Текст бизнес-книги "Хроника детства маленькой женщины"

Автор книги: Вячеслав Кочеров

Раздел: О бизнесе популярно, Бизнес-книги

Всё началось с хоровода. Сам по себе хоровод – вещь хорошая, если он позволяет понять, вокруг чего хороводиться? Например, вокруг новогодней ёлки. Однако хоровод теряет всякий смысл, когда хороводиться приходится на пустом месте.

Сначала детям из Дашиной группы предложили походить по кругу с букетами розданных воспитателями искусственных цветов. Это сразу напомнило мне былые первомайские демонстрации. Только вместо трудящихся, воодушевленных решениями вождей, под портретами самих вождей, на которые любовались те же вожди, стоящие на трибунах, здесь вдохновляющий потенциал коллективизма и нерушимой сплоченности должны были изображать полуторагодовалые карапузы с искусственными цветами в руках.

Через пару минут мирного шествия воспитатели без объяснения причин отобрали букеты у малышей и сложили их в корзину. Затем та же процедура повторилась с платочками. Пока все детки в хороводе, двигаясь по кругу, размахивали по команде воспитателей розданными им платочками, Дарья, присев на корточки в середине зала, начала аккуратно расстилать свой платочек на полу. Так она поступала всегда, когда укладывала кукол в кроватки, где платочки выполняли функцию простыней или одеял. Даша никак не могла взять в толк, зачем нужно с платочком ходить по кругу, да ещё размахивать им, тогда как у платочка есть вполне конкретное предназначение.

Я всегда считал, что взрослые – это испорченные дети. Если бы мы жили по правилам, которые устанавливают дети, мир был бы проще, понятнее и справедливее. Но дети, увы, быстро вырастают и также быстро приучаются к порядкам, которые устанавливают взрослые. Просто прежде я не догадывался, на каком этапе своего взросления они теряют привычный мир детства, поскольку мой первый внук Василий в детсад не ходил и этот период в его жизни был мной упущен. Оказывается, первые потери детства приходятся на детский сад.

Не знаю, кто придумал не имеющие никакого смысла хороводы, пытаясь привить детям коллективистские навыки, когда давно известно, что лучшим способом для их развития являются совместные игры, где дети сами находят себе единомышленников и партнеров.

Когда у Дарьи, как и у всех остальных детей, так же без объяснения причин отобрали платочки и следом за цветами сложили их в корзину, она вышла из хоровода, подошла ко мне, наблюдавшему за этим действом со стороны, и коротко потребовала: «Домой!» Это был не громкий, но самый настоящий акт протеста, на который, как всегда, никто не обратил внимания.

Но тут детей повели в игровой зал. И малыши, ещё минуту назад покорно маршировавшие в хороводе, сразу преобразились. Каждый из них нашел себе дело по душе. Дарья же, почувствовав свободу, вдруг потянула меня к закрытой двери какой-то комнаты. Когда я приоткрыл дверь, то увидел там батут – предмет очередного увлечения нашей малышки. Но дверь в комнату оказалась предусмотрительно закрытой, и нарушать порядок я не решился. К счастью, Даша все поняла и сразу подключилась к строительству дома из больших пластиковых блоков, которым занимались два её сверстника.

Однако, как говорится, счастье было недолгим, потому что в программе «корпоратива» значилось ещё одно мероприятие – праздничное угощение. К правилам коллективной трапезы Даша и вовсе отнеслась с большим недоверием. К тому же было странно, что всем детям за столом надели на головы клоунские колпаки, возможно, для создания атмосферы праздника. Как ни пыталась Оксана закрепить колпак на голове у дочери, малышка упрямо отклоняла головку, защищая ее руками. Даша так и не притронулась к угощению. Мне показалось, что она вновь не поняла, зачем нужно было прерывать игру, чтобы перекусить и попить сока. Обычно все это Дарья проделывает дома одновременно, как говорится, без отрыва от «производства».

Дом и детсад поначалу составляли два полюса разной жизни, которые трудно совмещались в сознании нашей малышки. В детском саду ей приходилось играть и жить по чужим правилам, дома она устанавливала их сама и играла в те игры, которые сама выбирала. Мы вместе строили из кубиков дворцы для её маленьких куколок, играли в железную дорогу или придумывали разные истории с использованием игрушечных автомобилей, перешедших в наследство от Дашиного папы, смотрели мультики. Мультики, кто бы и что не говорил об их вредном воздействии на маленького ребенка, сыграли, как мне кажется, значительную роль в её раннем развитии, прежде всего – памяти.

Во время прогулок Оксана включала песенки из любимых мультиков, записанные на мобильный телефон, который клала в кармашек куртки дочери, и, слушая их, Даша часто подпевала, благодаря чему быстро выучила почти весь известный мультяшный репертуар. Стоило ей услышать знакомую мелодию, как она тут же называла название мультфильма, причем, это происходило само собой. Через какое-то время и я следом за внучкой начал все увереннее овладевать репертуаром её любимых фильмов. Более того, как-то ненавязчиво и без особых усилий ей удалось приобщить меня к вокалу. Так что вопрос: кто кого на самом деле больше воспитывает – мы малышей или они нас, остается открытым.

Действительно, никогда прежде я не пел. Ни детям, ни внуку, а тут как прорвало. Однажды мы провели с Дашуткой часов шесть вместе – Кирилл был на работе, а Оксана уехала на встречу с подругами. Начали мы с рисования. Обычно, когда я беру в руки альбом и фломастеры, и спрашиваю у Даши: «Что будем рисовать?», уже заранее знаю ответ: «Обака». Об облаках она знает из песенки поэта-сказочника Сергея Козлова – «Облака – белогривые лошадки…» – автора сценария её любимого мультфильма «Трям! Здравствуйте!», где звучит эта песня. И когда я рисую ей облака, она сразу подключается к процессу – зажимает в кулачке карандаш и тоже изображает на листе бумаги похожие на облака окружности. В стремлении добиться совершенства, она заполняет «облаками» сначала один лист бумаги, потом другой и за какие-нибудь десять минут половина альбома превращается в сплошной грозовой фронт в преддверии ливня.

Изображение облака с каплями дождя ещё вчера можно было бы отнести и к вершинам моего собственного художественного творчества. Правда, давным-давно я рисовал маленьким Андрею и Кириллу более «сложные» этюды – однотипные дома с окнами и трубами, из которых валил дым, огромные линкоры и подводные лодки, в основном, по памяти. Теперь же, благодаря постоянно растущим интеллектуальным запросам Дарьи, я научился рисовать с натуры. Когда малышка просила изобразить ей «зябу», я легко срисовывал с картинки лягушку. Потом столь же непринужденно и, вероятно, убедительно воплощал на бумаге неповторимый образ гуся, лошади и даже свирепого волка с какой-нибудь картинки…

Не удивительно, что в нашем художественном творчестве вскоре начали присутствовать образы из любимых Дашиных мультиков. Она просила нарисовать то Мишу из мультфильма «Маша и медведь», то Винни Пуха, то Пятачка. Я, как мог, выполнял её просьбы, а мой заказчик внимательно анализировал созданные «шедевры» и тактично, чтобы не обидеть автора, делал заключение: «Похозе».

С первых дней совместного художественного творчества в наших авторских стилях сразу проявились отличные друг от друга направления. Если я, берясь за карандаш, пытался привнести в тот или иной художественный образ некое жанровое разнообразие, мой юный наставник придерживался традиционно консервативных традиций, начиная с неизменных облаков. Может потому, что наша малышка и впрямь ощущала себя ангелом, сошедшим с небес?

Поначалу на занятия «живописью» у нас уходило довольно много бумаги. Но с появлением гаджетов процесс творчества преобразился до неузнаваемости – у Даши появился некий предмет, напоминающий планшет, и специальный карандаш. Правда, экран этого планшета к тому времени, когда я впервые его увидел, был уже изрядно изрисован. Я долго вертел его в руках, не понимая, как можно стереть старые рисунки, пока мне на помощь не пришла внучка. Дарья потянула за какой-то рычажок, расположенный сбоку «планшета», и все изображения разом исчезли. Более того, оказалось, что теперь можно и не рисовать вовсе, достаточно найти нужный штамп – что-то вроде экслибриса – с конкретным изображением, что мне вновь продемонстрировала Даша. Когда я предложил нарисовать лошадь, она взяла в руки один из таких штампов и приложила его к экрану, благодаря чему на поверхности тут же появилось искомое изображение. К тому времени Даша ещё не умела произносить слово «лошадь», тем не менее, она уже знала значение этого слова. И, услышав о моем намерении «нарисовать» лошадь, тут же отыскала соответствующий штамп.

Я никак не поспевал за прогрессом в сфере средств изобразительного искусства для самых маленьких. Дарья легко раскрашивала свои картины, выполненные при помощи столь же незнакомой мне техники, где не требуется никакая краска вообще, а нужны лишь кисточка и вода, краска на рисунке проявляется сама собой. Она легко лепила разные фигурки из неведомого мне пластилина, который был совсем не похож на тот, который использовали когда-то наши маленькие сыновья…

Конечно, я старался соответствовать веяниям времени и постоянно искал современные приемы, которые старался реализовать во всём, чем бы мы ни занимались с Дарьей. И не только в живописи, но и в создании вокальных образов.

Овладев незатейливой песенкой про облака, я уже легко копировал голоса Крокодила Гены и Чебурашки, и впервые испытал наслаждение от благодарной зрительской реакции: стоя рядом, Дарья пританцовывала, крутила головой и изображала руками какую-то пантомиму.

Но едва я по-настоящему пристрастился к вокалу, как она резко сменила тему – «Потитяй Липух» – почитай «Винни-Пуха». То есть, от высокого искусства мне предлагалось без каких-либо плавных переходов обратиться к элементарной прозе. Но я решил пойти другим путём и попытался совместить прозу и вокал, иначе говоря, опустился до заурядного рэпа. И тут произошло невероятное – в мгновение ока мне удалось получить уже полное признание своих музыкальных способностей.

Когда я продекламировал в стиле рэпа про «опилки» и «вопилки», Дарья в своей беспрекословной манере потребовала «Асе». Я повторил на «бис» и, вдохновленный, хотел было двинуться дальше, как услышал очередное «Асе». В этот день я исполнил рэп Вини-Пуха несколько раз подряд, и моё вокальное самомнение начало расти как на дрожжах. Мало того, что я овладел тайной превращения безголосых людей в «звезд» шоу-бизнеса, и уже был готов занять своё место где-то между Тимати и Бастой, но главное, благодаря Винни-Пуху, я нашел дорожку к сердцу моей любимицы – она уже вовсю танцевала под мой рэп.

Роль мультиков в развитии детей пока никем не исследована. Поэтому, не претендуя на истину в последней инстанции, я могу утверждать, что мультики не только способствовали художественному развитию Даши, но и помогали мне постичь её характер, познакомиться с её симпатиями и антипатиями.

Как-то вечером Даша пришла к нам в гости вместе с папой. Расположившись на ковре у телевизора, она сразу же занялась кубиками, а для музыкального сопровождения попросила включить мультик. Не помню, как он назывался, но в нём фигурировал страшный дракон, увидев которого, игравшая на полу малышка, сразу забралась ко мне на колени. Но когда богатырь взял дракона за хвост и забросил за линию горизонта, Даша мгновенно восторжествовала: «Папа, дядя дракон бух!», – радостно сообщила она отцу. Ей очень понравилось, что злой дракон оказался поверженным.

– Папа, дядя дракон бух! – повторила Даша, продолжая находиться под большим впечатлением от поражения страшилища в схватке с богатырём. Когда в запальчивости она произнесла это предложение в третий, а затем в четвертый, мы уже дружно хохотали.

По дороге домой Кирилл рассказал, что Дарья не любит в мультиках сцен насилия. Даже когда на Винни-Пуха нападают пчелы, она не выдерживает и убегает в другую комнату, а потом, переждав «страшный» эпизод, возвращается к телевизору. Даша любит добрые мультики и не переносит, когда одни герои устраивают пакости другим, как, к примеру, мыши коту Леопольду. Она всегда за справедливость и дружбу.

Услышав из уст отца знакомое слово «Леопольд», Даша тут же вспомнила: «Пи-пи-пи (мыши), Липоль (Леопольд) прости!» Это когда мыши просили у Леопольда прощения за все те обиды, которые они ему причинили. Причем для нашей лучшей усвояемости она и тут повторила свою фразу ещё несколько раз.

К двум годам Даша словно перешагнула невидимый барьер, отделяющей её от младенчества. Её словарный запас рос не по дням, а по часам. Теперь она называла меня не «Ди-Ди», а «Дедя», а себя не «Да-Да» а «Дася». Надо было постоянно держать при себе ручку и блокнот, слов она произносила много и не всегда понятно, зато очень мило и уверенно.

Удивительно, но ровно настолько, насколько я порой не понимал речь Даши, её хорошо понимали сверстники по детсаду, впрочем, как и она их. И я даже в какой-то момент заподозрил, что в детской среде существует свой особый язык, типа эсперанто, на котором наши юные сограждане изъясняются друг с другом. Думаю, если бы в сообществе ещё не остепененных педагогов нашелся энтузиаст, занявшийся изучением младенческих коммуникативных связей, научный мир мог бы получить новую Юлию Гиппенрейтер или

Владимира Леви.

Ещё меньше я понимал её отдельные поступки, которым до сих пор не могу найти объяснения. Во время совместных прогулок маленькая Даша никогда не позволяла взять её за ручку. Вроде и встречаемся часто, и играем дома вместе, но, выходя на улицу, я для неё – словно посторонний. Гулять вдвоем без мамы у нас по той же причине пока не получается, поэтому гуляем мы чаще всего втроём. Даша идет, вложив ладошку правой руки в руку Оксаны, а левую, согнутую в локте, как официант в ресторане, демонстративно держит за спиной. Тем не менее, о моем присутствии не забывает ни на минуту. В кармане её курточки на протяжении всей нашей прогулки мобильный телефон Оксаны воспроизводит любимые детские песенки, Даша подпевает, и время от времени оповещает меня об известных ей мультяшных исполнителях: «Дедя, Липух!», «Дедя, Аполь!».

Эта видимая отчужденность сохраняется ровно до тех пор, пока мы не подходим к дороге. Тут малышка поворачивается ко мне и послушно поднимает ручки: «Дедя, на Дасю». То есть, в этом возрасте она уже прекрасно понимает, что главная обязанность мужчины заключается не в том, чтобы держать женщину за руку, а в том, чтобы носить её на руках. Зато у меня в такие мгновения появлялось двадцать секунд счастья, пока я нёсу свою драгоценную ношу через дорогу, и она задумчиво перебирает мои волосы на затылке.

Если совсем недавно Дарья решительно возражала, когда я пытался помочь ей оседлать стул или влезть на диван, то теперь я нередко слышу; «Дедя, памги!» Похоже, наша малышка начинает, наконец-то, понимать, иногда гораздо комфортнее чувствовать себя в жизни слабой, чем самостоятельной и независимой женщиной.

Даша знает много слов и уже пытается складывать их в предложения, причем, самым невообразимым образом. Например, если взрослый человек скажет о себе, что он не упал, Дарья произносит эту фразу так: «Дася упала нет». Как-то я провожал Кирилла и Дарью домой через лесопарковую зону, так короче. Впереди шли девушки с двумя собаками. Дарья сразу прокомментировала: «Собака укусит Дашу нет», то есть, собака не укусит Дашу. Видимо насчет собак с ней уже проводилась разъяснительная работа, и она решила на всякий случай проинформировать нас с отцом, что собака – существо безобидное и волноваться, что она может укусить Дашу, не стоит.

Почему именно таким образом она строила фразу? Ведь гораздо проще сказать, что «собака не укусит Дашу», чем «собака укусит Дашу нет». Удивительно, но аналоги подобного построения фраз я обнаружил недавно в результатах собственного медицинского обследования, где присутствовали такие же словосочетания – «отёки нет» или «язык розовый, влажный нет». Получается, либо доктор, писавший заключение, изъяснялся в детстве таким же образом, как и моя внучка, и сохранил эту привычку на всю жизнь, либо все дело в профессиональной медицинской терминологии, которую нам, обычным людям, понять не дано, зато о ней почему-то хорошо осведомлено наше юное поколение.

Что ещё меня удивляло в маленькой Дарье – её чрезвычайная выносливость.

Если бы мне пришла в голову идея повторять все её телодвижения хотя бы на протяжении полудня, то утром следующего дня я бы с трудом поднялся с дивана. На днях Даша вместе с бабушкой Людой и мамой совершила большой переход от дома до метро. По пути они заходили в магазины одежды, где Дарья тут же находила себе сверстников, и, пока Людмила и Оксана рассматривали наряды, малышня устраивала свои игры в догонялки между рядами с одеждой. За время прогулки Дарья преодолела порядка трех километров. И ни разу не попросилась на руки. Она любит пешие прогулки, и, выходя на улицу, сразу предупреждает: «Топ-топ», то есть, Даша пойдет своими ножками и брать коляску не стоит.

Однако её энергозатраты пока никак не сказываются на аппетите. Процесс кормления Дарьи по-прежнему непрост и требует изобретательности. Понимая, что обед – процесс довольно унылый, она старается привнести в него как можно большее разнообразия: рядом должны быть болельщики, которые могли бы по достоинству оценить каждую съеденную ложку супа, и обязательно наличие увлекательной сказки, способной отвлечь её от ненавистного процесса приема пищи. Пока Кирилл, улучив момент, вставлял ей в рот ложку с кашей, я с выражением и в лицах читал её любимую сказку «Маша и медведь», а Людмила в паузах подавала компот.

Однажды после обеда Даша лежала на диване, и пока я мурлыкал песни из мультиков, время от времени заглядывала в книгу, покачивала в такт головкой и болтала ногами. Через какое-то время она «стекла» с дивана и уселась на согнутые колени у моих ног. Причем, по-прежнему пытаясь снизу вверх заглядывать в книжку. Чувствуя, что ей неудобно, я позвал её на диван, но она отрицательно помотала головой. И лишь после того, как Дарья, наконец-то, поднялась с пола, мы поняли, в чем дело, ей давно было пора менять памперсы.

Оксана, как только не исхитрялась, но приучить дочь к горшку не могла. Даже когда в подготовительной группе детсада малышей дружно усаживали на горшки, Дарья упорно отказывалась присоединяться к коллективу. Я уже заглядывал по этому поводу в интернет и выяснил, что всё со временем должно «устаканиться» само собой. Но тема горшка занимает семью всерьез. Кирилл собирается летом на море и ему не хочется возить в машине мешок памперсов.

– Даша, почему папа не хочет брать тебя летом на море? – спрашивает Оксана.

– Горшок, – смиренно отвечает Дарья. Развернутые предложения ей пока не удаются, хотя довольно часто она умудряется произносить пространные монологи на своем «марсианском» языке. Понять его пока невозможно, но ощутить замаскированные в её «речах» эмоции, вполне.

Я надеваю куртку и Даша, понимая, что «дедя» собирается уходить, бежит в прихожую, приседает рядом на корточки и, показывая пальчиком на мои ноги, напоминает: «Бати».

Кто знает этого деда, не напомнишь, так ведь и уйдёт на улицу в одних носках.

«Я – Дася, а хвостик – у собаки»

Все-таки самый интересный возраст у детей – от двух до пяти лет. И не случайно именно такое название – «От двух до пяти» – носит книга Корнея Чуковского, посвящённая неповторимым особенностям детской речи.

Впервые логично построенное предложение я услышал от Дарьи в возрасте двух лет. Возвращаясь с прогулки, мы увидели у подъезда машину Кирилла. Когда вышли из лифта на лестничную площадку, я передал Дарью с рук на руки предусмотрительно открывшему дверь отцу.

– Может, зайдешь? – спросил Кирилл.

– Спасибо, в другой раз, – дома меня ждала работа.

– Дедя посол домой, – вдруг чисто и отчетливо произнесла Даша.

В мае вся округа расцвела одуванчиками. Во время наших прогулок по лесопарку Даша собирала их в «букетики» и затем персонально вручала каждому по желтому цветку. Приходя к нам «в гости» с одуванчиками, она открывала книжный шкаф, где вдоль томов выстроились разные безделушки, выбирала маленькую вазочку и просила Людмилу поставить в нее свой «букетик».

Она сама как одуванчик. Но когда я однажды вслух сравнил её с этим цветком, она возразила: «Дася-зяба». «Зяба» в её представлении, видимо, символ красоты, поскольку она знает сказку про «царевну-лягушку». Поэтому любое наше сравнение себя, любимой, с какой-нибудь птичкой или рыбкой, она тут же строго корректирует: «Дася-зяба!».

Весной к нам в гости приехала моя сестра Наталия. Увидев, что Даша ни на минуту не отходит от матери, отметила этот факт: «Даша, ты как мамин хвостик». Дарья с образом «хвостика» не согласилась: «Я – Дася, – рассудительно ответила она, – а хвостик у собачки». Это было, пожалуй, первое умозаключение, позволяющее сделать вывод, что наша малышка уже не просто Homo erectus, а самый что ни на есть Homo sapiens.

Что превратило Homo erectus в Homo sapiens? Ученые утверждают – склонность к коллективному общественно-полезному труду. Но не только труд, как мне кажется, помог превратить обезьяну в человека. Нашим далеким предкам в борьбе за существование приходилось преодолевать массу опасностей и невзгод окружающей жизни. Голод и холод, постоянные лишения, вечное противостояние с соплеменниками развивали силу и ловкость, смекалку и сообразительность, помогая при охоте за куском мяса и добыче лучшего места у костра. Испытания закаляли, формируя императив пещерного времени: только в преодолении трудностей, в непрестанной борьбе за выживание можно сохранить свою жизнь и добиться лучшей участи.

Получается, прав был Луций Сенека, живший ещё в четвертом веке до новой эры: только тернии ведут к звездам, только через трудности можно достичь триумфа? Генетическая память предков жива в каждом из нас по сей день. А пришел я к такому выводу опять-таки благодаря Даше.

Двухлетняя Дарья впервые оказалась у нас в деревне в начале июня. Кирилл выехал из дома около пяти часов утра – и дорога свободнее, и дочь ещё спит, в последнее время в машине её часто укачивает.

Своё знакомство с новой средой обитания она начала с деревянной лестницы на второй этаж. По-обезьяньи взбираясь по ступенькам, Дарья вновь ощущала себя сильной женщиной, решительно отвергая любую помощь со стороны. Наибольшая сложность при восхождении заключалась в преодолении верхней ступеньки, и, чтобы не упасть, Дарья использовала уже известный ей способ освоения дивана. Держась за вертикальную стойку перил левой рукой, она забрасывала на верхнюю ступеньку правую ногу, и, перекатившись от опасного края, вставала на ножки. И если при подъеме ей действительно помощь не требовалась, то при спуске срабатывал инстинкт самосохранения, и она предусмотрительно хваталась за мою руку.

За утро Даша спустилась и поднялась по лестнице раз двадцать. Причем, её интересовал не сам второй этаж и даже не то, что она могла бы там обнаружить, а именно лестница, как элемент тренировки в преодолении препятствий. Это было, наверное, её первое по-настоящему сложное испытание, которое она сама себе придумала, как нередко бывает и в нашей взрослой жизни, чтобы с честью его преодолеть и получить моральное удовлетворение.

Освоение лестницы оказалось для неё – всего лишь разминкой. На протяжении дня Дарья постоянно искала, чем бы себя занять и охотно участвовала во всех заботах взрослых. Когда я возил в тележке песок из-за ворот, чтобы устроить ей персональную песочницу на территории двора, Даша помогала, держась рукой за ручку тележки. А когда я пересыпал песок из тележки, то, разумеется, ее рука постоянно была на черенке лопаты. Вечером, увидев тележку, стоящую без дела у бани, Дашутка решительно ухватилась за ручки, но так и не смогла сдвинуть её с места. Как она не напрягалась, тележка не поддавалась.

– Дедя, – взмолилась она, – памги, у Даси ручки болят…

На протяжении всего времени пребывания в деревне, несмотря на дождливую погоду, Даша аккуратно поливала траву из детской лейки, которую когда-то мы покупали для маленького Васи. Я набирал из бочки с дождевой водой четверть леечки, и Даша почти тут же выливала из нее воду на траву, держа леечку носиком по направлению к своим резиновым сапожкам. Потом также усердно поливала одуванчики, причем лила воду прямо в соцветия, а не под стебелек. Похоже, ей было все равно, что поливать, просто нравилось смотреть, как течет вода ручейками из носика леечки и ощущать свою личную причастность к заботам домочадцев.

Интерес к воде у нашей рыбки (Даша по гороскопу Рыба) проснулся во время знакомства с колодцем. Когда я открыл дверцу сруба и взял её на руки, Даша, никогда прежде не видевшая колодца, смело заглянула вниз и удивленно воскликнула: «О, вода!». Вода в колодце стала её личным открытием, и она снова и снова просила меня открыть дверцу колодца и всякий раз, заглянув внутрь, с тем же энтузиазмом вновь удивленно восклицала: «О, вода!»

Её удивленное «о!» в те дни мы слышали то и дело. «О, дедя!» – восклицала малышка, увидев меня утром. «О, баба!» радостно кричала она при виде Людмилы. Сначала мы не могли понять этих восторгов, пока не пришли к выводу, что ей в её еще очень короткой жизни не доводилось наблюдать ни деда, ни бабы по утрам. Утром она просыпалась дома и чаще видела рядом Оксану, реже – Кирилла. Мы встречались с ней в Москве у нас или у неё дома. Это случалось в среднем пару раз за неделю, и Дашенька просто не успевала к нам привыкнуть. А здесь с утра вся родня и – рядом.

На протяжении мая воды в колодце из-за дождей было хоть отбавляй, но качество её оставляло желать лучшего. До приезда Даши мы регулярно откачивали её и почти добились чистой родниковой воды, но накануне её приезда над деревней несколько раз пронеслись грозы с градом и родниковая вода в колодце снова перемешалась с грунтовой.

Когда мы вместе с Наташей собрались за чистой водой к деревенскому колодцу, который располагался в двухстах метрах от нашего дома, Дашутка со своим маленьким ведерком тут же увязалась следом. Она сама донесла свое ведерко с водой от колодца до дома, а когда мы пошли к колодцу во второй раз, вновь отправилась за нами. За эти полдня она так наработалась, что после обеда, вопреки обыкновению, спала не час, а почти три и то, пока не разбудили.

На другой день, едва проснувшись, она выбежала на веранду, где у нас располагалась маленькая кухонька, и первым делом проверила ведра. Она поочередно открывала крышки и смотрела, есть ли там вода. Чувствовалось, она не прочь снова отправиться к колодцу.

Было только начало лета, и из всех первых ягод к приезду нашей любимицы поспела лишь жимолость. У нас ее три куста. Один большой с терпкими ягодами мы пересадили, когда строили баню, два других – купили на рынке. На новых кустах ягода была слаще. Однако для Даши это особого значения не имело. Она с удовольствием уплетала и те, и другие. Причем аж стонала от наслаждения. Видимо её маленькому организму не хватало именно тех витаминов, которые содержались в жимолости, поскольку наши вкусовые рецепторы всегда заточены под «требования» организма.

Я насыпал только что сорванные, влажные от дождя ягоды на ладонь, а Дашутка брала их своими маленькими губками, как птенчик, прямо с моей ладони. И это из ощущений – тоже на всю жизнь.

Правда, если жимолость, а потом и первую клубнику она была готова поглощать в неимоверных количествах, то к супам-борщам относилась как ненавистной обязанности.

Съев в обед несколько ложек супа, Дарья привычно отвернулась от тарелки и закрыла лицо руками. Есть она, видимо, совсем не хотела. Оксана продолжала настаивать. Даша упорно отворачивалась. Когда я, попытавшись спародировать её, закрыл лицо руками. Дарья сурово посмотрела на меня и стукнула кулачком по столу – не вмешивайся, хотя я целиком и полностью был на её стороне. Если ребенок не хочет есть, нужно ли его заставлять? Но молодые родители часто придерживаются невесть кем придуманных правил: питание детей должно происходить в одно и то же, раз и навсегда установленное время.

За несколько дней, проведенных в деревне, Даша в полной мере вкусила особенности новой жизни и, похоже, они пришлись ей по душе. Она легко вписалась в режим крестьянского быта, придумывая свои игры и развлечения. Однажды, несмотря на дождливую погоду, Дарья попросила налить ей два таза воды и поставить их в саду под яблоней. Присев на корточки, она битый час переливала кружкой воду из одного таза в другой, наблюдая за ручейками.

У нас сохранились фотографии, на которых Дарья терпеливо занимается делом, смысла и значения которого так никто из нас и не понял. Её манипуляции с водой мало чем отличались от полива травы из лейки во время дождя. Но, видимо, в них все-таки присутствовал какой-то свой смысл. Не исключено, что в этот момент она проводила свои, только ей понятные эксперименты.

Когда-то подобными, мало кому понятными исследованиями занимались древние мореплаватели, наблюдая за повышением и понижением уровня воды в океане. Не менее странными, возможно, для кого-то может показаться сегодня созерцание специалистами NASA перемещений молекул воды вокруг дневной стороны Луны. Так что недалекое будущее, надеюсь, покажет, какие цели на самом деле ставила перед собой наша «рыбка», проводя эксперименты с тазами. А, может, и нет. Главное, что она получила удовольствие от своих занятий.

Вечером Дарья получила ещё одно удовольствие – в бане. Нам с Наташей удалось усадить юного исследователя окружающей среды в большой таз в парилке, и, постоянно поливая теплой водичкой из маленького ведерка, помыть ее головку с мылом. Прибежавшая с фотоаппаратом Оксана очень удивилась, что дочь ни разу не заплакала, несмотря на попадавшую ей в глаза мыльную пену. А после бани, укутав малышку в большое банное полотенце, я отнес её на руках – распаренную и розовощекую – на второй этаж, прямо к столу, за которым ужинали родители. Спала она в эту ночь как убитая.

На последний день перед отъездом мы приберегли самое любимое угощение для нашей юной гостьи – мороженое. Но Дарье по какой-то причине мороженое в эти дни родители запретили. А она тот человек, который к запретам относится с пониманием и, уж тем более, сама никогда ничего не попросит.

Пока Даша после обеда была увлечена какой-то игрой на первом этаже, мы с сестрой, чтобы не дразнить малышку, поднялись на второй этаж, сели у телевизора и открыли упаковку с мороженым. Глядя на экран телевизора, я не сразу заметил, как за моей спиной незаметно «нарисовалась» Дарья.