Текст бизнес-книги "Все великие о государстве и праве: катехизис юриста"

Автор книги: Юрий Скуратов

Раздел: Юриспруденция и право, Наука и Образование

Братья Гракхи

Братья Гракхи – два известных древнеримских реформатора.

Тиберий Семпроний Гракх (ок. 163 г. до н. э. – лето 133 г. до н. э.) – древнеримский политический деятель, старший брат Гая Гракха, народный трибун (в должности с 10 декабря 134 г. до н. э. и до смерти).

Гай Семпроний Гракх (153–121 гг. до н. э.) – древнеримский политический деятель, народный трибун, младший брат Тиберия Гракха.

По матери (Корнелии, дочери Сципиона Африканского) братья Гракхи примыкали к знатному и просвещенному кругу Сципионов, центру греческих идей и образованности, в котором обсуждались вопросы политического, экономического и социального

характера в применении к существующему строю Римской республики. Женитьба обоих братьев на аристократках еще более скрепила их связи с влиятельной в политическом мире средой. Воспитанием своим и высокими стремлениями братья Гракхи обязаны матери, женщине благородной и просвещенной.

Тиберий Семпроний Гракх участвовал в Третьей Пунической войне и осаде Нуманции. Вскоре после вступления в должность народного трибуна в декабре 134 г. до н. э. он выдвинул проект масштабной аграрной реформы, предполагавшей ограничить пользование общественной землей (ager publicus) крупнейшими арендаторами. Излишки земли, возвращенные в государственную собственность, он предложил разделить между беднейшими крестьянами, чтобы поддержать социальную базу римской армии и ограничить люмпенизацию населения. Цель реформы Гракха заключалась не в том, чтобы создать благополучие бедным, но в том, чтобы в лице их получить для государства боеспособную силу. Это была его главная ошибка. Он думал о существенной пользе, которая при достижении его цели могла быть принесена Италии, Гракх не думал о трудности своего предприятия.

Решительными действиями Тиберий преодолел сопротивление многочисленных оппонентов, в начале 133 г. до н. э. добился утверждения закона и организовал комиссию по перераспределению земли, которую и возглавил. Дальнейшие его действия – передача наследства пергамского царя аграрной комиссии и попытка переизбрания на второй срок – были нарушением сложившихся конституционных традиций и, возможно, прямых законодательных запретов, что привело к падению его популярности и усилению оппозиции. Во время выборов трибунов на следующий год группа сенаторов и их сторонников убила Тиберия и множество его соратников.

В 123 г. до н. э., спустя 9 лет после гибели Тиберия Гракха, Гай Гракх был избран трибуном. Важнейшие законы Гая Гракха объединяли против аристократии все остальные классы населения:

1. Хлебный закон (lex frumentaria) о дешевой продаже хлеба бедным гражданам, жившим в Риме.

2. Дорожный закон (lex viaria) о прокладке в Италии новых дорог для облегчения сношений мелких землевладельцев, появившихся благодаря аграрному закону Тиберия Гракха.

3. Судебный закон (lex judiciaria), по которому в списки судей, в которые прежде заносились только сенаторы, включены были также и всадники в равном с сенаторами числе. Вровень с этим законом идет закон товарища Гракха по трибунату Ацилия Глабриона (lex repetundarium), по которому в делах о злоупотреблениях провинциальных правителей и вымогательстве судьями могли быть только всадники, а не сенаторы.

4. Военный закон (lex militaris), который облегчал беднякам военную службу: стоимость военного обмундирования не вычиталась из солдатского жалованья.

5. Закон, по которому было предложено основание новых земледельческих колоний на севере Африки (Юнония).

Все эти законы должны были обеспечить Гаю Гракху прочное большинство в народном собрании, деятельную защиту и помощь со стороны городского пролетариата, сельского населения и всаднического сословия. Еще двумя законами (lex de provinciis consularibus и lex de prov. Asia a censoribus locanda) прямо ограничивался произвол сената в раздаче провинций для управления.

Одним из важнейших источников, освещающим деятельность братьев Гракхов, можно считать труд древнего историка Аппиана “Гражданские войны”. В “Гражданских войнах” Аппиан довольно рельефно обрисовал деятельность Гая Гракха. Он утверждал, что Гай боролся не только за реформы, которые позволили бы ослабить социальное напряжение и выйти из кризиса, как это делал Тиберий, но и уделял серьезное внимание личной борьбе против сената. Аппиан единственный из древних историков, кто говорит об этом и придает данному вопросу большое значение. Ценность “Гражданских войн” как источника очень велика, так как Аппиан при написании пользовался трудами римских историков и передавал события сравнительно точно.

Описание деятельности Гая Гракха мы можем найти и у Плутарха в “Сравнительных жизнеописаниях”. Здесь младший Гракх предстает в совершенно ином свете, чем у Аппиана. “Он, скорее, по необходимости, чем по доброй воле, вмешивается в политические дела”, – говорит Плутарх, который подробно освещает реформы Гая Гракха, при этом не скрывая своей симпатии к нему. Плутарх всячески подчеркивает, что все свои реформы Гай проводит исключительно для блага народа и процветания государства. Так, из “Жизнеописаний” мы узнаем, что Гай был выбран вторично народным трибуном, причем, со слов Плутарха, “единственно из преданности народа, ибо сам об этом не просил и даже не заговаривал”. Плутарху принадлежит очень ценное описание его личности.

Вопросы, связанные с деятельностью Гая Гракха, нашли отражение в трудах Веллея Патеркула “Римская история”, где он достаточно тенденциозно освещает деятельность Гракха, отмечая, что Гракху зачем-то понадобилось лезть во власть, когда и без нее он мог бы жить прекрасно и быть всеми уважаемым мужем, объясняя это желание или местью за брата, или желанием узурпировать власть. Патеркул выражает недовольство деятельностью Гая: “Не оставил ничего в покое и мире, незатронутым, ничто не сохранил в прежнем состоянии”. Более того, он даже считает Гая Гракха нарушителем общественного спокойствия. В то же время Патеркул в чем-то дополняет Аппиана и Плутарха, поэтому значение его произведения как источника по данной теме неоспоримо.

Еще один автор, Павел Орозий, и вовсе обвиняет обоих братьев в мятеже, нисколько не касаясь сути реформ и их возможной пользы. Много внимания деятельности Гракхов уделили отечественная и иностранная историография. Интереснейшие рассуждения содержатся в труде Р. Ю. Виппера “Очерки истории Римской империи”. Виппер оценивает движение Гракхов как революционный фактор римской истории в эпоху, когда народные массы впервые пробуждаются к политической жизни. Исследователь считает, что в Риме существовали три партии: нобилитета, реставраторов крестьянства и всадников. По его мнению, борьба между собой двух последних партий, принадлежащих к “демократической оппозиции”, стала причиной дела Гракхов.

Вопросы деятельности Гая были подняты С. И. Ковалевым. Он приводит свое объяснение расхождений в сведениях Аппиана и Плутарха в важных для нас деталях судебной реформы, проведенной младшим Гракхом после повторного избрания его народным трибуном. Аппиан утверждает, что суд целиком был передан представителям всаднического сословия, тогда как Плутарх упоминает только о частичном введении в судебные коллегии. Ковалев указывает, что Плутарх повествует о первом варианте закона, когда Гай хотел ограничиться умеренной реформой. Когда же Гракх встретил отчаянное противодействие нобилитета, он придал судебному закону более радикальный характер. По закону о правах гражданства Ковалев указывает на двоякую связь этого вопроса с аграрной реформой. С одной стороны, только принадлежность к римским гражданам давала право на получение земельных наделов. С другой стороны, можно было смягчить раздражение италийских союзников реформой, дав им в виде компенсации гражданские права.

Политическая деятельность Тиберия Гракха длилась всего несколько месяцев, но своим реформаторским законопроектом он всколыхнул все римское общество и государство, дал толчок развитию бурных событий, которые Аппиан считал началом периода гражданских войн в римской истории.

После смерти Тиберия Гракха нарушилось сохранявшееся веками гражданское равновесие. Изначально в этом была повинна неуемная алчность богачей, но свою пагубную роль сыграли и противозаконные действия трибуна. Тиберий стал первооткрывателем эпохи беззакония, гражданских конфликтов и насилия в римском обществе.

Его брат Гай Гракх был целеустремленным, волевым, великолепным оратором и человеком действия. Избранный трибуном, Гай целенаправленно наносил удары по сенату, лишая его влияния и власти.

Он создал новую форму государственного управления, инициировал появление единовластия, чем подорвал республиканский строй в Риме. Беспорядки были неминуемы. Сенат так просто не отдавал власть, а у Гая не было могущественных союзников. Его сторонниками были крестьяне и городской плебс, которые отдать жизнь за своего вождя не были готовы.

Сенат при сложившейся ситуации решился на крайний шаг – уничтожить сторонников реформ. Гражданский спор решился пролитием крови.

* * *

Трудная экономическая и политическая ситуация в Римской республике много значила для братьев Гракх, но они умерли при реализации своих реформ. Римляне с благодарностью чтили память братьев Гракхов. Плутарх утверждал: “Народ открыто поставил и торжественно освятил их изображения и благоговейно чтил места, где они были убиты, принося в дар братьям первые плоды, какие рождали каждое из времен года; а многие ходили туда, словно в храмы богов, приносили жертвы и молились”.

Римские юристы

Большой вклад в развитие римской юриспруденции и в разъяснение принципов права внесли римские юристы. Вначале они выступали в роли своеобразных советников, к которым шли жители Рима перед тем, как начать какое-либо важное дело, например купить или продать землю.

Составление таких документов требовало специальных знаний. Право Древнего Рима имело строгий формальный характер. Неправильная форма документа и небольшая ошибка лишали данный акт юридической силы. В таких делах консультация юриста, точность заключаемой сделки имели для клиента большое значение. Ошибки в таком деле могли иметь пагубные и нежелательные последствия для участников сделки.

Римские юристы охотно сочетали теорию и практику, прекрасно знали правовые ситуации и конфликты. Они толковали право по смыслу, исходя из признания римских граждан равноправными по закону и справедливости.

Римская юриспруденция берет начало с практической деятельности юристов республиканского периода. Развитие экономики нуждалось в точной формулировке прав рабовладельцев. Появлялись разногласия между крупными и мелкими землевладельцами. Все это требовало помощи юристов для наилучшего урегулирования возникавших вопросов. В республиканский период их деятельность имела практический характер и выражалась в редактировании формальных актов, руководстве ведением судебных дел, даче советов.

Деятельность старых республиканских юристов выражалась прежде всего в толковании права. Так, путем толкования Законов XII таблиц были выработаны институты эмансипации (освобождения) детей от отцовской власти, наследования по закону и др. Путем толкования развилась большая часть институтов цивильного права.

В Древнем Риме занятие правом первоначально было делом понтификов – одной из коллегий жрецов. Ежегодно один из понтификов сообщал частным лицам позицию коллегии по правовым вопросам. Около 300 г. до н. э. юриспруденция освобождается от понтификов. Начало светской юриспруденции, согласно преданию, связано с именем Гнея Флавия. Будучи вольноотпущенником и писцом видного государственного деятеля Аппия Клавдия Цека, он похитил и опубликовал составленный последним сборник юридических формул, употреблявшихся по закону в процессе. Эта публикация получила название Jus civile Fla vianum (цивильное право Флавия).

В 253 г. до н. э. первый верховный понтифик из плебеев Тиберий Корунканий начал в присутствии учеников разбирать юридические вопросы и открыто высказывать свое мнение, положив тем самым начало публичному обучению юриспруденции.

В начале II в. до н. э. Секст Элий Пет, видный государственный деятель, дополнил сборник Флавия новыми исковыми формулами. Он опубликовал и другую книгу, в которой соединил Законы XII таблиц с комментариями юристов и исковыми формулами.

Марк Юний Брут

В середине II в. до н. э. значительный вклад в развитие юриспруденции, особенно гражданского права, внесли М. Манилий, П. Муций Сцевола и М. Юний Брут. Первый комментарий к преторскому эдикту написал Сервий Сульпиций Руф (консул в 51 г. до н. э.). Его ученик А. Офилий был автором многих книг по гражданскому праву и впервые составил подробный комментарий к преторскому эдикту. О частном и публичном праве писал ученик Офилия Элий Туберон.

Особого расцвета римская юриспруденция достигла в период принципата (I–III вв. н. э.), признаваемого классическим. Именно в это время частное право достигло высшего развития, что обусловливало широкое развитие деятельности юристов. Задачи, стоявшие перед юристами классической эпохи, отличались большой сложностью. Классовые противоречия все больше углублялись и обострялись, восстания рабов приняли такие формы и размеры, что весь рабовладельческий строй оказался в опасности и требовались чрезвычайные меры для обеспечения господства верхушки рабовладельческого класса. Беспрерывно росли и противоречия между различными группировками свободного населения.

Вместе с тем рост государственной территории, расширение торгового оборота, развитие и усложнение всех хозяйственных отношений вызывали необходимость соответствующих изменений правовой надстройки. Нужно было проявить гибкость и разрешать вновь возникающие вопросы в интересах господствующего класса в первую очередь в целях закрепления неограниченного права собственности рабовладельцев на рабов и права собственности на землю.

Классические юристы успешно справились со стоявшими перед ними задачами. Верные своему практическому направлению, они в своих кратких и весьма четких решениях отдельных казусов удовлетворяли новые запросы жизни в соответствии с интересами господствующего класса.

Авл Корнелий Цельз говорил: “Знать законы – это не значит держаться за их слова, но понимать их силу и значение (мощь)”[10]10
  Римское право: учебник ⁄ под ред. И. Б. Новицкого, И. С. Перетерского. М.: Юристъ, 2004. С. 21.


[Закрыть].

Многие выдающиеся юристы, работавшие в период от I в. до середины III в., совмещали теоретические знания и практику. Юрист начала принципата М. А. Лабеон, приверженец республиканских идей и новатор в области права, оказал продолжительное влияние на дальнейшее развитие юриспруденции. Он считается основателем юридической школы прокулианцев (названной по имени его ближайшего ученика Прокула). Политический противник Лабеона Капитон был основателем другой юридической школы – сабиньянской, которая названа по имени его знаменитого ученика Мазурия Сабина. Сабин был величайшим юристом I в. н. э., который комментировал цивильное право. Из школы прокулианцев вышли отец и сын Цельсы.

Юристы, являвшиеся представителями класса рабовладельцев, с успехом решали вопросы, связанные с закреплением прав собственника, составляли договоры.

В процессе толкования права юристы, особенно в сфере имущественных отношений и судопроизводства, дополняли, изменяли, а порой фактически отменяли устаревшие нормы и составляли новые. Творимое юристами право, по сути, было таким же источником, как и обычное право.

Многие ученые-правоведы отмечают высочайший уровень творчества римских юристов; их деятельность без всякого преувеличения можно назвать искусством.

Деятельность юристов по разрешению правовых вопросов включала: 1) respondere – ответы на юридические вопросы частных лиц; 2) cavere – сообщение нужных формул и помощь при заключении сделок; 3) agere – сообщение формул для ведения дела в суде. Причем юристы оформляли свое мнение по делу в виде письменного обращения к судьям или в виде протокола, который содержал запись устной консультации и составлялся при свидетелях. Опираясь на источники действовавшего права (обычное право, Законы XII таблиц, законодательство народных собраний, эдикты магистратов, сенатусконсульты и конституции императоров), юристы при разборе тех или иных дел интерпретировали существовавшие правовые нормы в духе их соответствия требованиям справедливости (aequitas) и в случае коллизий зачастую изменяли старую норму с учетом новых представлений о справедливости и справедливом праве (aequurn jus).

Подобная правопреобразующая (и нередко правообразующая) интерпретация юристов мотивировалась поисками такой формулировки предписания, которую дал бы в изменившихся условиях сам справедливый законодатель. Принятие правовой практикой новой интерпретации (прежде всего в силу ее аргументированности и авторитета ее автора) означало признание ее содержания в качестве новой нормы права, а именно нормы jus civile (цивильного права), которое охватывало также и обычное право, законодательство народных собраний, преторское право. Правопреобразующая деятельность юристов обеспечивала взаимосвязь различных источников римского права и содействовала сочетанию стабильности и гибкости в дальнейшем его развитии и обновлении.

Со второй половины III в. намечается упадок римской юриспруденции, в значительной мере связанный с тем, что приобретение императорами законодательной власти прекратило правотворческую деятельность юристов. Со времени Диоклетиана императоры, получив неограниченную законодательную власть, перестали давать юристам jus respondendi. Правда, положения юристов классического периода сохраняли свой авторитет и в новых условиях.

Из большого числа известных юристов классического периода наиболее выдающимися были Гай (II в.), Папиниан (II–III вв.), Павел (II–III вв.), Ульпиан (II–III вв.) и Модестин (II–III вв.). Специальным законом о цитировании юристов Валентиниана III (426 г.) положениям этих пяти юристов была придана законная сила. При разноречиях между их мнениями спор решался большинством, а если и это было невозможно, то предпочтение отдавалось мнению Эмилия Папиниана. Упомянутый закон признавал значение положений и других юристов, которые цитировались в трудах названных пяти юристов. К таким цитируемым юристам прежде всего относились Сабин, Сцевола, Юлиан и Марцелл.

Сочинения римских юристов стали важной частью кодификации Юстиниана (Corpus juris civilis), которая включала:

1) институции, т. е. освещение основ римского права для начального обучения (для этой части были использованы “Институции” Гая, а также работы Ульпиана, Флорентина и Марциана);

2) Дигесты (или Пандекты), т. е. собрание отрывков из сочинений 38 римских юристов (от I в. до н. э. – по IV в. н. э.), причем извлечения из работ пяти знаменитых юристов составляют более 70 % всего текста Дигестов;

3) Кодекс Юстиниана (собрание императорских конституций). Руководил всей этой большой кодификационной работой, в том числе и составлением Дигестов, выдающийся юрист VI в. Трибониан. Следует иметь в виду, что прежде всего именно собрание текстов римских юристов обеспечило кодификации Юстиниана выдающееся место в истории права.

Деятельность римских юристов была по преимуществу направлена на удовлетворение нужд правовой практики и приспособление действующих норм права к изменяющимся потребностям правового общения. Вместе с тем в своих комментариях и ответах по конкретным делам, а также в сочинениях учебного профиля (институции и т. д.) они разрабатывали и целый ряд общетеоретических положений. Правда, к формулированию общеправовых принципов и определений римские юристы подходили весьма осторожно, отдавая предпочтение детальной и филигранной разработке конкретных правовых вопросов и лишь на этой основе делая те или иные обобщения. Отсюда известное изречение “всякое определение опасно”, восходящее к положению юриста I–II вв. Яволена: “В цивильном праве всякое определение чревато опасностью, ибо мало случаев, когда оно не может быть опрокинуто”.

Такая осторожность в формулировке общих положений (правил, regulae) диктовалась также и тем, что подобные обобщения юристов (правила) приобретали значение общих правоположений (правовых норм, правил и принципов). Иначе говоря, непосредственное правовое значение теоретических формулировок было велико, что требовало большой предусмотрительности от юристов. Характерна в данной связи позиция Павла: “Правило – краткое выражение того, что есть; не из правила выводится право, а из существующего права – правило”.

На ранней стадии развития древнеримской правовой мысли право, согласно господствовавшим религиозным представлениям, выступало как нечто богоданное (теономное) и обозначалось термином jas. В отличие от fas (светское), человеческое право в дальнейшем получило наименование jus, под которым стали понимать право вообще, охватывающее как право естественное (jus naturale), так и все то, что в последующей истории правовых учений (но не в самой римской юриспруденции) начали называть позитивным (или положительным) правом, – обычное право, закон (lex), эдикты магистратов, решения сената (сенатусконсульты), право юристов, установления принцепсов, конституции императоров и т. д.

Признание реальности естественного права, включаемого в право вообще, и в то же время отсутствие в римском правопонимании специального понятия позитивного права (в качестве отрицания естественного права, его своеобразного противопонятия и т. п.) означало, что в трактовке римских юристов естественное право, как и всякое иное признаваемое ими право, относится к действующему праву, является его специфической составной частью (компонентом и свойством права вообще), а не только теоретико-правовой конструкцией и категорией, не только “чистым” понятием, внешним для норм и принципов фактически действующего права.

Это обстоятельство отчетливо проявляется в различных классификациях и определениях права, даваемых римскими юристами. Так, Ульпиан в своем ставшем классическим делении всего права на публичное (право, которое “относится к положению Римского государства”) и частное (право, которое “относится к пользе отдельных лиц”) отмечал, что, в свою очередь, “частное право делится на три части, ибо оно составлено из естественных предписаний, из (предписаний) народов, или (предписаний) цивильных”. Названные “части” – это не изолированные и автономные разделы права, а, скорее, взаимодействующие и взаимовлияющие компоненты и свойства, теоретически выделяемые в структуре реально действующего права в целом.

Взаимопроникновение различных составных моментов (“частей”) права, невозможность их “чистого” выделения из права в целом и резкого обособления подчеркивал и сам Ульпиан. “Цивильное право, – отмечал он, – не отделяется всецело от естественного права или права народов. Итак, если мы добавляем что-либо к общему праву или сокращаем из него, то мы создаем наше собственное право, то есть цивильное. Таким образом, наше право является или писаным, или неписаным, как у греков; из законов одни написаны, другие не написаны”.

Требования и свойства естественного права пронизывают не только цивильное право, но и право народов (jus gentium), которое означало право, общее у всех народов, а также отчасти и право международного общения. “Право народов, – писал Ульпиан, – это то, которым пользуются народы человечества; можно легко понять его отличие от естественного права: последнее является общим для всех живых существ, а первое – только для людей в их отношениях между собой”.

Тем самым право народов у Ульпиана предстает как часть естественного права, причем различие между ними проводится не по существу, не по их свойствам и качествам, а по кругу субъектов, подпадающих под их действие (все живые существа или только люди). Естественному праву, по Ульпиану, “природа научила всех живых существ, ибо это право присуще (не только) человеческому роду, но является общим всем животным, которые рождаются на земле, на море, а также птицам. Сюда относится сочетание мужчины и женщины, которое мы называем браком; сюда же – рождение детей, сюда же – воспитание; мы видим, что и животные, даже дикие, обладают опытом в этом праве”. Отсюда, в частности, ясно, что и в человеческом обществе такие институты, как брак, воспитание детей и т. д., согласно Ульпиану, тоже находятся в сфере действия присущего людям естественного права, что, разумеется, не исключает наличия также и соответствующих, отвечающих требованиям естественного права и конкретизирующих их норм цивильного права о семье, браке, воспитании и т. д.

Так обстоит дело и согласно взглядам юриста Гая. “Все народы, управляемые законами и обычаями, – писал он, – пользуются частью своим собственным, частью правом общим всем людям”. Причем это общее право, называемое им правом народов, в своей основе и по существу является естественным правом – “правом, которое естественный разум установил между всеми людьми”.

Идею взаимосвязи и единства различных составных моментов и свойств, присущих праву вообще, теоретически точней и четче, чем Ульпиан и Гай, выразил юрист Павел. В его трактовке вместо разных “частей” права (которые неизбежно ассоциируются с представлением об их внешнем, механическом обособлении друг от друга) речь идет о различных взаимосвязанных смысловых аспектах и характеристиках единого в целом права (и общего понятия права вообще). “Слово “право”, – пояснял он, – употребляется в нескольких смыслах: во-первых, “право” означает то, что всегда является справедливым и добрым, каково естественное право. В другом смысле “право” – это то, что полезно всем или многим в каком-либо государстве, каково и цивильное право. Не менее правильно в нашем государстве “правом” называется jus honorarium (преторское право)”.

Важно иметь в виду, что все эти различные “смыслы” одновременно присутствуют в общем понятии “право” (jus).

Включение римским юристами естественного права в совокупный объем понятия права вообще со всеми вытекающими отсюда последствиями соответствовало их исходным представлениям о праве как справедливом явлении.

“Изучающему право, – подчеркивает Ульпиан, – надо прежде всего узнать, откуда происходит слово jus (право); оно получило свое название от justitia (правда, справедливость), ибо, как превосходно определяет Цельс, право есть ars (искусство, практически реализуемое знание и умение), boni (добро) и aequi (равенство и справедливость)”.

Понятие aequi (и aequitas) играет существенную роль в правопонимании римских юристов и используется ими, в частности, для противопоставления aequum jus (равного и справедливого права) jus iniquum (праву, не отвечающему требованиям равной справедливости).

Aequitas, будучи конкретизацией и выражением естественноправовой справедливости, служила масштабом для корректировки и оценки действовавшего права, руководящим ориентиром в правотворчестве (юристов, преторов, сената, да и других субъектов правотворчества), максимой при толковании и применении права. Aequitas, этимологически означая равное и равномерное, в своем приложении к правовым явлениям в римской юриспруденции приобрела значение справедливости в специальном смысле (в смысле конкретизации понятия справедливости – justitia) именно потому, что понятие справедливости (justitia) как общий принцип права вообще и естественного права в особенности включает в себя, согласно воззрениям Платона, Аристотеля, Цицерона, стоиков, а под их влиянием также и римских юристов, момент равенства, соразмерности, эквивалентности (от aequi) в человеческих взаимоотношениях.

“Justitia (правда, справедливость), – отмечал Ульпиан, – есть постоянная и непрерывная воля воздавать каждому свое право”. Из такого общего понимания правовой справедливости Ульпиан выводил следующие, более детальные “предписания права”: “жить честно, не чинить вреда другому, каждому предоставлять то, что ему принадлежит”. В соответствии с этим и юриспруденцию он определял как “познание божественных и человеческих дел, знание справедливого и несправедливого”.

Сформулированное здесь требование “воздавать каждому свое право” – основной принцип естественного права в толковании не только римских юристов, но и многочисленных предшествующих и последующих представителей естественноправовой доктрины. Нормы jus aequurn (в их противопоставлении к jus iniquum) как раз и представляют собой реализацию требований justitia (правды и справедливости), конкретно-определенное преломление и выражение принципа естественного права (и в то же время права вообще) применительно к изменчивым обстоятельствам, потребностям и интересам реальной жизни данного народа в соответствующее время.

В целом для правопонимания древнеримских юристов характерно постоянное стремление подчеркнуть не только аксиологические (ценностные) черты права, но и присущие понятию права качества необходимости и долженствования. Причем оба эти аспекта тесно связаны в определенное единство справедливого права.

Показательно в этом отношении, в частности, следующее мнение Павла: “Говорится, что претор высказывает право, даже если он решает несправедливо: это (слово) относится не к тому, что претор сделал, но к тому, что ему надлежало сделать”.

Следовательно, здесь справедливость (и соблюдение ее требований) выступает в качестве необходимой конституирующей черты и свойства права, адекватного своему названию и понятию. Без соответствия справедливости право, в нашем случае преторское, дисквалифицируется в качестве aequum jus и предстает уже как jus iniquum. Данное соответствие выступает, таким образом, как необходимый момент самого понятия права вообще.

Эти требования, согласно воззрениям древнеримских юристов, распространяются на все источники права, в том числе и на закон (lex). Отсюда и характерное для многих определений закона, даваемых римскими юристами, подчеркивание ценностносодержательного, идеально-должного, необходимо-разумного и общезначимого свойства закона (а не просто его формальнопроцедурная дефиниция в качестве принудительного акта определенного органа).

Так, Папиниан дает следующее определение закона: “Закон есть предписание, решение мудрых мужей, обуздание преступлений, совершаемых намеренно или по неведению, общий обет государства”. На более абстрактном языке последующего времени можно сказать, что в приведенном определении закона затрагиваются, в частности, такие его черты, как общеимперативность, разумность, социальность (антикриминальность), общегосударственный характер (и в смысле наделенности закона государственной защитой, и в смысле обязанности соблюдения закона и его святости для самого государства).