Текст бизнес-книги "Хроника детства маленькой женщины"

Автор книги: Вячеслав Кочеров

Раздел: О бизнесе популярно, Бизнес-книги

Она не просила мороженого. Просто обошла моё кресло, встала передо мной и с выразительным укором посмотрела мне прямо в глаза. Я не выдержал и нарушил табу, дав лизнуть с ложечки кусочек подтаявшего мороженого. Как же ей это понравилось! Она начала ходить кругами вокруг моего кресла, как карась вокруг крючка с червяком, улыбалась, строила глазки, стараясь всячески обратить на себя внимание, и я снова и снова давал ей слизывать с ложки всё новые порции мороженого.

Она умудрилась получить все, чего ей хотелось, ни словом не заявив о своих притязаниях. Это был высший «пилотаж» женского обольщения, продемонстрированный маленькой Дашей.

«Дася – билилина»

Замечено, перемены в ребенке особенно наглядны после долгой разлуки. Все лето Даша провела на даче родителей Оксаны в окружении мамы, бабушки Раи и дедушки Володи, а главное – обзавелась подружками-сверстницами с соседних участков. К тому времени её старшая сестра Юля была уже в Москве, поскольку опять, как и в прошлом году, упала с велосипеда. Но если в Москве, отмахиваясь от осы, она с перепуга бросила руль, в результате чего ударилась об асфальт, то теперь, поучаствовав в экстремальных заездах на краю оврага, сломала ключицу, и ей наложили гипс.

– Что случилось с Юлей? – спросил я Дарью, когда почти после трехмесячного перерыва она пришла к нам в гости.

– Юля упала. С велосипеда. И теперь у неё болит ручка, – выражение лица у нашей малышки было сочувствующим. Чувствовалось, она сопереживает старшей сестре.

Дарья пришла к нам с папой. Мы встретили их у двери в коридор. На Людмиле был цветастый халатик.

– Красивая кофточка, – заметила Даша, едва переступив порог. Маленький Вася никогда не обращал внимания на то, во что одеты окружающие. За исключением обуви. Едва переступив порог нашей квартиры, он показывал пальчиком на свои ботинки и информировал: «Кожаные», словно мы собирались его заподозрить в поддельной обуви из кожзаменителя. Но Дарья – представительница прекрасного пола, и этим все сказано. В свой предыдущий визит она также неожиданно обратила внимание на зеркало в прихожей, которое видела не один раз:

– Красивое зеркало!

За лето наша малышка загорела. У нее отрасли волосики, и значительно пополнился словарный запас. Теперь она называет себя «Дашечкой», отца – «папочкой», соответственно «мамочкой» Оксану и «Юлечкой» сестру, используя уменьшительно-ласкательные суффиксы.

– Дашечка, может, сначала построим дачу? – спрашиваю малышку перед тем, как приступить к нашим играм.

– Не дачу, дом, – поправляет меня Дарья. Увлечение репертуаром мультяшных героев, песни которых она уже знала наизусть, книжки, что ей читали по несколько раз на день, выработали у неё серьезное отношение к словам.

– А кто будет жить в новом доме?

– Дашечка.

– А еще кто?

– Папочка.

Других «жильцов» из своего ближайшего окружения она почему-то проигнорировала. Может потому, что рядом в этот момент был только один из родителей – отец, а от нас с бабушкой она за лето отвыкла, к тому же мы не жили с ней в одной квартире, следовательно, не считались членами её семьи.

Дарья без раскачки вошла в знакомый режим своих игр, словно и не уезжала на эти три месяца. Сразу полезла за музыкальными игрушечными зверьми, усадила их в круг и одновременно включила на воспроизведение, устроив танцы. Затем, не нарушая раз и навсегда установленного регламента, оседлала спортивный тренажер, потом попрыгала на кровати. И даже показала, как за лето научилась кувыркаться через голову.

– А ты помнишь Наташу, с которой играла у нас в деревне? – поинтересовался я у Дарьи. Она утвердительно кивнула головой. – Может, посмотрим вместе фотографии, на которых есть и Наташа, и Дашечка?

Дарья и тут не возражала.

Мальчишки не любят смотреть семейные фото, сужу об этом по Василию, девчонки – прямая противоположность. Когда мы добрались до фотографии, на которой Оксана запечатлела момент, когда мы с Дарьей что-то рисовали мелом на асфальте, я поинтересовался: «А помнишь, что мы с тобой рисовали на асфальте?»

– Да, – сказала Даша, и уточнила, что именно, – Мишу.

На самом деле я изобразил тогда неопределённого вида зверя, похожего то ли на курицу, то ли на птицу, но с медвежьей мордой. И она запомнила. А ведь прошло три месяца. За это время впечатлений у нашей Дарьи было хоть отбавляй. В глубине души я мог бы возгордиться всепобеждающей силой настоящего искусства, но дело было в другом, память у нашей малышки совсем не девичья.

В два с половиной года Дарья «определилась» со своей будущей профессией. Не скажу, чтобы мы торопили её «признание» и досаждали вопросами типа «кем ты будешь, когда вырастешь». Но у меня в памяти всё это время хранилась картинка её, восьмимесячной, сидящей на полу и подпрыгивающей на попе в так мелодии рекламного ролика по телевизору. Поэтому я ничуть не удивился, когда она вдруг достала из корзины с игрушками своего плюшевого кота, которого когда-то мы подарили Юле (теперь Даша с ним спит), положила его на кровать и, встав ногами на своего друга, провозгласила: «Дася – билилина».

Однако мало сказать, надо ещё доказать и, опираясь на мою руку, чтобы не упасть, Дарья задрала вверх ногу, закинула назад голову и закатила глаза, создав законченный образ, который, видимо, и должен был олицетворять настоящую солистку балета. Чем оказался «виноват» кот, превратившийся из полуночного приятеля в подиум для начинающей актрисы, выяснять в этот волнительный момент было бы совсем некстати. Следовало просто поддержать «жизненный выбор» малышки и я постарался сделать это с максимальной серьезностью.

– Это замечательно, если ты станешь балериной, – сказал я. – Когда ты вырастешь, и начнёшь выступать на сцене, мы с бабушкой, папой, мамой и Юлей будем приходить смотреть твои спектакли. А потом – приносить тебе на сцену цветы…

Дарья слушала мой монолог, не перебивая и, надо думать, нарисованная мной картина ей понравилась, поскольку вполне укладывалась в уже известный ей образ взаимоотношений «звезды» и поклонников. И чтобы не потерять нить нашей новой игры, я предложил малышке, не теряя ни минуты, начать готовиться к первому выступлению на сцене. А для начала – провести разминку, которую обязательно делают все «звезды» балета. Дарья с удовольствием согласилась. Она тут же улеглась на спину, а я начал разминать её ноги, потом мы вместе качали пресс на тренажере и делали растяжки на полу. В результате я устал быстрее «билилины» и решил передохнуть, но едва уселся на диван, как Дарья в своей обычной манере потребовала: «Еще!» И мы провели дополнительную разминку.

Когда я все-таки объявил перерыв, совсем не уставшая Дарья тут же переместилась на кровать и решила попрыгать, поскольку, видимо, не до конца израсходовала запас, выделенной на балет энергии. А когда и это занятие ей наскучило, залезла на спинку дивана и перешла к экстриму.

Я уже не раз наблюдал за её «десантированием» со спинки на сиденье дивана. Эти прыжки, против которых родители никогда не возражали, меня сильно напрягали. Зато для юного «десантника» они надолго стали одним из любимых развлечений. Дарья раз за разом вскарабкивалась на спинку дивана, и смело летела кубарем на сиденье.

Однажды Оксана уехала за справками для Юли (ей уже сняли гипс), Кирилл был на работе, а мы с Людмилой наслаждались общением с внучкой. Главным образом, играми, недостатком которых она не страдает.

И мы, и родители Оксаны, и Кирилл с женой постоянно одариваем её разными развивающими играми, которыми уже заполнены все имеющиеся в квартире ёмкости. Удивительно, но Дарья всегда безошибочно находит нужные ей коробки из самых невообразимых мест.

Недавно у неё появилась необычная азбука вместе с арифметикой – поролоновый лист, в отверстия которого вставлены разные цифры и буквы. Но Дарья пока не очень склонна заниматься их изучением, ей больше интересен процесс выдавливания букв и цифр из поролона. Пока она их разбрасывает по комнате, я, сидя рядом, собираю.

– Даша, а куда улетел мягкий знак?

– Туда, далеко-далеко…

Нахожу букву «П».

– Даша, а какое слово ты знаешь на букву «П»?

– С папы начинается…

Какие-то буквы закатываются ей под ноги, я вытаскиваю, касаясь ее ног, а она хохочет. Вдруг оказывается, что не все буквы найдены.

– Даша, а где еще наши буквы?

– Не фактает, – разводит руки малышка. Даша – девочка аккуратная. Она собирает буквы и цифры параллельно со мной, а когда я, быстро закончив, пытаюсь помочь ей, строго предупреждает: «Дася сама справится».

Едва убрав поролон с цифрами и буквами, она тут же находит старую коробку с желудями.

– Ты где желуди нашла?

– На дереве, они упали.

Ответ из той же неповторимой конфигурации слов, как и про букву «п», которая «начинается с папы».

– Эти желуди Дашечка сама нашла?

– Нет, мама нашла.

Какие-то слова у неё ещё сохраняются в памяти «на стыке» двух – двух с половиной лет. Когда она хочет, чтобы окружающие оценили ее прыжки со спинки дивана или танцы «билилины» на кровати, она кричит: «Сями!», то есть, «смотри». Когда ей нужно просклонять это слово, она говорит «сомлют», то есть, к примеру, ее плюшевые кошка и собака – самые преданные поклонники её таланта – «сомлют» (смотрят) как танцует Даша.

Когда Даша самозабвенно скачет по кровати, и я, не выдерживая, подбегаю, чтобы ее подстраховать, предупреждение внучки звучит уже на уровне трехлетнего ребенка.

– Не трогай меня! Сядь на диван.

И едва я успеваю сделать пару шагов назад, как следует прямо противоположное распоряжение: «Дедя, держи Дасю!»

Умом я понимаю, что мой «главком» принадлежит к малоизученной половине человечества, у которой не просто предугадать неожиданнее загогулины мыслей и поступков. Не зря говорят, что женщина – это всегда загадка. Я не пытаюсь разгадывать Дарьины загадки, у меня другая задача – не выпасть из ритма её жизни и сферы её интересов. А эта сфера расширяется день ото дня, обогащая нашу насыщенную жизнь все новыми и новыми открытиями.

После того, как, благодаря Дарье, я выявил у себя вокальные способности и непревзойденный, судя по оценкам моей любимицы, талант живописца, начался процесс посвящения меня в таинства скульптуры. В первый же день занятий под руководством внучки я довольно сносно научился лепить пингвина, улитку, медведя и даже жирафа. Когда я наконец-то завершаю работу над сложным образом лежащего кота с ушами обезьяны, Дарья удовлетворенно восклицает: «Какие мы молодцы!». Как опытный педагог-наставник, она никогда не критикует созданные мною «образы», хотя, если честно, есть за что – недостатков в них больше чем достоинств. Но Дарья всегда с одобрением относится к результатам моего труда, поддерживая моё стремление к самосовершенству.

А когда очередь доходит до репетиций с «билилиной», тут уже я сам превращаюсь в наставника, хотя никогда не имел никакого отношения к этому виду искусства. Но коль скоро мне всецело доверяет внучка, я просто не имею права ударить в грязь лицом и отношусь к репетициям со всей серьезностью.

Накануне мы уже успели провести разминку «билилины» и ей понравилось. Поэтому, прежде чем приступать к демонстрации поз, наша юная «солистка» послушно ложится на спину, и я разминаю ее ноги. Едва заканчиваем работу над ногами, как Дарья переворачивается на живот, задирает футболку до плеч и требует: «Масясь». Это что-то новенькое. Вчера у нас до массажа спины дела не доходило. Значит, за минувшие сутки она увидела что-то подобное по телевизору и решила тут же претворить увиденное в жизнь.

Непосредственно на занятия «балетом» у Дарьи уходит не более пяти минут. Ей, видимо, важен не столько процесс репетиции, сколько факт, подтверждающий серьезность её жизненных намерений. И на моих глазах происходит полное перевоплощение маленькой девочки в великую балерину.

«Жизнь – театр, а люди – актеры», Сомерсет Моэм был абсолютно прав, хотя вряд ли подозревал, что его открытие может распространяться и на детей. И когда Дарья задирала ноги на «репетиции», и когда отдыхала, всё её поведение было продиктовано заданным театральным образом. Я смотрю, как после занятий она утомленно устраивается в своём пластиковом детском кресле, кладет левую ногу на правую, закидывает назад голову и закатывает глаза, делая «романтическое», как ей в эти минуты кажется, выражение лица и отчетливо вижу Майю Плисецкую после спектакля…

– Даша, а у тебя, я смотрю, новая футболка? Я никогда её не видел, – спрашиваю исключительно для того, чтобы сделать ей приятное, а заодно получить объяснение обновки.

– Это мама купила Даше сибойку, а Юле – халатик, – охотно отвечает внучка. Она всегда помнит, кто и что ей купил или подарил.

Недавно Андрей пригласил Кирилла с семейством в свою новую квартиру. Даша сначала робела, а потом разыгралась с Васей – своим двоюродным братом, который, как и Юля, старше своей двоюродной сестры на десять лет. Ей объяснили, что Вася – ее братик, которого она, к сожалению, видит в лучшем случае раз в год, хотя Андрей с Кириллом живут в пределах двадцати минут ходьбы друг от друга. В этот раз Даша за три года увидела Васю, пожалуй, во второй раз. Перед уходом Даши Вася подарил ей зайца. И Даша помнит, от кого получила этот подарок. Правда, когда я ее спрашиваю, кто подарил ей зайца, она отвечает: «Вася – моя сестренка». Что такое братик она пока не понимает. Боюсь, что с такой частотой встреч, это слово обретет для нее первоначальное значение ещё не скоро.

Зато в свои годы наша малышка проявляет такую же любознательность, которая была свойственна в этом возрасте и её двоюродному брату. Даша постоянно интересуется значением незнакомых слов, пытается как-то объяснять явления природы, на которые ещё вчера не обращала никакого внимания. Однажды впервые без мамы и папы Даша направилась к нам в гости вместе с Юлей. Едва они вышли из дома, как Даша тут же обратила внимание на небо: «Обака», – а потом на опавшую листву на тротуаре: «Листья шуршат». Причем, произнесла эту фразу очень чисто.

Теперь из её уст всё чаще звучит один и тот же вопрос: «Это как называется?» К осени она вдруг забыла, как зовут своего другого деда, на даче которого провела минувшее лето: «Как дедя Володя называется?»

Наша малышка становится всё более самостоятельной. Он уже не всегда безропотно подчиняется командам родителей, если они не совпадают с её собственными планами или желаниями. Приходя к нам в гости, порой заигрывается и когда приходит пора возвращаться домой, решительно протестует.

– А где же Даша спать собирается?– спрашивает Оксана.

Дарья забирается на мой тренажер, на котором я качаю пресс, ложится вдоль и подкладывает ручку под голову. То есть, она готова спать даже на тренажере, только бы её оставили у нас на ночь. У нас в квартире хватает спальных мест, но даже если бы их не было, я бы сам устроился на тренажере только ради того, чтобы у меня появилась возможность почитать ей сказку на ночь, увидеть, как она засыпает и просыпается. Но у Оксаны свои правила. Поэтому Дарью у нас даже на ночь мама оставить пока не решается.

Перед переходом дороги я привычно беру малышку на руки, а потом несу ее до самого дома, и Дарья по дороге объясняет мне смысл моего благородного поступка.

– Дедя – босой, Дасечка – маленькая. Дедя может нести Дасечку на ручках.

Это не просто констатация факта, а глубокое умозаключение почти философского характера, заложенное в глубинах женской природы – мужчина обязан носить женщину на руках только по одной простой причине, он – большой.

Даша постоянно пытается объяснить окружающим то, что, по её мнению, они ещё недостаточно хорошо понимают. Мы подходим к дому, и у подъезда встречаем соседку Наташу, которая вышла прогуляться со своим чрезвычайно спокойным симпатичным белым лабрадором с густой и волнистой шерстью по имени Джада. Джада – любимица подъезда, и она всегда всем приветливо машет хвостом. Не помню случая, чтобы она на кого-то лаяла.

Дарья обожает животных, она подбегает к Джаде и начинает ее гладить и обнимать. Джада, радостно виляя хвостом, в порыве собачьих чувств пытается лизнуть свою маленькую приятельницу.

– Ой, она хочет меня укусить, – восклицает малышка, но ей объясняют, что собака всего лишь хотела ее поцеловать.

– А Даша уже хорошо говорит, – заметила Наташа, которая видит Дашу редко и исключительно мельком: либо по пути домой, либо из дома.

– Мишка любит мед, – тут же решила просветить соседку вдохновленная похвалой Дарья, – а собачка любит косточки.

Открытий тем больше, чем старше становится Дарья.

– Там сильный дождик, – сказала малышка, едва переступив порог нашей квартиры. За окном действительно лило как из ведра, осень, как и весна, оказалась на редкость дождливой. В руках у внучки был мокрый детский зонтик.

– Ты не промокла?

– Нет, у меня зонтик. Я по лужам ходила.

– И что ты видела в лужах?

– Своё отражение, – с удивлением на такой наивный вопрос с моей стороны опять очень чисто отвечает Даша.

Действительно, что может видеть человек, заглядывая в лужу?

Иногда мои наивные вопросы вызывают у малышки лишь ироничную ухмылку. Когда мы садимся играть, то, как правило, начинаем с домино и шашек. Я пытаюсь приучать её пока к этим простым играм, и она охотно соглашается, но «играет» по своим правилам. То есть, для неё важно сначала расставить шашки на доске, а потом сложить их в коробочку. Даше нравятся пока лишь эти два процесса.

– Даша, это как называется, – показываю ей коробку с домино.

– Не зняю, – мило пожимает плечами моя юная подружка.

– До…– начинаю я, и Даша легко заканчивает, – …ми-но. – Я не очень верю в то, что она забыла. Память у неё отменная. К тому же мы пытаемся играть в эти игры при каждой нашей встрече. Мне кажется, её «не зняю» больше похоже на маленькую попытку провокации. Но какую?

– А это игра как называется, – показываю на коробку с шашками.

– Сяськи, – легко вспоминает Дарья и весело заключает, – а дедя не знает.

Оказывается, это не я, а она проверяла мою память.

«Я тебе помогу!»

У меня собралась целая коллекция любопытных фотографий: Даша помогает накрывать на стол, вот она аккуратно расставляет чашки и блюдца, рядом раскладывает чайные ложечки, а на другом фото, подставив стульчик к рукомойнику, в больших не по размеру резиновых перчатках, моет посуду…

Помогать по хозяйству маме или бабушке Даша любит и делает это с удовольствием. А под настроение берется и за уборку квартиры. Даже во время паузы в играх она не раз брала в руки сухую тряпку и начинала протирать полки шкафа, потом экран телевизора, а следом, перевернув свой маленький рабочий столик, на котором мы занимались рисованием, ножки и столешницу. Неожиданный экспромт в занятиях домоводством заканчивался тем, что Дарья достает свой детский набор для уборки квартиры – поломойку-швабру, щетку на длинной ручке и приступает уже к генеральной уборке комнаты…

Не знаю, приучали ли её помогать по хозяйству. Возможно, иногда просили помочь, но всё, что я наблюдал, происходило по её собственной инициативе.

В своем детстве я тоже не считал чем-то из ряда вон выходящим помогать родителям по дому. Когда мне было десять лет мы с отцом «служили» в Туркмении, практически в пустыне. Жили в сборно-щитовом доме, насквозь продуваемом ветрами и песком Кара-Кумов. В то время ещё не додумались до Каракумского канала, и вода в нашем военном городке шла по общему водопроводу всего четыре-пять часов в день. Ни рек, ни озер. Мартовская зелень на хилых деревцах сгорала под жарким солнцем уже в конце апреля. Не помню, просили ли нас об этом родители, но каждое утро вместе с пятилетней сестрой мы отправлялись к единственной в военном городке колонке, чтобы набрать на день воды во все имевшиеся в доме емкости. Как и другие дети, мыл полы, надраивал до блеска отцовские сапоги и пуговицы на кителе. А ещё на мне лежала чисто мужская работа – дрова для печи. Дровами служил саксаул – сухое и твердое как камень пустынное растение, которое топор не брал. Поэтому «рубить» его приходилось обратной стороной, то есть, обухом топора. Только так его можно было разделить на щепы, из-за чего мои пальцы были в постоянных занозах…

Когда ребенок чувствует, что он не последний человек в доме, что ему можно доверить любые взрослые заботы, он со временем станет настоящим помощником своим родителям.

Разумеется, с таким объемом работ, которые выполняли дети в крестьянских семьях в прошлом, сегодняшние заботы даже деревенских детей не идут ни в какое сравнение. А с их городскими сверстниками – тем более. И тысячу раз неправы те родители, которые взваливают все обязанности по дому на собственные плечи, стремясь максимально облегчить жизнь и без того ничем не занятым юным чадам. Мол, мы в свое время трудились от зари до зари, пусть хоть дети поживут в свое удовольствие. В результате чада, вырастая, не умеют ни готовить, ни стирать, ни вести домашнее хозяйства, что создает множество проблем в их собственной семейной жизни.

У Дарьи любовь к домашнему хозяйству оказалась врожденной. Она помогает маме готовить супы-борщи, а папе – плов и мясо, любит ходить с Кириллом в магазин за продуктами, а после, уцепившись за пакет, «помогать» нести их домой. Взрослея, она уже считает вполне естественным для себя помогать всем, кто, по её мнению, нуждается в помощи.

Я сидел за компьютером, когда Кирилл привел к нам Дашечку. Каждый раз я встречаю свою любимицу у порога, помогая раздеться, и мы вместе тут же устраиваемся на полу или на диване за какой-нибудь игрой. Но в этот раз я остался за компьютером, надо было закончить срочную работу.

– Дедя, пойдем играть, – войдя в комнату, потянула меня за рукав Дарья.

– Подожди минуточку, ладно? Сейчас я закончу работу, тут у меня не всё получается…

– Дедя, давай я помогу, – в мгновение ока Дарья оказывается у меня на коленях и уже заносит палец над клавиатурой. Не знаю, что случилось бы с текстом, если бы палец Дарьи добрался до клавиш, но меня так тронула её готовность прийти на помощь, что я сразу забыл о своей работе.

Добросердечие нашей маленькой «матери Терезы» не знает границ. На новый 2013 год Кирилл с семейством планировал слетать на недельку в Египет. Много раз обговаривали, выбирая разные варианты отдыха, спрашивали Дашу, хочет ли она на море. Но за два месяца до Нового года туры значительно выросли в цене. Да так, что ехать с семьей в сравнительно дешевый, как прежде, Египет, оказалось не по карману.

– Даша, мы на море, наверное, в этом году не поедем, денежек нет, – объяснил Кирилл.

Дарья тут же сбегала в угол комнаты, где хранились ее игрушки, порылась в каких-то коробках и вернулась к отцу.

– На, денежку! – в ее руке была детская игрушечная монетка.

Не помню, заботился ли обо мне так кто-то из сыновей, как маленькая Даша. Когда я вхожу в квартиру, она уже ждет, чтобы препроводить меня в ванну и с полотенцем наготове ждет, когда я вымою руки. Когда собираюсь уходить, Дарья первой несется в прихожую: «Дедя, я тебе сейчас помогу!» и тащит мои кроссовки…

Наша малышка растет очень добрым и отзывчивым человеком. Но не белым и пушистым, а со своим порой ершистым характером, что лишь добавляет ей прелести и очарования.

«Мама, я никого не люблю»

Как-то мы втроем с Юлей и Дашей сидели на диване в гостиной. Юля смотрела телевизор, мы с Дашей играли в какую-то игру. Я попросил воды, и Дарья быстро сбегала на кухню, где на столе стояла моя недопитая чашка.

– Спасибо, – поблагодарил я, – а можно мне поцеловать тебя в щечку?

– Нет, – строго отвечает Дарья.

– А в лобик?

Взгляд, которым она меня одарила, был красноречивее слов.

– А пальчики? – я еще надеялся, что моя неприступная «крепость» все-таки падет под разными вариациями моих, как мне казалось, заманчивых предложений.

– У меня заняты пальчики…

И тут происходит неожиданное. Дарья вскакивает на диван, обнимает сидящую рядом сестру и начинает её целовать. Это было показательное, рассчитанное исключительно на меня, женское коварство. Однако увлеченной телепередачей Юле бурное и немотивированное проявление нежностей со стороны Дарьи не понравилось.

– Даша, ты меня всю обслюнявила, не мешай, – недовольно проворчала сестра.

– Ну, вот, – делаю я последнюю попытку достичь поставленной цели. – Юле не понравилось, что ты ее поцеловала. А вот я был бы не против…

Моё недвусмысленное предложение, очевидно, переполнило чашу ее терпения. Дарья слезла с дивана, побежала на кухню и громко заявила родителям: «Дедя меня не слушается!»

Это её «не слушается» было продиктовано не желанием командовать, а обидой. Я действительно её «не слушался», потому что отвлекал от игры. Но как ещё донести до сердца моей очаровательной малышки, что мне просто хочется приласкать её, ведь вижу я её не так часто, как мне бы того хотелось? Ничего не оставалось, как просить прощения. Даша – человек не злопамятный, мир был быстро восстановлен, и мы продолжили игру.

Дети – люди обостренно эмоциональные, сужу об этом и по былому опыту общения с внуком, особенно в возрасте от двух до пяти, когда малыши сами ещё не могут толком объяснить причины своих обид. Чаще всего эти обиды беспричинны и вызваны желанием на что-то обидеться, когда, к примеру, малышу не хватает внимания родителей, не выспался или не понравилась утренняя манная каша. Но нередко детские обиды – попытки копировать «обидное» поведение взрослых. В последнее время я начал замечать, что Даша может обидеться без какого-либо повода вообще, буквально из-за пустяка.

Когда Кирилл в довольно мягкой форме как-то попросил Дарью отдвинуться от края дивана, где мы играли, мол, упадешь. Даша тут же слезла с дивана и пошла, опустив голову на грудь (точно копируя поведение матери), в другую комнату, где заявила: «Мама, я никого не люблю»…

«Я был готов любить весь мир, – меня никто не понял, и я выучился ненавидеть». В старших классах школы я очень любил Лермонтова, как стихи, так и прозу. Вспоминая признание Печорина княжне Мэри, пытался понять причины взаимосвязи кардинально противоположных чувств – любви и ненависти. И только став взрослым, пришел к выводу, что признание Печорина, возможно, было следствием элементарной обиды на какую-то несправедливость в его жизни, возможно, даже перенесенную ещё в детстве, поскольку, наверное, только в юном возрасте человеку свойственно безраздельно и весьма абстрактно «любить весь мир».

Но у Дарьи, к счастью, не было и не могло быть никаких причин обижаться на невнимание к себе. Её не ругают и никогда не наказывают. Да и не за что. Я даже представить себе не могу, за что можно ругать эту милую, добрую, улыбчивую кроху.

Зная по личному опыту, что даже взрослым порой не просто справиться с последствиями обид, перенесенных в детстве, я в ходе нашего общения слежу за тем, чтобы у внучки не возникало даже повода для каких-то отрицательных эмоций, которые могли бы перерасти в обиду. Впрочем, она и сама – образец миролюбия. В своем возрасте Даша уже обладает пока необъяснимым для меня природным тактом, который заставляет её тщательно подбирать слова и не совершать поступки, которые могут быть неправильно истолкованы. Поэтому не удивительно, что по мере её взросления мы все легче находим взаимопонимание. Возможно, этому как-то способствует то общее, что у нас заложено, если можно так выразиться, в душевном устройстве, благодаря чему я могу предугадать ход многих её мыслей и понять характер некоторых её поступков. И хотя Дарья нередко относится ко мне критически, между нами постепенно устанавливаются симпатии, и, как мне кажется, они взаимны. Даша все чаще чувствует во мне друга, к которому всегда можно обратиться за поддержкой.

Однажды дома мы отмечали наш с Людмилой день рождения (мы с женой родились практически в один день). К этому событию Дарья подготовилась заблаговременно. Накануне, когда мы разговаривали с Кириллом по телефону, Дарья попросила у отца трубку, чтобы сообщить мне, что она «вилизает». Я не понял. Кирилл пояснил: она вырезает из бумаги цветы для открытки, которую готовит в подарок бабушке. Дарья все свои подарки, разумеется, при помощи Оксаны, стремится делать своими руками, и у нас их собралась уже целая коллекция, которую мы храним в отдельной папке.

Вручив на день рождения бабушке открытку, она сочла, что этим её обязанность по отношению к имениннице исчерпана, и можно приступать к играм, однако её тут же усадили за стол. Но еда в её планы не входила. Ей вообще не сиделось за общим столом, огромный запас энергии, который всегда бурлит в ней как вулканическая лава, требовал выхода. Заметив попытки Дарьи улизнуть из-за стола, Кирилл строго предупредил: «Будешь баловаться, отправлю домой, останешься там одна!»

Не знаю, как бы отреагировал на это предупреждение другой ребенок, но Дарья мгновенно нашла выход из положения. Она дотянулась до городского телефона, сняла его с базы, уселась на диван и начала сосредоточенно тыкать пальчиком в кнопки.

– Ты кому это звонишь? – спросил Кирилл.

– Деду, – невозмутимо ответила Дарья, хотя я сидел рядом, – он придет ко мне, и мы будем с ним играть. – То есть, она мгновенно смоделировала ситуацию, как если бы и впрямь оказалась дома одна. Мол, что бы вы ни предпринимали, оставить меня одну у вас не получится – дед придет. Мог ли я остаться равнодушным наблюдателем этой домашней сценки, где мне отводилась роль активного участника? В результате, мы с Дарьей дружно отказались от ужина, и засели за обширную программу развлечений – сеанс одновременной игры в шашки, шахматы и домино, потом посмотрели новые мультики, которые я купил для нее накануне, создали в соавторстве несколько шедевров изобразительного искусства и почитали книжку. Завершали нашу обширную культурную программу, как всегда, танцы. Вместе с музыкальным драконом – символом уходящего года – Дарья с удовольствием отплясала под разудалую песню «Поспели вишни в саду у дяди Вани…», причем, с использованием каких-то новых па, которых я не видел прежде – как при исполнении лезгинки. И с такой же энергией и страстью.

Перед возвращением гостей домой, Людмила вручила Кириллу пластиковый пакет с гостинцами. Я, как обычно, пошел провожать свою любимицу. Едва мы вышли за дверь, как Дарья решительно отобрала у отца довольно тяжелый пакет и ни в какую не желала делиться своей ношей, как мы не уговаривали. Когда мы прошли почти половину расстояния до её дома, она, уже не в силах тащить пакет, забросила его, как мешок, за спину, но по-прежнему не выпускала из рук.

У перехода через дорогу она по привычке протянула ко мне руки. Пакет, который тут же подхватил Кирилл, на какое время выпал из поля ее зрения. Чтобы окончательно отвлечь её от мыслей о пакете, я попытался перевести внимание Дарьи на пустынную в этот вечерний час детскую площадку: «Видишь, все детки уже ушли спать и Дашечка тоже сейчас придет домой и ляжет спать». На что Дарья возразила: «Дасечка будет пить чай!» Это меня удивило. Ведь только что с большим трудом нам удалось накормить ее ужином, какой ещё чай? Когда подошли к двери её квартиры, мне, наконец-то, было разрешено поцеловать ее, причем, в обе щечки. Чем была продиктована причина такой невиданной щедрости со стороны Дарьи, я не понял, но в ещё большее замешательство привело её неожиданное приглашение: «Дедя, пойдем пить чай!»