Текст бизнес-книги "Суд присяжных: последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными: стратегия и тактика защиты"

Автор книги: Алексей Барановский

Раздел: Юриспруденция и право, Наука и Образование

Затраты сил и средств на работу, а точнее борьбу, в суде присяжных несопоставимы с затратами при рассмотрении дела в обычном суде с профессиональным судьей. И причина здесь далеко не обязательно в «аппетитах» адвокатов, берущихся за такие дела. Конечно, среди адвокатов не так уж много специалистов по судам с присяжными, а дефицит таких специалистов приводит и к повышению расценок. Но дело еще и в том, что суд присяжных обычно проходит по весьма плотному графику, что объясняется естественным желанием суда не допустить развала коллегии присяжных заседателей по причине затяжки рассмотрения дела. Это исключает для адвоката возможность полноценно участвовать в каких-то параллельных процессах. С учетом же того, что объем работы по делам присяжных часто бывает значителен, порой возникает необходимость в привлечении к процессу нескольких адвокатов, представляющих интересы одного подсудимого.

Однако, самое главное, что в ходе работы в суде присяжных – коллегию можно и нужно убеждать в своей правоте, а это требует куда более обширной и тонкой работы с доказательственной базой, чем «отстреляться по бумажке» перед профессиональным судьей, который тебя скорее всего и не слушает. Необходимо изыскивать и предъявлять присяжным свои доказательства, своих свидетелей, свои заключения специалистов.

Если в обычных процессах судьи даже могут иногда пойти навстречу защите и направить необходимые запросы или вызвать требующихся защите свидетелей, здраво полагая, что все эти доказательства все равно будут в приговоре проигнорированы, то в суде присяжных суд часто не только не помогает, но и наоборот мешает стороне защиты осуществлять свои функции, отказывая в приобщении доказательств или допросе явившихся свидетелей. Суд и прокуратура в этом случае составляют прямо-таки идеальный дуэт…

Так по делу саранского бизнесмена Юрия Шорчева был эпизод, когда приглашенный стороной защиты специалист стал давать показания, опираясь на собственные записи, в которых были отражены некоторые из фактов дела им проанализированные. Судья в этот момент стал вести себя несколько оголтело. Так первым делом он заявил, что специалист (которого он сам согласился допросить в качестве свидетеля) не имеет права пользоваться при даче показаний своими записями. А когда возник спор о праве свидетеля пользоваться собственными черновиками, председательствующий и вовсе объявил перерыв и, забрав у свидетеля (между прочим без его разрешения) записи, скрылся в совещательной комнате. Буквально тут же один из прокуроров выбежал из зала суда типа подышать свежим воздухом, а вернулся аккурат за полминуты до выхода судьи с перерыва. Ну и конечно, когда в продолжившийся полемике о праве свидетеля на использование своих записей при даче показаний, прокурор привел ряд аргументов по содержанию этих самых, отобранных судьей у свидетеля, записей – этому уже никто не удивился…

Так что еще раз повторю – нет таких нарушений, на которые бы не пошли отдельные судьи в своем желании получить обвинительный вердикт.

В результате затраты сил, средств и денег на суд присяжных оказываются существенно выше, чем затраты на обычный суд. Либо отсутствие этих необходимых для комплексной защиты затрат снижает эффективность защиты в целом. Более того, порой эти затраты могут служить основанием для обвинения стороны защиты в подкупе свидетелей и фальсификации доказательств. Так, в ходе процесса в отношении предполагаемых убийц полковника Буданова, сторона защиты – в лице адвоката Мурада Мусаева (во всяком случае, по его версии) вынуждена была финансово обеспечивать вызов свидетеля из другого города. В итоге, адвоката Мусаева обвинили в подкупе свидетеля. Вопрос: почему суд отказался оплачивать поездку свидетеля защиты из другого города – перед следствием, видимо, даже не вставал. Таким образом, необходимо не только нести затраты, но и делать это таким образом, чтобы не дать возможности обвинению и суду трактовать их как подкуп. Так, заключая договора со специалистами на проведение тех или иных исследований, я в обязательном порядке прописываю гарантии финансовой независимости специалиста и, прежде всего, гарантию оплаты данного заключения вне зависимости от его содержания и выводов. Это несколько уменьшает возможности для маневра суда по признанию полученного таким образом доказательства недопустимым и недостоверным, хотя конечно и не на сто процентов…

Подготовка доказательств защиты, кроме того, требует учитывать необходимость их наглядности и понятности, поскольку присяжные увидят их на суде фактически один единственный раз. Соответственно этот единственный раз должен им хорошо запомниться. Если специалист изготавливает схемы или таблицы, подлежащие демонстрации присяжным заседателями, то они должны быть крупными, четкими и понятными. Без лишних деталей, но и без упущений или неточностей. Если предъявляется ответ на адвокатский запрос, то его суть должна быть разъяснена и понятна любому человеку без профильного образования. Если в суд приводят свидетелей защиты, свидетели должны быть подготовлены должным образом в том смысле, чтобы они не просто могли сообщить необходимые сведения по делу, но и делали это четко, громко и убедительно.

Вообще, говоря о финансовой стороне процесса с участием присяжных, невольно напрашивается аналогия с уличными мошенниками. Есть такой способ мошенничества, когда преступники под различными предлогами проводят «аукцион» между двумя гражданами – «лохом» и «подсадным». Главное условие – тот, кто предложит большую сумму денег, тот и выигрывает, забирая не только приз, но и деньги оппонента. Все замечательно, но только «лох» торгуется своими деньгами, а «подсадной» – деньгами «лоха», которые ему незаметно передает «аукционер». В итоге перебить ставку «подсадного» невозможно даже теоретически. Вот с судом присяжных примерно так же. Подсудимый оплачивает расходы из своего кармана, а прокурор из казны, т.е. из карманов налогоплательщиков, т.е. опять-таки из кармана в т.ч. и подсудимого…

Конечно, далеко не каждое дело в суде присяжных требует значительных затрат. Однако предварительно лучше все равно прикинуть примерные расходы на судебный процесс с присяжными. Определить их исходя из возможных сроков рассмотрения дела, объема и специфики доказательств, которые планирует изыскать и представить в судебное заседание защита и т. д.

Кстати говоря, еще одним заблуждением является мнение, что суд присяжных занимает значительно больше времени, чем суд с профсудьей. Это именно заблуждение. Да, конечно, одно или несколько заседаний будут посвящены отбору присяжных, выше вероятность того, что кто-то из присяжных может заболеть и суд, не желая попусту «расходовать» запасных присяжных, может отложить заседание. Однако, необходимо учитывать, что одним из самых неприятных для судьи явлений является распад коллегии, ведь в этом случае все начнется заново. Это обстоятельство и служит стимулом для судьи подстегивать ход процесса, проводить заседания как можно чаще и длиннее, чем в обычных процессах.

В процессе может сложиться ситуация, когда полурассмотренное дело могут начать слушать заново. Такое произойдет в случае роспуска коллегии присяжных (например, если суд уверен в вынесении коллегией оправдательного вердикта, а уж процессуальная зацепка найдется) или в случае выхода из коллегии людей и ее сокращение менее чем до 12 человек. В частности, так и произошло в ходе рассмотрения в Мосгорсуде дела И. Сутягина, обвинявшегося в госизмене. Первая коллегия присяжных развалилась (но есть мнение, что развалиться ей помогли), после чего была набрана вторая коллегия, в которой «неожиданно» оказалось несколько отставных разведчиков. Аналогично, в 2013 году «развалилась» первая коллегия присяжных и по делу об убийстве Анны Политковской. Причем произошло это при весьма загадочных обстоятельствах, поскольку в один день из дела выбыло сразу 3 присяжных заседателя, в результате чего в коллегии осталось 11 человек… С делом саранского бизнесмена Юрия Шорчева произошло то же самое – после почти трех лет судебных слушаний, сторона обвинения и суд вынуждены были развалить коллегию присяжных заседателей непосредственно после вынесения заседателями вердикта, поскольку тот был оправдательный. В итоге, дело начали слушать заново, со стадии отбора присяжных…

Наконец, следует помнить, что оправдательные приговоры по делам с присяжными (да в принципе и без них) вышестоящие инстанции отменяют гораздо чаще, чем обвинительные, хотя оспариваемые нарушения могут совпадать полностью. В результате подсудимый втягивается в еще один процесс. Так по уже упомянутому делу Ульмана было четыре процесса, по делу Аракчеева-Худякова и делу о покушении на Чубайса – три и т. д.

Возвращаясь к адвокатам. Полагаю, нет необходимости объяснять и доказывать различные требования к адвокату в том или ином процессе. Так вот, следует сказать, что в ряде случаев отсутствие у вас адвоката, умеющего работать с судом присяжных, должно уже само по себе быть основанием по которому следует отказаться от такой формы судопроизводства. И речь в данном случае не только о профессиональных знаниях и навыках, но и об общих личных качествах.

В числе личных качеств, которые совершенно необходимы адвокату в суде присяжных можно назвать следующие.

Стрессоустойчивость

Несколько ниже мы будем подробно разбирать такое явление, как внепроцессуальный конфликт в суде с участием присяжных заседателей. Пока же необходимо заметить, что процесс с присяжными, как правило, требует от адвоката куда большего напряжения сил и нервов, нежели процесс с профсудьей. Здесь свою роль играет и противодействие судьи и прокурора, и необходимость постоянно «быть в тонусе», оперативно реагируя на меняющуюся по делу обстановку, показания свидетелей и демонстрируемые документы, необходимость быстро (а порой и молниеносно) принимать правильные решения, а также обязанность отслеживать значительный объем дополнительных факторов (в том числе реакцию подзащитного, других участников процесса и присяжных заседателей). При этом еще нужно не допускать действий или высказываний (в том числе со стороны подзащитного), которые могут вызвать у присяжных негативное отношение к защите или недоверие к ее позиции… Вот только некоторые первоочередные задачи адвоката, которые он должен реализовывать в процессе с присяжными в режиме реального времени. Наконец, необходимость действовать на глазах зрителей – присяжных – то есть по сути посторонних лиц, это само по себе может оказывать на адвоката серьезное давление (своего рода боязнь сцены). В общем, все это требует от адвоката изрядной стрессоустойчивости, которая должна быть тем больше, чем конфликтнее протекает процесс.

Хорошая дикция и громкость голоса

Да, не удивляйтесь, иногда возникают ситуации, когда прокурора или судью остается только перекрикивать, чтобы донести до присяжных свою позицию. И пусть суд объявляет за это замечания и грозит удалениями – порой овчинка стоит выделки. Также нельзя забывать и о том, что суд с присяжными, как правило, требует достаточно большого и просторного зала, а значит надо говорить так, чтобы вас было слышно везде. Иногда судьи идут на откровенный саботаж работы защиты в том числе ограничивая ее в использовании штатных звукоусилительных средств в зале суда. Поэтому будьте готовы говорить громко и внятно. Необходимо ли защитнику в процессе с присяжными знание законов? Безусловно. Но оно значительно обесценивается, если защитник элементарно не может донести это свое знание до участников процесса и, прежде всего, присяжных.

Скорость реакции и умение импровизировать

Следующее, по порядку, но не по значению качество, которым должен обладать адвокат для работы с судом присяжных – это скорость реакции. Суд с участием присяжных заседателей – это наполовину импровизации и случайности. Требуется умение быстро и адекватно среагировать на калейдоскопически меняющуюся ситуацию в суде. Реагировать на выпады обвинения, на решения судьи и заявления свидетелей необходимо немедленно, мгновенно! Помните, что суд присяжных – это не только судебный процесс, но и отчасти спектакль, где главными зрителями являются сами заседатели.

Здесь, на мой взгляд, лучше всего проиллюстрировать заявленный тезис, конкретными примерами. Так, в частности, в одном из дел имел место случай, когда председательствующий, создавая защите невыносимые условия прений, заявил, что объявит перерыв после рассмотрения очередного эпизода (а говорить там оставалось еще минут на тридцать). Что ж, пришлось заявить, что рассмотрение этого эпизода окончено, а после перерыва, неожиданно «вспомнил», что имею еще дополнения к этому эпизоду…

В другом процессе свидетель, давая показания, фактически опроверг ими свои же, крайне выгодные для обвинения показания, данные на предварительном следствии. Естественно, что стороне защиты надо было надежнее зафиксировать этот факт, а вот председательствующему нужно было спасать обвинение любыми (пусть и спорными с точки зрения закона) способами.

Защита: Какие показания являются истинными, те, которые вы давали на предварительном следствии или в суде?

Судья: Снимается вопрос, присяжные сами будут решать, какие из них истинные.

Защита: Каким показаниям следует верить?

Судья: Снимается вопрос, присяжные сами разберутся.

Защита: Какие показания соответствуют действительности?

Судья: И этот снимается, это компетенция присяжных решать, что соответствует действительности, а что нет.

Ситуация складывалась критическая. У защиты элементарно не было возможности «застолбить» достигнутый результат.

Защита: Свидетель, на каких показаниях вы настаиваете, на тех, что были даны на следствии или в суде?

Судья: Эээ….

Свидетель: На тех, что даны в суде.

Или часто адвокату приходиться реагировать на действия прокурора. Допрашиваем засекреченного «свидетеля».

Защита: Скажите пожалуйста, вы попросили вас засекретить, чтобы сподручнее было оговаривать подсудимого?

Свидетель: Ну…

Прокурор: Я протестую, прошу снять вопрос, сторона защиты оказывает недопустимое воздействие на присяжных!

Защита: Свидетель, можете не отвечать на вопрос, за вас это уже сделал прокурор.

Последующий крик председательствующего и прокурора о недопустимости давления на присяжных только придает лоск произошедшему. Даже несколько дремавших на тот момент присяжных понимают, что «засекреченный» свидетель поет под дудку прокурора и, соответственно, верить ему нет ни малейшего повода.

А в некоторых случаях в интересном положении оказываются и судьи…

Крайне напряженное судебное заседание. Судья беспределит, защита активно возражает.

Судья: Что вы мне тут Майдан устраиваете?!

Защита: Хорошо, пусть вы будете считать приходящее Майданом, я даже не против, если вы будете персонально меня считать митингующим на Майдане народом, ну а вы тогда в этой ситуации кто?

Наконец, скорость реакции и умение импровизировать становятся всесокрушающим оружием защиты при достаточной внимательности к деталям.

В ходе процесса в отношении группы «скинхедов» прокурор, чтобы усилить негативное отношение присяжных к подсудимым, решил продемонстрировать присяжным заседателям содержимое компьютера одного из подсудимых. Естественно, что для демонстрации он выбрал исключительно те материалы, которые укладывались в версию обвинения о наличии у подсудимого радикальных националистических взглядов.

На большой экран в зале суда проецируется изображение с монитора компьютера. Прокурор перебирает каталоги на дисках компьютера и «выуживает» те, что подходят по названию. Интересуют его прежде всего картинки. Вот свастика, вот немецкий орел, вот дюжий арийский воин с мечом, вот солдат в приплюснутой каске, правда, картинка развернута на бок, но ничего, прокурор нажимает на нужную кнопку и картинка переворачивается как надо, вот Железный крест на орденской ленте, вот еще что-то… Картинка за картинкой, папка за папкой, вдруг из рядов защиты раздается голос одного из адвокатов:

– А что это там за дата изменения файла?

На проекционном экране файлы компьютера отображались в табличном варианте: название файла, а затем его технические данные – размер, дата создания, дата изменения… Вот к этой дате один из адвокатов и присмотрелся, а там… Получается, что этот файл вчера кто-то и зачем-то изменял. Остальные адвокаты тоже моментально включаются в бой.

– Фальсификация!

– Что вы там в этих картинках перерисовывали?

– Давайте теперь все файлы проверим!

Еще несколько файлов тоже оказываются измененными за день до сегодняшнего заседания.

Прокурор, как загипнотизированный (еще бы, такой удар!) исполняет все указания, исходящие со стороны защиты, прокручивая вниз таблицу с файлами.

– Так, чуть ниже, еще чуть-чуть… Ага, еще один измененный файл! Теперь еще ниже…

Первым в себя приходит судья.

– Объявляется перерыв. Присяжным просьба выйти в совещательную комнату.

В голосе судьи проскакивают нотки, указывающие на его паническое состояние.

Присяжные уходят, но накал ситуации не спадает. Адвокаты продолжают давить на обвинение. Председательствующий объявляет перерыв до следующего дня.

Следующее судебное заседание начинается с допроса специалиста. За трибунку встает какой-то парень, явно чувствующий себя не в своей тарелке. Обвинение представляет его как специалиста в компьютерной технике, сообщает о его образовании и месте работы. Суть показаний сводится к тому, что изменить время изменения файла можно умышленно, а если это никто не делал специально, то это могут быть последствия деятельности компьютерных вирусов.

– Что это за вирусы, как называются, кем разработаны? – начинает задавать вопросы защита.

– Ну, я сейчас не смогу ответить, нужно посмотреть по справочникам, – выдавливает из себя «специалист».

– Хорошо, вы такие вирусы на исследуемом компьютере обнаружили?

– Нет, ну я его не осматривал, это специальные программы нужны, ну и вообще может быть вируса там уже нет.

– Аааа… Ну-ну, – теряет к нему интерес сторона защиты.

Присяжные смотрят на «специалиста» кто с иронией, кто со смесью брезгливости и сочувствия, ну знаете, так обычно на раздавленных лягушек смотрят. От прокурорско-судейской самоуверенности уже и следа не осталось. Нет, конечно они старательно пытаются ее имитировать, но получается неубедительно. В их глазах читается желание поскорее забыть об этом инциденте. Это поле боя целиком осталось за защитой.

Меня же этот допрос «специалиста» с рассказами о неких «компьютерных вирусах» неизвестно зачем изменяющих даты изменения файлов изрядно развеселил. Причем не столько несуразной версией обвинения, сколько совершенно сюрреалистичной глупостью и прокурора, и судьи, и их доморощенного «специалиста».

Еще в прошлом судебном заседании до меня дошла вся суть произошедшего. Конечно, же ни о какой фальсификации тут речи не шло (хотя выглядело это именно так). Дело в том, что когда прокурор демонстрировал присяжным картинки из компьютера и переворачивал некоторые из них в надлежащем ракурсе (по горизонтали / вертикали), он на невинный вопрос программы «Сохранить изменения? Да. Нет.» – отвечал «Да». Правда, остается вопрос про вчерашний день… Что ж, возможно, готовясь к заседанию, прокурор уже неосторожно поворочал туда-сюда картинки у себя в кабинете.

Профессиональная смелость и готовность к разумному риску

Появление данного пункта – еще одно следствие высокого уровня конфликтности процесса с участием присяжных заседателей. В ряде случаев складывающаяся по делу с присяжными ситуация требует от адвоката принятия смелых, нестандартных решений, провоцирующих или существенно обостряющих конфронтацию защиты со стороной обвинения и председательствующим. От адвоката требуется увидеть такие ситуации, увидеть варианты своих действий, просчитать возможные плюсы и минусы, и в итоге реализовать намеченный сценарий.

Как следствие – адвокат встает перед выбором: либо отказаться от реализации рискованного, но эффективного приема защиты, либо реализовать его, рискуя навлечь на себя гнев прокуратуры, суда и стать объектом их процессуального и внепроцессуального давления. Речь здесь идет о достаточно широком спектре давления на адвоката – от направления частного представления в Адвокатскую палату (для привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности) и до удаления адвоката из процесса. Вообще, чем эффективнее работает адвокат по делу, тем более радикальные средства пытается применить обвинение и суд для его нейтрализации. Апофеозом борьбы обвинения и защиты являются случаи возбуждения уголовных дел в отношении адвокатов под самыми разными предлогами. Обычно в суде с профсудьей до этого не доходит, поскольку любые аргументы адвоката профсудья может просто игнорировать, но вот присяжные их игнорировать не станут, а значит – война на «уничтожение».

Так что следует понимать, что адвокат в суде присяжных – это вторая (после подсудимого) мишень для обвинения. В настоящее время уже известен ряд случаев, когда над адвокатом учиняют или пытаются учинить расправу за излишне эффективную деятельность… В частности, такому прессингу подвергался уже, к сожалению, покойный адвокат Паршуткин В. В. (известный, своими успехами именно в работе с судом присяжных). У него несколько лет назад нежданно-негаданно был проведен обыск в связи с работой по резонансному делу Лысенко:

«Паршуткин не считает связь обыска и его участия в процессе Лысенко «притянутой за уши». В том, что это именно давление, он уверен: «Они всегда такими методами действуют, это традиционная схема. В крупных резонансных делах, в которых я участвую, такие вещи происходят всегда. Когда наступает решительный момент – представление доказательств защиты, прение сторон – все это обычно и начинается…».

Источник: http://www.vzsar.ru/news/2013/09/20/advokat-parshytkin-zayavil-o-vnezapnom-obyske-v-ego-dome.html

Еще одним известным случаем давления на защитника посредствам силовых органов являются уже упоминавшиеся злоключения адвоката М. Мусаева при работе по делу об убийстве полковника Буданова:

«В начале ноября в отношении адвоката Мурада Мусаева возбудили сразу два уголовных дела. Как считает следствие, Мусаев, защищавший Юсупа Темерханова, предполагаемого убийцу бывшего полковника Юрия Буданова, подкупил двоих свидетелей. Они якобы должны были дать ложные показания в суде, выгораживающие Темерханова. В СК также уверены, что Мусаев пытался «принудить коллегию присяжных к вынесению вердикта, оправдывающего Темерханова».

Источник: https://lenta.ru/articles/2013/11/14/musayev/

Можно еще упомянуть и уголовное дело в отношении адвоката Бориса Кузнецова, обвиненного в 2007 году в разглашении государственной тайны… Словом, этот список можно еще долго продолжать, однако полагаю, тенденция и так ясна.

Профессиональный опыт

Для эффективности адвокату необходим опыт, причем не опыт работы «с уголовными делами вообще», а именно с судом присяжных. Слишком специфическая это форма судопроизводства, чтобы, посидев в обычном процессе, считать, что справишься и с присяжными.

Да, и у меня когда-то было первое дело в этой категории. И при этом ни я, ни мой коллега, также защищавший одного на двоих подзащитного, не имели опыта работы с судом присяжных. В конечном счете дело завершилось для нас полным триумфом (оправдание), но, положа руку на сердце, то было больше везение… Теперь то я прекрасно вижу свои недоработки и ошибки, которые только в силу счастливого стечения обстоятельств не привели к фиаско. Однако, вижу я это только потому, что после того процесса у меня было еще не одно дело с участием присяжных…

Иногда опыт работы в обычных процессах не то что бесполезен, а откровенно вреден для суда присяжных. Так мне не раз приходилось видеть, когда адвокаты без «присяжного» опыта с упорством достойным куда лучшего применения прикладывали колоссальные усилия для того чтобы, например, оспорить ту или иную квалификацию деяния подзащитного, совершенно не осознавая того факта, что присяжные вопросы о квалификации деяния не разрешают. В большинстве случаев председательствующие таких защитников прерывали (совершенно законно надо сказать), реже – некоторые из судей (как правило опытные и хитрые волки правосудия) – просто позволяли адвокату ломиться в эти открытые ворота с ироничной усмешкой, прекрасно понимая, что для обвинения эти усилия никакого вреда не несут.

К сожалению, до сих пор дел, рассматриваемых с участием присяжных заседателей, было ничтожно мало по сравнению с делами, рассматриваемыми профсудьями. Соответственно и адвокатов, успевших поработать и набраться опыта с этой категорией дел, также не много в сравнении с общей массой. Более того, далеко не каждый адвокат горит желанием браться за дела с участием присяжных, поскольку это подразумевает и повышенную личную ответственность за результат (все-таки дела с присяжными подразумевают куда больший шанс на получение оправдательного вердикта, а значит и надежды на тебя возлагают большие чем обычно) + гораздо большие затраты адвокатских сил, времени и нервов. Наконец, есть немало категорий дел, где при куда меньших затратах сил, можно заработать (в материальном плане) куда больше.

Короче говоря, систематическая работа с делами присяжных – это все-таки удел узких специалистов, энтузиастов и поклонников именно этой формы судопроизводства. А таких, увы, в рядах российских адвокатов не так уж и много.