Текст бизнес-книги "Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде"

Автор книги: Владислав Шейченко

Раздел: Юриспруденция и право, Наука и Образование

Годами селекции образован властный клан, который в нутро своё чужаков не пущает, действительных своих устремлений не кажет, абсолютно и обоюдно лоялен к силовикам. Будем оптимистами, в ближайшее время это гнездовище не может быть вытравлено или хотя бы облагорожено. Слишком глубоко въелись тухлые споры и пущены корни по всем ступеням и этой власти и их кооператоров. Должны бы пара поколений быть пережиты, чтоб нейтрализовалось вредоносное воспитание, выветрилось всё мусорское. Они сами себя загнали в этот тупичок, а глупый народец (в том числе и мы с тобой) позволил такой власти родиться и, в общем-то, удовлетворён таким положением.

Некто Серёга Кулешов высказался за то, что само существо и деятельность российских уголовных судей – есть прямое доказательство отсутствия Бога, кармических законов и всемирового мысле-информативного поля. Его аргумент: При наличии любого из трёх, в условиях тотальной и умышленной несправедливости судейства, в условиях бесчисленно-искренних проклятий и заслуженной ненависти в их адрес, судьи не могли бы оставаться безнаказанными Свыше, а изошли бы едкими язвами, бились бы в агониях порчи и мутились рассудком. Любопытное заключение. А по мне, так одна отрада: если есть Царствие Небесное, то этих деятелей Там безусловно высекут ещё у порога в Канцелярию.

Вывод: Судьи подразделяются на две категории: «Ваша Честь» и «Ваша Нечесть». В уголовке властвуют подавляющим числом судьи второй категории. Пидорасты не причём.

1.2. Прокурор, следователь, дознаватель

Я намеренно объединил этих участников в одну упряж – знаменитая «русская тройка», что без каюра способна в тундре нарты доставить к месту любому. Закон от каждого из них требует выполнения двоякой функции. Во-первых, уголовное преследование причастных и потенциально виновных в совершении преступлений; во-вторых, защиту от незаконного преследования и защиту прав потерпевших. Кроме того, прокурор ещё наделён обязанностью надзора (контроля) за законностью всего уголовного расследования. Однако в настоящее время прокуратура и органы расследования негласно, но фактически отказались от защиты обвиняемых и выступают только в качестве уголовных преследователей, то есть активно осуществляют лишь обвинительные функции. Косвенно такой отказ оправдывают наличием принципа состязательности о строгом разграничении функций обвинения и защиты у сторон в процессе: есть защитники-адвокаты, это их хлеб и прямая обязанность, вот пусть и защищают. Да, в этом есть своя правда. Что за двуликий Анус (простите, Янус), двубортный болван, пытающийся в себе совместить противоположности – средоточие внутреннего конфликта!

Из такой установки есть исключение. Когда обвиняемый полностью согласен с обвинением, деятельно раскаивается в совершённом, он может рассчитывать на некоторую защиту и покровительство со стороны представителей обвинения, в том смысле, что будет поощрён их ходатайством перед судом о более мягкой ответственности, может рассчитывать на другие послабления (меры пресечения, вопрос ареста имущества, конфискаций, дополнительных ограничений). Но на такой, действительно благоприятный исход и обещания не следует слепо полагаться. Нередки случаи надувательства.

В любом случае, вопрос об отношении к обвинителям стоит проще. Они все – явно противостоящая и недружественная сила для обвиняемого. А зная такую основу легче выстраивать любое общение.

Ранее уже ссылался на негласное могущество представителей обвинения и, в первую очередь, прокуроров, которые вхожи не только в судебные кабинеты, но вольготны в отношениях со всеми другими властными и ведомственными представительствами. Странное межвластное положение дало прокурорам серьёзные рычаги давления (влияния). Именно через прокуратуру, если, конечно, нет личного знакомства, следователи и дознаватели проводят свои интересы в судах и добиваются выгодных решений. Но не следует проклинать и ненавидеть всех этих гонителей, а сочувствовать им, жалеть их нужно и любить, как дедушка Ленин любил детей – часто и в разных позах. Такая уж их работа – от имени государства бороться с преступностью. Добиваются они своих целей всеми доступными средствами и методами, в меру своего развития и здравия мозгового, в том числе и не совсем законными способами или даже вовсе незаконными. Произвол их распространяется настолько, насколько это им позволяется. А коль спустили с цепи без намордников, то нечего пенять на эпидемию бешенства.

Представители обвинения задачи реализуют в порядке структурного соподчинения по вертикали: сверху вниз и наоборот. В зависимости от разных обстоятельств дела, условий и внешних факторов. В первом векторе высшие эшелоны дают команды «фас»: разобраться, установить, изобличить и наказать. Зачастую даётся чёткое направление поиска, адресат гонений и даже желательные результаты. Тогда, под полным покровительством и во исполнение воли вожаков, уголовный сыск и орган расследования выявляют жертву и приводят дело к логическому завершению, не особо придерживаясь своих компетенции и полномочий. В обратном порядке, опера, дознаватели или следователи сами устанавливают изначально все признаки преступности и круг сопричастных лиц, а далее добиваются через прокуратуру своих целей по преследованию, осуждению и карам через суд.

Возвращаться – дурная примета, мы в приметы не верим и вернёмся к краеугольному понятию «убеждение». Именно убеждение играет заглавную роль в разрешении всех вопросов при производстве по уголовному делу. Это обстоятельство всегда держи во внимании. В большей части из-за недооценки или полного невнимания к убеждениям обвинителей и суда проигрываются дела и рушатся надежны. Да, курсант, и закон, и совесть, и доказательства – всё первично. Но убеждения, из этих трёх происходящие, как снежный ком формируются в сознании, умах Творцов правосудия, растут и крепнут, и плывут по черепам от рядового опера до высших судебных инстанций и далее по всем лакунам общественного мнения. «Он виновен, остальное – формальность, вор должен сидеть в тюрьме». И в обратном порядке, но реже. Отсюда коренной задачей подозреваемого (обвиняемого), то есть твоей является точное установление сути убеждений преследователей, выявление в них промоин и трещин, нахождение тех рычагов влияния на эти убеждения, что позволят сломать вредные тебе и привить полезные. Но, чёрт побери, как же это трудно!

Аналогично судам и вследствие кризисных прошедших лет, органы ментуры, расследования и прокуратуры покинули грамотные, воспитанные и идейные сотрудники. Многие тыщ-щи. Им на смену была допущена дикая стая корыстных, неученых наглецов и лицемеров. Сия орава оккупировала все властные ступеньки, порожки, перильца, навязала собственный порядок, переписала под себя все правила и принципы судопроизводства, размозжила традиции, выдавила остатки ясномыслия и планово раздавила всех, кто покушался с протестами и не держал строй при новых методах ведения войны. Обычным явлением было, когда следователями и помощниками прокуроров набирали желторотых старшекурсников юрВУЗов. Что тогда говорит об операх… Невежество, распущенность, беспринципность и алчность естественным образом привели к примитивизму и беззаконию в работе. Когда следователи оказались неспособны добывать качественные доказательства, тактически грамотно вести расследование и процессуальное оформление дел, а прокуроры сколь-либо эффективно контролировать, все они вернулись к ветхим и запрещённым приёмчикам: шантажу, пыткам, обману, провокациям, фальсификации, подлогу. Эта позорная эпопея, конечно, временем изойдёт, но сейчас все такие условия – данность, с которой придётся считаться.

Несмотря на то, что представители обвинения наделены законом самостоятельностью и независимостью, имеют возможность не соглашаться меж собой и даже оспаривать решения и действия друг друга – всё условности. Ментовка, органы расследования и прокуратура находятся в полном согласии и сплочённости. Они прут единым фронтом. Все, изредка случающиеся склоки внутри этой триады, легко разрешаются, чаще всего просто наиграны с целью создания у сторонних наблюдателей впечатлений об объективности и усердии в работе. Подобное не должно тебя вводить в заблуждение, тем более обнадёживать безоглядно. Хотя лица и различны по внешнему облику, но это всё разные лики одного цербера, при общих брюхе, лапах и страстях его. Для них верх блаженства, дело «чести» – изгнать обвиняемого за порог осуждения, на ту сторону Стикса. Почти любыми путями. Знаков смущений не обнаружат на челе, ни одной жилкой не вздрогнут от того, что может быть обвинён и осужден невиновный. Они, солидарно с судом, лишь формально ответственны за свой блуд, но ответственности, как правило, не несут. И знают о том.

Уровень профессиональности нынешней плеяды дознавателей и следователей за последние годы слегка подрос, хотя всё ещё преобладают в их рядах откровенные тупачи. Самое опасное в племени этом – отсутствие правовой культуры и властная распущенность, как жизненное кредо. Эти могут узконаправленно знать уголовное и уголовно-процессуальное законодательство. Но осмысленности и правильности в применении оного не имеют, действуют по шаблону и интуиции. Что до других законов и отраслевых актов, которые также должны приниматься во внимание и применяться, то здесь полный отстой. Они повсеместно допускают грубейшие нарушения, которыми можно с успехом пользоваться при защите. Тем более, что эти же ошибки и нарушения не различают и не устраняют вышестоящие контролёры – руководители отделов и прокуроры. Последнему фактору причина в том, что и сами эти контролёры по сути фуфлыжные, выродились из дремучего поколения 90-ых годов или закрывают на всё глаза. Лично я по собственному опыту разве что только парочку представителей этих структур смог различить, перед чьей грамотностью и разумностью готов коленья преклонить. Несмотря на то, что их знания и опыт были против меня направлены, но противники достойные, от таких не стыдно по лещам получить. А по большому счёту, что имена их скрывать. Это – Юра Бурцев (ныне прокурор-криминалист Тверьоблпрокуратуры) и Сан Саныч Булавкин (ныне судья Тверьоблсуда).

Большим же числом дознаватели, следователи и прокуроры в своей работе опираются на сложившуюся практику и уверенность в то, что суды сами исправят или проигнорируют их недочёты и нарушения, в крайнем случае, простят, отнесутся с пониманием. Здесь срабатывает механизм обратной подстраховки и обоюдного крышевания, в русле уже упомянутоого обвинительного пристрастия российских судов. Ну, не окрепли власти ещё в структурной независимости.

1.3. Оперативные сотрудники (опера)

Хотя они и не указаны в процессуальном Законе в качестве участников судопроизводства, но таковыми реально являются под личиной «орган дознания». Их участие значительно. Операми являются сотрудники криминальной полиции, спец, подразделений, таких органов, как ФСБ, ФСНК, Налоговой полиции, Таможенного комитета, Исполнительной службы и некоторых других «силовых» структур. Именно на плечи оперов, кроме погончиков, взвалена работа по обнаружению и закреплению первичной информации о преступлениях, лицах, взаимоотношениях. Они выявляют очевидцев, свидетелей, подозреваемых, опрашивают их, разыскивают улики и частень ко занимаются их сбором. Вся совокупность полезной информации далее передаётся органу расследованию и прокуратуре для решения ими вопроса возбуждения уголовных дел, формирования обвинительных базы и позиции, в частности, по установлению событий преступлений и официальному преследованию сопричастных. Смышленость, опыт и энергичность оперов задают перспективу и успех расследования. При в основе эффективности их деятельности, несмотря на смены вывесок над этим ведомством (милиция, полиция), ротацию кадров, обновление методов и условий деятельности, остаётся главный фактор – неизменная суть оперов.

«– А кто такие эти полицейские? – Бандиты! Честное слово бандиты». (Н. Носов / Незнайка на Луне).

Большая часть работы оперов скрыта от посторонних, они освобождены от обязанности посвящать в процесс своей деятельности следователей, прокуроров и суд. Сами по себе ход и результаты их работы в основном не будут отражены в материалах уголовного дела. Исключением станут только те из сведений, которые посчитают необходимым приобщать и использовать в качестве доказательств. Тем более, когда такие сведения единственны в своём значении для дела или существует заведомая договорённость в получении именно таких доказательств, например, по поручению от следователя.

Сами опера могут выступать в качестве свидетелей по известным им фактам и обстоятельствам, и давать значимые для дела показания. Такие показания имеют ценность для следствия и обвинения. Опера-свидетели только с формальной точки зрения могут считаться незаинтересованными в исходе дела. В действительности же им напрямую близки интересы стороны обвинения, так как именно опера ранее и инициировали конкретное дело, преследование и определяли сам факт преступления. При ином, оправдательном развитии разбирательства по делу и в оперов полетят камешки, и они огрызнутся в ответ. Однозначно, при негативном развитии расследования и обвинения, дело не только может развалиться, но и будут разоблачены их некомпетентность, упущения и прямые нарушения. Потому-то показания таких свидетелей отличаются чёткой направленностью, выверенностью и согласованностью с другими доказательствами и общей версией обвинения. Эти заранее знают, что и как сказать, о чём умолчать, как от скользких вопросов уйти, как врать без предательского румянца на щеках. Поэтому-то и затруднительно опровергать показания таких свидетелей, изобличать их предвзятость. Особенно, когда их показания – единственные по конкретному обстоятельству, и на них всё завязано.

Оперативная деятельность регулируется специальными законами: Об оперативно-розыскной деятельности, О полиции (милиции), а также рядом Инструкций, Приказов, Решений руководства по конкретным делам. Но эти законы и подзаконники настолько туманны и расплывчаты в формулировках правил, что в них фактически отсутствую чёткие формы и пределы для большинства из возможных оперативных действий, из них не установить однозначный смысл и содержание властных полномочий. Поэтому нормы Законов понимаются и применяются в достаточно вольном режиме и позволяют по сути откровенный произвол.

Операми в полной мере и эффективно используются негласные методы работы. Их негласные мнения и убеждения по цепочкам, воздушно-кашельным путём передаются следователям (дознавателям), прокурорам, а в необходимых случаях и судьям с целью развеять возможные сомнения. Здесь эти убеждающие доводы в словесной и письменной форме могут подкрепляться информацией, которая по тем или иным причинам недоступна к открытому обсуждению даже в суде (засекречена, компромат, незаконная добыча).

Вторая негласная функция – оперативное сопровождение дела, которое не прекращается и после вынесения приговора, и даже после его исполнения.

Со времени установления факта готовящегося или уже совершённого преступления опера устанавливают контроль в отношении конкретных участников и влияющих лиц, организаций, отслеживают значимые изменения в позиции сторон, особенно стороны защиты, пере-особенно содержащегося под стражей обвиняемого, изыскивают рычаги влияния и давления на тех субъектов, кто может ухудшить обвинительную обстановку. От такого контроля не ограждены, в том числе и судьи, против которых, в случае нужды также отыщется достойный компромат.

Нет возможности перечислить все способы и приёмы оперативной деятельности. Сей труд многогранен и связан со свободой творчества. Я не отрицаю наличия настоящих профессионалов в среде оперов, кто придерживается позиций честности и долга, а результатов добиваются в рамках Закона. Мне известны такие парняги и они достойны уважения. Но они сейчас скорее исключение, они на положении отщепенцев, являют собой альбиносов в общей срамной стае. Временами законность можно наблюдать в простых и однозначных делах, когда отсутствуют проблемы в получении нужной совокупности доказательств, обстоятельства дела очевидны, а обвинительная версия убедительна. Но нам важна деятельность оперов за границами таких «иногда».

Не правильно говорить о беспринципности оперов или об утрате ими идеалов. Принципиальность и идейность в наличии, только вот они в таких, на наш взгляд, уродливых формах существуют, переродившись из прежнего или привнесением извне. Что не мешает ментам, а, наоборот, принято как должное, приемлемым и актуальным. Те же нравственное разложение, низвержение былых ценностей и приоритетов, вседозволенность, безграмотность и круговая порука привили чернуху и пакость в работу оперов. Их новым определителем стала характеристика возможностей – это такие парни, кто может дать по башке любому обывателю без всяких для себя последствий. Ныне любой занюханный оперок позволяет себе и считает нормой применять шантаж и провокации, пытки и угрозы, обман, подлого и фальсификации. Все такие приёмчики используются (с подачи Г.Жиглова) опять же под флагом «преступник должен сидеть в тюрьме», с целью облегчить путь доказываний и силой преодолевать защитные редуты. В этом девизе человечка считают «преступником» ещё до всяких приговоров. Во главу пяти углов, особенно по делам, где нет очевидцев преступления, вернулась Мать доказательств – признание обвиняемым своей вины (Здравствуй, мать!). Когда обвиняемый не желает добровольно признать свою причастность и виновность, посмел скрывать подробности происшествия, тогда в ход пускаются мышечная физика и обман – грязная оперативная работёнка. Пыточный станок не заржавеет, пока в маслёнках не застыл курдючий жир.

1.4. Потерпевший, частный обвинитель

Эти участники являются жертвами, пострадавшими от преступлений, когда эти преступления были направлены против них и (или) их имущества, законных прав и интересов. По смыслу Закона, преступлением потерпевшему должен быть причинён вред здоровью или моральный вред (нравственные и физические страдания), или имущественный (материальный) ущерб, в любом сочетании таких компонентов.

И вот нюанс: жертвой потерпевший должен сам себя считать, он ей не может стать одним лишь восприятием окружающих. Здесь правит только мнение и воля того человека, именно в отношении кого и совершены предположительно криминального характера действия. И если человек отрицает по себе всяктй вред и ущербность, даже если он и физический вред отрицает, несмотря на наличие явных и зримых пореждений, например, вопреки заключениям медиков утверждая, что переломы рёбер не тяготят его, ухудшающих изменений он не ощущает, а то и напротив – более комфортно себя чувствовать стал, – то нет никакого вреда и ущерба; значит человек этот Жертвой не является и не может принудительным порядкок, повелением чьим-то быть признан таковой. «Не лепите из меня мученика!». Что, мало случаев, когда «жертвы», например, «изнасилований» влюблялись в своих «насильников»? Помню, как сам однажды «встретил» первую любовь свою…

Частный обвинитель – это просто разновидность потерпевшего по делам о незначительных преступлениях. В таких случаях мнение частного обвинителя является основным. Он сам возбуждает и прекращает уголовное дело и преследование, дело может окончиться и мировым соглашением по воле такого обвинителя.

Существует большое число так называемых публичных дел, где отсутствует участник-потерпевший. Например, дела о незаконном обороте наркоты. Но фактически и здесь потерпевшая сторона существует. Потерпевшим должно считаться общество в целом – то есть государство, от его имени как раз и выступает прокуратура и следствие. Да только отчего-то государство аналогичным с просто гражданами образом не признают пострадавшим в установленным порядком. И это странно. Рассуди: Государство – это, кроме пространств и территорий, народ, толпа. Толпа – это все и никто конкретно. Государство не может претерпевать или страдать. А нет конкретного потерпевшего – нет и преступления, так как интересы общества – это фантазм.

Если потерпевший в результате преступления погиб, допустим, в случае его убийства, факт его смерти позволяет передать (делегировать) его права и обязанности одному из близких родственников. Такой потерпевший может одновременно являться и потерпевшим ввиду причинённого и ему морально-материального вреда, в том числе по причине утраты близкого человека.

Участие потерпевшей стороны изначально считается, подразумевается обвинительной. Всё верно. Потерпевший пострадал от посягательств и, значит, вправе рассчитывать на справедливое возмещение своим утратам, добиваться восполнения ущерба и вреда, требовать наказания виновных всеми допустимыми законом способами. Логично ожидать, что потерпевший будет выступать против тебя и достаточно агрессивно. Это будет соразмерно его лишениям и обычным чувствам мщения. Его активность в процессе, при собственной процессуальной мало– безграмотности и направленность всех его настроений только супротив тебя наверняка будет подогреваться гос. обвинителем, адвокатом-представителем, а то и самим судом. Прокурор, хотя формально и призван равно охранять права и интересы обоих сторон в процессе, то есть и стороны защиты, в действительности основное внимание уделяет интересам обвинения, с частности, пострадавшей стороне, и старается, во всяком случае, влиять, регулировать участие потерпевшего в общем русле позиции обвинения. Чтобы все участники одной этой стороны выступали общим фронтом и согласованно.

Но случаются исключения: полная пассивность потерпевшего или его фактический переход на сторону обвиняемого, сопереживание судьбе последнего. А всё потому, что потерпевшие в большем их числе – простые обыватели, и им, в отличие от должностных властителей, не чужды нормальные человеческие чувства: совесть, честность, сострадание, милосердие, ну и корысть, конечно… Мнение потерпевшего, в том числе о мере наказания, обязательно учитывается. И этот фактор должен влиять на решение суда. Естественно в разумных пределах, когда, например, не вправе мы ожидать полной безнаказанности за особо тяжкие деяния. Ну а на мнение потерпевшего вполне можно повлиять и в пользу защиты. Только без всякой злонамеренности и обмана. Не забывай о присутствии у каждого человека эмоций и интуиции. Когда потерпевший почувствует фальш с твоей стороны, эффект от усилий будет не только обратный, но и более разрушающий.

Этого, противоборствующего тебе участника-обвинителя опасаться следует в наименьшей степени. Да, у потерпевшего много прав и негласных преимуществ, позволяющих ему добиваться твоего осуждения и наказания.

Но он явно не способен вовремя и правильно, тактически обдуманно воплощать свои права и правила производства, больше полагается на прокурорских. Даже при подсказках, консультациях прокурора или адвоката, отсутствие знаний и опыта сковывают его активность. Чаще всего они только поддакивают обвинителям и доверяют усмотрениям суда (а эти уж усмотрят!). И вот последней такой позиции потерпевших следует всевозможно препятствовать, так как это твоим недругам ручонки развязывает, распоясывает их. А через ручонки и пояски те – всё плети да кандалы расправные против тебя.