Текст бизнес-книги "Тайная история Marvel Comics. Как группа изгоев создала супергероев"

Автор книги: Шон Хау

Раздел: Зарубежная прикладная и научно-популярная литература, Зарубежная литература

Timely отделалась достаточно легко. Уильям Гейнс был издателем EC Comics, чьи военные и криминальные истории вместе с ужастиками противостояли лицемерию конформистского американского общества. Но комиксы EC также содержали сцены насилия вроде той, когда убийцы играют телом жертвы в бейсбол («Обратите внимание на кишечник, который обозначает границы баз, – хрипело повествование, – и на сердце, которое лежит на месте игрока с битой… видите громилу, который приближается к базе, размахивая ногами и руками, а затем отбрасывает их в ожидании, когда питчер подаст ему голову»). Когда Гейнс занял место ответчика, его спросили, что он думает по поводу обложки двадцать второго выпуска Crime Suspenstories. На ней правая рука убийцы сжимает окровавленный топор, а левая держит за волосы отрубленную голову с закатившимися глазами. На фоне виднеется юбка жертвы и безжизненные ноги в туфлях на каблуках. «Считаете эту обложку нормальной?» – спросил Гейнса сенатор от Теннесси Эстес Кефовер. «Да, сэр, считаю. Нормальной для обложки ужастика», – ответил издатель.

Его ответ попал на первую полосу The New York Times.

Слушания подкомитета были отложены и так никогда и не возобновились, но ущерб уже был нанесен. Несколько месяцев спустя, отдыхая на Катскилле, Ли обмолвился перед продавцом винтовок, что работает редактором комиксов. Художник Дик Айерс передал целую коробку комиксов со своими автографами для кампании по сбору средств в школе своей дочери, но получил ее обратно с советом сжечь журналы.

«Ты делаешь комиксы? – набросился на него мужчина. – Это преступление, совершенно возмутительное. Тебя нужно посадить за то, что ты делаешь».

Летом 1954 года пятнадцать издателей комиксов обанкротились. В сентябре большинство выживших издательств объединились в Американскую ассоциацию издателей комиксов. Они установили собственные нормы, примером которых послужил голливудский кодекс Хейса. Однако Кодекс комиксов оказался еще более жестким: на обложках нельзя было размещать даже слова «страх» и «ужас»; ни при каких условиях в комиксах не должны были появляться зомби, вампиры, упыри или оборотни. Более того, не должно было быть и намека на симпатию или сочувствие к преступникам, а также запрещалось транслировать неуважение к святости брака. Правила вполне отвечали нормам оруэлловского мира. «Добро, – гласили правила, – всегда должно побеждать зло». Если на журнале не было печати Кодекса комиксов, дистрибьюторы даже не смотрели в его сторону. EC Comics пришлось закрыть всю их невероятную серию ужастиков и криминальных комиксов. Впрочем, один из комиксов, Mad, переформатировался в журнал.

Ставшие безобидными, комиксы начали терять популярность, в то время как телеиндустрия вовсю набирала обороты, а на пороге уже маячил рок-н-ролл. За два года, последовавших за крестовым походом Вертэма, продажи комиксов сократились вдвое. Timely Comics резко сократила бюджет, с каждым месяцем все меньше платя своим фрилансерам. Годы спустя секретарша Гудмана будет вспоминать, с какой решительностью и частотой Ли заходил в кабинет босса, чтобы выбить гонорары для художников.

Сотрудники выросли и избавились от юношеского любопытства и запала, теперь им были важны деньги. Мастерство, фантазия, нарушение правил отошли на второй план и уступили место денежным чекам, необходимым для содержания семьи. «Мы больше не обсуждали работу, – вспоминал карикатурист Джулс Файфер, – мы были слишком взрослыми и уставшими для этого. Все разговоры шли о женах, бейсболе, детях, телках или о том сукине сыне, на которого мы пашем. И так было везде, в любом офисе любой компании. Это было не общение, а необходимая разрядка. Того же эффекта можно было достигнуть с помощью ребячества: шуточных телефонных звонков и кражи чужих рисунков, задирания какого-нибудь недотепы. Каждый притворялся, что ему весело, чтобы не прослыть занудой и изгоем».

Лишившись боевого духа, они продолжали выпускать продукт, который делил журнальные полки с такими же обеззараженными комиксами лидеров индустрии: Dell (издательство, которое долгое время выпускало комиксы по лицензиям Walt Disney и Warner Bros) и DC (компания начала возрождать своих супергероев в образах законопослушных граждан, работающих полицейскими, учеными и полицейскими-учеными в современных городских условиях).

В конце 1956 года по совету Монро Фролиха Гудман отказался от собственной дистрибуции и подписал контракт с Американской новостной компанией. Однако АНК разрывалась между обвинениями в монополизации рынка со стороны Министерства юстиции и судебными процессами с клиентами. В итоге компания прекратила свое существование и оставила Гудмана с его журналами и империей комиксов без доступа к журнальным киоскам. Independent News, видя прибыльность журналов Гудмана, согласилась распространять их. Но так как компания принадлежала DC, конкуренту Timely, щедрое предложение содержало подвох: Гудману позволили выпускать только восемь серий в месяц.

«Это было самое сложное, что я делал в своей жизни, – говорил Ли. – Мне нужно было уволить их, но я дружил со всеми этими людьми. Я не раз бывал в гостях у многих из них, знал их жен и детей. И все же я должен был сказать им это. Как я уже сказал, это было самое ужасное из того, что мне приходилось делать в жизни». После каждой беседы с сотрудником Ли уходил в уборную. Затем он возвращался и увольнял очередную жертву.

Джону Ромите, уже раздраженному постоянно снижающейся зарплатой, позвонила одна из пока еще не уволенных секретарш Стэна и сказала срочно остановить работу. Он попросил компенсацию за ту часть работы, что он уже сделал. Девушка пообещала передать его просьбу, но он так никогда и не дождался ответа. «Если позвонит Стэн, – сказал Ромита жене, – пошли его ко всем чертям».

Художники паниковали. Некоторые со своими работами отправились прямиком в офис DC Comics, но многие старались держаться от комиксов как можно дальше. Билл Эверетт устроился в компанию, производящую открытки. Джин Колан занялся рекламой. Дон Хек начал проектировать модели самолетов. Майк Сековски, нахальный и невероятно быстрый художник, которой был одной из знаменитостей «аквариума», устроился на работу в бакалею.

Стэн переехал в каморку по соседству с Брюсом Джеем Фридманом, от которого его отделяла тонкая перегородка. «Думаю, он поступил очень храбро, оставшись в компании после того, как с прежних высот опустился до маленького стола и одного секретаря, – вспоминал Фридман. – Казалось, что его отовсюду выпихивают, но он активно сопротивляется». Однако у Гудмана была веская причина оставить племянника жены на борту. Он видел расцвет, падение и очередной расцвет индустрии комиксов. И, черта с два, он готов был сдаться сейчас, чтобы оказаться вне игры позже.

Когда запасы комиксов начали иссякать, у Ли практически не было сотрудников. Лишь около полудюжины имен в записной книжке. Однако был среди них абсолютный фаворит. Джо Манили, быстрый и универсальный художник, который с одинаковым рвением работал как над копией «Каспера» – «Монстром Мелвином», так и над вестерном «Парень с двумя пушками». Несмотря на то что Манили жил в Нью-Джерси, он стал частым гостем на вечеринках Ли в Лонг-Айленде. И к началу 1958 года Стэн и Джо независимо от Гудмана уже работали вместе над стрипами Mrs. Lyons’ Cubs. Позже Ли скажет, что, если бы все сложилось иначе, он покинул бы Marvel ради сотрудничества с Манили. Но июньским пятничным вечером после пары стаканов с другим сотрудником Marvel Манили, потерявший где-то свои очки, упал между вагонами поезда. Ему было тридцать два года. Убитый горем Ли потерял не только друга и партнера, но и одного из своих лучших сотрудников.

На той же неделе, нуждаясь в материалах для фантастических и фэнтезийных комиксов Гудмана, все еще опустошенный Ли связался с двумя художниками, которые работали на него несколько лет назад. Если быть точнее – прямо перед тем, как Timely лишилась дистрибьютора и заглохла. Стив Дитко, тихий тридцатилетний мужчина, только восстановившийся после туберкулеза, подошел к телефону, который звонил в их общей с Эриком Стэнтоном студии в центре города. Есть работа, не хочешь вернуться?

Ли также поговорил с Джеком Кирби. Их пути разошлись, когда Кирби и Джо Саймон в 1941 году перешли из Timely в DC. Вторая мировая война привела Кирби на Омаха-Бич всего через две недели после Дня «Д», когда берег все еще был завален трупами; затем на Бастонское сражение; а позже он даже вспоминал об освобождении небольшого концентрационного лагеря. После войны воссоединившиеся Саймон и Кирби поселились в соседних домах на Лонг-Айленде и мотались от издателя к издателю, работая в самых разных жанрах, которые входили и выходили из моды[15]15
  Саймон и Кирби создали жанр романтического комикса.


[Закрыть]. Они работали над вестернами, криминальными историями, космическими приключениями. Их «Young Romance» положил начало жанру романтического комикса, а когда Marvel возродила «Капитана Америку», они создали «Американского Бойца», наглую копию собственного творения[16]16
  «Конечно, нас терзало, что “Капитан Америка” принадлежит не нам, – рассказывал Саймон. – И мы решили показать им, как надо делать “Капитана Америку”».


[Закрыть]. В 1945 году они основали свою собственную компанию Mainline – идеальное время для того, чтобы оказаться уничтоженными волной неприятия комиксов. Затем Саймон и Кирби закончили свое пятнадцатилетнее сотрудничество и разошлись. Кирби вернулся в DC, где приступил к работе над «Зеленой Стрелой» и приключенческим комиксом «Бросающие вызов неизвестному» (Challengers of the Unknown). К тому времени как в 1958 году Стэн Ли начал искать новые материалы, Кирби начал работать над научно-фантастическим стрипом «Повелители неба» (Sky Masters). У него было полно работы, но, так и не забыв голодную юность, Кирби всегда стремился заработать больше.

Шести– и восьмистраничные истории с почти одинаковыми названиями – «Путешествие к неизвестному» (Journey into Mystery), «Тревожные истории» (Tales of Suspense) и «Удивительные сказания» (Tales to Astonish) – своими неожиданными развязками и нравоучениями походили на «Сумеречную зону»[17]17
  Американский телесериал. – Прим. перевод.


[Закрыть]. Над ними работали несколько старых художников Стэна Ли, но именно сотрудничество с Дитко и Кирби положило начало новому. Кирби фонтанировал идеями о внушающих трепет инопланетных технологиях и жестоких монстрах, а Дитко изображал амбициозных невротиков-изгоев, страдающих от собственного высокомерия и психозов. В работах обоих художников герои подвергались мучительным превращениям и получали травматический опыт, который навсегда отделял их от цивилизации, которой они когда-то принадлежали.

Вскоре после выхода «Странных миров» (Strange Worlds) и «Тревожных историй» (Tales of Suspense) Кирби столкнулся с неприятностями. Редактор DC, который также работал над «Повелителями неба», подал на Кирби в суд, так как тот не выплатил ему процент, полагавшийся по контракту.

Художник продолжал работать над комиксом до конца судебного процесса, но больше работу в DC ему не предлагали. Джо Саймон подкинул Кирби несколько заказов, когда в 1959 году работал над супергеройской серией для Archie Comics. Однако вскоре Саймон переключился на иллюстрации для рекламы, за которые платили больше. «Джек никогда не любил рекламу, – рассказывала жена Кирби, Роз. – Я уверена, он мог бы заняться этим, но он не хотел. Его сердце всегда принадлежало комиксам». Кирби оказался в зависимости от Стэна Ли, своего бывшего мальчика на побегушках.

В 1940–1950 годах, пока Ли вел корабль Гудмана сквозь бурные воды индустрии комиксов, Кирби зарабатывал репутацию автора безусловных хитов. Теперь, когда запас комиксов Ли подошел к концу, а Кирби лишился всех своих связей, они оба потеряли уверенность в завтрашнем дне. Кирби работал над несколькими выжившими вестернами и комиксами о монстрах с именами вроде Монструм, Титано, Грут, Кранг, Друм. Ли передавал сюжеты своему младшему брату Ларри Либеру, тот оформлял их в сценарии и отдавал Кирби. Каждая следующая обложка повторяла предыдущую во все более гротескной манере: на обложке всегда изображались крошечные удирающие и падающие человечки, указывающие пальцами на опасность, преследующую их: «Нас предупреждали, но мы не верили, что Монструм существует!», «Помогите! Спасите! Он существует! Он идет! ЭТО ДРУМ!».

«Я предпочел бы рисовать Rawhide Kid, – жаловался Кирби, – но я занимался монстрами. У нас были Гротту и Куррго, и было… было непросто делать с такими нелепыми персонажами хоть что-то». Он описал свою судьбу как «корабль, разбившийся о Marvel».

Стэн Ли чувствовал то же самое. «[Мартин Гудман] проходит мимо и даже не здоровается со мной, – как-то пожаловался он одному из художников. – Как будто мы крысы на тонущем корабле. И мы должны убраться как можно скорее».

2

Редакторы журналов Men and Male и Stag не обращали внимания на парня, который в одиночестве работал над комиксами, сидя в углу на Мэдисон-авеню, 625. У Стэна Ли больше не было сотрудников, только горстка художников, приносивших готовые рисунки. Иногда к нему заглядывал иллюстратор «Милли Модели» Стэн Голдберг, чтобы взглянуть на новые комиксы и внести свою лепту. «Фактически всеми этими выпусками занимались только он и я, – вспоминал Голдберг. – Иногда заходил Джек Кирби, но, если я не успевал поймать его на обед, он сразу убегал домой». Ли продолжал в одиночестве стучать на печатной машинке.

Судьбоносная игра в гольф между Гудманом и Либовицем произошла весной 1961 года. Когда Стэн Ли засучил рукава и в очередной раз вернулся к комиксам о супергероях в возрасте тридцати восьми лет, двадцать из которых посвятил крайне неперспективному занятию, никто и не подумал удивиться.

Обложка первого выпуска «Фантастической Четверки» разительно отличалась от других комиксов о супергероях. На героях не было ярких костюмов, они казались маленькими и беспомощными, а белый фон придавал обложке незавершенный вид. Неровные буквы в названии создавали ощущение, будто обложку нарисовал ребенок. Она больше напоминала комиксы о монстрах, которые Стэн и Джек рисовали для Гудмана На самом деле безымянное чешуйчатое существо с открытой пастью и поднятой лапой, которое вылезло из-под земли посреди улицы и стало угрожать героям, вполне могло оказаться родственником Оррго Непобедимого, звезды девяностого выпуска «Странных историй» (Strange Tales), который вышел в том же месяце. Реплики героев на обложке казались более чем непонятными. «Я не могу стать невидимой так быстро!» – кричала симпатичная блондинка в розовой блузке. «Пришло время Существа!» – восклицал оранжевый ком, повернутый спиной к читателям. А если вы не знали (а вы и не могли), что странный мужчина на переднем плане обладает суперспособностью растягивать тело, как будто оно резиновое, – совсем как Пластичный Человек, персонаж Quality Comics, – вы могли решить, что Джек Кирби просто не умеет рисовать локти.

Внутри комикс был таким же сумбурным, как будто его создатели импровизировали. В некоторой степени они действительно сочиняли на ходу: в последние годы, чтобы облегчить себе работу и избежать заминок, Ли давал художникам не полноценные сценарии, а синопсисы. Художники сами разбивали сюжет по страницам и добавляли детали. Когда комикс возвращался к Ли, он дописывал диалоги, иногда исправляя несоответствия или меняя намерения художника. Со временем процесс превратился в эффективный канал для творческого взаимодействия. Но на первых порах чаще возникала путаница.

На первой странице первого номера «Фантастической Четверки» седой человек в костюме стреляет из ракетницы, что привлекает внимание большинства жителей Централ-сити, но особенно трех: светской львицы Сьюзан Шторм, которая становится невидимой и сбегает со встречи в кафе; незнакомца, который срывает с себя плащ, солнцезащитные очки, шляпу и выбегает из магазина, превращаясь в оранжевое существо, похожее на бегемота из глины; и подростка Джонни Шторма, брата Сью, который бросает свою машину в сервисе, загорается и улетает прочь. Они собираются в квартире седовласого человека, и начинается действие…

На следующей панели изображено время, предшествующее событиям. Рид Ричардс, седовласый мужчина, спорит с грубоватым качком по имени Бенджамин Гримм о возможности полета в космос. «Бен, мы должны попробовать, – настаивает Сьюзан Шторм, невеста Ричардса, – иначе коммунисты опередят нас!» Так, четверка приезжает на местный космодром и, «пока охранники не остановили их», отправляется прямиком к звездам. К несчастью, они попадают под воздействие космического излучения и срочно возвращаются на Землю. Приземлившись, герои обнаруживают, что их физиология изменилась. Что поражает в этой сцене, так это ужас и отсутствие радости от приобретения суперсил. «Ты (вскрик) таешь!» – кричит кто-то Сью Шторм, пока ее тело медленно исчезает. «Он превратился в к…к… какое-то существо!» – кричит Сью, указывая на Бена, который превращается в охристую кирпичную массу, а затем нападает на Рида и клянется отвоевать у него Сью. Затем девушка замечает, что изменился и ее возлюбленный: его тело растягивается, подобно резине. «Рид… только не ты тоже!!! Только не ты!!!» Бен приходит в себя, когда тело Джонни вспыхивает и юноша взмывает ввысь.

Как только герои привыкли к невидимости, оранжевой каменистой массе, эластичности и внезапному самовозгоранию, их будущее стало ясным. «Тебе не обязательно толкать речь, “босс”, – говорит Бен Риду, – мы понимаем. Мы должны использовать суперсилы, чтобы помогать людям, да?» Так появились Невидимая Девушка, Существо, Мистер Фантастик и новая версия Человека-Факела. Далее повествование возвращается к выстрелу из ракетницы, и на двенадцати страницах разворачивается приключение, включающее атомные электростанции, ушедшие под землю из-за Человека-Крота и его «подземных горгулий», обитающих на острове Монстров. Одно из этих существ виднелось на обложке выпуска, но улицы и прохожие, изображенные на ней, в повествовании так и не появились. Энергия рисунков несомненно производила особое впечатление, но ревущие трехголовые монстры больше не входили в зону интересов Ли и Кирби. Читателям осталось бросить прощальный взгляд на монстров, которых можно было назвать Монгу, Спорр или Ззутак, прежде чем они исчезнут за каменной завесой и Фантастическая Четверка вместе с Marvel Comics устремится в будущее.

Первый выпуск появился в газетных киосках 8 августа 1961 года, на той же неделе началось строительство Берлинской стены в Восточной Германии. Тема космической гонки пришлась как нельзя кстати: в промежутке между зарождением концепции комикса и его выходом Советский Союз запустил в космос первого человека – Юрия Гагарина (впрочем, никакой информации об опасном космическом излучении так и не поступило). Отчетов о продажах оставалось ждать еще несколько месяцев, но количество писем от читателей сразу же увеличилось в разы. И это были не обычные жалобы на отсутствие скрепок, а отзывы и вопросы читателей, захваченных новыми сложными персонажами. «Мы пытаемся (возможно, тщетно) привлечь более взрослую и искушенную аудиторию», – писал Ли в личном письме спустя три недели. Впервые за долгие годы казалось, что у Marvel получилось что-то особенное.

С каждым новым выпуском Ли и Кирби совершенствовали комикс, уделяя особое внимание внутренней борьбе членов проблемной команды, особенно подростковой угрюмости Джонни Шторма и вспыльчивости и жалости к себе Бена Гримма (моменты, когда он возвращался к человеческому облику, всегда были мимолетными, насмешкой над его надеждами стать нормальным). Впрочем, страдания вознаграждались секретной штаб-квартирой и изящной летающей машиной ФантМобиль. Герои по-прежнему оставались без костюмов, но под натиском поклонников комикса вскоре обрели ярко-синюю униформу.

«Джек придумал для них эти облегающие одеяния с цифрой “4” на груди, – рассказывал Стэн Голдберг, разрабатывавший цветовые гаммы для Marvel Comics. – Я сделал четверку синей и оставил белый фон вокруг, а потом, когда появились злодеи, – они получили темно-коричневый, темно-зеленый, пурпурный, серый окрас – они отталкивались от этого».

Разнообразие ярких персонажей на фоне мрачного мира сразу же выделило выпуски «Фантастической Четверки» в газетных киосках.

Возникли неоспоримые доказательства – письма читателей, захватывающее действие, – что герои еще долго будут в центре внимания, и Marvel была настроена поддерживать комикс. Вскоре у Фантастической Четверки появилась компания. Гудман отказался от подростковых романов, чтобы проложить дорогу «Невероятному Халку», обновленной в соответствии с ядерным веком истории доктора Джекила и мистера Хайда. Так, к 1960-м годам Marvel получила новый комикс о супергерое. Вновь научная гонка Холодной войны оказалась жизненно важной для сюжета: доктор Брюс Бэннер готовился к испытанию гамма-бомбы для военных сил США, когда безбашенный подросток по имени Рик Джонс на спор заехал на машине прямо на испытательный полигон. Бэннер отозвал испытание, чтобы спасти Джонса, но шпион-коммунист из группы ученых не послушал его и продолжил бомбардировать испытателя радиацией. Изюминка истории заключалась в том, что в сравнении с травмирующими последствиями гамма-излучения метаморфозы, происходящие с Фантастической Четверкой, показались просто сказкой: «Казалось, будто мир замирает, покачиваясь над бездной, когда его душераздирающий крик пронзает воздух», – написал Ли над панелью Кирби, где изображен обездвиженный Бэннер с открытым ртом и глазами, наполненными ужасом, после часов, которые врачи провели, пытаясь вернуть его из бездны безумия. Позже, с наступлением ночи, тело Бэннера стало серым и он начал разрушать медицинские установки, санитарные машины и надежды на собственное светлое будущее. В облике Халка герой будет терпеть безжалостное преследование со стороны Генерала «Громовержца» Росса, чья армейская твердолобость воспринимает монстра как антиправительственного мятежника. Тем временем модник Рик Джонс провел первые выпуски комикса в качестве друга Халка, запирая его на ключ каждую ночь, будто он алкоголик, борющийся с пагубной зависимостью. Все это накладывалось на страдания главного героя, сочетавшиеся с провалами памяти, страхом, стыдом и неразделенной любовью к дочери генерала Бетти. Мы могли бы назвать Халка супергероем, но кого и что он спасал? И от кого?

Кирби и Ли занялись разработкой линейки анти-злодеев. В четвертом выпуске «Фантастической Четверки» впервые с 1954 года в комиксах появился Принц Нэмор, Подводник. В новом контексте, обладая романтическими намерениями в отношении Сью Шторм и будучи ненавидим всей человеческой расой, Нэмор еле удерживает свои позиции злодея. В следующем выпуске появился Виктор фон Дум, одноклассник Рида Ричардса, который, получив травму в ходе научного эксперимента, отправился в Тибет и познал «запретные секреты темной магии и колдовства», а затем завладел своей восточноевропейской родиной Латверией. Доктор Дум был невыносимо высокомерным, но вместе с этой надменностью герой придерживался некоего кодекса чести – он всегда держал слово. Когда в шестом выпуске «Фантастической Четверки» Дум и Нэмор ненадолго объединились в жутковатый альянс, у мира Marvel внезапно появилась слабо очерченная структура: препирающиеся главные герои против взрывного байронического темперамента и фаустовского дьявола.

В начале 1962 года, когда «Халк» и «Подводник» добрались до журнальных прилавков, Ли и Кирби придумали к летнему сезону еще трех героев, имя каждого из которых дало название комиксу, ранее посвященному монстрам. Фокусом «Путешествия в тайну» (Journey into Mystery) стала их вариация на тему Тора, скандинавского бога грома. В версии Marvel хромой врач Дон Блэйк отдыхал в Норвегии и нашел трость, которая, ударившись о землю, стала легендарным молотом и превратила героя в длинноволосого бога в крылатом шлеме, способного управлять погодой и употребляющего устаревшие выражения вроде «сдается мне» и «истинно».

«Поразительные истории» (Tales to Astonish), в свою очередь, приютили Человека-Муравья, альтер эго Генри Пима, еще одного ученого, превращенного в супергероя из-за коммунистической угрозы. Пим придумал сыворотку, которая уменьшала его рост до шести дюймов, и огромный шлем, позволяющий ему с помощью электронных импульсов управлять… муравьями.

С третьим персонажем, предназначенным для «Удивительной фантазии» (Amazing Fantasy), самым плохо продаваемым журналом серии, возникли проблемы. Когда Ли попросил Стива Дитко сделать контуры к карандашным эскизам Кирби, художник обратил внимание, что концепция Джека – подросток-сирота с волшебным кольцом, которое превращает его во взрослого супергероя, – просто перерисовка Мухи, персонажа, которого он в 1959 году создал для Harvey Comics. Ли решил, что нужно внести изменения. По мере приближения сроков он написал синопсисы «Тора» и «Человека-Муравья» и отдал младшему брату Ларри Либеру, чтобы тот придумал полноценные сценарии. Затем он полностью посвятил внимание герою для «Невероятной фантазии». В новом сюжете укус радиоактивного паука заменил кольцо в качестве источника суперсилы, а скромный подросток не стал превращаться во взрослого. Вместо Джека Кирби Ли отдал историю Дитко, хотя едва ли мрачный, почти зловещий стиль Стива подходил для комикса о подростке-супергерое.

В июне 1962 года на журнальных прилавках появился пятнадцатый выпуск «Удивительной фантазии» (Amazing Fantasy), где впервые появился Человек-Паук.

Он отличался от классических супергероев даже больше, чем Фантастическая Четверка. В отличие от Кирби, чьи герои обладали чувством собственного достоинства, Дитко населял свои истории худощавыми изгоями, и его главный герой Питер Паркер попал в мир насмешек, толчков и косых взглядов. На самой первой странице Паркер в галстуке, жилетке, огромных круглых очках и с аккуратно зачесанными волосами подвергается издевательствам со стороны модных и популярных одноклассников. Устрашающее видение социальной жизни старшей школы, в котором Арчи, Джагхед, Бетти и Вероника объединяются против четырехглазого зубрилы. Круг общения Паркера ограничен его пожилыми дядей Беном и тетей Мэй, которые трясутся над ним, как над младенцем, и грудами учебников. После того как укус паука из научной лаборатории дает герою силу, ловкость и способность карабкаться по стенам («паучье чутье» появится позже), Паркер участвует в соревновании по рестлингу, чтобы заработать немного денег. (Герой сражается в маске, потому что подростковая неуверенность в себе не отпускает его: «Что, если я проиграю? Я не хочу быть посмешищем! Я найду способ скрыть лицо!» Однако Паркер быстро побеждает своего мускулистого соперника.) Победы привели героя на телешоу, для которого он специально сшил красно-синий костюм с паутиной на груди и спине и балаклаву с белыми прорезями для глаз. Впрочем, одежда не превратила его в супергероя: после трансляции Паркер упускает возможность поймать преступника, который проносится мимо него. Опьяненный успехом подросток думает только о себе, пока одним вечером не приходит домой и не обнаруживает, что преступник убил его тишайшего дядю Бена. Паркер в костюме Человека-Паука выслеживает и ловит головореза, после чего понимает, что это тот самый преступник, которому он дал сбежать в студии. Обескураженный и страдающий чувством вины Питер наконец понимает свое призвание. «С великой силой приходит великая ответственность!» – заканчивается повествование словами Ли.

Мелодрама компенсировалась живым языком Ли, потрясающими костюмами в исполнении Дитко и, опять же, работой с цветом Стэна Голдберга, который выбрал для одеяния Человека-Паука сочетание вишнево-красного и темного кобальта (намеренный контраст с более насыщенным синим цветом Фантастической Четверки). Но ни одна из этих деталей не имела значения для Гудмана, который сразу же закрыл «Удивительную фантазию».

Однако читатели были в восторге от выпуска, и к концу года персонаж получил свой собственный комикс – «Удивительный Человек-Паук». Мир Паркера по-прежнему пребывал во мраке и унынии. Когда герой не беспокоился о здоровье тетушки Мэй или способах заработать немного денег, чтобы помочь ей оплатить счета, его лицо выражало горечь изгоя, который наконец-то обрел власть, безумие вроде «Я покажу им всем» загоралось в его глазах. Питер устроился внештатным фотографом в «Дейли Бьюгл», делая снимки подвигов своего альтер эго. Несмотря на фразу про «великую ответственность», первые приключения Человека-Паука в борьбе с преступностью мотивировались скорее стремлением продать побольше фотографий, чем искренними побуждениями творить добро. (Увы, фотографии Питера Паркера неизбежно превратились в оружие против него самого: издатель «Бьюгл» Джей Джона Джеймсон запустил кампанию против «общественной угрозы», то есть Человека-Паука.) Моменты, когда герой получал деньги, были едва ли не единственными, где Дитко позволял ему улыбнуться. Когда Брюс Бэннер стал Халком, ему, по крайней мере, дали небольшой отдых от саморефлексии. Но проблемы Питера Паркера и Человека-Паука вскоре стали одним целым, о чем свидетельствовали облачка мыслей. После того как за одним недоразумением последовала драка с полицейским, герой бежал домой по безлюдным темным улицам: «Ничего не выходит… (всхлип)… Хотел бы я никогда не получать эту суперсилу!»

Все находилось в балансе – гениальность и рискованность – и сопровождалось живым действием. Взгляд Дитко на атлетичность несколько отличался от того, как видел это Кирби: у первого сила героев больше проявлялась в изящных уклонениях от ударов, чем в нокаутах, но это было не менее захватывающим зрелищем.

Гениальный вклад Ли заключался в бесперебойном потоке попсовых шуток, который лился из Паркера, когда он надевал костюм Паука: это было проявлением навязчивого нервного напряжения и, что более важно, эффективным способом поднять настроение. Несмотря на издевки сверстников, пустой кошелек, больную родственницу, работу в тылу врага и угрозы преступников, «Удивительный Человек-Паук» заставлял читателей смеяться.

С того времени супергерои начали постепенно вытеснять странные и непопулярные комиксы. «Странные истории» (Strange Tales) оказались полностью захвачены приключениями Человека-Факела. В тот же день «Линду Картер, Студентку-Медсестру» (Linda Carter, Student Nurse) заменили на «Удивительного Человека-Паука». Последний комикс о монстрах, «Тревожные истории» (Tales of Suspense), получил новую звезду – Железного Человека.

У Тони Старка не было проблем с самооценкой, оплатой аренды или общением с девушками. Он был плейбоем, промышленником с контрактами на поставку оружия и усами. Раненный и похищенный Вонгом-Чу, «Красным Партизанским Тираном», Старк получает приказ разработать оружие для коммунистов. Но вместо этого он создает железный костюм, который помогает его раненому сердцу биться, а также служит доспехом при побеге. Кирби нарисовал круглую и неуклюжую серую громадину. Ко времени, когда Дон Хек приступил к работе, серое нечто было оснащено присосками, насадками, магнитами и сверлами, но не эстетическим внешним видом. Вскоре Стив Дитко упростил броню, а красно-желтые цвета сделали ее гораздо привлекательней. Характер Тони Старка со временем тоже претерпел изменения, но в начале главной проблемой героя было то, что он, плейбой, «не мог показываться с обнаженным торсом» из-за механической пластины на сердце.