторона преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 186 УК РФ, характеризуется только прямым умыслом. Таким образом, при сбыте поддельных денег лицом, которое их не изготавливало, обязательным признаком субъективной стороны преступления является осознание факта поддельности денег.

При таких обстоятельствах суд обязан был исследовать вопрос о том, носила ли подделка купюр очевидный характер либо она могла быть определена исключительно с применением технических средств путем экспертизы.

Однако судом этого сделано не было. Эксперт, производивший технико-криминалистические экспертизы обеих купюр, судом не допрашивался. Сами купюры в судебном заседании не исследовались. Оставлено без оценки то обстоятельство, что продавец склада-магазина свидетель Б., принявшая от А. одну купюру, усомнилась в ее подлинности не в момент принятия, а в конце рабочего дня.

Таким образом, суд не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда о виновности А.

Определение N 18-Д09—119

5. Правила ст. 62 УК РФ в отношении женщин применяются без каких-либо ограничений, в том числе и в тех случаях, когда санкция статьи предусматривает пожизненное лишение свободы, поскольку данный вид наказания не может быть назначен женщинам в соответствии с требованиями ч. 2 ст. 57 УК РФ.

По приговору суда Б. осуждена по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ на 15 лет лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев уголовное дело по надзорному представлению заместителя Генерального прокурора Российской Федерации, изменил приговор суда и кассационное определение в отношении Б., смягчил ей наказание, назначенное по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, до 13 лет лишения свободы.

При назначении наказания Б. суд признал смягчающими наказание обстоятельствами явку с повинной, активное способствование раскрытию преступления, признание вины полностью, раскаяние, противоправное поведение потерпевших, явившееся поводом для совершения преступления, состояние здоровья осужденной и наличие заболевания.

Отягчающих наказание Б. обстоятельств судом не установлено.

Согласно ст. 62 УК РФ (в редакции Федерального закона от 29 июня 2009 г. N 141-ФЗ) при наличии смягчающих обстоятельств, предусмотренных п. п. «и» и (или) «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ, и отсутствии отягчающих обстоятельств срок или размер наказания не могут превышать двух третей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части Уголовного кодекса РФ.

В соответствии со ст. 57, 59 УК РФ пожизненное лишение свободы и смертная казнь женщинам не назначаются. Таким образом, Б. по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ могло быть назначено максимальное наказание в виде 20 лет лишения свободы, а с применением ст. 62 УК РФ – не более чем 13 лет 4 месяца лишения свободы.

Однако Б. назначено наказание, превышающее пределы, установленные ст. 62 УК РФ (в редакции Федерального закона от 29 июня 2009 г. N 141-ФЗ).

Ссылка в определении кассационной инстанции на то, что к Б. не могут быть применены положения ч. 1 ст. 62 УК РФ, регламентирующие назначение наказания при наличии явки с повинного и активного способствования раскрытию преступления, поскольку ею совершено деяние, наказуемое смертной казнью либо пожизненным лишением свободы, является несостоятельной.

Согласно ч. 2 ст. 59 УК РФ смертная казнь не назначается женщинам, а также лицам, совершившим преступления в возрасте до восемнадцати лет, и мужчинам, достигшим к моменту вынесения приговора шестидесятипятилетнего возраста.

Таким образом, указанные виды наказаний на женщин не распространяются, поэтому им может быть назначен только исчисляемый срок наказания, к которому применяются положения ч. 1 ст. 62 УК РФ.

Постановление N 343П09ПР

6. Если сроки давности уголовного преследования истекли до назначения дела к рассмотрению, то суд на основании п. «а» ч. 1 ст. 78 УК РФ и п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ освобождает лицо от уголовной ответственности, а не от наказания.

По приговору суда от 19 декабря 2007 г. В. осужден за совершение двух преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 159 УК РФ.

В соответствии с п. «а» ч. 1 ст. 78 УК РФ и п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ В. освобожден от наказания ввиду истечения сроков давности уголовного преследования.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации отменила приговор суда и кассационное определение в отношении В. в части осуждения его за совершение двух преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 159 УК РФ, и дело производством прекратила на основании п. «а» ч. 1 ст. 78 УК РФ и п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с истечением сроков давности уголовного преследования.

Решение об освобождении осужденного от наказания принимается судом только в том случае, если срок давности уголовного преследования истек в ходе судебного заседания.

Однако таких обстоятельств по настоящему делу не имеется.

Как видно из приговора, В. признан виновным в хищениях чужого имущества путем обмана, совершенных 23 ноября 2004 г. и 6 апреля 2005 г.

Согласно материалам уголовного дела, судебное заседание по делу в отношении его было назначено к рассмотрению на 4 октября 2007 г. постановлением от 24 сентября 2007 г., то есть по истечении сроков давности уголовного преследования за указанные преступления.

При рассмотрении дела суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о необходимости применения положений п. «а» ч. 1 ст. 78 УК РФ и п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, в силу которых суд не вправе был постановить в отношении В. обвинительный приговор, поскольку освобождение лица от уголовной ответственности (ст. 78 УК РФ) предполагает решение о прекращении уголовного дела по п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.

Суд же вопреки этим положениям закона принял решение об освобождении В. не от уголовной ответственности, а от наказания.

Определение N 87-Д09—12

7. Защитник не вправе участвовать в производстве по уголовному делу, если он ранее участвовал в производстве по данному уголовному делу в качестве свидетеля (ч. 1 ст. 72 УПК РФ).

Постановлением судьи удовлетворено ходатайство государственных обвинителей об отводе защитников подсудимых.

В кассационных жалобах подсудимые и их адвокаты, выражая несогласие с постановлением суда, заявили, что у суда не было законных оснований для отвода защитников.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации оставила постановление судьи без изменения, а кассационные жалобы подсудимых и их адвокатов – без удовлетворения.

Как видно из материалов дела, допущенные судом к участию в деле наряду с адвокатами защитники З., Ф. и В. в ходе предварительного следствия по данному уголовному делу были допрошены в качестве свидетелей, поэтому председательствующий обоснованно, в соответствии с требованиями ст. 69, 72 УПК РФ, удовлетворил заявление государственных обвинителей об отводе указанных защитников.

Доводы кассационных жалоб подсудимых и их адвокатов о том, что эти лица не могут быть признаны свидетелями по данному делу, так как они не располагали какими-либо сведениями по уголовному делу и, кроме того, отказались от дачи показаний, являются несостоятельными, поскольку в соответствии с ч. 1 ст. 56 УПК РФ свидетелем по уголовному делу является лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела, и которое вызвано для дачи показаний.

Судебная коллегия не согласилась и с доводами кассационных жалоб о том, что, приняв решение об отводе защитников подсудимых, суд нарушил право подсудимых на защиту, поскольку из материалов дела видно, что защиту подсудимых в судебном заседании, кроме отведенных защитников, осуществляли профессиональные адвокаты, и оснований считать, что указанные подсудимые при прекращении полномочий защитников были лишены права на защиту и на оказание им квалифицированной юридической помощи, не имеется.

Определение N 84-О09—64

8. Постановление суда, которым отклонено ходатайство адвоката о назначении судебно-психиатрической экспертизы подсудимому, подлежит обжалованию вместе с приговором по данному делу.

В ходе судебного разбирательства по делу адвокат в защиту Г. заявил ходатайство, поддержанное подсудимым, о проведении в отношении Г. амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы, сославшись на то, что в связи с перенесенными ранее черепно-мозговыми травмами в период пребывания под стражей ухудшилось его психическое состояние.

Постановлением суда указанное ходатайство отклонено.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев материалы судебного производства и кассационную жалобу Г., прекратила кассационное производство по следующим основаниям.

Действующее уголовно-процессуальное законодательство, в том числе ст. 17, 355, а также ст. 256 УПК РФ, не предусматривает возможности самостоятельного обжалования вынесенных в ходе судебного разбирательства постановлений суда об отклонении ходатайств сторон, в том числе ходатайства, заявленного по данному делу.

В силу ст. 119 – 122 УПК РФ отклонение ходатайств не лишает заявителя права при необходимости вновь заявить ходатайство в ходе судебного разбирательства. Отклонение судом ходатайства не лишает сторону защиты доступа к правосудию и не ущемляет права участников судопроизводства.

Определение N 14-О09—62

9. Продлевая срок содержания, обвиняемого под стражей, суду необходимо указать, до какой даты и на какой срок принято соответствующее решение.

Постановлением судьи срок содержания А. под стражей продлен до «момента окончания ознакомления обвиняемого и его защитников с материалами уголовного дела и направления прокурором уголовного дела в суд».

Вывод суда о необходимости продления срока содержания обвиняемого А. под стражей является обоснованным.

В то же время согласно разъяснениям, содержащимся в п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 октября 2009 г. N 22 «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста», в резолютивной части решения о применении меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении подозреваемого, обвиняемого либо о продлении срока содержания под стражей этих лиц необходимо указывать, до какой даты и на какой срок принято соответствующее решение.

Вопреки этим разъяснениям, продлив срок содержания А. под стражей до «момента окончания ознакомления обвиняемого и его защитников с материалами уголовного дела и направления прокурором уголовного дела в суд», судья не привел мотивов принятого решения и нарушил принцип правовой определенности, не указав конкретный срок, на который продлевается действие меры пресечения, и конечную дату этого срока.

Определение N 64-О10—8

10. Решение суда о применении заключения под стражу в качестве меры пресечения должно быть мотивировано в отношении каждого из подсудимых.

Органами предварительного следствия П., К. и другие обвинялись в создании преступного сообщества, а также в незаконном обороте наркотических средств.

Постановлением суда в отношении обвиняемых П. и К. была изменена мера пресечения с подписки о невыезде на заключение под стражу на время рассмотрения дела в суде.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации отменила данное постановление суда в отношении П. и К. в части решения об изменении им меры пресечения с подписки о невыезде на заключение под стражу и дело в этой части направила на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе суда.

Судебная коллегия указала следующее.

Принимая решение об изменении в отношении подсудимых меры пресечения, суд не привел в постановлении предусмотренные ст. 97 и 99 УПК РФ основания, которые изменились в период после избрания в отношении подсудимых меры пресечения в виде подписки о невыезде до проведения предварительного слушания и потребовали изменения данной меры пресечения на более строгую.

В нарушение требований вышеприведенных норм суд сослался на не предусмотренные законом основания и обосновал свое решение об изменении подсудимым меры пресечения «необходимостью обеспечения исполнения приговора», что на данном этапе судопроизводства недопустимо.

В соответствии с п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 октября 2009 г. N 22 «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста» в решении о применении заключения под стражу в качестве меры пресечения должны быть отражены исследованные в судебном заседании конкретные обстоятельства вне зависимости от того, на какой стадии судопроизводства и в какой форме – в виде отдельного постановления или в виде составной части постановления, выносимого по иным вопросам (в т.ч. о назначении судебного заседания), оно принимается.

Из представленных материалов, в том числе из протокола судебного заседания, видно, что судом не исследовались фактические обстоятельства, подтверждающие необходимость изменения в отношении подсудимых меры пресечения. Не были представлены такие данные и государственным обвинителем, заявившим в ходе предварительного слушания ходатайство об изменении меры пресечения в виде подписки о невыезде на заключение под стражу.

Суд, принимая в ходе предварительного слушания решение об изменении меры пресечения на заключение под стражу, не привел мотивы, по которым он изменил меру пресечения в отношении одних подсудимых и оставил ее без изменения в отношении других, тогда как указание в постановлении в обоснование принятого решения на то, что подсудимые «обвиняются в совершении особо тяжких преступлений в составе преступного сообщества, а судебное разбирательство предполагает большой объем действий, связанных с привлечением многих лиц в совершении большого количества преступлений», в равной степени распространяется на всех подсудимых.

Судом не оценены основания для изменения меры пресечения в отношении каждого из подсудимых индивидуально. Подсудимый К. обвиняется в совершении одного эпизода преступления, и в отношении его изменена мера пресечения на заключение под стражу без определения конкретных оснований для этого, относящихся именно к нему.

Определение N 57-О10—4

11. Согласно положениям, ч. 2 ст. 338 УПК РФ стороны вправе высказать свои замечания по содержанию и формулировке вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, и внести предложения о постановке новых вопросов.

По приговору суда с участием присяжных заседателей Г. оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 305 УК РФ, за отсутствием в деянии состава преступления.

Кассационным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор оставлен без изменения.

Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации в надзорном представлении просил об отмене состоявшихся по делу судебных решений, полагая, что вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, сформулированы с нарушением требований ст. 339 УПК РФ.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации оставил приговор суда и кассационное определение без изменения, а надзорное представление – без удовлетворения.

Как усматривается из материалов дела, поданные государственным обвинителем замечания по содержанию и формулировке вопросов, были приняты председательствующим судьей и приобщены к материалам дела.

Тот факт, что при окончательном формулировании вопросов, вносимых в вопросный лист, в совещательной комнате судья не согласился с поданными замечаниями по содержанию и формулировке вопросов, не может расцениваться как ограничение прав государственного обвинителя, повлиявшее на исход дела и законность приговора.

Доводы в представлении о том, что формулировки вопросов могли оказаться сложными для восприятия и понимания присяжными заседателями, противоречат материалам дела, из которых следует, что после оглашения вопросного листа у присяжных заседателей не возникло неясностей по постановленным вопросам, поскольку они не обращались с просьбой об их разъяснении.

Требования закона о недопустимости постановки вопросов, требующих от присяжных заседателей собственно юридической оценки при вынесении вердикта, соблюдены.

Постановление Президиума Верховного

Суда Российской Федерации N 294П09ПР

12. Осужденный, отбывающий наказание в виде лишения свободы, вправе участвовать в судебном заседании непосредственно либо путем использования системы видеоконференцсвязи при условии заявления им ходатайства об этом (ч. 2 ст. 407 УПК РФ в редакции Федерального закона от 14 марта 2009 г. N 37-ФЗ).

Сообщение о дате рассмотрения дела и постановление о возбуждении надзорного производства поступили в учреждение 20 апреля 2009 г., а вручены осужденному 21 апреля 2009 г.

Однако заседание Судебной коллегии прошло в тот же день (21 апреля 2009 г.), в связи с чем осужденный не смог подать никаких предложений или возражений, а также был лишен возможности заявить ходатайство о своем участии в судебном заседании.

Такое ходатайство может быть заявлено осужденным, отбывающим наказание в виде лишения свободы, в надзорной жалобе либо в течение 10 суток со дня получения им извещения о дате, времени и месте заседания суда надзорной инстанции.

Допущенные судом надзорной инстанции нарушения уголовно-процессуального закона повлекли лишение и ограничение гарантированных законом прав осужденного.

Постановление Президиума Верховного

Суда Российской Федерации N 296П09