Текст бизнес-книги "Уголовный процесс: учебник для вузов"

Автор книги: Сергей Россинский

Раздел: Юриспруденция и право, Наука и Образование

§ 2
Принцип законности

Законность, являясь одним из общих принципов правового государства, вытекает из части 2 ст. 15 Конституции, в соответствии с которой органы государственной власти и местного самоуправления, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и иные законы.

Применительно к сфере уголовного судопроизводства принцип законности выражается в обязанности субъектов уголовной юрисдикции и иных участвующих в процессе лиц точно и неукоснительно соблюдать нормы Конституции Российской Федерации, уголовно-процессуального права и иных законов, а также общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской федерации.

При этом законодатель установил приоритет УПК РФ перед другими федеральными законами.

Он касается только федеральных законов, равных УПК РФ по юридической силе, поскольку в соответствии с частью 1 ст. 15 и частью 2 ст. 76 Конституции России ни один федеральный закон (в том числе УПК РФ) не может противоречить законодательным актам с более высокой юридической силой.

Это означает, что суд, прокурор, следователь, орган дознания или дознаватель не вправе применять в уголовном процессе законы, противоречащие УПК РФ (ч. 1 ст. 7 УПК РФ). В частности, суд, установив несоответствие федерального закона (иного нормативного правового акта) положениям УПК РФ, принимает решение именно в соответствии с Кодексом (ч. 2 ст. 7 УПК РФ).

Говоря о приоритете УПК РФ над другими нормативными правовыми источниками, следует учитывать, что он не является безусловным и распространяется на все законодательными акты, действующие на территории России.

Так, во-первых, устанавливая правоприменительное преимущество Кодекса, законодатель распространяет его лишь на равнозначные УПК РФ по юридической силе нормативные правовые акты – федеральные законы. Таким образом, данный приоритет не касается правовых источников с более высокой степенью юридической силы: международно-правовых актов Российской Федерации, Конституции Российской Федерации и федеральных конституционных законов. Это правило объективно вытекает из частей 1, 4 ст. 15 и части 3 ст. 76 Конституции.

Данное правило подкрепляется и позицией Конституционного Суда, выраженной в постановлении от 29 июня 2004 г. № 13-П по делу о проверке ряда положений УПК РФ. В этом документе говорится, что положения частей 1 и 2 ст. 7 УПК РФ по своему конституционно-правовому смыслу в системе норм не затрагивают определенную Конституцией России иерархию нормативных актов в правовой системе Российской Федерации и не предполагают распространение приоритета УПК РФ на разрешение возможных коллизий между ним и какими бы то ни было федеральными конституционными законами, а также между ним и международными договорами Российской Федерации. Если же в ходе производства по уголовному делу будет установлено несоответствие между федеральным конституционным законом (либо международным договором Российской Федерации) и УПК РФ (который является обычным федеральным законом), применению – согласно части 4 ст. 15 и части 3 ст. 76 Конституции России – подлежит именно федеральный конституционный закон или международный договор Российской Федерации как обладающие большей юридической силой по отношению к обычному федеральному закону.

Во-вторых, приоритет УПК РФ нельзя рассматривать догматично, исключительно с формальных позиций. Не следует исключать возможность использования и применения в сфере уголовно-процессуальной деятельности других правовых положений, установленных не самим Кодексом, а иными нормативными правовыми актами. При этом данное правило является особо актуальным применительно к гарантиям прав и законных интересов участвующих в деле лиц, которые в силу определенных причин не нашли своего отражения в тексте самого УПК РФ.

Как определил Конституционный Суд, приоритет УПК РФ перед другими федеральными законами не является безусловным. Он, в частности, может быть ограничен правилами о том, что в случае коллизии между различными законами равной юридической силы приоритетными признаются последующий закон и закон, который специально предназначен для регулирования соответствующих отношений. О безусловном приоритете норм уголовно-процессуального законодательства не может идти речь и в случаях, когда в иных (помимо самого УПК РФ, закрепляющего общие правила уголовного судопроизводства) законодательных актах устанавливаются дополнительные гарантии прав и законных интересов отдельных категорий лиц, обусловленные в том числе их особым правовым статусом (см. определение от 8 ноября 2005 г. № 439-О).

Особое внимание принцип законности уделяет правомерности действий и решений субъектов уголовной юрисдикции, поскольку именно они наделены государственно-властными полномочиями правоприменительного характера. Так, в соответствии с частью 3 ст. 7 УПК РФ нарушения, допущенные в ходе уголовного судопроизводства дознавателем, органом дознания, следователем, прокурором или судом, влекут за собой признание полученных таким путем доказательств недопустимыми, т. е. не имеющими юридической силы. Это принципиальное положение конкретизируется целым рядом норм как общей, так и особенной части уголовно-процессуального права (ст. 75, ч. 2–4 ст. 88, ст. 235 УПК РФ и т. д.).

И наконец, из содержания принципа законности вытекают процессуальные требования, предъявляемые к государственно-властным решениям субъектов уголовной юрисдикции. Так, согласно части 4 ст. 7 УПК РФ определения суда, постановления судьи, прокурора, следователя, дознавателя должны отвечать критериям: а) законности; б) обоснованности и в) мотивированности.

Законность процессуального решения означает его строгое соответствие требованиям процессуального закона. При этом думается, что законным можно считать решение, отвечающее следующим признакам:

– решение должно быть принято только определенным субъектом уголовной юрисдикции (например, решение о заключении лица под стражу – только судом, решение о возбуждении уголовного дела – органом дознания или следователем и т. д.);

– решение может быть принято только при наличии на то установленных законом оснований;

– решение должно быть оформлено только определенным процессуальным документом, соответствующим требованиям УПК РФ, как по форме, так по содержанию;

– если для вынесения решения установлен определенный процессуальный порядок, то оно может быть принято не иначе как в таком порядке.

Обоснованность процессуального решения означает соответствие сделанных в нем выводов фактическим обстоятельствам уголовного дела. Так, решение может быть принято только на основе достаточной совокупности доказательств (в некоторых случаях – иных сведений), объективно подтверждающих его целесообразность или необходимость.

Мотивированность процессуального решения предполагает наличие в содержащем его уголовно-процессуальном документе так называемой описательно-мотивировочной части. Это позволяет субъекту уголовной юрисдикции раскрыть (продемонстрировать потенциальным читателям) содержание своей аналитической деятельности, предшествовавшей принятию такого решения.

Процессуальные требования законности, обоснованности и мотивированности взаимообусловлены и неразрывно связаны между собой. Так, обосновывая процессуальное решение, дознаватель, следователь, прокурор или суд устанавливают законные основания для его принятия. Мотивированность, с одной стороны, является внешним выражением обоснованности, а с другой – законодательно установленным элементом соответствующего процессуального документа.

Нарушение указных требований субъектами уголовной юрисдикции влечет отмену или изменение соответствующего процессуального решения (например, ч. 4 ст. 146, ст. 214, 379 УПК РФ и т. д.).

§ 3
Принцип осуществления правосудия только судом

Осуществление правосудия только судом тоже является одним из общих принципов правового государства, предусматривающего разделение властей и выделение суда в самостоятельную и независимую ветвь власти.

Статья 118 Конституции России закрепляет за судом исключительные полномочия по осуществлению правосудия. Это обусловлено особым правовым режимом деятельности судебных органов, создающим наиболее благоприятные условия для рассмотрения и разрешения уголовного дела. Так, судебное разбирательство ведется на основе состязательности и равноправия сторон, при условиях непосредственности, устности и гласности исследования представленных материалов. Важнейшими гарантиями для вынесения законного, обоснованного и справедливого судебного решения являются нормы, устанавливающие профессионализм и жизненный опыт судей, их независимость, несменяемость, неприкосновенность и т. д. (см. статьи 119–122 Конституции России и пункт 4 ст. 1 Закона «О статусе судей в Российской Федерации»).

Общеправовая идея исключительной компетенции судебных органов при осуществлении правосудия конкретизируется и получает свое дальнейшее развитие в уголовно-процессуальном законе. Часть 2 ст. 8 УПК РФ определяет, что никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в порядке, установленном УПК РФ. Таким образом, уголовное судопроизводство является единственной формой осуществления правосудия по уголовным делам, а приговор суда – единственным правоприменительным актом, устанавливающим виновность лица и определяющим вид и размер наказания за совершение преступления.

Принцип осуществления правосудия только судом включает еще одно весьма важное процессуальное положение, в соответствии с которым подсудимый не может быть лишен права на рассмотрение уголовного дела тем судом или судьей, к подсудности которых оно отнесено[14]14
  Подсудность – свойство уголовного дела относиться к компетенции определенного суда. Правила определения подсудности установлены статьями 31–36 УПК РФ. Институт подсудности уголовных дел будет рассмотрен в главе 19.


[Закрыть] (ч. 1 ст. 47 Конституции России, ч. 3 ст. 8 УПК РФ).

Как разъяснил Пленум ВС РФ, вышестоящий суд не вправе принять к своему производству в качестве суда первой инстанции дело, подсудное нижестоящему суду (см. постановление от 31 октября 1995 г. № 8).

Это положение является еще одной существенной процессуальной гарантией и обусловливает необходимость четких правил определения подсудности.

§ 4
Принцип уважения чести и достоинства личности

Честь и достоинство – это нравственные ценности, являющиеся неотъемлемыми правами личности. Основополагающие нормы международного права (ст. 5 Всеобщей декларации прав человека, ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 7 Международного пакта о гражданских и политических правах) и Конституция России (ст. 21, 23) гарантируют каждому человеку защиту его чести и достоинства.

Как отметил Конституционный Суд, личность в ее взаимоотношениях с государством выступает не как объект государственной деятельности, а как равноправный субъект, который может защищать свои права всеми не запрещенными законом способами и спорить с государством в лице любых его органов. Никто не может быть ограничен в защите перед судом своего достоинства, а также всех связанных с ним прав (см. постановление от 3 мая 1995 г. № 4-П).

Честь и достоинство являются близкими и взаимосвязанными понятиями. Так, честь – это высокая оценка моральных качеств человека со стороны общества. В свою очередь, достоинство представляет собой, наоборот, известную самооценку личностью своих моральных, деловых и иных социальных качеств и способностей, своего общественного значения.

Специфические уголовно-процессуальные процедуры, связанные с изобличением человека в совершении преступления, нередко сопровождаются возможностью унижения его чести и достоинства. Исходя из этого, законодатель предусматривает прямой запрет, адресованный субъектам уголовной юрисдикции, на осуществление действий и принятие решений, которые могут обесчестить или умалить человеческое достоинство участника уголовного судопроизводства (ч. 1 ст. 9 УПК РФ), а также создают опасность для его жизни и здоровья. В частности, никто из участников не может подвергаться насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению.

Однако практическая реализация этого принципа весьма затруднительна в связи с тем, что и честь, и достоинство являются субъективными категориями. Каждый человек имеет о них свое личное, сугубо индивидуальное представление. А законодатель может конкретизировать и прямо запретить только наиболее типичные и признанные всем обществом формы унижения чести и достоинства. Это выражается в таких положениях уголовно-процессуального права, как:

– запрет на разглашение данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия (ч. 3 ст. 161 УПК РФ);

– возможность производства следственных действий без участия понятых в труднодоступных местах или при наличии опасности для жизни и здоровья людей (ч. 3 ст. 170 УПК РФ);

– запрет производить мероприятия, связанные с обнажением человека (освидетельствование или личный обыск) в присутствии лиц другого пола (ч. 4 ст. 179, ч. 3 ст. 184 УПК РФ);

– обязанность следователя при производстве обыска принимать меры к тому, чтобы не были оглашены выявленные обстоятельства частной жизни определенных лиц, их личная или семейная тайна (ч. 7 ст. 182 УПК РФ);

– запрет применения методов, опасных для жизни и здоровья человека или унижающих его честь и достоинство, при получении образцов для сравнительного исследования (ч. 2 ст. 202 УПК РФ);

– возможность проведения закрытого судебного заседания, в случае если рассмотрение уголовного дела может привести к разглашению сведений об интимных сторонах жизни участников уголовного судопроизводства либо сведений, унижающих их честь и достоинство (п. 4 ч. 2 ст. 241 УПК РФ).

Однако это не означает, что рассматриваемый принцип не находит своего отражения в других уголовно-процессуальных формах. Его требования должны учитываться субъектами уголовной юрисдикции при производстве любых процессуальных действий и принятии любых процессуальных решений в той мере, в какой это необходимо для уважения чести и достоинства личности.

Таким образом, законодательное закрепление принципа уважения чести и достоинства личности способствует повышению ответственности каждого субъекта уголовной юрисдикции перед иными участвующими в уголовном деле лицами.

§ 5
Принцип неприкосновенности личности

Принцип неприкосновенности личности обусловлен рядом международно-правовых документов (ст. 3 Всеобщей декларации прав человека, ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах и др.) и положениями Конституции России (ст. 22). Эти нормативные акты закрепляют общее право каждого человека на свободу и личную неприкосновенность. Данные общечеловеческие права признаются за каждым от рождения и являются одним из основных элементов статуса личности в правовом государстве. Так, человек не должен удерживаться в неволе, имеет возможность свободно передвигаться, избирать место жительства или пребывания и осуществлять иные правомерные действия.

Вместе с тем государство должно пресекать и ограничивать любые проявления противоправного поведения, в том числе преступную деятельность, которая причиняет вред правам и законным интересам других людей. В частности, в уголовном судопроизводстве в целях пресечения совершения преступлений, недопустимости воспрепятствования установлению истины по уголовному делу, а также для обеспечения исполнения приговора законодатель в определенных случаях допускает возможность ограничения права на свободу и личную неприкосновенность. Так, лицо может быть задержано по подозрению в совершении преступления (гл. 12 УПК РФ) или подвергнуто уголовно-процессуальному пресечению (гл. 13 УПК РФ). Помимо этого в целях производства судебной экспертизы лицо может быть помещено в специальный медицинский или психиатрический стационар (ст. 203 УПК РФ).

Однако предоставление государственным органам таких серьезных процессуальных полномочий ни в коей мере не должно обусловливать факты произвола правоохранительных органов по отношению к личности.

Как отмечал Конституционный Суд, конституционное право на свободу и личную неприкосновенность означает, что человек не может быть лишен свободы и заключен под стражу по произволу власти. Вынесение постановления об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу всегда ущемляет право на свободу и личную неприкосновенность независимо от того, исполнено или не исполнено это решение. Не только реальные ограничения, но и выявившаяся их опасность, прежде всего угроза потерять свободу, нарушают неприкосновенность личности, в том числе психическую, оказывают давление на сознание и поступки человека (см. постановление от 3 мая 1995 г. № 4-П).

Поэтому применительно к сфере уголовно-процессуальной деятельности принцип неприкосновенности личности выражается в следующих требованиях:

1) любая мера уголовно-процессуального принуждения, ограничивающая право человека на свободу и личную неприкосновенность (задержание подозреваемого; заключение под стражу; домашний арест; помещение в медицинский или психиатрический стационар), может применяться не иначе как при наличии на то установленных законом оснований (ч. 1 ст. 10 УПК РФ);

2) процессуальное решение об избрании любой из указанных мер, в том числе в ходе досудебного производства, принимает только суд. Без судебного решения лицо может быть задержано по подозрению в совершении преступления на срок не свыше 48 часов (и исчисляется он с момента фактического задержания лица – ч. 3 ст. 128 УПК РФ);

3) суд, прокурор, следователь, орган дознания или дознаватель обязаны немедленно освободить всякого незаконно задержанного, заключенного под стражу, подвергшегося домашнему аресту или помещенного в медицинский либо психиатрический стационар. Это требование распространяется и на случаи действия любой из указанных мер принуждения свыше установленного срока;

4) любое лицо, которое задержано по подозрению в совершении преступления или заключено под стражу, должно содержаться в условиях, исключающих угрозу его жизни и здоровью.

К сожалению, в современной правоприменительной практике часто встречаются случаи грубого нарушения принципа неприкосновенности личности. Типичным тому примером может служить дело В.И. Маслова, впоследствии ставшее предметом для рассмотрения Конституционным Судом.

Так, 2 октября 1997 г. в рамках расследования по уголовному делу по статье 163 УК РФ В.И. Маслов был принудительно доставлен в региональное управление по борьбе с организованной преступностью ГУВД г. Санкт-Петербурга и Ленинградской обл., где без принятия решения о его задержании или заключении под стражу удерживался более 16 часов. За это время в отношении его был проведен ряд других следственных действий – опознание, допрос в качестве свидетеля, очная ставка (см. постановление КС РФ от 27 июня 2000 г. № 11-П).

Другим примером нарушения принципа неприкосновенности личности могут служить обстоятельства, выявленные Европейским Судом по правам человека по делу «Калашников против Российской Федерации».

В.Е. Калашников, являясь обвиняемым по уголовному делу и будучи заключенным под стражу, в период с 29 июня 1995 г. по 20 октября 1999 г. содержался в следственном изоляторе № г. Магадана в условиях полной антисанитарии и опасности для жизни и здоровья (см. постановление от 15 июля 2002 г., жалоба № 47095/991).

Положения принципа неприкосновенности личности конкретизируются в целом ряде норм общей и особенной частей уголовно-процессуального права. Например, статьи 91, 92, 108, 203 УПК РФ предусматривают основания и процессуальный порядок применения принудительных мер, которые ограничивают право на свободу и личную неприкосновенность. Часть 2 ст. 29 УПК РФ определяет исключительные полномочия суда в решении вопросов, связанных с применением этих мер. Статьи 109 и 255 УПК РФ устанавливают сроки содержания под стражей и т. д.

Таким образом, точное и неукоснительное соблюдение принципа неприкосновенности личности является еще одной важной гарантией обеспечения прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства.

§ 6
Принцип охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве

Конституция в статье 2 декларирует, что человек, его права и свободы являются в Российской Федерации высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита – обязанностью государства. Более того, в соответствии с частью 1 ст. 45 Конституции государственная защита таких прав и свобод гарантируется. Это означает, что в различных сферах жизнедеятельности должны создаваться и функционировать эффективные правовые механизмы, создающие условия для реализации человеком и гражданином своих прав и свобод и позволяющие обеспечить их надлежащую защиту на государственном уровне.

Особое значение эти правовые механизмы приобретают в сфере уголовного судопроизводства, где степень ограничения прав и свобод человека наиболее высока и ощутима. Уголовно-процессуальное законодательство предусматривает множество процессуальных норм – гарантий, позволяющих участникам уголовного судопроизводства надлежащим образом реализовать свои права и интересы и защитить их от незаконных действий и решений как субъектов уголовной юрисдикции, так и иных лиц. Некоторые из таких гарантий имеют принципиальное значение и закреплены в гл. 2 УПК РФ (например, осуществление правосудия только судом; обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту; право на обжалование процессуальных действий и решений). Другие гарантии находят выражение в конкретных уголовно-процессуальных отношениях (участие защитника или представителя; возможность ознакомления с материалами уголовного дела; право на обжалование приговора или иного судебного решения).

Однако ни одно процессуальное право и ни одна процессуальная гарантия не могут быть реализованы без разъяснения их сущности соответствующим участникам уголовного судопроизводства. Это обстоятельство и обусловливает наличие принципа охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве, содержание которого сводится к следующему.

1. Субъекты уголовной юрисдикции обязаны разъяснять участникам уголовного судопроизводства их права, обязанности и ответственность, а также обеспечивать возможность осуществления этих прав (ч. 1 ст. 11 УПК РФ). При этом законодатель не обязывает разъяснять права участвующему в судебном заседании государственному обвинителю (прокурору) и профессиональному защитнику (адвокату), поскольку в соответствии с пунктом 1 ст. 40.1 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» и пунктом 1 ст. 9 Закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» эти лица должны иметь высшее юридическое образование, предполагающее владение соответствующими нормативными источниками. В соответствии с требованиями закона права, обязанности и ответственность разъясняются каждый раз при закреплении за лицом нового уголовно-процессуального статуса (подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего и т. д.) или перед производством определенного процессуального действия (следственного действия, судебной экспертизы, судебного заседания и т. д.).

2. В случае согласия лиц, обладающих свидетельским иммунитетом[15]15
  Свидетельский иммунитет – право лица отказаться по своему желанию от дачи свидетельских показаний. Этот институт будет рассмотрен в главе 6.


[Закрыть], дать показания дознаватель, следователь, прокурор и суд обязаны предупредить этих лиц о возможности использования их показаний в качестве доказательств в ходе дальнейшего производства по уголовному делу.

Как, в частности, разъяснил Пленум ВС РФ, если лицу на предварительном следствии не была разъяснена возможность отказаться свидетельствовать против себя, своего супруга или близких родственников, его показания должны признаваться судом полученными с нарушением закона и не могут являться доказательствами виновности обвиняемого (см. постановление от 31 октября 1995 г. № 8).

3. При наличии достаточных данных о том, что потерпевшему, свидетелю или иным участникам уголовного процесса, а также их родственникам или близким угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением имущества либо иным опасным противоправным деянием, субъекты уголовной юрисдикции в пределах своей компетенции обязаны принять в отношении указанных лиц предусмотренные законом меры безопасности (ч. 3 ст. 11 УПК РФ). Такие меры заключаются в возможности:

– засекречивания данных участников следственных действий (ч. 9 ст. 166 УПК РФ);

– контроля и записи переговоров свидетеля, потерпевшего и иных лиц (ч. 2 ст. 186 УПК РФ);

– проведения опознания в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым (ч. 8 ст. 193 УПК РФ);

– проведения закрытого судебного заседания (п. 4 ч. 2 ст. 241 УПК РФ);

– судебного допроса свидетеля в условиях, исключающих его визуальное наблюдение другими участниками судебного разбирательства (ч. 5 ст. 278 УПК РФ);

– применения к лицу мер, предусмотренных Федеральным законом «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства».

4. Вред, причиненный лицу в результате нарушения его прав и свобод судом, а также лицами, осуществляющими уголовное преследование, подлежит возмещению. Возмещение причиненного лицу вреда осуществляется в двух основных процессуальных формах: